Хвостатый Купидон (гет)

«Привет, Гермиона! Как твои дела? Сдала свое магическое право? Впрочем, о чем это я… Чтобы ты что-то не сдала — это из области фантастики. Ага, как совесть у Волдеморта. А у нас сегодня зачет по боевой магии. Сэвидж просто зверюга — а я еще когда-то Снейпа ругал. Да Снейп рядом с нашим инструктором заинька белый и пушистый. Ладно, прорвемся. Пока, твой друг Гарри».

«Гермиона, доброго тебе времени суток! Нет, я не сошел с ума. И про часовые пояса тоже помню. Просто… я нашел свою прошлую записку, которую писал тебе месяц назад и забыл отправить. А теперь вот рядом с ней будет лежать еще одна. А скорее всего, и не одна… Понимаешь, это сложно объяснить. Мне сказать всегда было проще, чем написать, ты же знаешь. Сколько раз ты мои эссе критиковала! Ну вот. А сказать я тебе не могу — так что остается писать, зная, что мои письма никто никогда не увидит. Почему? Потому что это неправильно. Ты любишь Рона, Рон любит тебя… а еще вы самые лучшие мои друзья, можно даже сказать — семья, которой у меня никогда не было… Опять запутался. В общем, я понял, что люблю тебя. Я еще тогда это понял, во время наших странствий. То есть не понял — почувствовал. А понял только недавно, когда увидел тебя во сне — и нашу свадьбу, которой никогда не будет. Вот такой я дурак, да. Гарри».

«Гермиона! Сегодня Рождество. Нас отпустили на каникулы, и через час мы оба встретимся в «Норе». Рон будет держать тебя за руку, ты будешь рассказывать о своей учебе, расспрашивать о наших делах, я стану шутить и вспоминать разные смешные случаи, стараясь ничем себя не выдать… А сейчас и здесь я могу только написать — с Рождеством, любимая! Гарри».

«Дорогая Гермиона! У нас пасхальные каникулы. А я снова пишу тебе очередое неотправленное письмо. Знаешь, я очень рад, что у нас в Академии такие нагрузки, а еще — что ты убедила меня все-таки сдать ТРИТОНы. То, что нас с Роном приняли в Академию на особых условиях, мне не раз уже выходило боком. А ты правильно сделала, что все-таки окончила седьмой курс Хогвартса. Знаешь, тогда, после победы, я ведь над такими вещами и не задумывался. А надо было вместе с тобой ехать. Помнишь, Снейп меня все время идиотом называл? Так вот он не слишком и ошибался, сейчас я это понял. Были бы мы с тобой вместе… Зато теперь у меня времени на переживания почти не остается — учеба, учеба и еще раз учеба. А тебя я вижу только на колдофото и еще во сне. Целую, Гарри».

«Ты знаешь, Гермиона, летняя практика после второго курса — это здорово! Сначала меня попытались засунуть в архив, бумажки перебирать. А я пошел к Робардсу — и он распорядился не устраивать мне тепличных условий. Так что прикрепили меня к Отделу по расследованию особо тяжких преступлений. Вот где настоящая работа! Интересно, ты в своем ДМП на практике также будешь сражаться со всеми желающими засунуть Героиню войны в архив от греха подальше? Если что, я им заранее сочувствую. И хотел бы я на это посмотреть — ты, когда сердишься, становишься такой красивой: глаза горят, на лице румянец, грудь… ой, прости. В общем, ведьма на тропе войны! Жалко, что ты подстриглась. У тебя прекрасные волосы. Давай на каникулах выберемся в Лондон? С детства мечтал попасть в парк развлечений. Рона позовем… Мечтать не вредно, да. Люблю тебя. Гарри»

«Гермиона! Смотрю на твою колдографию. Конец лета, ты в легком платье, ветер запутался в твоих волосах, а в глазах — солнце. Не слепящее, дневное, а теплое, ласковое, утреннее. Ты сама как солнце… Ты счастлива — а значит, и я тоже. Любящий тебя Гарри».

«Дорогая Гермиона! Вчера был наш выпускной. Три года академии, да еще ТРИТОНы после первого курса. Тебе учиться еще год — хотя Рон мечтает, что ты бросишь учебу, и вы поженитесь. Но я же тебя знаю! Бросала учебу ты только тогда, когда мы оказались под ударом Пожирателей. А сейчас… Вряд ли тихая жизнь домохозяйки тебя устроит. И отказываться от своей мечты — это очень больно, я знаю. Я заметил во время нашей последней встречи, что у тебя грустные глаза. А ты уверяла, что все в порядке. Я бы очень хотел, чтобы ты была счастлива, любовь моя. Гарри».

«Привет, Гермиона! Ты представляешь — Крукшанкс поселился у меня на Гриммо! Я вчера был в «Норе», где этот котяра устроился после войны, и когда апаррировал домой, то обнаружил в сумке с пирогами, переданной мне Молли, эту рыжую бестию. Не Молли, конечно, а Крукшанкса. Как его только при аппарации не расщепило? Я его хотел вернуть обратно — но эта хитрая тварь укрылась в доме, как акромантул в Запретном лесу. Похоже, Крукшанкс решил у меня обосноваться всерьез и надолго. Что самое интересное — Кричер воспринял его совершенно нормально. Так что за своего питомца можешь не беспокоиться. Целую, Гарри».

«Здравствуй, Гермиона! Завтра твой выпускной. Одни «Превосходно» по всем предметам, кто бы сомневался! Ты самая лучшая. Всегда и во всем. В мире нет девушки прекраснее, добрее, умнее тебя. Гермиона. Гер-ми-о-на… У тебя такое чудесное имя — в нем отзвук ветра и плеск морских волн, жар огня и надежность скалы… Гермиона. Моя единственная любовь. Гарри».

Здоровенный рыжий полукниззл, забравшийся в кабинет Гарри, вытащил из стола пухлый конверт, ухватив его за краешек и, победно задрав хвост, потащил в комнату своей хозяйки, прибывшей вчера погостить. В конце концов, если эти двое смотрят друг на друга, как кот или книззл на валерьянку, но упорно молчат, должен же хоть кто-то взять дело в свои лапы? И зубы! И хвостатый Купидон отправился вперед.