Девочка на стипендии (джен)

Год первый

— Эта девочка, — резко объявила мисс Хардбрум, входя в офис директрисы, — эта девочка не должна оставаться в школе!

Мисс Кэкл оторвалась от бумаг и посмотрела поверх очков на прямую фигуру мисс Хардбрум.

— Я сожалею, Констанс, — несмотря на разгневанный вид своей заместительницы, довольно беспечно ответила она. — О какой девочке вы говорите?

Мисс Хардбрум едва могла сдерживаться. Она шумно вздохнула и нетерпеливо топнула ногой. Иногда начальница могла ее сильно разочаровать.

— Я полагаю, вы знаете, о ком я говорю, директриса, — ответила она ледяным тоном. — Милдред Хаббл! — казалось, одно это имя ужасно раздражает учительницу. Она произносила его так, будто это было что-то неприятное, буквально выплевывая каждый слог.

Мисс Кэкл вздохнула и посмотрела вниз, на свой рабочий стол.

— Констанс, вы не хуже меня знаете, что девочка имеет полное право быть здесь. На самом деле, из всех людей, вы как никто другой должны понимать это. — Мисс Хардбрум собиралась было возразить, но директриса продолжила: — Я уверена, она пройдет тестирование на метле достаточно хорошо. Пока же у меня нет никаких оснований запретить ей продолжать учиться здесь. Свежая кровь, мисс Хардбрум, свежая кровь!

Мисс Хардбрум негромко хмыкнула и вышла из комнаты. Она не могла понять, почему начальница не видит, что такой девочке, как Милдред Хаббл, просто не место в школе Кэкл. Скромное начало — это было одно, но девочке не хватало понимания стандартов, дисциплины… Она не понимала, какую ей оказали честь, предоставив место в этой престижной академии, и даже стипендию! Это уже было совсем другое дело!

Когда учительница, неся фонарь, поднималась вверх по лестнице, чтобы проверить, все ли девочки погасили свечи, одна мысль буквально поразила ее. А именно, слова мисс Кэкл о том, что она должна понимать всех людей. Нервы! Ее собственное начало в школе Кэкл проходило при совсем других обстоятельствах. Констанс всегда стремилась быть лучшей в своем классе, независимо от того, каких усилий это потребует. У нее не было времени на друзей и глупую болтовню, понимала, что ее присутствие в школе обусловлено доброжелательностью, а не деньгами. Констанс никогда не позволяла себе выказывать столь вопиющее неуважение тем, кто был достаточно хорош, чтобы дать ей те возможности, о которых она всю жизнь мечтала. Что за чепуха со стороны директрисы, намекнуть, что она, Констанс Хардбрум имеет что-то общее с Милдред Хаббл! Эта девочка больше думала о кошках, летучих мышах и о том, каким сегодня будет завтрак, а не о серьезных возможностях, которые могла дать магия. Кошки, летучие мыши и завтрак! Мисс Хардбрум фыркнула и задула последнюю свечу в коридоре.

«Кошки, летучие мыши и завтрак! Ну, в самом деле! Что ж, если директриса не желает исключать девочку, полагаю, мне придется постараться, чтобы воспитать из нее достойную ведьму».

Год второй

Милдред рассеянно подергала свою сорочку и тяжело вздохнула.

— Второй год гораздо хуже, чем первый, Мод, — простонала она.

Мод уперла руки в боки и в упор посмотрела на Милдред.

— Не будь такой глупой, Милли. Ты же знаешь, что в первый год было немало радостных моментов. И в этом году будет то же самое. Может быть, тебе стоит попытаться… эээ… пореже сталкиваться с Этель?

— Но у меня не получится! Она будто бы караулит меня, чтобы втравить в очередные неприятности!

Мод скрестила руки на груди.

— Но Милли, в конце концов у тебя же все получилось! Ты даже получила награду за храбрость. Этель, должно быть, сошла с ума от зависти!

— Да, но это было целую неделю назад. Это уже старая история. И с тех пор Этель стала в два раза хуже, — возразила Милдред, подавлено глядя в пол.

Мод пожала плечами.

— Она просто завидует. И прекрасно понимает, что это ее вина!

— Это не имеет значения. Она по-прежнему точно знает, как заставить Х-Б считать меня самой худшей ведьмой во всей школе! — Сказав это, Милдред резко упала на свою кровать. К сожалению, она немного не рассчитала расстояние и затылком задела деревянную спинку кровати, которая негромко скрипнув, качнулась, и толкнула стоящую рядом прикроватную тумбочку. Стоящий на ней светильник с громким стуком упал, разлив по полу восковую лужицу. Мод ахнула и почти тут же от двери раздался до боли знакомый голос.

— Милдред Хаббл! Я должна была догадаться, что ты, даже после отбоя, начнешь создавать проблемы! — Дверь комнаты Милдред со стуком распахнулась, и две девочки нервно уставились на высокую фигуру мисс Хардбрум, которая в свете свечей выглядела абсолютно черной. — Ах, и Мод Муншайн тоже здесь! Возвращайся в свою комнату, с тобой я разберусь позже!

Мод быстро взглянула на вскочившую на ноги Милдред, затем снова на мисс Хардбрум и поспешно покинула комнату подруги. Милдред с тревогой прикусила губу.

— Мне очень жаль, мисс Хардбрум… — начала она.

— Тебе жаль? — несмотря на полумрак в комнате, Милдред могла отчетливо разглядеть пренебрежительно поднятую бровь учительницы. — Милдред, ты учишься здесь уже второй год. Ты не должна быть причиной всяческих нелепых ситуаций, а потом говорить, что тебе жаль!

Милдред виновато смотрела в пол.

— Это больше не повторится…

Мисс Хардбрум фыркнула.

— Что-то не верится! Это происходит слишком часто. Перед завтраком придешь ко мне, и я назначу тебе подходящее наказание! — сказала она, чуть громче, чем это было необходимо.

Милдред вздохнула.

— Да, мисс Хардбрум.

— Теперь ложись спать! — С этими словами учительница исчезла. Вместе с этим погасли и все свечи.

Милдред рухнула обратно в кровать, потирая ушибленный затылок.

«И почему со мной всегда происходят такие вещи? Сначала Этель, теперь это…» — подумала она.

Девочка забралась под одеяло и услышала, как на кровать мягко вскочил Табби. Кот ласково потерся о свою хозяйку.

— По крайней мере, я не втравила в неприятности тебя, — тихо прошептала она.

* * *

На рассвете Милдред, зевая, пришла к комнате мисс Хардбрум. Несмотря на то, что она никогда не была в ладах с суровой заместительницей директрисы, девочке никогда раньше не приходилось бывать в ее личных апартаментах. Фенелла Фиверфью рассказывала, что знала одну ученицу, которая однажды вошла туда и не вернулась, но Милдред уже не раз слышала рассказы Фенни, чтобы поверить в это. По крайней мере, она пыталась убедить себя в этом.

Подойдя к двери, Милдред тщетно попыталась расправить свою шляпу. Независимо то того, сколько в начале учебного года девочка прилагала усилий, чтобы расправить ее, на второй день шляпа всегда выглядела помятой. Наконец, оставив головной убор в покое, Милдред негромко постучала.

— Войдите.

Комната мисс Хардбрум вполне ей соответствовала. Большую ее часть занимала кровать, заправленная белыми, накрахмаленными простынями. На сене висело несколько книжных полок, а возле окна стоял аккуратный стол из красного дерева, на котором с одной стороны лежала стопка тетрадей и стояла чернильница с пером, а с другой стоял небольшой подсвечник. Ковра на полу не было. Сама комната была очень чистой и отделана в светлых и темно-коричневых цветах. Милдред еще никогда в жизни не видела столь упорядоченной комнаты.

— Милдред! — резко сказала мисс Хардбрум, внезапно появляясь позади девочки. Милдред развернулась, едва не упав, но чудом удержалась на ногах, и теперь стояла перед учительницей, слегка покачиваясь.

— М-мисс Хардбрум! — слегка заикаясь, удивленно произнесла она.

Заместительница директрисы сердито смотрела на нее.

— Милдред, я очень нечасто приглашаю учениц сюда, чтобы поговорить, но в твоем случае это просто необходимо. Столь вопиющее игнорирование школьных правил просто не может больше продолжаться!

Милдред внимательно изучала пол под ногами.

— Да, мисс Хардбрум. Я просто…

— Меня не волнует, что «ты просто» Милдред, — отрезала мисс Хардбрум. — Отбой есть отбой. Все девочки должны расходиться по комнатам и ложиться спать! Я не сомневаюсь, что ты так или иначе принимала участие в событиях, которые произошли после отбоя на прошлой неделе, даже несмотря на то, что после тебе вручили медаль за отвагу!

Милдред выглядела оскорбленной.

— Это не имело со мной ничего общего! Все, что я сделала — это помогла Сибил! И в первую очередь это была вина Этель!

Мисс Хардбрум шумно вздохнула.

— Мне довольно трудно поверить, что Этель будет бродить по школе после отбоя и вызывать торнадо в коридорах! Она, в отличие от тебя, умеет соблюдать дисциплину! — Милдред снова уставилась в пол. Спорить было бесполезно. — И любом случае, — продолжила мисс Хардбрум, — я не для этого пригласила тебя сюда, чтобы спорить. Я хочу знать, понимаешь ли ты, как должна вести себя девочка из школы Кэкл.

Милдред почувствовала беспокойство, которое тугим узлом заворочалось где-то в районе ее живота. Что мисс Хардбрум собирается ей сказать?

— Обещания, которые ты неоднократно давала по прибытии в эту школу, явно не выполняются. Возможно, поможет написание строк. Ты будешь сидеть здесь, в этой комнате, и писать строчки. — Учительница протянула несколько листов пергамента. — Итак, ты напишешь пятьдесят раз «Получение стипендии не допускает полную свободу действий и непочтительного отношения к этой школе. Я должна тратить свое время с умом».

Милдред молча взяла взяла бумагу, стараясь не обращать внимания на строгий взгляд своей наставницы, села за стол и принялась писать. Неуважение? Бесполезная трата времени? Она же старается изо всех сил, а если и решит немного повеселиться, так почему это считается бесполезной тратой времени? Но… Мисс Хардбрум, кажется, думала, что это именно так. Милдред быстро взглянула на свою учительницу, которая грозно и неподвижно стояла позади нее. Может быть, она вовсе не хотела испортить Милдред настроение, а на самом деле не понимала, как можно использовать время таким образом? В конце концов, девочка ни разу не видела, чтобы Х-Б улыбалась. Может, она просто не знает, как можно веселиться?

Мисс Хардбрум поймала взгляд девочки и нахмурилась. Как она может не понимать? В течение всего прошлого года учительница ни раз задавала себе этот вопрос. Девочка, получающая стипендию, должна быть одной из лучших. Сколько еще потребуется времени, чтобы сделать из нее хорошую ведьму?

Десять лет спустя

«Школа Кэкл так и не меняется», — думала Милдред, приземляясь во внутреннем дворе. — И есть еще кое-кто, кто совершенно не меняется, — пробормотала она, глядя на знакомую высокую фигуру, которая сейчас шла к ней, уверенно шагая по каменным плитам.

— Милдред Хаббл! — сказала мисс Хардбрум своим привычным тоном. Теперь она была директрисой этой школы. — Чем мы обязаны такой чести?

В тугом пучке волос на голове мисс Хардбрум теперь виднелись серебряные ниточки, но ее лицо как и прежде, оставалось жестким и серьезным. Оно было точно таким, каким Милдред запомнила его в свои школьные годы — вплоть до пренебрежительно поднятой брови, когда она смотрела на свою бывшую ученицу.

Вместо ответа Милдред с любопытством рассматривала свою бывшую учительницу. Девушка ощущала смелость, которой никогда не было раньше.

— Мисс Хардбрум, могу я задать вам вопрос? — спросила она, немного склонив голову набок.

Мисс Хардбрум нахмурилась.

«Что я сделала, чтобы заслужить это», — мысленно спрашивала она себя.

— Мне с трудом верится, что ты прилетела сюда из Лондона, чтобы просто задать мне вопрос.

Милдред восприняла это как «да»

— Когда я еще училась здесь, я всегда задавалась вопросом, а что вы делали в праздники?

Мисс Хардбрум опешила.

«Зачем ей это?» — подумала она, удивляясь прямолинейностью девушки.

Должно быть удивление и другая гамма эмоций все же отразились на ее лице, так как Милдред сделала примирительный жест.

— Простите, это был довольно глупый вопрос. Это просто, ну… Я предполагала, что такие вещи вам не нравятся. А я так никогда и не узнала, что вам на самом деле нравится делать.

Мисс Хардбрум прищурилась. По какой причине девушка стала задаваться этими вопросами?

— Это не имеет значения, — сухо ответила она. Но взглянув на погрустневшее лицо девушки, все же ответила: — Я читала. Я занимаюсь приготовлением зелий и время от времени посещаю другие школы для волшебников и ведьм. Но большую часть времени я провожу здесь, в школе.

— О! — сказала Милдред, которая выглядела несколько разочарованной. — Я думала… Ну… Я думала, что возможно, вы уезжаете за границу. Я всегда представляла себе, что вы поступали именно так.

— Боже мой, нет, — удивленно ответила мисс Хардбрум. Эти слова вырвались у нее прежде, чем она успела остановить себя. С какой стати она должна была разговаривать об этом с Милдред Хаббл? Пора было положить этому конец.

— Мисс Хаббл. Почему, собственно, вы здесь? У меня нет времени, чтобы стоять во дворе и заниматься бесполезной болтовней!

По лицу девушки было ясно, что она уже совершенно забыла истинную причину, по которой прибыла сюда.

— Ах, да, извините. Я имею в виду… У меня есть поручение. Это связано с искусством. Одна из бывших учениц школы попросила меня сделать несколько набросков и картин школы. Она сказала, что это будет подарок для кого-то важного. Поэтому я хотела спросить… Могу я приступить к работе? Мне понадобится всего несколько дней.

«Она выглядит так, будто наконец, придумала, как заставить шнурки не развязываться», — цинично подумала мисс Хардбрум.

— Очень хорошо, — наконец, ответила она. — Но запомните, что вам следует держаться подальше от девочек. Я не позволю вам оказывать дурное влияние на это поколение учениц!

Милдред криво усмехнулась.

— Спасибо, мисс Хардбрум! — сказала она, и на ее лице снова появилось странное выражение. Девушка бросила взгляд на свою бывшую учительницу и целенаправленно пошла к школе. Мисс Хардбрум проводила ее взглядом, подумав, что наверняка никогда не поймет эту девушку.

Пятьдесят лет спустя

Констанс Хардбрум стояла в своей комнате, которая выглядела точно также, как и всегда. Письменный стол, светильник, чернильница и стопки с тетрадями. Только на стене теперь висела красивая картина, изображающая замок Кэкл. Время от времени, когда взгляд директрисы останавливался на этой картине, на ее лице появлялась тень улыбки.

* * *

Когда Милдред Хаббл оглядывалась назад, она не могла не вспоминать картину, которую сделала в самом начале своей карьеры. Это была совсем не такая картина, которыми часто украшали стены домов волшебники и волшебницы Великобритании. Эта картина изображала величественный замок Кэкл. И именно эту картину Милдред считала своим самым большим успехом. Ведь именно это произведение наконец-то заставило строгую мисс Хардбрум искренне улыбнуться.