Сегодня не кончится никогда... (гет)

Давай разрушим потолок

И будем видеть бездну звёзд,

Читать падений их следы.

Я притворюсь, сглотнув комок,

Что я твоих не вижу слёз

Сквозь волны темноты...

Гарри снова мысленно поблагодарил отца за мантию-невидимку — воистину, бесценный подарок. Не будь ее, разве смог бы он улизнуть с праздника незамеченным? Ведь сегодня он — фигура номер один: его имя повторяют все, от работников Министерства и репортеров до торговцев в «Косом переулке» и ведьм-домохозяек. Его хватятся и будут искать, Гарри уверен, но некоторое время в его распоряжении все же есть. Он идет к Хогвартсу — вернее, к тому, что от него осталось.

Слава Мерлину, что праздничные шатры разбили недалеко от полуразрушенного замка — на длинную дорогу у Гарри просто не хватило бы сил. По раскрошенным каменным плитам и осколкам того, что раньше было частью внутреннего интерьера, Поттер ступал медленно и осторожно, чтобы не упасть или не подвернуть ногу. Хорошо было бы сейчас воспользоваться Люмосом, но не хотелось лишний раз привлекать внимание — его сегодня и так предостаточно. Вдруг он увидел неподвижный силуэт впереди и поспешил подойти поближе.

— Гермиона?! — Гарри сбросил мантию, а Грейнджер вздрогнула от неожиданности. — Прости, что напугал. Можно?

Он взглядом указал на место рядом с ней, Гермиона кивнула и подвинулась, чтобы Гарри мог сесть и прислониться спиной к каменной плите, еще теплой от бушевавших прошлой ночью заклятий.

Гарри опустился рядом, закинув голову назад. Его взору предстало небо, такое высокое, безоблачное, звездное. Оно выглядело настолько умиротворенным, что сейчас сложно было представить, что еще менее суток назад его сплошь покрывал черный дым от полыхающих пожарами древних стен, сквозь гарь скалилась Черная Метка, а сполохи заклятий разрывали мглу подобно молниям. А сейчас тишина. И звезды, множество звезд.

— Красиво...

— Да, Гарри.

Поттер заметил, как Гермиона морщится, прижимая руку к плечу. Почти под конец битвы ее зацепило заклятьем, не смертельно, но, должно быть, очень болезненно. Гарри прощупал карманы куртки — ну почему он, идиот, не додумался прихватить с собой снимающее боль зелье или хотя бы маггловское обезболивающее?

— Все в порядке, — ответила Гермиона, будто прочтя его мысли.

Он снял куртку, укрыв ею Грейнджер, словно пледом. Холодный и пронизывающий ночной воздух заставил его поежиться, но Гарри не обратил на это внимания. Приобняв Гермиону, он вдруг почувствовал, как содрогаются ее плечи... А в ночной тишине не было слышно ни всхлипа. Как и когда она научилась так беззвучно плакать?

Догадка пришла с опозданием... Она беззвучно плакала все это время! Плакала ночами в подушку, когда ушел Рон, плакала, прижимая к сердцу фото родителей, а к уху — старенький радиоприемник, настроенный на волну Поттеровского Дозора... Все это время она прощала слабости Гарри и Рона, не показывая им своих. Она казалась сильной и храброй, и не из-за гордыни — потому что пыталась всеми своими силами поддержать их! А они так и не поняли, что под маской бесстрашной воительницы скрывалась слабая восемнадцатилетняя девушка, которой так нужна была поддержка. Гарри сейчас было безумно стыдно.

Нужно было что-то сказать, но Поттер молчал. Там, в праздничных шатрах, откуда ушла Гермиона (да и он сам), красивых слов произносилось много. А хотелось просто помолчать. Гарри прислонил голову к ее здоровому плечу. Пусть думает, что я просто слишком устал для разговоров, решил он. Впрочем, это было не далеко от истины.

Больше не будет больно и плохо,

Сегодня не кончится никогда.

Между выдохом каждым и вдохом

С неба летит звезда...

Гарри снова посмотрел вверх. Неожиданно падающая звезда оставила на небосводе свой росчерк, который быстро пропал, словно миниатюрная слезинка, смахнутая со щеки.

— Гермиона, смотри, звезда упала!

— Метеоры, — отозвалась Грейнджер, — нередкое явление в здешних краях.

— Знаешь, тетя Петуния однажды сказала Дадли, что когда падает звезда, надо загадывать желание. Зря, кстати, языком болтала: Дадли как-то «посчастливилось», и он загадал новую игровую приставку и телевизор. Дядя Вернон тогда очень ругался, что пришлось раскошелиться...

Маленькой победы Гарри достиг — Гермиона уже улыбнулась.

— А я последний раз видела падающую звезду на свадьбе Билла и Флер.

— Не помню такого...

— Ты хоть раз за весь вечер вышел из-под шатра?

— Кажется, нет. А ты, как я понял, выходила. Проверяла, нет ли угроз?

— Нет, проверяла, не забыла ли я чего положить в дорогу...

— В свою «дамскую» сумочку? — Гарри улыбался, вспоминая свой и Рона шок, когда они впервые увидели заклятье Незримого Расширения в действии.

— Ага. Вышла проверить, взяла ли тент для палатки, глянула на небо. Жалко, я тогда про желания не знала.

— А если знала бы, что загадала?

— Наверное, чтобы не было войны, — Гермиона едва заметно поморщилась. — Прости, думаю, не стоило об этом говорить.

— Все закончилось, — чуть замедлив, выдал Гарри. — Больше никому не будет больно и плохо.

Гермиона грустно улыбнулась.

— Ты сам-то в это веришь?

Пьянит заведомая ложь,

В неё на миг поверил сам,

Так обезумел от тепла.

Я человек со снятой кожей,

Каждый поцелуй, как шрамы,

Каждая слеза — игла...

Он молчал.

Ночной холод все же давал о себе знать. Гарри растирал закоченевшие пальцы и подносил их ко рту, старясь согреть горячим дыханием.

— Гарри, ты дрожишь от холода, а я забрала твою куртку!

— Тогда согреюсь магией! — все еще замерзшими пальцами Гарри взял палочку, несколько раз взмахнул, потом вернул на место. — Гермиона, ты сейчас скажешь, что я тупица, но я, кажется, забыл согревающее заклинание.

Не мудрено. Начиная со дня возвращения Волдеморта, Гарри только и делал, что готовился к битве, оттачивая боевые заклятия. Остальным дисциплинам в целях экономии времени и сил он почти не уделял внимания.

Грейнджер едва заметно хихикнула.

— Нет, не скажу.

Неожиданно она придвинулась ближе, обняла и прижалась к нему всем телом. Гарри почувствовал неловкость, вспомнив, что после битвы так и не сменил одежду и не принял душ. Впрочем, Гермиона тоже об этом не позаботилась — в тусклом лунном освещении Гарри видел на ее лице темные дорожки, образовавшиеся от размывающих прилипшую к лицу копоть и засохшую кровь слез. Сразу после окончания битвы выжившие и здоровые (к коим причисляла себя и Гермиона, несмотря на раненое плечо) принялись искать убитых и тяжело раненых, вытаскивая их из-под завалов и оказывая первую помощь. Для этого было достаточно лишь помыть руки, грязь на лице вовсе не мешала работе.

— Гарри! Гарри Поттер! — услышал он отдаленные окрики.

Его хватились. Сейчас они придут сюда и отведут их обоих в шатры, умоют, причешут, переоденут, посадят под прицелы колдокамер, будут задавать бессмысленные вопросы... Как же отсрочить этот момент?!

Ответ пришел быстро. Свободной рукой Поттер дотянулся до мантии-невидимки и накрыл ею себя вместе с Гермионой. Она дышала сбивчиво и прерывисто — все еще боролась со слезами. Молчала, положив свою голову ему на грудь, словно ища защиты. Сейчас Гарри так захотелось заплакать самому...

Но вместо этого он, наклонившись, коснулся губами ее щеки, оставляя влажный и чистый след. Затем прижал к себе, осторожно, стараясь не задеть больное плечо. Пригладил ее взмокшие растрепавшиеся волосы. Этот момент захотелось растянуть, захотелось остановить время и остаться с ней вдвоем под этим звездным небом.

— Гермиона, а давай представим, что сегодня не кончится никогда...