Змея на груди (гет)

Аврор Поттер очень любил свою работу. Поступив на службу сразу после окончания Хогвартса, он столкнулся со множеством трудностей, но сумел преодолеть и общественное мнение, и мстительность задержанных, и даже непонимание семьи. И теперь имел полное право гордиться собой.

Первые годы, вместе с лучшим другом постигая науку работы аврора, Гарри грезил не о высоком чине, а о безопасном мире для каждого, но чем дольше он служил, тем очевиднее становилось, что, будучи рядовым стражем правопорядка, добиться можно лишь порядка на своём участке, а этого было мало. Подъём по карьерной лестнице был тернист, слишком многие продолжали считать его Мальчиком-Которой-Выжил, которому удаётся выходить сухим из воды исключительно по воле счастливого случая, игнорируя скрупулёзную подготовительную работу, которой Поттер предварял любую операцию. Но он не сдавался, и это принесло свои плоды. Старший группы, начальник подразделения, заместитель начальника отдела, начальник отдела…

Было тяжело. Порой Поттер сутками не появлялся дома, стремясь не столько выслужиться, сколько кого-то спасти; не спал по несколько дней, держась исключительно на силе бодрящих зелий, вместе с подчинёнными мёрз в засадах… Он был уверен, что друзья и семья поддерживают его, понимают всю важность его работы. Оказалось — нет.

Первым ушёл Рон. Для Гарри стало настоящим ударом узнать, что для Рона безопасность жителей Британии стоит далеко не на первом месте. Он молча подписал рапорт лучшего друга, но отношения с тех пор заметно охладели. Через несколько лет разлад произошёл с Гермионой: пользуясь дружбой, та потребовала от Поттера произвести арест ограбившего их дом человека, а когда он отказал, мотивируя это отсутствием доказательств виновности, лучшая подруга обвинила его в слепоте и нежелании защищать близких. Конечно, потом, когда истинный виновник был пойман, она извинилась, мол, испугалась и пошла на поводу у эмоций, но осадок остался.

Вот уже лет пять, как Поттер старался избегать семейных встреч Уизли, предпочитая проводить свободное время с детьми и Джинни. Его больше не волновало, что о нём скажут люди, наконец-то он мог просто делать своё дело.

— Мистер Поттер, к вам посетительница.

Милостиво кивнув, Гарри отодвинул в сторону папку с досье Фредерика Спенсера, полукровки, терроризировавшего магглов иллюзиями дементоров для того, чтобы подешёвке скупать их дома, и сосредоточился на миловидной блондинке, смущённо переминающейся с ноги на ногу.

— Присаживайтесь, мисс?..

— Миссис Малфой.

У Гарри было достаточно опыта, чтобы сохранить внешнее спокойствие.

Асторию Гринграсс Поттер знал в лицо и мог поручиться, что сидящая в его кабинете женщина ею не была.

— Чем могу быть вам полезен?

— Я… Мистер Поттер, я не хочу, чтобы о моём к вам визите кто-либо узнал, поэтому приняла оборотное зелье, — неуверенно улыбнулась посетительница, а Гарри понимающе кивнул: она была не первой, кто прибегал к помощи маскировочных чар при визите к нему.

— Не волнуйтесь, я позабочусь о том, чтобы это осталось между нами.

— Спасибо!

— Так что привело вас ко мне, миссис Малфой?

— Мой муж… — она замялась, но Гарри не торопил. — Мистер Поттер…

— Вы можете быть откровенны, — ободряюще улыбнулся он.

— Мне кажется, что мой муж связан с теми, кто пытается возродить Того-Кого-Нельзя-Называть.

В голове Поттера тут же стал формироваться план. Вражда с Малфоем осталась в далёком детстве, но он не изменил своего мнения относительно этой семейки. Возможность засадить Драко в Азкабан, где ему было самое место, как и Люциусу, согрела сердце Гарри.

— У вас есть какие-нибудь доказательства? — тем не менее не утратил профессионализм Поттер.

— Я… я принесла воспоминания о подслушанном разговоре, — неуверенно протянула Астория и полезла в сумочку, откуда и извлекла наполненный переливающимися нитями воспоминаний фиал. — Вот. Надеюсь, вам это поможет.

По её лицу прошла судорога — Гарри понял, что началось обратное превращение, и деликатно отвернулся. Через минуту он вновь посмотрел на покрасневшую миссис Малфой.

— Простите! О, мистер Поттер, мне так неудобно! Видимо, я не рассчитала время действия зелья…

Но Гарри не слушал извинений, с ужасом глядя на синяки, покрывающие запястья, шею, и даже скулу женщины.

— Это Малфой с вами сделал? — тихо спросил он, не замечая, что в его голосе проскальзывают рычащие нотки.

Астория заплакала, и это лучше любых слов ответило на его вопрос.

— Вам нельзя возвращаться домой! — твёрдо заявил Поттер, вставая. — Вам нужна защита!

— Мне некуда пойти, — всхлипнула та.

— Миссис Малфой… Астория, моя жена сейчас находится на сборах, а дети в школе. Вы можете пожить в моём доме, пока я разберусь с вашим мужем.

— О, мистер Поттер! Спасибо! — она бросилась его обнимать, но Гарри предусмотрительно отступил.

— Не стоит меня благодарить. Выпейте своё зелье, и я отведу вас к себе.

Час спустя, устроив Асторию в гостевой спальне, пустовавшей ни один год, Поттер вернулся в свой кабинет. Его душила ярость. Сколько раз он говорил о том, что Малфой — опасный тип, которого необходимо засадить за решётку, но никто его не слушал! Перед глазами так и вертелись воспоминания о снисходительном ответе Кингсли, мол, Хорёк не нарушает закон.

— Посмотрим, что ты теперь запоёшь, — злорадно протянул Поттер, выливая воспоминания в Омут памяти.

Описывая воспоминания на официальном бланке, Гарри быстро утратил хорошее настроение. Он по-прежнему радовался возможности доказать свою правоту и избавиться от Малфоя, но поступок Астории его потряс.

Жена, самый близкий человек, который должен был «и в горе и в радости» быть на стороне супруга, предала доверие. Разумеется, Малфой сам виноват, раз так обращался с женой, но… К тому же ни в одном из воспоминаний не фигурировало домашнее насилие: на Астории не было ни малейшего намёка на синяки, она выглядела ухоженной и абсолютно довольной жизнью.

Как бы он ни относился к Малфою, справедливость для Поттера была на первом месте всегда, вне зависимости от того, нравилось ли ему то, как поворачивается дело. Поэтому, до того, как официально открыть дело о «преступном поведении мистера Драко Малфоя», Гарри решил поговорить с ним самим. Вызов в Аврорат на допрос был отвергнут сразу же — почувствовав себя обвиняемым, Малфой наверняка тут же замкнётся в себе. Встреча на нейтральной территории также отпадала: Драко просто не согласится на неё. Оставался лишь один вариант.

— Малфой-мэнор! — чётко произнёс Гарри, шагнув в камин.

Последний раз он был здесь ещё во времена правления Волдеморта, и перемены к лучшему буквально бросались в глаза. Светлый мрамор пола, светлая обивка стен, мирные пейзажи на стенах — Малфой-мэнор словно воспрял из пепла.

— Поттер, — приветствовал его хозяин.

— Малфой.

— Чем заслужил столь великую честь?

— Не ёрничай, — осадил Гарри. — У меня серьёзный разговор.

Если Драко и удивился, виду не подал. Сделав приглашающий жест, он молча развернулся и зашагал по коридору.

Гарри двинулся следом.

— Итак? — устроившись в кабинете, начал разговор Драко.

— Мне поступили сведения о твоём участии в организации возрождения Волдеморта.

— Что?!

Гарри отметил, что реакция Малфоя не выглядит наигранной — тот искренне изумлён, но не стал спешить с выводами.

— Ты встречался с Ноттом и Флинтом?

— Да.

— О чём вы разговаривали?

Драко нахмурился, но всё же не стал возмущаться допросным тоном и ответил:

— Обо всём. Если ты забыл, Теодор — мой однокурсник и друг, а Маркус — был капитаном команды, и мы поддерживаем приятельские отношения ещё со времён Хогвартса.

— Это не ответ.

— Да не помню я! Обсуждали школу — у нас всех сейчас там учатся дети. Я предлагал им принять участие в инвестировании… — Драко замолчал на секунду и продолжил гораздо сдержаннее: — Если вкладывание средств в исследование зелий преступление, то мы — преступники.

— Я не шутки пришёл шутить!

— Поттер, может, ты объяснишь по-человечески, в чём ты меня обвиняешь? — рявкнул Малфой в ответ. — Только полный кретин мог бы предположить, что я захочу возвращения красноглазого монстра, испоганившего жизнь мне и моей семье, превратившего мой родной дом в полуразрушенный загаженный хлев, и развлекающегося пытками!

Гарри молчал, но здравое зерно в словах Малфоя игнорировать не мог. В отличие от той же Астории, не принимавшей никакого участия в событиях, приведших к Последней Битве, он всё прекрасно помнил. И страх Драко, и его слёзы, и то, как тот не выдал Гарри, когда он с друзьями попался егерям. И второе мая, когда Малфои думали только друг о друге, а вовсе не о том, как убить побольше грязнокровок.

— Хочешь сказать, тебя пытаются подставить?

— Да у меня и врагов-то нет, — растерянно протянул Малфой.

Если бы он ухватился за предложенный вариант, если бы попытался утвердить Гарри в этой версии — он бы не поверил. Но Малфой не сделал этого.

— Готов подтвердить свои слова под веритасерумом?

— Без проблем, — с готовностью кивнул Драко, чем почти окончательно развеял подозрения в собственной причастности к преступлению. — Что тебе сказали?

— Тайна следствия, — покачал головой Поттер. — Вода есть? — и он достал из кармана пузырёк с прозрачной жидкостью.

Драко нахмурился, но всё же вызвал эльфа и, когда Поттер накапал в стакан зелья правды, без колебаний выпил.

— Надеюсь на твою порядочность, Поттер.

Гарри усмехнулся и приступил к допросу.

Через двадцать минут невиновность Малфоя не подлежала сомнению.

— Не могу сказать, что рад, — искренне резюмировал Гарри.

— И всё же, кто пытался меня подставить?

— Твоя жена.

— Что?!

— Извини.

Драко молча уставился в стену поверх головы Поттера.

— Не ожидал, — протянул он спустя две минуты. — Пригрел змею на груди… Знаешь, Поттер, что страшнее отвергнутой женщины?

— Что? — машинально спросил Гарри.

— Ничего, — улыбнулся Малфой. — Страшнее — ничего.

* * *

Астория исчезла из его дома задолго до возвращения Гарри, но он не стал её искать — это были проблемы Малфоя. Устроившись в глубоком кресле перед камином, Гарри потягивал виски и думал о том, насколько слова Драко соответствуют действительности.

Малфой не изменял жене, ни в чём ей не отказывал, но слишком много времени проводил на работе. Разводы по магическим нормам были едва ли не самым ужасным, что может случиться с человеком; к сожалению, многие предпочитали вдовство. Гарри прекрасно знал об этом, потому что ему неоднократно приходилось расследовать подобные дела, но понять так и не смог. По его мнению, если жизнь с супругом становилась невыносима, а развод по каким-то причинам был недоступен — можно было просто разъехаться. Но убивать, или, как в случае Малфоев, подставлять супруга, надеясь избавиться от него с помощью Аврората и Азкабана — это было дико.

Гарри, конечно, не знал, что именно толкнуло Асторию на этот путь, но не мог не замечать некоторого сходства между своей и малфоевской жёнами. Обе выходили замуж с чёткими представлениями о счастливой семейной жизни, обе оказались замужем за трудоголиками, обе не особенно стремились сблизиться с мужьями…

Его брак с Джинни был ошибкой с самого начала. Они любили друг друга, но были настолько непохожи, что их семейная жизнь сплошь и полностью состояла из ссор, словно они и говорили на разных языках. Первые годы оба старались сглаживать конфликты, но первая же беременность выявила в Джинни ужасные качества, вроде истеричности, склочности, злопамятства… Гарри понимал, что виной всему гормоны, но жить рядом с фурией не желал — и сбегал на работу. После рождения детей Джинни, к его глубочайшему сожалению, не изменилась в лучшую сторону. Гарри мечтал о крепкой семье, а миссис Поттер настолько устала от многочисленной родни в первой половине жизни, что даже Гарри и родных детей предпочитала видеть пореже.

В конце концов, они привыкли друг к другу настолько, чтобы смириться и зажить каждый своей жизнью. О разводе речь не заходила ни разу, но можно ли было назвать их жизнь семейной — Гарри не знал.

Поттер ходил на работу, проводил допросы, участвовал в судебных заседаниях, и не переставал думать, могла ли Джинни поступить с ним так же, как Астория с мужем. И, в конце концов, в его голове созрел план, как это проверить.

* * *

Возвращение Джинни домой было назначено на вторник: в понедельник проводилась последняя в сезоне игра, и «Гарпии», вне зависимости от результатов, не проходили в следующий тур.

Подготовку Гарри начал заранее. Разложил в гостиной несколько книг по Тёмной магии, выписал на несколько пергаментов расчёты — создавал видимость. И ушёл на работу, намереваясь вечером начертить в подвале дома на Гриммо пару ритуальных кругов, чтобы ко вторнику иллюзия его увлечённостью Тёмной магией стала максимально достоверной.

Вот только из-за технического поражения команды-соперника последней игры не было, и Джинни вернулась домой в понедельник.

— Как ты мог?! — заорала Молли Уизли, стоило Гарри переместиться камином домой.

Шагнув в комнату, Поттер шокированно смотрел на обезображенные яростью лица Джинни и Молли, разочарованные Гермионы и Перси, гневные Рона, Джорджа, Анджелины и Одри…

— Что происходит? — рявкнул он, перекрывал гвалт.

— Как ты посмел заниматься Тёмной магией в моём доме? — заорала Джинни. — Я возвращаюсь, а тут…

— Гарри, чем ты только думал?! — подхватила крик миссис Уизли. — Зачем тебе эта мерзость?!

— Это ритуал здоровья, — жалея о задуманной проверке, непонятно зачем пояснил он.

То ли его не услышали, то ли не захотели слышать, но к Джинни и Молли присоединились Рон с Гермионой, потом и Джордж стал кричать на него… Скандал набирал обороты, пока камин не вспыхнул ярко-зелёным.

Гарри удивился, кто ещё мог прийти на него поорать, но из камина вышли авроры во главе с министром.

— Кингсли? — неверующе произнёс Гарри.

— Мистер Поттер, вы арестованы за занятие Тёмной магией, — осуждающе качая головой, озвучил обвинение Бруствер. Гарри и глазом не успел моргнуть, как стыдливо опускающие взгляды авроры спеленали его, лишив возможности объясниться. — В камеру его.

* * *

— Вы бы хоть фон измерили! — возмущался Поттер на следующий день, когда его наконец соблаговоли выслушать. — Ну какая к Мордреду Тёмная магия в моём доме?! Вы за кого меня держите?!

— Гарри, что мы должны были подумать…

— Что это бред! — рявкнул Поттер. — Кингсли, ну неужели ты считаешь меня настолько тупым, чтобы заниматься Тёмной магией в собственной гостиной? Я уже молчу о том, что я и Тёмная магия в одном предложении — нонсенс.

— Джинни ворвалась ко мне и орала, что ты — преступник, и тебя нужно немедленно арестовать. Она и пергаменты притащила — а почерк твоя я прекрасно знаю.

Поттер лишь рукой махнул.

— Хотел удостовериться, что моя жена не такая тварь, как малфоевская… Удостоверился на свою голову.

— Что делать будешь? — с искренней озабоченностью поинтересовался Бруствер.

Гарри задумался на мгновение, а потом широко улыбнулся:

— Разводиться!

Кингсли охнул.

Но Поттеру стало плевать на порицание и шепотки за спиной очень давно. Жить с женщиной, способной вот так, даже не поговорив, отправить его в Азкабан — он не собирался. Уж лучше змею на груди пригреть — даже самое ядовитое пресмыкающееся никогда не укусит без причины. В отличие от женщины.