Двойная рокировка (гет)

Прикосновение игрока, по правилам не имеющего хода,

к чужой фигуре не влечёт за собой никаких последствий.

«Подробно о шахматах»

Горячие губы уверенно плавят шелковисто-молочную кожу, неторопливо и мягко двигаясь вдоль надплечья к основанию шеи, чтобы затем сместиться выше, «попутно» участив дыхание.

Голова «жертвы» слегка запрокинута назад и отклонена в сторону, образуя нежно-текучий изгиб с наиболее восприимчивым отделом верхней части трапециевидной мышцы, и без того до боли послушной жарким касаниям дерзкого рта.

Коротко стриженные светловолосые пряди «мучителя» игриво щекочут подбородок и щёку, на контрасте рассыпая по высокоактивно-социопатичному телу толпы зябких мурашек, не испытывающих ни малейших трудностей с доверием «клиента».

Традиционно серьёзное и сосредоточенное лицо в настоящий момент полностью расслаблено: его озаряет лишь мечтательно-счастливая улыбка. Глаза томно прикрыты, а краешки век, обрамлённые длинными бархатными ресницами, подрагивают от удовольствия.

Из горла детектива вырывается чувственный вздох: настойчивый образ крепких загорелых рук, мастерски обследующих тылы своенравно-податливого организма, до предела усиливает внутреннюю дрожь, беря чертоги разума болезненно-властным приступом эйфории. Неумолимо сладко ноют ладони, а взбесившееся сознание вихрем ныряет в приветливо-тёмную бездну, стоит только коварному языку персонального блогера добраться до мочки уха.

Лихорадочный шёпот, срываясь, готов утонуть в тёплом, благодарно струящемся смехе, но и тот и другой неожиданно резко смолкают.

— Шерлок?!

Хмель мгновенно улетучивается, и картинка блёкнет, возвращая гениальный мозг из объятий рисованного бреда в пасмурно-безжалостную реальность…

И с чего он вдруг решил, что останется незамеченным, застыв в позе гордого, стильно чернеющего столба едва ли не в центре гостиной и, кажется, даже перестав дышать от увиденного?

А влажные губы Джона, только что целовавшие эту… эту — да просто «эту»! — действительно всё ещё предательски горячи и так циничны, что смеют выдыхать его имя вперемешку со вкусом её кожи?..

— Что ты тут делаешь? — продолжает изумляться застигнутый на «месте преступления» невысокий друг, вызывающе распахивая ультрамариновые туманности глаз и оторвав, наконец, от предмета приложения своих гипнотических достоинств не только взгляд, но и все верхние органы… с конечностями. Включая проклятые руки.

Эти его руки! Вездесущие и заботливые: ударно-восхваляющие твой гений, когда пальцы прилагаемого к ним лего-биографа спорят с клавишами ноутбука в нелепом стремлении скрыть за простынями эпитетов факты; терпеливо вталкивающие в тебя еду, которую сами же и приготовили; приносящие разные мелочи, когда чертоги разума (ну, или — в крайнем случае! — лень) мешают подняться с дивана; спасительно жмущие на курок, если тебе грозит опасность; врачующие самые безнадёжные раны... порой не только телесные. Или теперь уже только?..

А губы? К ним и возвращаться-то — полнейший абсурд: упрямые, притягательные, всегда чуть обветренные из-за невозможно частого облизывания своим… нет, к дьяволу язык!.. Слава богу, что хоть остальные персональные «активы» этот щедро-отзывчивый ловелас вложить пока не успел! Пока…

И, главное, в кого?! Ладно бы морочил голову какой-нибудь бесхитростной дежурной девице! Так нет: одним выстрелом — и сразу в две десятки! Точнее, в спины... Чёртов снайпер!..

И чего ему не хватало — весь Лондон (да что там Лондон — мир вокруг!) просто кишит надёжно-предсказуемыми особями женского пола: выбирай не хочу! Не захотел.

Возможно, давно уже стоило просчитать этот «рано или поздно»-момент, когда обыденно-домашние простушки осточертеют Джону до такой степени, что его, наконец, сознательно потянет на более конкурентоспособных лиц.

Вот и потянуло... неизбежно, как по заказу... Только почему-то элементарно-ватсоновские (а проще говоря, соседние) варианты «расторопный гурман» рассмотреть так и не удосужился. Или не смог? Конечно, ведь большое видится на расстоянии!.. А может, смелость не позволила?

Хотя какой смысл гадать: одну-то — стоящую сейчас нахально близко — «альтернативу» этот поборник нравственности разглядеть всё-таки сумел! И главное — вот ведь гадство! — его сегодняшний выбор просто до тошноты отвечает всем необходимым требованиям… кроме одного: это абсолютно не то, на что ты надеялся, гений!.. Поэтому действовать надо как можно быстрее, иначе тезис, что любая проблема — это замаскированная удача, вполне способен оказаться убедительным лишь для случайного обладателя стодолларовой купюры…⁽¹⁾

— Кажется, я помешал? — «тактично» интересуется Холмс, сразу же переходя к повседневной, бесцеремонно-назойливой, манере общения. — Не волнуйся, Джон, у меня буквально один вопрос! А потом ты с чистой совестью сможешь и дальше развлекать свою новоявленную подружку. Причём непосредственно с того места, на котором остановился. Если не ошибаюсь, это был центр кивательной мышцы, так что, по всей вероятности, продолжение обещает быть ещё более захватывающим, чем начало, — голос детектива холоден и насмешлив, хотя в путаном лабиринте долговязой души все ходы уже наполовину затоплены гневно-стремительной паникой, оставляющей для спасения растерявшегося ума лишь хрупкие островки необходимого бесстрастия.

— Шерлок, позволь объяснить тебе… — Ему это мерещится, или в оскорблённом тоне доктора звучит не столько желание обелить себя, сколько надежда? На что — на прощение?

— Не стоит, Джон. К чему вдаваться в скучные подробности, если я и так уже всё видел? Учитывая ситуацию, предлагаю более простую (а потому привычную для тебя) схему, приняв которую, ты сможешь ещё раз одним махом убить двух зайцев: избежать последующих неудобств для себя и сэкономить время нам обоим. Для этого лучше ты мне скажи, что я здесь делаю. Или, может, правильней было бы спросить об этом автора столь блестящей…

— Авторов, позволю себе заметить. Ибо, насколько я понимаю, у этой весьма остроумной идейной концепции их как минимум двое, коллега, — доносится вдруг откуда-то из-за спины Холмса низкий вкрадчиво-медовый баритон, приправленный в момент «уточнения» яростно-шелестящими нотками.

— Профессор?! — с той же интонацией, что и любвеобильный доктор (как они быстро спелись, однако), восклицает девушка и смущённо краснеет, прежде чем опустить глаза.

Обернувшись, Шерлок видит в полумраке прихожей высокую фигуру Снейпа, небрежно прислонившегося к дверному косяку со скрещёнными на груди руками и каменным выражением лица, бесстрастности которого мог бы сейчас позавидовать даже верховный вождь объединённого совета старейшин всех индейских племён (не говоря уже об основной массе рядовых краснокожих воинов).

«Соратники по несчастью» молча приветствуют друг друга, и только во взглядах обоих мужчин эхом звучит понимание, смешанное с горечью. Детектив снова поворачивается к главным — чтоб не сказать крупногабаритным! — «виновникам торжества», которые, похоже, отныне не собираются плавать на тихом мелководье, раз уже готовы совместить свои приватно-укромные площади с грозным морем амбиций. Ни дать ни взять — два игрушечных сейфа наполеоновских планов на волне одноимённых комплексов!..

Самое ужасное, что эти предатели весьма неплохо смотрятся вместе: растрёпанная кареглазая колдунья ещё более миниатюрна, чем её ладно-синеокий кавалер, компактность которого детектив так любит подчёркивать в разговорах с незнакомыми людьми. Может, поэтому Джон рядом со своей возмутительно эргономичной… дамой всё живее напоминает Холмсу рыцаря в сияющих доспехах?

Столь внеконкурсное сравнение вдруг отзывается тупой ноющей болью где-то в районе анатомически присутствующего сердца. Шерлок упрямым жестом взлохмачивает кудри, стараясь атакой головного «рентген-центра» на поражённую зону притушить всплески несанкционированных эмоций и закончить мысль, прерванную Снейпом:

— Майкрофт (а ты знаешь, Джон, как часто мой брат снисходит до написания смс!) прислал сообщение, что тебе грозит опасность. Поэтому мне вдвойне приятно узнать, что, во-первых, он в кои-то веки ошибся, огульно преувеличив размеры бедствия, а во-вторых, что твоя потенциально-неминуемая смерть не так уж страшна — а в определённом ракурсе даже волшебна — и к тому же знакома тебе не понаслышке. Впрочем, не одному тебе, — на последних словах детектив мысленно бросает сочувственный взгляд в сторону двери.

— Если позволите, я бы вновь хотел внести уточнение, — «откликнувшись» на поддержку, встревает Снейп. — Согласен, что под словом «опасность» ваш брат определённо имел в виду мисс Грейнджер, которая, достигнув своей цели (что вполне предсказуемо) и задыхаясь от избытка эмоций, вряд ли упустит случай добиться ещё и ответной асфиксии, дабы не чувствовать себя одинокой, а значит, неизбежно утащит в пучину переживаний того, кто отважился произвести в ней столь приятные перемены. Очевидно также, что данная угроза стала реальностью уже в момент, когда мисс «Я довожу свои затеи до конца» ещё только размышляла о выборе «случайной жертвы», чтобы, определившись, сразу вцепиться в неё мёртвой хваткой. Однако трудно было предположить (и здесь я с прискорбием вынужден признаться в собственной недооценке широты «местных» женских взглядов), что на роль первого встречного счастливца с правом обладания столь сомнительным призом будет рассматриваться… член ближнего круга, а уж тем более, что им окажется… доктор Ватсон, — в последний момент зельевар «облегчает» едко-ледяную тираду, грубо заменив в ней слово «свой» и отбросив прямолинейное «ваш».

К чему усугублять эффект, если Шерлок — Снейп видит это как никто — и так уже… расстроен едва ли не больше него самого. Казалось бы, опытному шпиону должно быть проще: в своё время он уже сталкивался с чем-то подобным. Правда, Джеймс Поттер отнюдь не входил в число его друзей или даже просто знакомых. И то, что Лили предпочла Северусу врага, вовсе не сделало финал их истории более светлым или легко объяснимым. Не говоря уже про какое бы то ни было счастье… Но ведь тогда речь не шла о взаимности! А Грейнджер…

Как будто в отместку, Шерлок прерывает его внутренний монолог на самом «ответственном» месте:

— Любезно разжёванная вами «на бис» информация, дорогой профессор, оставляет гипотетически нетронутым лишь один вывод: ваше присутствие здесь также неслучайно. Готов поспорить, дело не обошлось без участия лорда Малфоя! — Как видно, Холмс-младший не бросает надежду докопаться до истинных причин происходящего. Что ж, у бывшего Пожирателя нет возражений: сидеть сложа руки, успокаивая друг друга сочувствием, пока рано, да и вообще не в их стиле.

— На этот раз в точку. Нас с вами окружают невероятно заботливые друзья, Шерлок! Если, конечно, вы причисляете к таковым родного брата, — Снейп раздражённо фыркает. — Я проясню детали. Видите ли, где-то с месяц назад к нам в лабораторию поступил заказ на Целующееся зелье.⁽²⁾ В список изготовления и журнал доставки его внесла мисс Грейнджер, поэтому во время плановой проверки документации меня заинтересовало лишь то, что выполнение заказа она оформила на себя, хотя приворотными снадобьями (как безусловно опасными) обычно занимаюсь я. Что же касается готовой отправки, то имени клиента в соответствующей графе не было — лишь адрес, примечательный не столько своей анонимностью, сколько тем, что Люциус назвал мне его сегодня в качестве места встречи... Думаю, бесполезно спрашивать наших с вами помощников, Шерлок, не появлялся ли здесь лорд Малфой: боюсь, они были слишком заняты, чтобы обращать внимание на кого бы то ни было. И если б вы не прекратили изображать из себя восковую фигуру, то вполне могли бы ещё и сейчас оставаться скромным свидетелем этой всесторонне-трогательной картины. Однако, оказавшись чуть... более эмоциональным, нежели я мог себе представить, вы едва не загубили на корню магический процесс превращения нас обоих в полных идиотов. Эта мавровская импульсивность...

— Говорите за себя, Северус! — Очередь перебивать честно переходит к Шерлоку. — К тому же вы первый, кто делает столь изысканный комплимент моему темпераменту. Впрочем, живые достоинства друг друга мы могли бы обсудить и в более приятной обстановке. Как насчёт обеда? Вы любите китайскую кухню? Не стесняйтесь, профессор, по «счастливому стечению обстоятельств» здесь все свои! — детектив адресует презрительный жест в сторону неофитовой парочки, которая, судя по безмолвному виду, ничуть не спешит возражать или оправдываться.

— Предлагаете мне расширить горизонты? Как минимум гастрономические, смею предположить. Собственно, почему бы и нет? Я только скажу несколько слов своей ассистентке, Шерлок, и буду полностью к вашим услугам… Потрудитесь ответить мне на один вопрос, мисс Грейнджер: неужели магический мир настолько мал, что в нём нельзя было найти себе равного для ваших забав, а не вторгаться на чужую территорию?

— Вы так говорите, профессор, будто я, едва вступив в ряды Пожирателей, уже вовсю издеваюсь над магглом… причём «чужим»! — для обвиняемой Гермиона как-то слишком быстро адаптируется к судебному тону дебатов, чем тут же вызывает опасный эбонитовый блеск в неисчерпаемо-кромешных глазах своего некогда «любимого» преподавателя.

— Какой удачный пример для сравнения! Вы таким образом пытаетесь влезть в мою шкуру, мисс Грейнджер? Или, может быть, под неё? Спешу заметить, что я не Дамблдор — который от вашей невинной шалости вполне мог бы уже перевернуться в гробу, — и я ни минуты не склонен потакать бессовестным выходкам самонадеянных девиц, молча наблюдая за их капризами сквозь розовые очки! — конец фразы накалён так, что неизвестно, чьё шипение «выглядит» громче: фирменной снейповской ярости или крупно-стылых капель тяжело падающих на душу слов.

— Да вы... вы сами… Джон, по крайней мере, способен чувствовать! — не сдержавшись, выпаливает Гермиона, в то время как её звенящий голос вовсю дрожит от обиды. — И он хотя бы пробует… ищет слова… силы, чтобы выразить своё отношение! В отличие от... — в попытке набрать воздух колдунья внезапно теряет боевую уверенность.

— В отличие от меня, вы хотите сказать, — заканчивает за неё Снейп, вдруг так же быстро успокаиваясь.

— Мистер Холмс-младший тоже недалеко ушёл, — напоследок справившись с дыханием, упрямо бросает девушка. Детектив, ничуть не намеренный игнорировать столь наглый выпад, воинственно сужает глаза. Однако Снейп одним лишь взглядом «просит» его не вмешиваться. Шерлок так же молча старается возразить, но, подумав, всё-таки уступает.

— А что, мисс Грейнджер, — теперь уже пугающе ласково допытывается зельевар, сверля ведьму глазами, — доктор Ватсон оказался настолько скромен, что вам понадобился волшебный допинг, дабы подвигнуть его к тем решительным действиям, которыми вы тут так восхищаетесь? Или магически подкреплённое обаяние вы сочли более надёжным и эффективным, нежели своё собственное? Поистине, я разочарован!.. Осталось лишь узнать у самого доктора, принял он сладкую ложь добровольно, или вы споили ему зелье тайком?

— А кто вам сказал, профессор, что Джон вообще его пил? — «отвечает» вместо Ватсона Гермиона, и впервые с момента начала разборок на её лице появляется странная улыбка. Не прекращая так улыбаться, молодая колдунья достаёт из кармана цельный флакон с атомайзером вместо крышки и, глядя прямо в чернильные омуты профессорских глаз, уверенно нажимает на головку распылителя.

Спрей быстро разносится по комнате, почти одновременно достигая лиц всех присутствующих в ней фигур. Включая застывших в сиюминутном трансе детектива и зельевара.

Шерлок недовольно морщится: аэрозольная смесь несёт в себе едва уловимые (на уровне лёгких оттенков) запахи спелых яблок и терпкой корицы. Нет, против яблок он ничего не имеет, а вот корицу недолюбливает с детства.

Совсем иначе реагирует Снейп: его безбрежно-сумрачные колодцы, дрогнув в растерянности, как будто чуть-чуть светлеют, а от колющего презренья в лице не остаётся почти ни следа. При этом смягчается даже горький излом вечно поджатых губ. Зельевар не торопясь отрывает себя от стены и делает маленький шаг вперёд, опуская защитный барьер, в котором до сих пор были сложены руки.

— Что это за… — выдавливает он предательски глубоким низкотембральным голосом, от которого неожиданно умолкает сам, тогда как с целиком покрывшейся мурашками Гермионы вновь и вновь прибывающие особи уже вынуждены срочно «валить на периферию», чтобы успеть занять места хотя бы на ресницах, бровях, волосах или (куда уж теперь им деваться?) одежде миниатюрной хозяйки.

— Первый шаг, профессор, — «помогает» Снейпу Грейнджер, всё сильнее волнуясь. Бывший двойной шпион непонимающе дёргает плечами:

— Первый шаг к чему?

— Это название, сэр: зелье Первого шага. По крайней мере, я хотела бы назвать его именно так… и не только для себя. Потому что, даже являясь модификацией, оно кардинально отличается от Целующегося, взятого мной за основу, а значит, заслуживает собственного имени, — наряду с плохо скрываемой радостью в возбуждённом голосе ведьмы явно слышатся гордые нотки.

— Учитывая поверхностно-назальное использование вместо обычного приёма внутрь... сколько же у меня времени до того, как ваш Первый шаг начнёт действовать в полную силу, мисс Всезнайка?

— Нисколько, профессор… и вся жизнь, — тихо добавляет девушка. — Впрочем, вы, наверное, хотите знать подробности его создания? — тут же спрашивает она, пытаясь таким образом скрыться от внимательного слизеринского взгляда, который непривычно теплеет с каждой секундой.

— Безусловно… хочу... но позже. В данный момент меня интересует лишь пара ключевых нюансов. Для начала, такое изобретение, как ваше, требует времени, а со дня упомянутого заказа прошло не более месяца — когда и где вы проводили свои эксперименты?

— Здесь, сэр. В подвале оборудована лаборатория, и последние полгода я иногда приезжала сюда, оставаясь на ночь.

— Нисколько не сомневаюсь, что ваше «иногда» на деле больше соответствовало понятию «сидеть безвылазно». Если, конечно, не брать в расчёт наши общие трудовые будни... Значит, «официальный» заказ вы сделали уже после окончания своих подпольных работ… с целью... вполне очевидно тянущей за собой мой второй вопрос: почему этот состав не действует на остальных присутствующих? Ведь все, даже сколь угодно новые, варианты оригинала предполагают реакцию любого, кто в момент использования находится рядом с изготовителем... или покупателем, — говоря это, зельевар подступает к ведьме всё ближе, пока наконец не оказывается возле неё и доктора, благоразумно успевающего передислоцировать себя в центр гостиной — туда, где за волшебными объяснениями с интересом наблюдает Аполлон дедукции.

— В нём нет приворотной составляющей, профессор, которая в других снадобьях... такого рода блокирует волю. Вместо этого я использовала сочетание Феликс Фелицис с перьями болтрушайки, экстракты растопырника и белладонны, ягоды омелы и наконец вашу любимую перечную мяту.⁽³⁾ А эффект выборочного воздействия достигается с помощью дополнительного — строго индивидуального — компонента… Если вы не против, я хотела бы объяснить всё более… «наглядно»… где-нибудь в другом месте, — столь открытое предложение тотчас заставляет Гермиону покраснеть, а метнув аргументированно-застенчивый взгляд в сторону Шерлока, она и вовсе становится тёмно-пунцовой.

— Я не против, мисс Грейнджер, — «успокаивающе» хрипло шепчет Снейп, наклоняясь, чтобы поцеловать нежное девичье запястье. Маленькая кисть гриффиндорской всезнайки послушно ложится в профессорскую ладонь и на коротко тающем вздохе долгожданно и сладко трепещет в уверенных пальцах, в то время как неистово скачущий ведьмовский пульс толкается зельевару прямо в губы. Спустя всего пару мгновений маг не выдерживает и, настойчиво притянув Гермиону к себе, тут же исчезает с ней в аппарационном вихре. Шерлок и Джон неожиданно для себя остаются одни…

Первым выходит из ступора детектив:

— Хм, я, конечно, знал, что удел сыщика — быть всегда окружённым преступниками и лжецами, однако никак не думал, что это станет происходить не только на работе, но и... фактически дома. Променять китайскую кухню на... Мерлин их знает на что!.. Скажи мне как врач, Джон, ты обеспечиваешь прикрытием всех, кто знаком с тобой дольше пяти минут? Как же это всё-таки низко — с самого начала заставить меня сложить факты не в том порядке, чтобы в итоге фальшивая версия выглядела натуральнее подлинной!.. Северус прав: я полный идиот!

— Что-то я не пойму, Шерлок, кого ты сейчас пытаешься обвинить? Эта «надомная» проповедь посвящена источнику несостоявшегося обеда, или же ты хочешь повесить все смертные грехи на одну голову и сделать крайним меня?

— И ты ещё спрашиваешь?! А разве этот ваш спектакль «на двоих» был устроен не затем, чтобы живьём показать Северусу, что он теряет, отказываясь принять очевидное? — негодующе кипит Холмс и вдруг улавливает на лице друга редкую растерянность, которую доктор (вместо ответа на справедливо выдвинутое ему обвинение) пытается скрыть, задавая встречный вопрос:

— А ты не думаешь, что эти двое как никто заслуживают счастья, и наша помощь — это самое меньшее, что можно было сделать для их сближения? — Словно иллюстрируя неоспоримость высказанной мысли, Джон добавляет к оскорблённому лицу позу немого укора. Однако пантомимическая композиция не производит на Шерлока нужного впечатления: вместо осознания ватсоновской правоты в облачно-миндалевидных глазах неожиданно вспыхивает радость.

— Так-так… К слову о «нашей помощи», Джон: ты больше ничего не хочешь мне рассказать… по существу? — Шерлок пристально вглядывается в бесконечную лазурь соседских радужек, мирную гладь которых нарушает вторая волна зыбкого смятения. — Или мне всё же придётся обращаться за этим к Майкрофту?

— Ну хорошо, — сдаётся Джон. — Ты ведь всё равно теперь не отстанешь, поэтому слушай. Как-то раз — уже довольно давно: месяцев... семь назад — в одном из разговоров с Гермионой я почти в шутку предложил ей сравнить преимущества волшебного и маггловского «быта», и когда речь зашла о кино, то вроде бы сама собой всплыла тема влияния художественных фильмов на реальную жизнь.

— Ради бога, Джон, нашли, что обсуждать! И вообще, нельзя ли опустить хотя бы часть твоего захватывающего либретто? — нетерпеливо восклицает детектив.

— Если будешь меня перебивать, я больше не скажу ни слова, — с угрозой произносит Ватсон, на что Шерлок театрально вскидывает руку в примирительном жесте, и Джон, с явным сомнением покачав головой, всё-таки продолжает: — Так вот, для подтверждения одной из своих мыслей я привёл Гермионе в пример картину «Метод Хитча», где главный герой (по прозвищу доктор Сват) помогает влюблённым мужчинам получить шанс быть замеченными своей, как они надеются, второй половиной. То есть он создаёт ситуации, в которых избранница могла бы разглядеть в робком воздыхателе собственную судьбу.

— «Ты олицетворение торжества надежды и веры над жизненным опытом».⁽⁴⁾ Это полнейшая чушь, Джон! — не выдерживает Шерлок, напяливая на лицо выражение брезгливого сочувствия.

— Не знал, что ты так интересуешься кино, а тем более сентиментальным! — Ватсон удивлённо поднимает брови, тут же забыв про свою угрозу прекратить рассказ.

— С чего ты взял, что оно меня интересует? Ну да, цитаты порой застревают в моей голове, как сорняки, но это отнюдь не зависит от моего желания. Утешает одно: они остаются в ней лишь до тех пор, пока я не удалю с диска весь этот хлам. А «Хитча» мне пришлось посмотреть элементарно для того, чтобы раскрыть одно скучное двойное убийство. Так что не рисуй себе глупых иллюзий, Джон! — Последние слова Шерлока вызывают у доктора какую-то особенную, тёплую, улыбку, однако он быстро прячет её, сосредоточившись на том, чтобы продолжить:

— А вот Гермиона очень даже заинтересовалась этой историей, и в частности фразой главного героя «Я не стремлюсь обманывать, а лишь создаю возможность», заметив, что у волшебников подобную роль чаще выполняет не человек, а любовные снадобья или магия. Причём всё это, как правило, либо наивно, либо лживо, либо опасно. А потом, помолчав, она вдруг добавила: «Вот бы создать такое зелье, которое помогало бы любящему сделать первый шаг и открыться, но при этом не угнетало его волю; с условием, что чувства взаимны». Эта идея неожиданно захватила её настолько, что само решение попробовать воплотить мечту в жизнь не казалось тогда таким уж невыполнимым. Однако работа сильно затянулась... в первую очередь из-за попыток Гермионы совместить несовместимые вещи…

— Тем не менее ей это удалось, в чём мы только что имели счастье убедиться, — вконец обрывает Шерлок неисправимо старательного рассказчика, с успехом приведшего к финалу лишь терпение слушателя, но никак не саму историю. — Кстати о реальности, Джон: я всё ещё не получил от тебя ответа на свой вопрос, что я здесь делаю, — капризно надувает губы детектив.

— Ну, если ты помнишь, это ещё и мой вопрос, причём я задал его первым! Тоже не сразу получив ответ. И только когда ты упомянул о сообщении Майкрофта… — Ватсон медлит, на этот раз как будто и сам желая, чтобы Шерлок прервал его. И друг не подводит:

— Наконец-то мы хоть немного приблизились к существу дела! Я рад, что ты не отрицаешь причастности Майкрофта. Осталось только уяснить, с какой целью он в это влез? Вряд ли мой брат стал бы вмешиваться, не имея никакой выгоды для себя: даже если это была просьба лорда Малфоя — альтруизм в нашей семье никогда особо не приживался. Во всяком случае, по отношению к чужим людям. Хотя, думаю, Майкрофт сделал бы исключение, если бы речь шла о владельцах контрольного пакета акций на мировое господство или королях земного шара. Но сейчас... В чём его интерес сейчас? А, Джон?

— Видишь ли, Шерлок... Это Майкрофт предоставил Гермионе квартиру, помог ей с лабораторией и оборудованием, обеспечил секретность и… — капитан Пятого Нортумберлендского, ветеран Кандагара и военный хирург нервничает теперь как мальчишка и вовсю тянет время, будто молчание способно помочь ему собраться с духом.

— И?.. — новые подозрения разрастаются в детективе со скоростью собственных мыслей, переполняя и без того уже настрадавшиеся за день чертоги.

— И сообщил тебе, что я не достоин доверия, — наконец вымучивает Джон. — Поскольку, как ты правильно подметил, он заботился вовсе не о мистере Снейпе... — Непослушными пальцами доктор достаёт из кармана почти такой же флакон, что и ранее Гермиона: лишь колпачок распылителя на нём не красный, а белый. Рвано выдохнув, Джон молча следует примеру своей волшебной подруги и, только уже выпуская из ладони пустой пузырёк, совсем тихо произносит: — Средство использует производитель... или покупатель... Майкрофт беспокоится о тебе, Шерлок. Уверен, остальное ты и сам прекрасно додумаешь… после. А сейчас я хочу сказать только одно... я уже пытался, но ты меня оборвал… Гермиона долго билась над тем, чтобы всё могло происходить естественно и безболезненно, но у неё не получалось. Это как в жизни: не может быть сразу у всех всё хорошо. Поэтому для чистоты результата ей пришлось добавить в состав... элемент проверки… В общем, главное условие действия Первого шага — это глубокий эмоциональный стресс, вызванный ревностью... настоящей ревностью... Прости...

Шерлок слушает Джона, с наслажденьем вдыхая невесомую смесь полынной горечи и раскалённого духа пустыни, за которым тянется сладковато-дымный шлейф ветивера и удушливой конопли с финальными нотами смолисто-тягучего опиума.

Осознание приходит мгновенно: ведь именно так, горячим песком и бескрайней элегически-пряной свободой, пахнут волосы его персонального блогера.

Когда три года назад он впервые глотнул эту смесь, наклонившись на миг к сидящему за компьютером Джону, то с невероятной живостью вдруг представил себе Афганистан, в котором ни разу до этого не был. И тут же внутренне поспешил объяснить свою жгучую «тягу к прекрасному» тем, что ему просто нравится узнавать в ароматном дурмане следы наркотических нот, а остальное здесь ни при чём. Но со временем очевидным оказалось лишь то, что с самого первого дня их знакомства именно Ватсон стал для него этим главным, необходимым до дрожи, наркотиком.

И сейчас, здесь, он готов, наконец-то, признать свою джонозависимость. Поэтому облачно-пепельный взгляд без малейших сомнений погружается в ласково-трепетно-синий. А когда взоры обоих начинает заволакивать грозовая дымка, Шерлок делает свой первый последний шаг навстречу Джону и уверенно прижимает ладонь к его груди:

— Мы-то, по крайней мере, останемся тут, я надеюсь? Или тебя уже научили волшебным перемещениям? Пожалуй, сейчас меня не удивило бы даже это, — детектив улыбается, а в глазах его пляшут на редкость весёлые чёртики, и только чувственный бархат опасно-глубокого тембра выдаёт всю серьёзность дальнейших намерений Шерлока Холмса.

— Вообще-то я надеялся, что летать меня научишь ты, — смущённо бормочет Джон и одновременно с губами тянет к кудрявому богу свои невозможные руки…

* * *

Истина где-то рядом.

«Секретные материалы»

Первым просыпается маггловский телефон, лежащий на тумбочке. Его хозяйка уже знает, кто этот ранний, откровенно-настойчивый, абонент, не привыкший церемониться в вопросах соблюдения чужого личного пространства. И откуда только ему известно, что Северус уже ушёл? Впрочем, Британское Правительство, кажется, знает всё!..

— Алло?

— Доброе утро, мисс Грейнджер!

— Здравствуйте, мистер Холмс! Признаться, я ждала вашего звонка ещё вчера.

— Сожалею, что не удалось предупредить о задержке, но она напрямую связана с нашим проектом: предпринятые вами усилия, мисс Грейнджер, оказались настолько успешными, что мне пришлось срочно организовывать спецтур для Шерлока и Джона. А поскольку романтический уикенд в понимании моего брата некоторым образом отличается от представлений большинства на этот счёт, равно как и сам Шерлок далёк от привычек, присущих нормальным людям, — полагаю, причина моего вчерашнего молчания более чем ясна... Впрочем, я потревожил вас не за этим. Ещё раз отмечу, что вы прекрасно поработали, Гермиона, и потому я хотел бы встретиться с вами у себя в офисе, как мы и договаривались ранее. Собственно, машина уже выслана, и хотя вы просили не приезжать за вами домой, я, в целях вашего удобства, взял на себя смелость дать водителю именно этот адрес. Спешу заверить, что конспиративность всех действий и перемещений — как сегодня, так и в любые другие дни — будет обеспечена в том же объёме, что и прежде. Поэтому если у вас нет возражений... скажем, через полчаса вас устроит?

— Вполне, мистер Холмс. Думаю, я как раз успею собраться.

— Прекрасно. Надеюсь, вы захватите с собой последние образцы. До скорой встречи, мисс Грейнджер!

Попрощавшись, Гермиона кладёт мобильный обратно на тумбочку и сладко вытягивается в кровати, улыбаясь собственным мыслям. Главная из них безусловно касается одного упрямого зельевара, чьё драгоценное тепло и неповторимый травяной запах с некоторых пор (и, по всем признакам, на долгие, счастливые времена!) стойко хранит постель целеустремлённой всезнайки. Не говоря уже о её помыслах и теле.

Конечно, Снейп, отдавшийся на милость своим тайным чувствам под воздействием какого-никакого, но всё-таки зелья, пока ещё не привык ко столь внезапно-откровенному счастью. Тем не менее, он с завидным постоянством находит предлоги, чтобы каждый вечер «оправданно» для себя возвращаться к губам, чреслам... и остальным волшебным подробностям любимой колдуньи. Снова и снова.

Поэтому вторая, риторическая, мысль (в которую гармонично вплетаются ещё и образы гениальных братьев) больше тянет на «женскую» аксиому о том, как всё-таки порой по-детски ведут себя мужчины, когда вопрос касается их истинных чувств и скрытых желаний!

Так, объясняя недавно старшему Холмсу принцип действия последней версии созданного ею зелья, на словах «Возьмём, к примеру, мистера Малфоя» она (пусть всего лишь коротко) заметила в высокомерно мерцающем взгляде политика хищно-мечтательный огонёк, безусловно открывший колдунье главную причину интереса британского правительства к проводимым ею исследованиям.

Очевидно, в самое ближайшее время ей придётся задействовать в зелье «государственных интересов» (как охарактеризовал его мистер Холмс ещё в самом начале их взаимовыгодного сотрудничества) новый ингредиент. К слову, с некоторых пор так удачно упомянутый лорд и сам предпочитает невероятно тесную — для потомственного магглоненавистника! — кооперацию с политическим гением. И, если Гермиону не подводит обоняние, элитный парфюм Холмса-старшего отнюдь недаром (а может, и не даром?) всё чаще горчит на малфоевских губах призывно-сладкими свадебными нотами цветущего флёрдоранжа.

*

Закончив разговор и нажав на отбой, Майкрофт, с ленивым превосходством кота, имеющего неограниченный доступ к сметане и только что всласть «осмотревшего» самые отборные закрома своей континентально независимой родины, удовлетворённо откинулся на спинку кресла. Теперь, если Люциус вдруг опять решит преподнести ему сюрприз, затеяв свои магически-ролевые игры, у политика в кои-то веки найдётся, чем достойно ответить этому страстному любителю всегда быть сверху! В конце концов, не только колдоаристократы предпочитают разнообразие — пришло время произвести главную на сегодняшний день, долгожданно-«политическую», рокировку. Чтобы лорд — теперь уже с позиции принимающей стороны! — мог открыть для себя (а соответственно, и для близлежащих на нём власть имущих) новые волшебные горизонты…

1) Фраза: «Любая проблема — это замаскированная удача», — принадлежит Бенджамину Франклину, чей портрет украшает американскую купюру в сто долларов.

Вернуться к тексту

2) Целующееся зелье (англ. Kissing Concoction) — одно из приворотных средств. Считается, что оно заставляет выпившего поцеловать того, кто купил или сварил это снадобье, но намного вероятнее вызвать у выпившего непреодолимое желание поцеловать первого встречного, которым и должен оказаться (явно либо тайно) угощавший. Желающие также могут настроить зелье конкретно на себя, вложив в состав, к примеру, свой волос.

Вернуться к тексту

3) Перечную мяту в качестве нейтрализатора побочных эффектов в Эйфорийный эликсир впервые добавил именно Снейп: рецепт был им переделан и исправлен в учебнике Принца-полукровки.

Перья болтрушайки используются при изготовлении сыворотки правды.

Маринованные наросты растопырника (животного, похожего на крысу) вызывают устойчивость к заклятиям и порче, а также снимают побочные эффекты.

Экстракт белладонны входит в летающую мазь (зелье Пробуждения): вызывает ощущение свободы и полёта.

Ягоды омелы входят в состав зелья Забывчивости, позволяя не думать о прошлом.

Вернуться к тексту

4) Цитата из фильма «Метод Хитча». Краткое содержание картины: Алекс «Хитч» Хитченс — легендарный нью-йоркский «доктор-сват». Множеству мужчин он помог добиться взаимности от женщин их мечты. За хороший гонорар Алекс предоставляет любому скромному и застенчивому парню реальную возможность завоевать внимание девушки, в которую тот влюблён.

Вернуться к тексту