Коробка (джен)

Лопата нехотя, тяжело врезается в мёрзлую землю. Казалось, привычная, монотонная работа, но в этот раз ты не сдерживаешь слез. Они текут по лицу ручьём, так, что становится трудно дышать. А руки, которые уже не однажды рыли могилы, отказываются раз за разом поднимать лопату с землёй.

Но все-таки ты продолжаешь рыть. Ведь сегодня ты роешь могилу не для человека, которого тебе не особенно и жаль. Ты роешь место последнего упокоения для твоего единственного друга, для того, кто хоть и не являлся человеком, но был больше и лучше, чем все человечество вместе взятое.

Память… Как она страшна порой и как неумолима. Каждый раз, в тот момент, пока лопата погружается в землю, ты вспоминаешь все, что было и больше никогда не будет.

Память… Прочь! Прочь мысли и воспоминания, прочь слабость! И пусть с щёк и носа капают звонкой капелью слезы, пусть. Но ты должен докопать и проводить его достойно в последний путь. Проводить так, как когда-то он встретил тебя на твоём первом шагу в эту долгую и страшную жизнь.

Ну вот и все. Полдела сделано. Осталось совсем чуть-чуть. Ты берёшь белую коробку, которая кажется тебе такой тяжёлой, что руки с трудом отрывают ее от земли. Открываешь крышку. Долгий взгляд на того, кто ушёл чуть раньше, чем ты этого хотел. Все. Хватит. Эмоции не помогут, его не вернуть.

Последний раз ты погладил его длинную рыжую шерсть, почесал за ушком, словно он ещё был живой, к чему-то прислушался и с глубоким вздохом закрыл коробку, и опустил её вниз в свежевырытую могилу.

Ну вот и все. Земля летит на коробку, а ты пускаешь свою память резвиться, оставляя на душе глубокие раны.

Тебе семь лет. Твой отец пьян и нещадно колотит тебя лишь за то, что ты выключил орущий телевизор поздно вечером, когда он, казалось, уже уснул. И только твой друг жалеет тебя, вылизывая ссадины, кровь и слезы градом текущие из глаз.

Тебе восемь. Стайка одногодок разбивают твои очки и забивают тебя камнями, когда ты бросаешься в бессмысленную драку. И только обнимая свой рыжий талисман, находишь хоть какое-то, но утешение.

Тебе десять лет. Мать избивает тебя за двойку, которую ты получил незаслуженно, отбиваясь от просьб списать контрольную по математике одноклассников. И вновь мурлычет тот, кто тебя понимает лучше всех.

Тебе четырнадцать — первая любовь. Да, и такое смог утешить твой добрый друг.

Тебе восемнадцать лет уже. На твоих глазах погибают один за другим твои друзья и твоя любимая, та, которую ты мнил сделать своей женой. И рыжий талисман утешающе мяучит, словно говорит тебе, что надо жить.

Воспоминаний много, они как калейдоскоп — то складываются в затейливый рисунок, то вновь рассыпаются на осколки. А ты сидишь у могилы и накручиваешь верёвку на руку. Пришёл час, ты обещал. Петля даётся тебе легко, хоть и не сгибаются уже от холода пальцы; секунда, другая, и виселица готова. Осталось лишь вздёрнуться на ней. Но это уже ты делал, и каждый раз тебе мешали. Может, и сейчас повременить? Нет, ты обещал.

Петля затягивается вокруг шеи, воздух со свистом вырывается из горла, сук скрипит, дрожит и вдруг…

Маленький рыже-чёрный комочек вспрыгивает с дерева тебе прямо в руки и тоненько произносит, подняв на тебя удивительной чистоты голубые глаза:

— Мяу???