Законы времени (джен)

1926

Гарри метнулся вбок, а Невилл снова прицелился и выкрикнул:

— Остолбеней!

Красный луч пролетел в дюйме над плечом Пожирателя смерти и угодил в застекленный шкафчик на стене, наполненный часами самой разнообразной формы; шкафчик грохнулся на землю и разбился — осколки брызнули во все стороны, — потом снова прыгнул на стену, целехонький, и снова упал и разбился...⁽¹⁾

Это было последним, что Поттер запомнил.

* * *

Первое, что Гарри почувствовал, был жёсткий холодный пол.

«Он схватил меня!» — мелькнула паническая мысль, однако ветер опроверг гипотезу о тюремной камере.

Здания вокруг выглядели странно незнакомо, моросил холодный мелкий дождь, а слабость, пригибающая к земле, окончательно лишала мужества.

— Поттер?

Он едва не подпрыгнул.

— Вы?!

Беллатриса презрительно ухмыльнулась, но тут же посерьёзнела:

— Я тоже не рада твоей компании, уж поверь. Но у нас с тобой очень серьёзные проблемы. — Гарри уже открыл рот для достойного ответа, но на ум ничего не шло, и он промолчал. — Вот и правильно. Догадываешься, что произошло?

— Нас выкинуло из Министерства.

— Почти. Нас выкинуло из нашего времени.

— Что?!

— Не ори! — рыкнула Лестрейндж и попыталась встать с грязной мостовой. Покачнувшись, она с трудом удержала равновесие. — Посмотри вокруг! Ты видишь тротуары? А вот на том месте был маггловский магазин со светящейся вывеской! Ты видишь хоть какие-то следы современного мира?

— Вы и так живете почти что в средневековье, — буркнул Поттер, но всё же огляделся и вынужденно признал: — Хм… Тут даже асфальта нет.

— Дошло, — риторически буркнула она и, устало покачав головой, велела: — Вставай, Поттер. Надо убраться отсюда и разобраться.

— С вами я никуда не пойду! — неловко взмахнув руками, Гарри поднялся и попытался отряхнуться, глядя на спутницу с подозрением.

— Не глупи. Мы в одной лодке. Сейчас я ничего тебе не сделаю… Да и не велел Лорд калечить тебя.

— Почему я должен вам верить? — упрямо набычился он.

— Поттер!

— А что?! Не вы ли заклятиями кидались?!

— Мы уже минут десять беседуем. Если бы я хотела тебя убить, думаешь, ты стоял бы тут и безнаказанно выделывался?

На это у Гарри не нашлось возражений.

Напитавшая воду мантия неприятно липла к ногам, брюки тоже были важными, доставляя дополнительный дискомфорт, в голове шумело, но эти мелкие неприятности позволяли не думать о непонятной, а оттого пугающей ситуации. Шагая рядом с Беллатрисой Лестрейндж, поддерживая её и позволяя поддерживать себя, Гарри не мог отделаться от ощущения, что совершает ошибку. Как бы ни храбрился, как бы ни пытался вести себя в соответствии с навязанным ему статусом героя, понимал, что против Пожирательницы смерти он ничто. И факт, что она не предпринимает ничего ему во вред — против воли зарождал доверие.

— Скажите… — неуверенно нарушил тишину Гарри, но, стоило Беллатрисе повернуться, замолчал.

— Не дрожи, Поттер, — фыркнула та. — Я же уже сказала, мы — в одной лодке. До возвращения домой я ничего тебе не сделаю.

— Я должен просто поверить?

— А почему нет? — пожала плечами Лестрейндж и, оглядев его с ног до головы, с ухмылкой спросила: — Что ты вообще знаешь обо мне?

— Вы — Пожирательница смерти!

— И? — спокойно спросила она. Гарри растерялся. — Вот именно! То, что я выбрала Лорда, а ты — Дамблдора, ничего не говорит о наших качествах, только об идеологии. У нас, Поттер, не принято лгать на каждом шагу. А у вас?

— Мы не… — запальчиво начал он, но под ехидным взглядом умолк.

— Рада, что дружеские чувства и преданность старику не атрофировали твою способность непредвзято оценивать происходящее. Так что ты хотел спросить?

— Сириус…

— С ним всё в порядке, — закатила глаза Беллатриса. — Ни Лорд, ни я не могли поверить, что ты поведёшься на столь примитивную уловку, но Люциус оказался прав: здравый смысл и критичность — не то, чем могут похвастать гриффиндорцы. Вам даже вредить по-настоящему не нужно, достаточно тени угрозы.

— Так Сириус…

— Я не знаю, где он, Поттер, — перебила она. — Лорд ничего ему не сделал, и даже не пытался его найти просто потому, что в этом не было никакой необходимости.

Гарри вздохнул с облегчением, которое быстро трансформировалось в раздражение и гнев на себя: права была Гермиона, он непроходимый тупица, раз слепо бросился спасать крёстного, даже не разобравшись толком, нужна ли тому помощь. Но корить себя можно было и потом, а сейчас были более насущные проблемы.

— А куда мы идём?

Белла засмеялась.

— Ты только сейчас догадался задать этот вопрос? Мы просто ищем безопасное место. Ты можешь аппарировать?

— Я не умею, — опустил глаза Гарри.

— А у меня магическое истощение, — спокойно произнесла она, хотя Гарри и ждал издёвок и насмешек. — Я планирую переместиться в Блэк-хаус, как только силы восстановятся, но… Скажем так, сделать это нужно незаметно. Вряд ли нам удастся убедить моих родных в правдивости истории с хроноворотом.

— Тогда зачем нам идти к ним?

— Поттер! Ну включи уже мозг! Мы сейчас хуже любого грязнокровки: ни сил, ни средств, ни знаний. Нам нужно где-то восстановиться, поесть, да и от ванны я бы не отказалась, — и она брезгливо приподняла влажный и грязный подол платья. — Плюс необходимо разобраться с действием хроноворота. Я не собираюсь торчать в этом времени ни одной лишней секунды.

— Вы что, хотите ограбить родственников?!

— Почему ограбить? — оскорбилась Беллатриса. — Я имею на имущество Блэков полное право, просто живущие в этом времени об этом не знают. И вообще. Если тебе религия не позволяет — можешь остаться на улице и голодать.

Гарри благоразумно промолчал.

Некоторое время они шли в тишине, но долго Гарри не выдержал и полез с вопросами. Как ни странно, Белла отвечала. Нехотя, перемежая речь оскорблениями всего, что тому было дорого, но не отмахивалась.

— Всё, привал, — неожиданно заявила она, когда они оказались перед коваными воротами какого-то парка. Поттер облегчённо выдохнул. — Тоже устал? Хм…

— Что?

— Не думала, что ты продержишься так долго. Ждала нытья…

— Я не изнеженный чистокровка! — огрызнулся Гарри.

— Угу, — с непонятной интонацией скривилась Белла.

Неожиданно Поттер разозлился:

— Да что вы вообще знаете о моей жизни?! Думаете, пара часов ходьбы свалят меня с ног?! Знали вы бы, как мне приходилось удирать от кузена, когда он в очередной раз решал устроить «охоту на очкарика»! Да я…

— Не ори, — фыркнула Беллатриса, удивлённая горячностью, с которой говорил Поттер, — расскажешь о своей тяжёлой жизни позже. А пока…

— А чего вы тогда кривитесь?..

— Поттер! Да я вообще о тебе не думала. Вон, полюбуйся. В этом парке нам ночевать придётся.

Гарри моргнул и залился смущённым румянцем: снова он всё понял неправильно! Послушно переведя взгляд туда, куда указывала спутница, он прямо почувствовал, как его губы кривятся в точно такой же гримасе.

— Э-э-э… — многозначительно протянул он. Белла хмыкнула и решительно потянула на себя створку ворот. — А нам обязательно…

— У тебя есть лучшие предложения? Нет? Тогда заткнись и помоги мне.

Подумав, что в запущенном парке хотя бы лавочки должны быть, и сидеть на земле не придётся, Гарри присоединился к мадам Лестрейндж. Десять минут спустя они уже усаживались на покрытую ржавчиной скамью.

— Поесть бы, — грустно протянула Белла, старательно закутываясь в мантию. — Ты голодный?

— Да так. У Дурслей — это мои маггловские родственники — мне по несколько дней приходилось голодать. Так что…

Белла удивлённо взглянула на сидевшего рядом Поттера, но промолчала.

Было холодно. Влажный ветер свободно проникал сквозь одежду, и потерянные во времени враги непроизвольно тянулись друг к другу в поисках тепла.

— И кто это тут у нас? — Безжалостно вырванные из дрёмы, Гарри с Беллой синхронно вздрогнули. Перед ними стоял здоровый неопрятный мужик и неприятно ухмылялся. — Не желаешь заработать, красотка?

— Что?.. — недоумевающе переспросила Беллатриса, в голове которой просто не укладывалось, что ей могли задать подобный вопрос.

— Заработать, говорю, не хочешь?

— Вы ошиблись, — вставая, вежливо сказал Поттер, очевидно, поняв, насколько спутница шокирована. — Мы просто ждём…

— Ой, да не набивай себе цену! — внезапно разозлился мужчина и схватил Лестрейндж за руку, резко дёрнув на себя.

Белла зарычала, пытаясь вырваться; Гарри не колеблясь бросился на помощь. Однако мужчина отмахнулся от него — и этого хватило, чтобы Поттер отлетел на пару ярдов и дезориентированно затряс головой.

— Не сопротивляйся, сучка, хуже будет.

Ярость затмила и удивление, и незнакомый доселе страх; Белла выхватила палочку, не думая о том, что из-за магического истощения привычное оружие — не более чем обычная палка, которой только и можно, что ткнуть в глаз. Она видела, как Поттер снова бросился на спину мужчине, стараясь оттянуть его, и как тот сильным ударом под дых «успокаивает» её спутника. Смешок пытавшегося стянуть с неё юбку маггла окончательно лишил Пожирательницу смерти остатков здравого смысла.

Белла стиснула зубы так, что челюсти свело, и, издав утробное рычание, взмахнула волшебной палочкой.

— Авада Кедавра!!!

Едва заметная блеклая вспышка почти прозрачного луча впиталась в бок маггла. Но её магия была так слаба, но не убила, а лишь на время остановила нападавшего. Обиженно всхлипнув, Беллатриса обессиленно осела на землю.

— Эт чё такое?.. — изумлённо протянул тот и потёр бок.

— Отвали, урод! — крикнул Поттер, опуская на голову врага камень.

Маггл рухнул как подкошенный. Шатающийся Поттер обошёл его и приблизился к Лестрейндж.

— Эй, вы как? Идти можете? Эй!

Мутный взгляд дал понять, что адекватности от неё ждать не приходится. Опустившись на заросшую сорняками дорожку, Гарри погладил Беллу по голове… и тут же отдёрнул руку, испугавшись собственного порыва.

— М-м-м…

— Вы очнулись?! — тут же вскинулся он. — Надо уходить. Вдруг он очнётся…

— Он мёртв, — прошептала Белла, бросив взгляд на недавнего обидчика.

— Что?!

— Спокойно, Поттер! — несмотря на слабость голоса, тон был приказной. — Мы защищались.

— Да, но…

— Ты предпочёл бы, чтобы победил он?

— Нет…

— Тогда забудь о нём. Помоги встать. Нам и вправду надо убираться отсюда.

Гарри не сразу смог осознать, что убил человека, и именно поэтому, вместо истерики, послушно поднялся, помогая Беллатрисе. Через секунду он с криком отдёрнул руку.

— Вот дрянь! — Белла сплюнула в сторону маггла. — Он тебе руку сломал? Ох…

Кряхтя и постанывая, как столетняя старуха, мадам Лестрейндж всё же смогла принять вертикальное положение. Её откровенно шатало, ноги подгибались от слабости, но Белла была тверда в намерении убраться от трупа как можно дальше. Опустившись на скамью, она соорудила из гриффиндорского шарфа повязку и зафиксировала сломанную руку Поттера, после чего решительно тряхнула головой:

— Всё. Уходим.

Гарри, чья психика была серьёзно травмирована чередой событий этой ночи, покорно кивнул и двинулся следом.

* * *

Ушли они недалеко. Буквально через сотню ярдов силы окончательно оставили Беллатрису, и она потеряла сознание. Подхватив падающее тело, Гарри, стиснув зубы, чтобы не стонать, дотащил её до ближайших кустов, и рухнул на влажную траву вместе с Лестрейндж.

Рассвет застал их спящими. Воркование птиц в кронах деревьев разбудило Беллу, а её движение вспугнуло и сон Поттера. Пока Гарри тёр лицо, прогоняя остатки дрёмы, Беллатриса достала палочку…

— Я чёртов сквиб! — яростно прошипела она, ударяя кулаком по земле.

— Вы же знаете, это пройдёт, — успокоительно начал Поттер, а потом воспоминания о конце вечера вспыхнули в его мозгу с ошеломляющей ясностью, и он сдавленно захрипел. — О боже! Я убил человека!

— Маггла, — поправила Лестрейндж, но, заметив, что это ничуть не помогло, смягчилась. — Поттер, это была самооборона… Гарри?

От неожиданной мягкости обращения он даже перестал казниться.

— Что?

— Ты спас меня.

— Э-э-э…

— Ты уже убивал, мальчик, — сказала Белла, взмахом руки отметая возражения открывшего рот Поттера. — Не осознанно, но убивал. Лорда в младенчестве. Квиррелла в девяносто втором. Василиска — а ведь он разумный. Ты скажешь, что это другое, но это убийства.

— Но ведь я…

— Сейчас — то же самое. У тебя не было выбора, — терпеливо закончила Белла.

Поляна погрузилась в тишину. Кем бы ни считали Беллатрису Лестрейндж, она не была бесчувственным чудовищем и понимала, что испытывает Поттер. Да, ей эти переживания казались глупостью, не стоящей внимания, но она прекрасно помнила, как сама не могла уснуть после первого убийства. А ведь она осознанно лишила человека жизни. К тому же помимо нормального человеческого сочувствия, Белле нужен был адекватный спутник, а не истерящий ребёнок, и если для этого нужно было проявить толику терпения или сочувствия — она была готова.

Слова мадам Лестрейндж не до конца успокоили Поттера, однако ему стало легче. Внутренний голос настойчиво шептал, что он поступил правильно, но совесть… Напоминания о Квиррелле испортили и без того отвратительное настроение, но одновременно именно они помогли понять, что, даже совершив убийство, можно остаться собой, ведь он не изменился после первого курса, не превратился в монстра, а остался просто Гарри…

Поттер всеми фибрами души ненавидел насилие — уж слишком часто оно было направленно против него, — но признавал, что порой оно было единственным, что можно было противопоставить врагу.

— Эм… мадам Лестрейндж?

— Зови меня Беллой.

— Э-э-э… хорошо, Белла, — неуверенно произнёс Гарри, словно пробуя имя на вкус. — Я хотел спросить… Что мы будем делать?

— Ждать, пока силы восстановятся.

— Это я понял. А до того?

Беллатриса тяжко вздохнула.

— Не знаю.

1) «Гарри Поттер и Орден Феникса». Глава 35.

Вернуться к тексту

День они провели в парке, забравшись в самую гущу кустов, где их никто не мог бы заметить. Рука Поттера посинела и опухла, да и болела довольно сильно, но к боли ему было не привыкать, так что он молча терпел. Физическая слабость почти прошла, чего нельзя сказать о магической. Как Белла ни пыталась, палочка в её руках оставалась бесполезной деревяшкой. Зато Гарри к вечеру смог наколдовать воду и согревающие чары. Слабенькие, которые постоянно приходилось обновлять, но и это было встречено радостно.

На следующее утро стало очевидно, что Поттеру нужно к колдомедику.

— Нам нужны деньги, — осмотрев травмированную конечность, устало резюмировала Белла. — Без магии я ничего не могу сделать, а ты, если не попадёшь к квалифицированному колдомедику, можешь и руки лишиться. — Гарри побледнел и шумно сглотнул. — Обливиэйт накладывать умеешь?

— Н-нет.

Беллатриса сплюнула и раздражённо забарабанила пальцами по земле.

— Вставай, — приказала она, подавая пример. — Пойдем грабить магглов.

— Что? Но… это же…

— Руку сохранить хочешь? — безжалостно спросила мадам Лестрейндж.

Вместо ответа Поттер покорно поднялся: дёргающая боль и страх лишиться руки заглушили тихий голос совести.

Прилично одетого мужчину в котелке и твидовом костюме-тройке они встретили почти у самого выхода из парка — очевидно, тот пытался сократить путь через зелёную зону.

— Давай! Просто скажи: «Акцио кошелёк!», — наставляла Белла, не спуская глаз с маггла. — Поттер, это, быть может, твой последний шанс! Сам видел, что за люди ходят по этому месту. От следующего урода мы можем так просто не отделаться… Ну давай же! — видя, что расстояние между ними и потенциальной жертвой ограбления увеличивается, простонала она.

— Акцио кошелёк! — скривившись, едва не плача, произнёс Гарри и закрыл глаза. Зная, что вложил слишком мало сил в заклинания и Белла может очень разозлиться на него, тем не менее, Поттер был рад, что не опустился до воровства. — Не получилось, простите…

— И не надейся!

Что-то в тоне Лестрейндж насторожило Гарри, так что он открыл глаза… и обречённо застонал: та уже перебирала маггловские купюры.

— Вставай. Теперь нам надо в Косой переулок. Оттуда проще всего камином попасть в Мунго.

— Еды по дороге надо купить, — начал он, но замолчал и направил на спутницу палочку. Беллатриса не успела ни возразить, ни возмутиться, ни даже спросить, что тот собирается делать, когда прозвучало заклинание: — Тергео! Вот, теперь вас не вышвырнут из магазина, как попрошайку.

* * *

До Косого переулка они дошли уже под вечер. К счастью, ни одежда, ни что-либо другое не привлекло по дороге маггловскую полицию, и они добрались без происшествий. Большую часть дороги Гарри молчал, отчаянно стремясь скрыть, насколько ему больно, настроение Беллы, к которой так и не вернулась магия, также оставляло желать лучшего.

— Это… это что?!!

Вынырнув из размышлений, которыми старался отвлечься от пульсирующей сжигающей боли в руке, Гарри недоумённо посмотрел на застывшую спутницу, а потом проследил за её взглядом…

— Но… Но как?! — воскликнул Поттер, увидев то же, что и Беллатриса ранее. — А где «Дырявый котёл»?!

На месте известного каждому британскому волшебнику бара ничего не было.

— Может…

— Не неси чушь, — едва не срываясь на крик, приказала мадам Лестрейндж. — Дьявол! Я понятия не имею, как в Косой переулок добирались до того, как построили «Дырявый котёл».

— И что нам делать?

— Я не знаю! — рявкнула Белла, всё же выйдя из себя. — Нам некому помочь!

— Мэм, у вас что-то случилось?

Гарри с Беллой едва не подпрыгнули и как по команде резко обернулись. В паре ярдов от них стоял пожилой джентльмен и вопросительно смотрел в ожидании ответа. Первым порывом Беллатрисы было послать маггла прочь, но, видимо, заметив это намерение в глубине её тёмных глаз, Гарри решительно шагнул вперёд, беря ведение переговоров на себя.

— Сэр, мне нужен доктор. Вы не могли бы подсказать…

— О, вам очень повезло, юноша, — расплылся в улыбке тот. — Я — доктор Лешер. Что с вами приключилось?

Не отвечая, Гарри откинул полу мантии, показывая закатанный на посиневшей руке рукав.

— О! — эмоционально воскликнул доктор. — Моя приёмная неподалёку, идёмте! Нужно поскорее восстановить кровоснабжение!

Переглянувшись, Поттер и Лестрейндж без колебаний последовали за Лешером.

* * *

Добрый доктор не только вылечил Гарри, но и накормил неожиданных гостей обедом — за что Белла простила ему недостойное происхождение. Будучи воспитанным человеком, Лешер ни о чём их не спрашивал, но и так было понятно, что ему бы очень хотелось услышать объяснения, так что повеселевший Поттер поспешил удовлетворить его любопытство.

— Нас ограбили, — проникновенно глядя в глаза доктора, сообщил Гарри. — Не то чтобы у нас было что-то ценное, но грабитель забрал всё. Мы совсем не знаем Лондон и…

— Так вам, получается, негде жить? О-хо-хо… В мансарде вдоволь места, а возьму я недорого, пара фунтов вам по силам? — Белла пыталась возразить, но Гарри предугадал её намерение и успел пнуть под столом.

— Огромное вам спасибо, сэр! Вы даже не представляете, как выручите нас! Мы постараемся вас не тревожить.

Лешер доброжелательно отмахнулся.

Первое время и Гарри, и Белле приходило тяжело. Если первый привык ко всем благам цивилизации, и просто не представлял, как можно жить без централизованного водоснабжения, электричества и канализации, которые в нынешнем времени были представлены весьма примитивно, то вторая вообще никогда не думала о бытовых нуждах, решая все проблемы с помощью магии и домовых эльфов. Однако им пришлось смириться и учиться существовать в новой реальности.

Магия восстанавливалась медленно. К концу первой недели исчезла проблема освещения, потому что оба жителя мансарды без проблем запускали Люмос, во время второй — решился вопрос с водой — Агуаменти работало прекрасно, однако Белла не спешила в родовой особняк. Обнаружив забытый доктором на столе «Таймс» и узнав, что их занесло аж в двадцать шестой год, Беллатриса совсем приуныла.

— Чего мы ждём? — замотавшись в плед, Гарри сидел в продавленном кресле, что им любезно отдал Лешер, и смотрел, как Беллатриса расчёсывает волосы.

— Магия до сих пор полностью не восстановилась. Детские чары я, естественно, накладываю без труда, но я и в четыре года не испытывала с ними сложностей. А для того, чтобы проникнуть в защищённый дом, мне потребуются все мои силы даже с учётом того, что большинство заклятий мне прекрасно знакомы. Я сказала «большинство», но на самом деле я понятия не имею, чем дед защищал дом.

— И ничего нельзя сделать, чтобы… ну… ускорить восстановление?

— Не беси меня маггловскими вопросами! — резко оборачиваясь, рыкнула та. — Неужели ты думаешь, что мне нравится жить в этом?

— Нет, конечно, но…

— Гарри!

— Да понял я, — махнул рукой Поттер. — По-моему, Лешер сомневается, что мы родственники, — сменил он тему. — Надо бы как-то его убедить.

Беллатриса поморщилась, вспоминая, как ей пришлось представляться матерью несносного мальчишки.

— Еще несколько дней, и Империус нам в помощь.

— Так нельзя! — возмутился Гарри. — Он нам помог, пустил в дом, кормил со своего стола, а ты — Империус!

— Он маггл, Гарри. Я не предлагаю ему вредить, но внушить не задавать вопросы — не вижу проблемы.

— В этом все вы, — глухо пробурчал Поттер и встал. — Пойду спать.

— Не забудь, что завтра с утра мы отправляемся на разведку! — крикнула вдогонку Беллатриса.

* * *

Около дома, в котором Белла родилась и выросла, они просидели весь день. Легкие маскировочные чары, неизвестные в далёком прошлом, гарантировали, что их никто не обнаружит.

— Ну что? — раз за разом спрашивал Гарри, и раз за разом Белла отмахивалась, мол, не отвлекай.

Поттер покорно замолкал и вздыхал: сидеть было скучно.

Когда наступил вечер, Беллатриса встряхнулась и наконец обернулась к Гарри:

— Всё плохо, — кратко сообщила она и встала. — Идём домой, поговорим по дороге.

— Что ты узнала? — нетерпеливо спросил Поттер, которому за целый день молчание так надоело, что он готов был говорить о чём угодно.

— Сигнус — дед моего отца, использовал помимо прочего именные чары. То есть помимо крови, на которую завязано большинство защитных заклинаний, для каждого члена семьи проводился индивидуальный ритуал.

— И? — поторопил Гарри.

— И мне в дом не попасть, пока главой семьи не станет Поллукс Блэк — мой дед.

— И когда это будет? — холодея от предчувствия неприятного ответа, осторожно спросил Поттер.

— Лет через тридцать, — оправдывая худшие ожидания, сообщила Белла. — Нам нужно попасть в Бодлианскую библиотеку.

— А это что?

Она даже остановилась от изумления.

— Это одна из самых старых и обширных библиотек во всём мире, Поттер! — разъярённо прошептала она. — Как можно не знать подобного?!

— Ну, магглы…

— Это объединённая библиотека! — не дослушивая, рявкнула она. — Надо бы заняться твоим образованием, — игнорируя ужас в глазах спутника, буркнула Белла, — а то неизвестно, сколько мы проторчим в этом времени, а терпеть твою глупость — увольте!

Посещение библиотеки принесло больше вопросов, чем ответов. Завалив всю мансарду скопированными в библиотеке книгами, Гарри с Беллой безуспешно пытались продраться сквозь заумствования учёных мужей, многие из которых на поверку оказывались обычными фантазёрами.

Намерение заняться образованием Поттера Белла исполнила с присущим ей фанатизмом, и теперь бывший гриффиндорский пятикурсник постигал тайны магии, известные любому чистокровному дошкольнику.

Жизнь вошла в размеренную колею, и, несмотря на неугасимое желание вернуться, оба незадачливых путешественника приспособились к окружающим условиям. На шестнадцатилетие Белла подарила «сыну» медальон-оберёг, лично зачарованный ей против магглов.

— Не хочу, чтобы какой-нибудь урод снова что-нибудь тебе сломал, — пояснила она, когда Гарри удивился неожиданному подарку.

Поттер всё реже вспоминал, что ненавидит мадам Лестрейндж, и всё чаще обращался к ней «мама», хотя вначале, даже осознавая, что это необходимо для конспирации, не мог заставить себя произнести сокровенное слово в адрес Пожирательницы смерти. А Белла даже не думала, что всего-то пару месяцев назад страстно мечтала заавадить проклятого мальчишку, погубившего Тёмного Лорда, сейчас Гарри был гарантом возвращения домой и заодно самым близким человеком — единственным, с кем она могла не притворяться и не играть роль, а быть самой собой.

* * *

Несмотря на то, что с момента их перемещения прошло несколько месяцев, ни Гарри, ни Белла не разбирались в политической ситуации магглов. Со слов доктора Лешера им было известно о всеобщей стачке, отчего все виды производства испытывали серьёзные сложности, а с рабочими местами было туго, но, что конкретно это означает и чем грозит — не понимали.

Поиском работы озадачился только Поттер, Белла наотрез отказалась даже пытаться устраиваться гувернанткой или кем-либо ещё:

— Я ненавижу детей, Гарри! Я — Блэк, я разбираюсь в искусстве, моде и флористике, я даже вышивать умею и играть на фортепиано, но я женщина — я не работаю!

Спорить он не стал: знал, что это бесполезно. Однако вскоре пришлось смириться, что найти работу — любую! — задача повышенной сложности. Щуплый подросток никого не интересовал, а тех, кого интересовал — избегал уже сам Поттер. В конце концов, несмотря на трепыхания остатков совести, Гарри пришлось смириться, что добыть средства законным путём не удаётся, и прекратить споры с Беллатрисой, позволив той обманывать магглов.

Каждое утро Гарри одевался, спускался, прощался с доктором Лешером, после чего выходил из дома, сворачивал в подворотню, накладывал чары и незаметно возвращался домой. Исключением в распорядке было только воскресенье. И тем сильнее было его недовольство, когда в единственный день, когда он мог выспаться, Белла подняла его в половине пятого утра.

— Ну чего? — сонно пробурчал он, однако одного взгляда на Беллатрису было достаточно, чтобы проснуться. — Что случилось?

— Я совершенно забыла!

— О чём?

— Вставай! Скорее!

Ничего не понимая, но невольно заражаясь волнением, Гарри быстро оделся, умылся и уже черед пару минут предстал перед нарезавшей круги по кухне Беллатрисой.

— Что произошло?

— Гарри, ты только не нервничай, — от такого начала у Поттера похолодели ладони, но он промолчал. — В этом году родился Тёмный Лорд.

Растерянно моргнув, ещё не чувствуя угрозы, Гарри вопросительно посмотрел на Беллу.

— И что?

— Гарри! Детство Лорда было ужасным! Мы должны найти его и…

— И что?! — вскочив на ноги, опрокинув стул, Поттер с яростью уставился на неё. — А у меня было хорошее детство?!

— Гарри!

— Нет!

— Гарри! Он — младенец. Ты ненавидишь взрослого мужчину, а сейчас Тёмного Лорда ещё не существует, он — всего лишь ребёнок. Неужели ты сможешь обречь малыша на страдания?

— Он же меня обрёк, — буркнул Поттер, не желая признавать действенность приведённых аргументов.

— И ты собрался мстить младенцу?

— Чего ты хочешь? — после паузы спросил он, усилием воли взяв себя в руки.

— Найти его, — твёрдо сказала Белла, глядя на Гарри молящим взором. — Мы просто удостоверимся, что с ним всё в порядке.

— А если не всё в порядке? — упрямо спросит Поттер, хотя уже понял, что не сможет просто выбросить из головы несчастья кровного врага. — Я не стану помогать тому, кто впоследствии придёт меня убивать.

— Гарри, мы просто проследим, чтобы у него всё было в порядке.

Он хотел возразить, что вмешиваться во время нельзя, но вовремя вспомнил, что их случай не подпадает под действие работы с обычным хроноворотом, и промолчал. Приняв молчание за согласие, чем оно по сути и являлось, Белла повеселела.

— Завтракай, и пойдём в Министерство магии.

— Зачем?

— Нужно узнать, где живут родители Лорда…

— В Литтл-Хэнглтоне, — буркнул Гарри, принимаясь за завтрак. Молчание затягивалось, так что он поднял взгляд от тарелки с овсянкой и так и застыл с недонесённой до рта ложкой: Беллатриса шокированно смотрела на него. — Что на этот раз?

— Ты знаешь… Но откуда? Тёмный Лорд никогда не говорил, где находится дом его родителей.

— Он, может, и не говорил, а вот Дамблдор… Слушай, а что ты вообще знаешь о нём? — неожиданно решил спросить Гарри и, когда не получил сразу ответа, усмехнулся. — Пожалуй, мне стоит заняться твоим просвещением. Для начала, его звали Том Риддл. Ты знала? — Белла неуверенно кивнула. — Далее, его отец маггл.

— Что?!

— Что слышала, — резко сказал Поттер, не давая Беллатрисе возможности возразить. — Его мать звали Меропа Гонт, и она была ненормальной, опоившей маггла амортенцией.

— Старик лгал!

— Белла, — устало покачал головой Поттер, — будь это ложью, Волдеморту не пришлось бы скрывать своё происхождение. Твой Лорд слишком много лгал…

— Я должна всё узнать сама, — хлопнув ладонью по столу, отрезала та. — Собирайся. Я аппарирую нас в Литтл-Хэнглтон.

Пожав плечами, Гарри залпом допил чай и поднялся:

— Я готов. А ты готова к правде?

Не отвечая, Пожирательница смерти Беллатриса Лестрейндж схватила его за руку и аппарировала.

* * *

Осень в Лондоне была промозглой, но за пределами столицы дело обстояло хуже. С неба срывался снег, ледяной ветер пробирался под мантию, мгновенно замораживая ноги и руки. В отличие от столицы, в которой, даже несмотря на начало века, хватало высоких зданий, Литтл-Хэнглтон темнел невдалеке ровным строем низких крыш.

— Ты указал координаты кладбища? — изумилась Белла, оглядываясь.

— Я был только тут. Только тогда здесь была могила Тома Риддла старшего, — буркнул Гарри. — Дом должен быть где-то там за холмом.

Белла кивнула, первой двинувшись в указанном направлении. Пятнадцать минут спустя они оказались на холме, с которого открывался прекрасный вид на всю деревушку. Наложив маскировочные чары, они направились к роскошному особняку — единственному двухэтажному дому в округе.

Чего бы ни ждала Беллатриса, она была разочарована. Ни отца, ни матери Тёмного Лорда здесь не было и давно. Магглы понятия не имели, где носит их единственного горячо любимого сына, а Гонты… Несмотря на репутацию самой жестокой ведьмы века, Беллу передёргивало от одной только мысли соваться к настоящим тёмным магам, к дверям которых была прибита ядовитая змея.

Простояв около дома в течение часа, она уже была готова сдаться, когда Гарри схватил её за руку, потянув ближе к дому. От вопросов Белла благоразумно воздержалась, однако причин странного поведения Поттера не понимала, и это раздражало. Шелест ветра по земле навевал уныние, так что едва Гарри сделал знак, что можно возвращаться, она тотчас же аппарировала.

— Они не знают, где Меропа, — доложил Гарри, грея руки о чашку с чаем.

— С чего ты взял?

— Морвин — это её брат — ругался, что та сбежала и некому управляться по хозяйству… Что?

— С чего ты взял? — повторила Белла, изумлённо глядя на него.

— Э-э-э… В смысле? Мы же оба слышали…

— Я не знаю, что слышал ты, — язвительно начала она, тоном давая понять, что подозревает у Гарри слуховые галлюцинации, — а я ничего не слышала!

— Хм… А! Ну точно! — воскликнул Поттер через мгновение. — Они говорили на парцелтанге! Я просто не всегда понимаю, на каком языке говорят: для меня оба звучат одинаково.

Некоторое время поспорив, ему удалось убедить Беллу, что разговор ему не почудился, да и говорить со змеями он может с детства.

— Так где же его искать?

— Том воспитывался в приюте… Я не помню название.

— В приюте?!

— Да, — не придав её чувствам значения, сухо подтвердил Гарри, — как же он назывался?..

Вспомнить удалось далеко не сразу. Белла спрашивала каждый час, чем жутко раздражала Поттера, и, в конце концов, ему пришло на неё прикрикнуть:

— Как вспомню — скажу! А будешь достать — вообще не стану вспоминать!

* * *

Название приюта Гарри всё-таки вспомнил, но ни Тома, ни Меропы там не было.

Беллатриса оживилась, каждый день перемещалась в приют и осматривалась, ища мать своего Лорда. Но всё было тщетно.

— Ты уверен, что правильно вспомнил название? — вернувшись с очередного «рейда», замёрзшая Белла замоталась в одеяло с головой, и теперь наружу торчал только нос да рука, подносящая к кокону чашку чая.

— Уверен. Может, ещё рано?

Белла кивнула, прекращая надоевший обоим спор.

Рождество они встретили вдвоём. Доктора Лешера ещё в конце осени пригласили принять участие в благотворительной миссии в Африке, так что дом теперь был в полном их распоряжении. За окном мела метель, глуша любые звуки, и иллюзия, что в мире нет никого, кроме них, была почти полной.

— Осталось всего несколько дней до конца года, — грустно сказала Белла.

Гарри поднял взгляд от книги, скопированной для него Беллатрисой в магической библиотеке, и понимающе кивнул.

— Не отчаивайся. Кто знает, может, Меропа завтра придёт в приют?

— Может, — не желая портить праздник, кивнула та. — Налить тебе ещё глинтвейна?

* * *

В последний день года Белла проснулась поздно. Повалявшись в кровати некоторое время, она заставила себя встать и спуститься в столовую.

— Ты не заболела? — вместо приветствия спросил Поттер, ставя перед ней завтрак. — Уже десять.

— Настроение плохое. Спасибо.

— Хочешь, сегодня вместе сходим в приют?

Проглотив овсянку, Беллатриса отрицательно покачала головой:

— Это бессмысленно. Лорда там нет.

— Ты несколько месяцев ходила туда каждый день, — сам себе удивляясь возразил Гарри. — Нельзя теперь просто взять и сдастся! Завтракай, и идём!

Из дома они вышли лишь через час. По случаю праздника решили не аппарировать, а пройтись пешком, по дороге заходя в магазины. Так что к мрачному зданию приюта подошли уже после обеда.

Гарри видел, что Белла старается оттянуть момент, но не понимал, какой в этом смысл.

— Здравствуйте, мисс, — приветствовал он женщину, стоявщую на ступеньках. — Не подскажете, к вам не обращалась Меропа Гонт?..

— О, как вы быстро! — всплеснула та руками и, ухватив Поттера под локоть, потащила его внутрь здания. — Пару часов назад пришла. И сразу начала рожать. Наша мисс Фергюсон ей сейчас помогает, но, я слышала, дела у неё не очень хороши… Мэм! Мэм, постойте! — вдруг заорала она, отчего Гарри шарахнулся в сторону, наступив молчаливой тенью следовавшей за ним Беллатрисе на ногу. — Тут к новенькой роженице пришли!

Одного взгляда на чопорную женщину, смотревшую на них, как на грязь под ногами, хватило, чтобы у Поттера развеялись все сомнения в целесообразности помощи будущему Тёмному Лорду: под присмотром этой женщины можно было вырасти только монстром.

— Пришли? — брюзгливо спросила она. — Где ж вы раньше были?

— Э-э-э… мы не знали, где…

— А должны были знать! — отрезала она с недовольством. — Ну хоть теперь снимите заботу с нас. Ступайте на второй этаж… Энни, проводи их.

Та женщина, что привела их сюда, поспешно закивала и жестом велела следовать за ней. Гарри с Беллой были только рады покинуть общество злобной мегеры.

— Миссис Коул — заведующая, — пояснила Энни. — Она очень не любит чужаков.

— Мы заметили, — фыркнула Беллатриса, едва сдерживаясь от желания начать сыпать во все стороны непростительными. — Где Меропа?

— Ступайте за мной, а вы, юноша, останьтесь в коридоре.

Гарри безропотно кивнул, не испытывая ни малейшего желания входить в родильное отделение. Меряя шагами длинный коридор, стены которого были выкрашены мрачной буро-зелёной краской, он пытался представить, каково Тому Риддлу было здесь расти. С Дурслями было, конечно, ужасно, но тут… Он содрогнулся.

Время тянулось медленно, и Гарри всё сильнее нервничал: Белла скрылась в родильном зале больше часа назад, и, кроме криков рожениц, из-за двери не доносилось ни звука.

Наконец, когда терпение Поттера почти истощилось, дверь распахнулась, выпуская Беллатрису…

— Что это?! — шокированно воскликнул Гарри, непроизвольно отступая и выставляя перед собой руки.

— Она умерла, — глухо сообщила Белла, прижимая к себе свёрток. — Гарри, я не… мы не… Гарри! Пожалуйста!

Поттер молча смотрел на завёрнутого в серое от старости тонкое одеяло младенца. Слов не было.

Он не думал ни о чём, в голове словно не осталось ни одной мысли. Не было ни привычной ненависти — за полгода жизни в этом времени проблемы противостояния Тёмному Лорду и Пожирателям смерти стали неактуальными, — ни жалости к малышу, которую он испытывал последние полчаса, пока стоял под дверью, ни даже злости на Беллатрису, которая явно планировала забрать ребёнка в их дом и заняться его воспитанием. Сознание будто отключилось. Он даже не заметил, как они покинули негостеприимные стены приюта.

— Подержи его.

— Что? — очнулся Поттер.

— Подержи, — повторила Белла. — Я аппарирую к нам и возьму одеяло потеплее, а то он заболеет.

— Аппарируй с ним, — не делая ни шага навстречу, предложил вариант Поттер.

— Гарри, с маленькими детьми нельзя перемещаться, — терпеливо пояснила Белла. — Ну же, Гарри, он не кусается. Я всего на минутку.

Неловко приняв ребёнка, он держал его на вытянутых руках, ни в силах даже помыслить о том, чтобы прижать к груди будущего монстра…

Младенческое кряхтение вывело его из апатии.

— Холодно? — глухо спросил Гарри, рассматривая правильные черты бледного лица новорождённого. — Мне тоже было холодно, когда Дурсли одевали меня в обноски кузена, — сообщил он, однако всё-таки прижал ребёнка к себе, прикрыв полой мантии от колючего ветра. — Как не ненавидеть тебя, Том? — задал он риторический вопрос, но внезапно застыл, осенённый мыслью. — Я сам воспитаю тебя! Я не позволю тебе стать монстром! Ты никого не убьёшь! Слышишь! Я не позволю!

— Гарри, он пока тебя не понимает.

Поттер даже не услышал хлопка аппарации, поэтому вздрогнул, когда Белла положила руку ему на плечо.

— Мы справимся. Лорд вырастет счастливым ребёнком…

— Том.

— Что?

— Его зовут Том. Не Лорд. Лордом я ему стать не позволю!

1927

Перепрыгивая через лужи, Гарри бежал домой, спеша принести свежее козье молоко названному брату.

Скажи кто-нибудь год назад, что он, Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил, назовёт Тома Риддла братом — он без колебаний проклял бы идиота, да ещё и плюнул бы на его поверженное тело. Однако на сегодняшний день маленький Том был для Гарри самым близким и любимым человеком во всем мире.

Когда Белла поставила его перед фактом, что младенец останется с ними, Гарри встретил новость в штыки. Да и как иначе? Ведь по вине этого человека погибли его родители и множество других людей, а сам Гарри остался никому не нужным сиротой. Однако деваться ему было некуда.

Но чем больше проходило времени, тем сильнее он привязывался к ребёнку, в котором ничто не напоминало ту пародию на человека, с которой ему не посчастливилось столкнуться в своём времени. Том рос милым улыбчивым мальчиком, и Гарри просто не мог относиться к нему иначе, чем с теплотой. Беллатриса же… для Поттера было полнейшим шоком, что известная своей жестокостью Пожирательница смерти оказалась великолепной матерью.

Выправляя метрику малыша, Белла назвалась Изабеллой Вайт — первым пришедшим на ум именем, так что когда Гарри потребовались бумаги, подтверждающие его личность, он пошёл по проторенной дорожке, став Гарри Вайтом.

Доктор Лешер так и не вернулся из Африки, и Гарри с Беллой понятия не имели о его судьбе, однако втроём жить в мансарде было сложно, и Беллатриса решила этот вопрос по-своему. Что именно сделала приёмная мать, Гарри предпочёл не знать, однако, через год после перемещения в прошлое они всей семьёй переехали в небольшой домик в самой южной части Белгравии, а ещё спустя некоторое время даже смогли добиться подключения камина к общей сети.

Достигнув совершеннолетия, Поттер устроился на работу в Министерство магии в Отдел по контролю за магическими существами, где были самые низкие требования к кандидатам. У него даже результаты СОВ не спросили, удовлетворившись словами о домашнем обучении. Но Гарри работа нравилась, да и зарплата радовала. К тому же именно благодаря работе они обзавелись домовиком: прибыв на вызов к сбесившемуся гиппогрифу, затоптавшему хозяина, Гарри обнаружил рыдавшего над телом эльфа. Хватило пары минут, чтобы оставшийся без хозяина домовик напросился служить Гарри. Беллатриса, с трудом постигавшая бытовые премудрости и очень устававшая от работы по хозяйству, была счастлива.

Ни Гарри, ни Белла не заметили, как вынужденное сосуществование превратилось сначала в дружеские отношения, а потом и вовсе перешло в родственные чувства.

1937

— Том! Стой! Негодный мальчишка! — воскликнул Гарри, не поспевая за шустрым братом. — Ну мать тебе задаст трёпку! Стой, говорю!

Том выглянул из-за угла, улыбаясь до ушей: в угрозы он совершенно не верил, поскольку за одиннадцать лет жизни ни мать, ни Гарри ни разу не подняли на него руку.

— Давай быстрее! — потребовал он. — Мне не терпится увидеть Хогвартс-экспресс.

Гарри понимающе усмехнулся.

— Потеряешься, вообще не попадёшь на поезд, — пригрозил он. — Экспресс ждать не будет, пока я тебя отыщу.

— Да ладно тебе, — отмахнулся Том, однако шаг замедлил и даже дал Гарри руку.

— Волнуешься? — подмигнул Поттер.

— Вот ещё!

— Ну-ну, — усмехнулся Гарри. — Так, вот и нужная колонна. Ну что, сам пройдёшь?

Том оробел, но встряхнул непослушными кудрями и, расправив плечи, гордо задрал подбородок, смело шагнув прямо в стену.

— Ну наконец-то! — выдохнула Беллатриса, стоявшая прямо у выхода на магическую платформу. — Я уже заждалась вас.

— Ой, мам, мы зашли в магазин…

— Напишешь обо всём в письме, — перебила та, одним движением волшебной палочки возвращая чемодану истинный размер. — Ступай в купе, пока поезд не уехал.

Гарри крепко обнял брата, отчего тот смешно насупился, однако когда мать притянула его к себе для поцелуя, возражать не стал.

— Я буду скучать, — опустив взгляд, неуверенно сообщил он.

— Мы тоже, милый, — растроганно закивала Белла. — Всё, теперь тебе точно пора. Ждём сову!

— Как думаешь?.. — начал Гарри, глядя, как поезд набирает скорость и машущий в окно Том пропадает из виду.

— Всё будет хорошо. Наш мальчик не совершит прежних ошибок, — твёрдо сказала Беллатриса, тоже смотря на растворяющийся вдали алый паровоз. — Всё будет хорошо.

1942

— Мама! — заорал Гарри, стоило ему прочитать пару строк из письма Тома. — Мама!

— С ума сошёл так кричать?! — недовольно осведомилась Беллатриса, восстанавливая разбившееся блюдо. — Что случилось?

— Том…

— Что с ним?! — снова роняя блюдо, испуганно воскликнула она.

— С ним — ничего. А вот с Миртл…

— С кем? — поняв, что с обожаемым сыном ничего не случилось, Белла потеряла интерес к разговору и принялась повторно чинить разбитую посуду.

— Плакса Миртл. Привидение из туалета на втором этаже.

— А. И что?

— Она погибла.

— Привидение погибло? — удивилась Белла.

— Миртл погибла! И стала привидением!

Поставив блюдо на стол, Белла вытерла руки о кухонное полотенце и обернула к Гарри:

— Я не понимаю, что тебя так взволновало.

— Миртл убил Том. Он открыл Тайную комнату и натравил на неё василиска. История повторяется!

— Но, Гарри, — чувствуя неприятный холодок, Белла села за стол, — в школе не было никаких нападений. Директор Диппет…

— Старый болван! — перебил Поттер. — Поверь, я в курсе, что было в прошлый раз. Нападения замалчивались, пока не погибла ученица. А потом Том Риддл подставил Хагрида…

— Стоп! — хлопнула ладонью по столу Беллатриса. — Ты не можешь обвинять брата без намёка на доказательства. Это во-первых.

Гарри вздохнул и согласно кивнул: обвинять Тома было физически больно.

— А что во-вторых?

— А во-вторых, — пристально глядя в глаза Гарри сказала она, — что бы ни совершил Том, он — член нашей семьи. И мы не оставим его одного разбираться с неприятностями.

— Но, мама…

— Гарри!

— Но ведь Миртл погибла!

— Гарри!

— Я понял, — хмуро ответил тот, прекращая спор.

Такая позиция уже давно не казалась ему неправильной. Единство, о котором он и не догадывался раньше, было присуще каждой чистокровной семье. За своих родных волшебники готовы были перегрызть глотку любому, вне зависимости от того, был ли член семьи прав или виноват. Всё решалось внутри семьи и не должно было выходить за её пределы.

Впервые Гарри столкнулся с подобным на работе, когда дело о незаконном разведении мантикор внезапно оказалось закрытым, а виновник — отпущен на свободу. Тогда он вернулся домой в ярости и принялся жаловаться на несправедливость… Белла усмехнулась и объяснила, что разрушивший репутацию семьи волшебник не останется безнаказанным, вот только меру наказания определит глава семьи, а не какой-то работник Министерства.

За прошедшие годы Гарри сжился с новой правдой и стал воспринимать её как данность. Иногда у него случались, как говорила Белла, «приступы гриффиндорского идиотизма», но это происходило всё реже.

Немного успокоившись, Гарри задумался о поступках брата и вдруг понял, что Беллатриса абсолютно права: представив шестнадцатилетнего брата, которого какие-то люди тащат в Азкабан…

— Ох! — не удержался он от вздоха, чувствуя, что магия готова выплеснуться наружу.

— Теперь — понял?

— Да, мама. Мы должны сами поговорить с ним!

* * *

Разговор с братом состоялся лишь через месяц, когда студентов отпустили на прогулку в Хогсмид. Не слушая возражения, что у Тома были планы на выходной день, Гарри обнял его за плечи и аппарировал домой.

— Да что происходит?! — возмутился Том.

— А это ты нам расскажи, дорогой, — строго велела Беллатриса, не спеша демонстрировать материнскую радость от встречи. — Как погибла Миртл?

Том вытаращил глаза, но мгновение спустя взял себя в руки и раздражённо всплеснул руками.

— Почему вы не читаете «Пророк»? Все давно забыли об этом, а вы решили испортить мне выходной?

— Том! — повысил голос Поттер. — Не заговаривай нам зубы!

— Да при чём тут я?! Всё, что мне известно, так это перевранная история, которую я узнал через третьи руки. Гриффиндорский третьекурсник притащил в школу акромантула, тот сбежал и напал на девчонку…

— И ты тут не при чём? — саркастично перебил Гарри.

Том изумлённо взглянул на брата.

— А при чём тут я?

— Я хочу слышать правду!

— Но, мама!

Гарри с Беллой переглянулись и синхронно опустили глаза.

— Том, мне очень жаль, — начала Белла, — но у нас нет иного выхода.

— Мам?

— Мы должны узнать всю правду.

Том не успел опомниться, как его сознание было атаковано.

— Ну, знаете ли! — зло сплюнул Том спустя несколько минут. — Вот уж не думал, что вы на такое способны! Гарри, немедленно верни меня в школу!

— Прости, сынок…

— Я подумаю, — не взглянув на мать, отрезал он и повторил просьбу: — Верните меня в школу.

Гарри не оставалось ничего иного, кроме как аппарировать обратно в Хогсмид.

— Что ты узнала? — спросил Поттер, вернувшись.

— Он не при чём, — расстроенно сообщила Белла. — И понятия не имеет о Тайной комнате и василиске.

— Хм… Странно это как-то. Не верю я, что Хагрид виноват. В прошлый раз…

— Это не прошлый раз, Гарри. А Тома мы обидели несправедливо.

1943

— Когда мне уже дадут лицензию! — воскликнул Том, переместившись с матерью и братом на Кингс-Кросс.

— То, что мы научили тебя аппарировать, ещё не означает, что ты готов делать это самостоятельно, — в десятый, наверное, раз повторила Беллатриса. — В конце концов, всего-то полгода нужно потерпеть.

— Я и так терплю полгода! — фыркнул Том. — Ладно, мне пора. Я напишу.

— Счастливо, дорогой. Удачи в учёбе.

— Спасибо, мам. Пока, Гарри.

— Пока, братишка…

Том легко запрыгнул на подножку и, помахав на прощание, скрылся в вагоне. Гарри с Беллой уже собрались аппарировать домой, когда прямо перед собой увидели того, кого совершенно определённо не рассчитывали встретить…

Его выбросило прямо в лужу у мусорного бака. Рудольфус попытался вскочить и принять оборонительную позицию, но едва смог поднять руку с волшебной палочкой. Рядом кто-то застонал.

Усилием воли заставив тело перевернуться на живот, чувствуя, как мантия пропитывается грязной водой, он привстал на локтях, но почти сразу повалился обратно в лужу.

— Срань! — с чувством произнёс Лестрейндж.

Сесть удалось лишь с третьей попытки. Присмотревшись к копошащейся рядом массе, он усмехнулся и позвал:

— Эй, ничтожество, ты жив?

Невилл что-то прохныкал в ответ.

— Мордредова срань! — эмоционально резюмировал Руди, поняв, что ни физических, ни магических сил нет. — Так что, жив, нет?

— Жив, — дрожащим голосом отозвался Лонгботтом.

— Встать можешь?

Справа послышалось кряхтение, шорох и плюхающий звук, после чего на некоторое время всё стихло.

— Ты не сдох там? — участливо поинтересовался Рудольфус, которого собственная беспомощность начинала пугать.

— Нет, — всхлипнул Невилл, — только встать не могу.

— Срань! — повторил Лестрейндж.

— Где мы? — вдруг воскликнул Лонгботтом, очевидно, даже из положения лёжа увидевший, что окружающая обстановка совершенно не похожа на ту, что он лицезрел минуту назад.

Руди поморщился.

— Около Министерства, — со вздохом пояснил он. — Но это неважно.

— А что важно? — машинально спросил Невилл, которому было очень страшно рядом с Пожирателем смерти и который готов был отвлечься от этого отвратительного чувства чем угодно, даже разговором с ненавистным врагом.

— Важно? Хм. Не «где», а «когда».

Лонгботтом надолго замолчал, что позволило Рудольфусу сосредоточиться и провести ревизию организма, а заодно и оценить ситуацию. Магическое истощение он диагностировал без труда, физически же он был в полном порядке, если не считать того, что тело было обессиленно.

С трудом встав, почувствовав, как голова закружилась, а перед глазами заплясали чёрные точки, он огляделся и витиеватого выругался.

— Страшно подумать, куда нас занесло, — протянул он, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Но почему?..

— Разбитые хроновороты, — бросил Рудольфус, стоя спиной. — Вставай, герой, что-то мне подсказывает, что отсюда надо убираться.

Невилл пискнул нечто нечленораздельное и попытался отползти. Лестрейндж невесело усмехнулся и несильно пнул спутника пониже спины.

— Давай, ничтожество, поднимайся. Вместе попали сюда, вместе должны выбраться.

— А вы… вы не…

— Да не трону я тебя! — рявкнул Рудольфус, и только после этого Невилл начал подниматься.

Опасливо косясь на идущего в ярде впереди Пожирателя смерти, Лонгботтом выискивал щель, в которую можно было бы забиться и спрятаться.

Дойдя до угла здания, Рудольфус рванул спутника за рукав, швыряя в тень и наваливаясь всем телом, одновременно зажав ему рот рукой.

Невилл был так испуган, что даже не мог закричать. Его сердце колотилось так часто, что, казалось, готово было выскочить из груди в любую секунду. Но даже сквозь грохот крови в ушах он услышал чьи-то шаги и замер: мимо прошли несколько воинственно выглядевших мужчин.

— Пронесло, — облегчённо выдохнул Рудольфус, отстраняясь и выходя из тени. — Но дела плохи.

— Почему? — Невиллу не было интересно, но молчать он был не в силах. За этот бесконечный день его организм подвергся стольким испытаниям и опасностям, что теперь всё воспринималось словно сквозь стекло: далёким и не важным.

— Потому что тут война.

— Что?!

— Заткнись! — подскочив к Лонгботтому, Рудольфус тряхнул его за плечи. — У нас нет документов, идиот, а перемещение на такой колоссальный срок требует огромных магических затрат!

— И что? — пролепетал Невилл, от страха даже не чувствовавший боли в сжимаемых плечах.

— И то, что мы и Люмос не наколдуем сейчас! А магглы не станут долго думать, в шпионаже обвинят…

— Откуда вы знаете?

— Отец рассказывал, — нехотя буркнул Рудольфус и зашагал прямо по улице.

Некоторое время Невилл смотрел ему вслед, борясь с собой, а потом поспешил догнать: остаться одному неизвестно где, — когда! — было страшнее, чем общество неожиданно мирно настроенного Пожирателя смерти.

* * *

Придя в себя от перемещения во времени, первым, о чём задумался Невилл, была месть. Ни наверняка волновавшаяся бабушка, ни забота о своём будущем не могли затмить всепоглощающее желание отомстить человеку, что довёл до сумасшествия маму с папой, а его самого превратившего в сироту при живых родителях…

Вот только Рудольфусу было откровенно плевать на душевные терзания современника.

Бросив взгляд на насупленного спутника, Руди, не колеблясь, отвесил ему подзатыльник:

— Ненавидь, сколько влезет, но до возвращения домой — чтобы ни одного лишнего движения. Ясно? — Лонгботтом промолчал, и Рудольфус ткнул его под ребра. — Или я тебя трансфигурирую в какую-нибудь безделушку и просто спрячу в карман. Ну?

— Ясно, — буркнул Невилл, у которого от боли слёзы навернулись на глаза.

— Слушай, — возобновил почти что монолог Лестрейндж, — я всё понимаю, ты жаждешь мести, но сейчас она не ко времени. Вряд ли ты что-то знаешь о путешествиях во времени, при Дамблдоре программу Хогвартса безжалостно омагглили, но потом ты поймёшь, что я говорю правду, а пока тебе просто придётся делать то, что я скажу. Мы оба должны выжить. Иначе тот мир, который ты знаешь, исчезнет.

В глазах Лонгботтома застыло упрямое несогласие, и, отвесив ему ещё один подзатыльник, Рудольфус продолжил:

— Твои друзья умрут. — Невилл вскинулся, и он безжалостно закончил: — Не просто перестанут существовать, а именно умрут. Все. Это не обычное перемещение во времени, при котором, если мы изменим прошлое, изменится будущее. Тут задействован совершенно иной механизм: если мы погибнем, будущее исчезнет. Дождись возвращения, — тихо посоветовал он после паузы, — а пока: мы в одной лодке, как бы нам обоим это не было неприятно.

Всю дорогу Невилл молчал. Он не знал, куда они идут, но ни на секунду не поверил в то, что проклятый Пожиратель смерти не причинит ему вреда. И всё же покорно следовал за ним в неизвестность. Невиллу было всё равно. Прокручивая в голове события в Министерстве магии, он признавал, что у них изначально не было шансов против Пожирателей смерти. Вспоминая, с какой лёгкостью тот же Лестрейндж парировал все заклинания и насылал свои, Невилл едва не стонал в голос. На что они рассчитывали?! На что он надеялся?! На то, что маггловоспитанный и ничего не знавший о их мире Гарри Поттер и магглорождённая Гермиона Грейнджер, все знания которой сводились к паре прочитанных книжек из свободного доступа любой детской библиотеки, научат его на равных сражаться с такими, как идущий впереди мужчина? Это даже не глупость, это откровенное безумие… Невилл не винил друзей, они все хотели как лучше и добросовестно заблуждались относительно своих сил и способностей. Но легче от таких выводов не становилось.

— О чём задумался?

Невилл вздрогнул.

— Э-э-э…

— Ясно, — хмыкнул Рудольфус. — Я тоже думаю о тех, с кем пришёл в Министерство. Между прочим, у меня там брат остался.

Сначала Невилл хотел заявить что-то грубое, мол, надеюсь, он умер или его хотя бы отправили целоваться с дементором, но почему-то не смог. Этот мужчина вёл себя совершенно не так, как можно было бы ждать от Пожирателя смерти. И, несмотря на всю ненависть к магам по фамилии Лестрейндж, Невилл промолчал.

* * *

— Куда мы идём? — прошло не меньше двух часов, прежде чем Лонгботтом решился подать голос.

Ноги ныли, в горле першило от жажды, да и страх перед будущим никуда не делся.

— Есть одно безопасное место… По крайней мере, я надеюсь, что оно безопасное, — нехотя ответил Рудольфус. — Устал?

Невилл промолчал. Пожав плечами, Лестрейндж продолжил шагать.

Ещё час спустя им встретился одинокий маггл.

— Спрячься и ни звука! — свистящим шёпотом приказал Руди, в то же мгновение исчезая во тьме улицы.

Невилл покорно присел на корточки за невысоким растительным ограждением. За время пути им неоднократно встречались вооружённые маггловские патрули, и, даже плохо разбираясь в реалиях чужого мира, ему хватало ума понять, что лучше не попадать им в руки. Но Лестрейндж впервые не спрятался вместе с ним — это пугало.

— Эй, ничтожество, выходи, — послышался голос Рудольфуса, и Невилл выбрался на дорогу. — Жрать будешь?

И, не дожидаясь вербального согласия, протянул ещё тёплую булку. Невилл без колебаний впился зубами в хлеб.

— Тут ещё молоко есть, — отпив часть, Лестрейндж вручил бутылку спутнику. — Давай шустрее, скоро рассвет, а нам ещё топать и топать.

— И всё же, куда мы идём? — дожевав, Невилл повеселел и осмелился повторить вопрос.

— В «Ильсидор»… Чего застыл? Неужто знаешь, что это?

Невилл сглотнул и неуверенно кивнул:

— Убежище тёмных магов.

— Почти, — хохотнул Руди. — Это просто убежище. Для всех магов… В смысле, для всех чистокровных магов.

— А нас туда пустят? — ничуть не успокоенный Невилл замедлил шаг.

— Разумеется! При всём моём неуважении к твоим родителям, в чистоте их крови даже я не сомневаюсь. Расслабься! — рявкнул он, заметив, как подобрался Лонгботтом. — Все претензии после возвращения домой, помнишь? Да и потом, чего ты палочкой размахиваешь? Всё равно же ничего наколдовать пока не можешь.

— Как и вы! — огрызнулся Невилл.

— Вот только я могу тебя прибить одним ударом, — с улыбкой парировал Руди, удовлетворённо наблюдая, как Лонгботтом вздрагивает и втягивает голову в плечи. — Не провоцируй лучше. Мы должны вернуться домой. Оба. Поэтому выброси из головы всю гриффиндорскую чушь, и давай заключим временное перемирие. Ну?

— Ладно, — нехотя кивнул Невилл, дав себе зарок выяснить, насколько слова Лестрейнджа соответствуют действительности при первом же удобном случае. И, убедившись, что тот лжёт — отомстить.

* * *

Убежище представляло собой каменное сооружение три на три ярда и выглядело отнюдь не впечатляюще. Однако стоило им войти под убогую каменную крышу — всё мгновенно изменилось. Стены раздались вширь и в высь, в них появилось множество дверей… А прямо перед замершими волшебниками завис серебряный поднос с несколькими ужасающе длинными иголками.

— Не тормози, — буркнул Лестрейндж и, подавая пример, взял иглу. — Это проверка на чистоту крови, — соизволил пояснить он, втыкая металл себе в запястье.

Невилла передёрнуло. Однако, поняв, что уговаривать его никто не собирается, он всё же потянулся за своей иглой.

— Быстрее.

Зажмурившись, Лонгботтом с размаху вонзил иглу в руку, приготовившись кричать… и удивлённо распахнул глаза. Рудольфус рассмеялся и, ухватив за локоть растерявшегося от отсутствия боли парня, потащил за собой к одной из дверей.

…Расположились они почти с королевскими удобствами. Просторные помещения, услужливые, молчаливые эльфы, вкусная еда. Пока Невилл отсыпался, Лестрейндж успел посетить библиотеку и теперь штудировал многостраничные ветхие фолианты, стараясь разобраться, что нужно для того, чтобы попасть домой.

Дни сменялись ночами, складывались в недели, а ответа не находилось. Кроме них в убежище никого не было, так что спросить совета было не у кого. Рудольфус мрачнел, Невилл отчаивался.

— Я не знаю, что делать, — сгорбившись, Лестрейндж сидел в кресле, а рядом лежали сложенные в аккуратную стопку впервые закрытые книги. — У меня нет идей.

Невилл шумно вздохнул и сел в кресло напротив.

— Мы так и останемся в этом времени?

— Похоже на то.

— Тогда…

— Что? — без интереса спросил Рудольфус, когда тот замолчал.

— Может, мне стоит доучиться в Хогвартсе?

— Пожалуй. А мне — подыскать работу в Министерстве. «Ильсидор» всё же временное пристанище. Мордред!

Невилл отпрянул, испугавшись эмоциональной реакции, но тотчас же успокоился: за пару месяцев он понял, что ему нечего бояться в обществе этого мужчины. Его ненависть не исчезла — слишком долго взращивалась для этого, — но всё же притихла и не мешала вести себя вежливо. Невилл ждал возвращения в своё время, чтобы осуществить свою месть, но до того не помышлял нарушить хрупкое равновесие, что установилось между ними: книги, что стопками таскал Рудольфус, он тоже успел просмотреть и рисковать всем, что знал и любил в мире ради попытки, которая скорее всего обречена на провал, не собирался.

— Ладно, надо придумать что-то с маскировочными чарами, не со своими же физиономиями являться. Но, по крайней мере, у нас снова появился хоть какой-то план.

— Руди?!

Невилл едва не подпрыгнул от громкого оклика, раздавшегося буквально в нескольких дюймах от его уха, Рудольфус же шокированно распахнул глаза, не в силах поверить, что голос принадлежит жене.

— Руди! — взвизгнула Беллатриса, когда тот повернулся, и бросилась ему на шею.

— О Салазар! — сжимая супругу в ответном объятии, протянул Лестрейндж. — Но как?..

— Хм, мне неприятно прерывать ваше воссоединение, однако вы привлекаете слишком много внимания…

— Гарри?!

Поттер словно подавился следующими словами, с не меньшим изумление глядя на спутника Рудольфуса.

— Невилл… — неверующе прошептал он.

— Гарри прав, здесь неподходящее место для разговора, — быстро произнесла Белла и, поскольку у неё редко расходилось слово и дело, схватила мужа за руку, аппарируя.

— Гарри, что…

— Потом! — с радостной улыбкой перебил тот, следуя примеру матери и перемещаясь с бывшим сокурсником домой.

Взаимная неловкость ощущалась недолго. Белла разрядила обстановку предложением позавтракать, и, пока эльф накрывал на стол, у всех было время рассмотреть друг друга.

Первым слово взял Рудольфус. Его рассказ о событиях пары месяцев, что прошли после перемещения во времени, не затянулся надолго. А потом Руди почти спокойно воспринял информацию, что супруга усыновила Поттера. Конечно, он был удивлён незнакомой теплотой и мягкостью, с которыми Белла обращалась к парню, ведь раньше видеть подобное ему не доводилось, но возражений с его стороны не было: он доверял жене.

Гарри усмехнулся, когда мать призналась, что совершенно забыла об Ильсидоре — это было похоже на прошлую Беллу. Сам он был спокоен: за годы жизни с матерью он многое узнал о ней, и Рудольфус был неотъемлемой частью её прошлого, перестав быть абстрактным Пожирателем смерти, так что Поттер ничуть не возражал против его появления.

Один лишь Невилл не вписывался в картину радостной встречи.

— Семнадцать лет?! — воскликнул Рудольфус, выслушав краткий пересказ о жизни Беллы. — Ты ни на йоту не изменилась!

Беллатриса польщённо улыбнулась.

— Знаю. Мы с Гарри потратили массу времени на поиски хоть какой-нибудь информации, но — ничего не узнали. Он хотя бы немного повзрослел — ровно настолько, чтобы отсутствие изменений не бросалось в глаза, а у меня даже седины не появилось.

— Ты, наверное, рада? — подмигнул тот. — А что вы делали на вокзале?

Гарри с Беллой переглянулись.

— Это отдельная история, — уклончиво ответил Поттер. — Если позволите, хотелось бы сначала прояснить кое-что… Невилл?

— А?

— Ты всё время молчишь. Скажи, что думаешь.

Лонгботтом скользнул взглядом по обоим Лестрейнджам, и в глубине его глазах вспыхнула ненависть.

— Что сказать? — пробурчал он, вновь опуская голову.

— Я помню, как ты их ненавидел, но… Невилл, посмотри на меня! — приказной тон подействовал безотказно — взгляды встретились. — Белла — моя мать.

— Что?!

— Силенцио!

— Мама, — укоризненно нахмурился Поттер, однако снимать заклинание не стал, понимая, что так будет проще всего донести до Невилла информацию. — Невилл, мне очень жаль, что с твоими родителями произошло несчастье, но той Беллатрисы Лестрейндж, что их пытала, больше нет. Нам нужно держаться вместе, однако твоя ненависть… Рисковать, что ты однажды нападёшь, мы не станем.

— Убьёшь меня? — процедил Лонгботтом, когда ему вернули способность говорить. — Конечно, ты семнадцать лет провёл, подлизываясь к убийце…

Гарри лишь качнул головой: пока Лонгботтом настроен настолько враждебно, не было никакого смысла что-то объяснять. Он не злился на бывшего приятеля, помня, что и сам вёл себя в первое время ничем не лучше, но вот обида была сильна. А ещё Гарри не знал, что теперь делать.

— Рот закрой, щенок, — рявкнула Беллатриса, становясь как никогда похожей на себя прежнюю. — Никто не собирается тебе причинять вред, но если будешь хамить моему сыну…

— Значит так, — подал голос Рудольфус, и все замолчали, — раз по-хорошему ты не хочешь…

— Э-э-э… мистер Лестрейндж…

— Зови меня Руди, — велел тот и подмигнул жене, — раз уж ты сын Беллы, значит и мне тоже.

— Хм, — Гарри немного смутился, но слышать это было приятно, так что он приободрился, — спасибо. Не надо угрожать Невиллу, его реакция простительна.

— Простительна, — согласилась Белла, — но неуместна. Руди?

— Раз он не хочет по-хорошему, — продолжил Лестрейндж, — сделаем, как мы с ним и планировали: пусть убирается в Хогвартс. Но с одним маленьким дополнением.

— Каким? — взгляд исподлобья и тон наглядно демонстрировали, что Невилл не ждёт ничего хорошего от врагов, к которым успел причислить и Гарри.

— Обливиэйт или непреложный обет.

— А лучше и то, и другое, — вставила Белла.

Поттер виновато взглянул на Лонгботтома, но возражать не стал. Оказавшись в школе, Невилл тут же побежит к Дамблдору, а это было недопустимо: никто не должен знать будущее — это уничтожит его. Гарри и сам бы побежал к директору, будь у него такая возможность в двадцать шестом году — хорошо, что её не было, и он успел почитать о подобных перемещениях до того, как совершить роковую ошибку.

Но помимо этой опасности было и ещё кое-что. Том. Рисковать братом Гарри не стал бы ни за что на свете.

— А как он попадёт в Хогвартс? — давая понять, что согласен с планом, поинтересовался Гарри.

— Об этом я уже позаботился, у него есть приглашение. Аппарирую его в Хогсмид…

— А вы умеете стирать память?

Лестрейндж демонстративно хмыкнул.

— Разумеется. И если это ничтожество не станет мешать, я сделаю всё аккуратно.

Лонгботтом моментально вскочил на ноги, предприняв попытку сбежать, но Белла была начеку:

— Петрификус Тоталус! Думаю, стоит его усыпить. Возни меньше.

До прибытия Хогвартс-экспресса в Хогсмид было много времени, так что Рудольфусу не составила труда подкорректировать память Невилла.

— Блок рассеется сам, когда он вернётся в своё время, — утирая трудовой пот, сообщил Лестрейндж. — Думаю, не стоит его сейчас будить, лучше сделать это перед отправлением… Так что вы недоговариваете? Я видел, как вы переглядывались…

— Руди, я усыновила не только Гарри, — нерешительно произнесла Беллатриса и замолчала.

— Хотите виски? — влез Поттер, не зная, какой реакции ждать и опасаясь её.

— Давай виски, и говорите уже, в чём дело!

— Тёмный Лорд. Руди, я… я усыновила его.

О реакции Рудольфуса на известие, что он — приёмный отец Тёмного Лорда можно было много чего сказать, однако было слово, идеально описывавшее его состояние. Шок.

Гарри держал палочку наготове, опасаясь взрыва, но она не понадобилась.

— Рассказывайте по порядку, Мордред вас забери!

И Белла рассказала. О чём-то она упоминала мельком, о других событиях рассказывала ровным тоном, а некоторые моменты расписывала во всех подробностях срывающимся голосом…

Гарри знал, что для матери очень важно получить одобрение супруга, поэтому волновался не меньше Беллатрисы, ожидая, какая последует реакция. Рудольфус молчал.

Часы пробили семь вечера, и только тогда он подал голос:

— Мне нужно всё обдумать. Слишком уж это всё… Слишком. Сейчас я перемещу этого кретина в Хогсмид, прогуляюсь, зайду в какой-нибудь бар, надерусь там… Поговорим утром, ладно?

— Руди, я приготовлю тебе комнату… — неуверенно пролепетала Белла, не зная, захочет ли муж остаться с ней теперь.

— Мам, займись этим сейчас.

Белла вопросительно глянула на Гарри, но, догадавшись, что тот хочет перекинуться с Рудольфусом парой слов наедине, без возражений вышла. Что сказать она всё равно не знала.

Проводив Беллатрису взглядом, Поттер пару секунд просто смотрел на Лестрейнджа, собираясь с мыслями. Он давно перестал быть тем гриффиндорцем, что кинулся в Отдел тайн без плана и прикрытия, давно перестал делить мир на чёрное и белое, и, конечно, уже не ненавидел людей за один лишь факт причастности к организации Тёмного Лорда, ведь тот был его любимым братом. Но всё же кое-что от того Гарри в нём осталось — готовность защищать своих.

— Я понимаю, вы удивлены и растеряны, но, пожалуйста, будьте с мамой помягче. Она очень любит Тома. Как и я. Вы тоже много для неё значите, она вас не забыла за эти годы, но… Тома мама любит больше всех остальных вместе взятых.

— Она моя жена, Поттер. Я её не обижу.

— Очень надеюсь на это. И я не Поттер, наша фамилия Вайт.

— Оригинально, — хмыкнул Лестрейндж и, подхватив Невилла, аппарировал.

* * *

Рудольфус сдержал обещание и появился в прихожей дома Вайтов пьяным. Гарри не стал беспокоить Беллу и сам устроил гостя из прошлого в приготовленной для него комнате. А утром состоялся серьёзный разговор, в ходе которого державшийся за голову Лестрейндж сообщил о готовности включиться в игру.

До рождественских каникул было достаточно времени, чтобы всё обдумать и подготовить историю, которая должна была убедить Тома в достоверности, но, хотя никаких противоречий в рассказе не было, всё получилось совсем не так, как планировали путешественники во времени.

Легенда Беллатрисы и Гарри включала в себя чистокровных предков, вынужденных переселиться на материк, но об отце мальчиков Белла никогда не говорила. Разумеется, какие-то мысли у Тома были по этому поводу, но даже в раннем детстве он не задавал вопросы об отце. Теперь же ему была преподнесена история о пропавшем во время экспедиции в Южной Америке Рудольфусе, долгое время жившем в плену.

Выслушав мать, Том некоторое время посверлил «отца» взглядом, после чего молча встал из-за стола и удалился в свою комнату.

— Я поговорю с ним, — бросил Гарри и двинулся следом за братом. — Том?

— Ты веришь в этот бред?

— Я помню, как он пропал, — не желая откровенно лгать, уклончиво пожал плечами Гарри. — Понимаю, для тебя это неожиданно, но…

— Я думал, он нас бросил. Или что я незаконнорождённый. Или…

Не зная, что сказать, Гарри ободряюще сжал плечо Тома.

— Теперь он здесь.

— Это точно.

Натянутость отношений никому не казалась странной, напротив, но приятного в сложившейся ситуации было мало. Белла разрывалась между мужем и сыном, Рудольфус неловко пытался найти точки соприкосновения и подружиться, а Том хоть и не демонстрировал враждебность, идти на контакт не спешил. И потому, когда он сначала сбежал в Хогвартс до начала занятий, а после окончания школы решил попутешествовать, уведомив об этом совой, семейство Вайтов лишь вздохнуло: другого от Тома не ждали.

* * *

Из годового путешествия Том вернулся совсем взрослым. И дело было не в пропавшей пухлости щёк, изменился его взгляд: как метафорически, так и буквально. Том больше не советовался с родными и даже не беседовал — ставил перед фактом, в лучшем случае, уведомляя о переменах в своей жизни постфактум.

Белла расстраивалась, а Гарри переживал, что история может повториться, и Том снова изберёт неправильный путь.

— Ему уже почти девятнадцать, отстаньте от него, он самостоятельный мужчина, — обычно произносил Рудольфус, когда жена и приёмный сын снова поднимали тему.

Тома же не интересовали душевные страдания семьи. Он так и не смог принять отца, потому и отдалился от матери, с братом же он предпочитал видеться на нейтральной территории. Сразу после возвращения он снял комнату в Лютном переулке и устроился в Министерство магии — клерком в Отдел международного магического сотрудничества, рассчитывая, что его знания и ответственность помогут быстро построить карьеру. Работой он был доволен, хоть карьерный взлёт оказался более медленным процессом, чем ему виделось в мечтах. Как бы то ни было, Том стал взрослым мужчиной и свой путь строил сам.

1950

Поставив последнюю подпись и захлопнув папку с делом о проникнувшем в банк нюхлере, Гарри устало потёр глаза. За прошедшие годы он стал заместителем начальника Отдела и больше не выезжал на места, с точки зрения удобства, безопасности и престижа — это было хорошо, но рутина его убивала.

Всё свободное от работы время он проводил дома с Беллой и Руди, и, хотя жили они мирно и даже можно сказать дружно, настоящих друзей ему очень не хватало. В начале службы он был не против завести новые знакомства, однако называть кого-то другом и лгать ему прямо в глаза — этого Поттер не мог делать; о романтических привязанностях же он и не помышлял, помня, что лишь гость в этом времени. Оптимальным выходом было общение с Невиллом, но, во-первых, он сам согласился на стирание ему памяти, а во-вторых… Несколько раз сталкиваясь с бывшим Лонгботтом, а ныне Невиллом Смитом, Гарри разочаровался в нём.

И оставался только Том. Любимый брат, старший сотрудник Отдела международного магического сотрудничества, объект его гордости… Который бывал в родной Великобритании пару раз в год, пропадая в командировках в различных странах.

Аккуратно сложив все бумаги, Гарри отправился домой, предвкушая очередной тихий семейный ужин, который сегодня должен был быть веселее обычного — у Рудольфуса был день рождения. Праздником чаепитие с тортом назвать было бы неверно, однако вручение подарков и поздравление именинника подняло ему настроение. Гарри улыбался, глядя на мужа матери, пытавшегося угадать, что спрятано в красиво перевязанной лентами коробке, когда случилось непредвиденное — Рудольфус исчез.

Белла вскочила на ноги, обегая стол, словно вправду верила, что супруг спрятался за ним, и растерянно обернулась к Гарри, глядя на него с изумлением и страхом.

— Гарри…

Но тот был растерян в не меньшей степени.

Около получаса они потратили на то, чтобы обыскать дом и проверить место исчезновения самыми различными чарами, после чего вернулись на места за столом и замолчали.

— Он родился, — произнесла Белла тихо и заплакала. — Для него путешествие в прошлое закончилось.

Гарри не знал, что ответить, поэтому ограничился тем, что сжал руку матери.

В эмоциях творилась буря. Гарри не знал, как реагировать на случившееся. Они, конечно, предполагали, что так и будет, но достоверно ничего не знали и старались не забивать себе голову. В конце концов, для них с Беллой минуло четверть века, они привыкли к этому времени, оно стало для них родным… Хотели ли они ещё вернуться?.. Вот уже лет десять как они не думали об этом.

— Значит, скоро и ты… — начал Поттер и замолчал.

— И я, — кивнула та. — Позаботься о брате.

— Конечно… Что ему сказать насчёт Руди?

— Ничего, — качнула головой Беллатриса. — Да Том и не спросит.

Удар о мостовую дезориентировал Люциуса ненадолго, но, услышав рядом какой-то странный звук, он мгновенно вскочил на ноги… И замер, шокированно осматриваясь и не замечая младшего представителя семейства Уизли, что ползал по земле.

Ноги подрагивали, голова кружилась; Люциус неуверенно сделал пару шагов и, чувствуя, что вот-вот упадёт, привалился плечом к стене здания.

Уизли что-то то ли спросил, то ли попросил — Люциуса это не интересовало. Дотронувшись до лба, он с отвращением потянулся за платком, почувствовав липкую кровь: обо что он успел приложиться с такой силой, он не помнил.

В начале переулка показались две фигуры, и он машинально произнёс маскировочные чары… которые не сработали. Витиевато выругавшись, Малфой шатающейся походкой поспешил скрыться. Судьба Уизли его совершенно не интересовала.

* * *

Кряхтя и постанывая, Рон сел и потряс головой. Что случилось, он не понимал, но друзей рядом не было, и это не радовало. За спиной кто-то был — он слышал шелест мантии, — так что Рон обернулся, желая узнать, что же произошло, но слова застряли в горле — он узнал мантию Пожирателя смерти.

Лихорадочно потянувшись за палочкой и не обнаружив её в кармане, Рон перепугался ни на шутку. Даже с оружием он мало что мог противопоставить врагу, а уж без палочки у него и вовсе не было ни малейших шансов. Однако Пожиратель не стал нападать, наоборот, вместо того, чтобы добить Рона, чего тот втайне опасался, мужчина бросился прочь, шатаясь как пьяный.

Вздохнуть с облегчением Рон не успел.

— Пьяный? — резкий окрик и яркий свет прямо в глаза заставили Уизли зажмуриться.

— Н-нет, я не… — язык почему-то заплетался. Рон попытался встать, но его ощутимо шатнуло, и он снова плюхнулся на задницу.

— Фу! Совсем ребёнок, и уже такая мразь, — с отвращением выплюнул незнакомец, больно ухватив Рона за плечо и рывком поднимая на ноги. — В участок его!

Он снова попытался объясниться, но помимо проблем с речью, вспомнил о Статуте и замолчал: магглам ему нечего было сказать.

В странном фургоне отвратительно пахло, так что Рона мгновенно замутило. Когда они тронулись с места, его приложило о стену, и дальнейший путь Рональд провёл на полу, скрючившись в попытках защититься от ударов, следующих на каждом повороте.

Помимо неудобств и плохого самочувствия, Рону было банально страшно оказаться вдали от знакомого мира один на один с магглами. Он, конечно, не считал их второсортными и всё такое, в конце концов он не какой-нибудь Малфой, он — Уизли… Но одно дело громко кричать, что любишь магглов в лицо пожирательскому выродку, а оказаться с ними без поддержки семьи и магии — совершенно иное.

Поездка завершилась перед обшарпанной дверью двухэтажного строения, и Рона без церемоний поволокли куда-то. О сопротивлении он и не помышлял, сосредоточившись на том, чтобы сохранить содержимое желудка при себе. А оказавшись в клетке два на два ярда, едва нашёл в себе силы заползти на комковатый воняющий матрас и уснуть. К таким испытаниям Рональд готов не был.

* * *

Уперев локти в колени, Рон сжал голову руками и подёргал себя за волосы, в надежде подстегнуть мыслительный процесс. Магглы его не слушали и не слышали, и он ничего не мог с этим поделать. С утра какой-то толстый маггл разбудил его отборной бранью, после чего Рону учинили форменный допрос. Невыспавшийся, плохо себя чувствующий, растерянный и испуганный Рон плохо соображал спросонья, теряясь и мямля что-то нечленораздельное вместо развёрнутых и чётких ответов, которых, очевидно, от него ожидали. За полчаса или около того Рон узнал о себе много нового, в основном, данные ему характеристики были нецензурными и очень обидными…

Даже на вопрос о родителях Рон не смог сразу ответить, ведь ни в каких маггловских документах ни Артур, ни Молли Уизли не значились, а Нора, хоть и находилась рядом с Оттери-Сент-Кэчпоул — обычной деревней, была скрыта под чарами и найти её неволшебникам не представлялось возможным; поверить же, что полицейские его просто отпустят, положившись на его слово, он не мог. Поэтому Рон, снова вспомнив о Статуте, неопределённо что-то пробурчал, что и было сочтено признанием в бездомности.

Рон возразил… Но для них он был просто ребёнком, который лжёт.

К вечеру, когда от голода сводило живот, и все мысли были только о чудесном ужине, что наверняка прямо сейчас подают хогвартские эльфы, Рон, в попытке отвлечься, задумался, что же произошло в Министерстве, и как так вышло, что он оказался непонятно где — один.

Настроение было ужасным. Он ничего не знал о том, чем всё закончилось в Отделе тайн. Спасли ли Сириуса, уберегли ли пророчество; он волновался за Гарри и Гермиону, и за сестру, конечно, тоже, да и Невилл с Луной… Но даже если всё пошло не по плану и друзья пострадали — мысль об этом ужаснула, но Рон стиснул зубы и додумал до конца, — Рона среди них не было обнаружено, и значит, его должны искать! И он даже предположить не мог, почему его до сих не нашли и не спасли, ведь прошли уже целые сутки! О том, что находится не в своём времени, незнакомый с маггловским миром Рон даже не догадывался.

* * *

Поздно вечером его наконец-то накормили, случайно подгадав так, чтобы новость о транспортировке в приют «до дальнейших указаний» пришлась на тот самый момент, когда Рональд будет сыт и оттого расслаблен и благожелательно настроен.

Поездка в автомобиле, даже на непритязательный вкус Рона выглядевшим старым, утомила, и в предоставленную кровать он падал уже в полусне. Утро принесло массу проблем… Но довольно быстро ему пришлось смириться с тем фактом, что, пока за ним не явятся маги, сам Рональд ничего изменить и вернуться домой не может.

* * *

Борьба за еду была самым привычным делом в его мире. Младший из шестерых сыновей Уизли, Рон очень рано научился отвоёвывать свой кусок хлеба, так что хотя бы с этим вопросом у него не было проблем в приюте. Чего нельзя сказать о множестве других.

Обдумав своё незавидное положение, Рональд довольно быстро пришёл к выводу, что ему придётся со всеми сложностями справляться самостоятельно. По крайней мере до тех пор, пока маги не соблаговолят его найти. Будь у него волшебная палочка, он непременно нарушил бы запрет на колдовство вне школы, просто подав таким образом сигнал… Но палочки не было, он так и не успел её найти, когда те магглы-полицейские его схватили.

У него даже не было времени на то, чтобы скучать по друзьям и семье — каждое мгновение приходилось ждать неприятностей от детей-магглов, живших в том же приюте.

Но Рон всё-таки смог придумать выход: ему нужно было сбежать и добраться до Норы. И все проблемы сразу же останутся позади — в негостеприимном мире магглов. Осуществить намерение удалось не сразу, но главное — удалось. Он сбежал, прихватив портмоне мистера Деббинса — до отвращения похожего на Филча сторожа, — и добраться сначала до Кингс-Кросс, а оттуда маггловским поездом до деревни. Сбив ноги о камни на грунтовой дороге, Рон дошёл до холма, где они с близнецами любили отдыхать летом — далеко от дома, но в то же время — Нора как на ладони, и в случае чего видно мать, зовущую их домой.

Взобравшись на холм, губы Рона уже начали растягиваться в облегчённую улыбку; он уже чувствовал облегчение, почти что ощущал запах свежих пирогов, что всегда пекла мать…

Вот только Норы не было. С холма открывался прекрасный вид на желтеющие поля рапса.

1951

После исчезновения Рудольфуса Гарри с Беллой поняли, что необходимо продумать достоверное объяснение для Тома, да и вообще на случай вопросов. К счастью, несколько месяцев у них в запасе было, и можно было не особо волноваться. Трудно было проститься; последние недели Гарри вообще старался не отходить от Беллатрисы, проводя всё время с ней — в попытке запомнить всё как можно лучше и не сойти с ума от неизбежности её исчезновения. И к тому моменту, когда в доме Блэков раздался первый крик новорождённой Беллатрисы, легенда была придумана и воплощена, а прощание состоялось.

Оставшись один, Поттер погрузился в апатию. Четверть века Белла не только играла роль его матери, но и была ею, и четверть века Гарри любил её как мать, которой у него не было, и вот он снова один. Том к вящему неудовольствию Гарри весть о смерти родителей воспринял почти равнодушно — прислал сову с соболезнованиями, но даже не соблаговолил прервать командировку и приехать на похороны.

Поттер сделал выводы и отступил.

По документам Гарри было сорок лет, однако выглядел он по-прежнему слишком молодо. И это было подозрительно. Как ни хотелось отмахнуться, он понимал, что во имя конспирации обязан уйти с работы. Раньше его держала семья, но после возвращения матери в будущее и холодности Тома Гарри был свободен в своих действиях. Конечно, он всё ещё волновался, чтобы брат не встал на путь Зла, но признавал, что в любом случае уже ничего не сможет с этим поделать: они с Беллой сделали всё возможное, чтобы воспитать Тома правильно, удалось ли — покажет время.

Выдумав очередную достоверную историю с несчастным случаем, Гарри покинул Великобританию — впереди ждала неизвестность и новая жизнь без друзей и врагов, без долгов и обязательств. И Гарри хотелось верить, что хотя бы следующие тридцать лет он сможет прожить без оглядки на чужое мнение.

* * *

Люциус Малфой относился к категории тех людей, что привыкли всё решать с помощью денег. И внезапный перенос на сорок лет в прошлое никак не сказался на этой привычке.

Покинув тёмный переулок, избегая нежелательной встречи с маггловскими аврорами, он был вынужден пройти несколько кварталов пешком, пока не нашёл мотель, в котором за пятьдесят фунтов (а маггловские деньги Люциус носил с собой на всякий случай) с радостной улыбкой ему согласились сдать номер. Приняв душ и выспавшись, Малфой почувствовал себя гораздо лучше и смог оценить сложившуюся ситуацию. Детали временного перемещения ему, разумеется не были известны, но о принципах работы с хроноворотом он знал достаточно, чтобы понять, что вмешиваться в прошлое не стоит.

Несколько дней он провёл на территории магглов, а, дождавшись, когда магическая немощь пройдёт, аппарировал к семейному тайнику. Разжившись деньгами, Люциус без сожалений покинул остров, предпочтя ожидать возвращения в своё время в комфортных условиях — на Лазурном берегу. И вплоть до дня рождения в апреле пятьдесят первого года, наслаждался жизнью, не думая о том, что ждёт его в Отделе тайн.

* * *

То, что он неудачник, Рон давно принял, но отсутствие Норы — незыблемого якоря всего его мира, стало серьёзным ударом. Лишь теперь он понял, что даты на редких газетах, что попадали в руки приютских детей, это не глупая шутка, и не ошибка — разбитые хроновороты в зале Времени отомстили разрушителям.

Бездумно шагая по дороге обратно к станции, Рон думал о родителях, которым только предстоит родиться, встретиться, полюбить друг друга… О друзьях, с которыми неизвестно, всё ли в порядке… И о своём будущем, которое на самом деле прошлое, которое не может быть его прошлым потому, что его ещё не должно быть, ведь он появится только в будущем… Окончательно запутавшись, Рон решил больше не пытаться разобраться в превосходящей его понимание ситуации, а просто дождаться сентября и отправиться в Хогвартс, к Дамблдору.

Вернувшись в Лондон, он немного растерялся, не зная, куда отправиться. Где находится вход в «Дырявый котёл» с маггловской стороны он не имел ни малейшего понятия, знакомых в мире магглов, кроме Гермионы, конечно, у него отродясь не было… Получалось, что ждать Хогвартс-экспресс таки придётся. И нужно было где-то провести как минимум два месяца.

* * *

Прошатавшись по улицам до самого вечера, Рон снова нарвался на патруль полиции и в этот раз не стал глупо лгать, почти честно сказав, что ему негде ночевать. Наверное, поэтому его и отвезли не в участок, а в «дом мисс Гвендолин» — милейшей пожилой леди, с радостью пускавшей «бедных сироток» на постой…

Через три года совершеннолетний Рональд был выпушен в «большой мир», успев превратиться в настоящего маггла. Без палочки даже известные ему заклинания со временем стирались из памяти, а новой магической информации не поступало — адрес «Котла» он так и не вспомнил.

Работа на заводе была тяжёлой, но Рон не роптал. Из лентяя-школьника он превратился в сознательного самостоятельного юношу, а потом и мужчину. О родных и магии он почти не вспоминал, не потому, что ему было всё равно на них, нет, просто новая жизнь настолько сильно отличалась…

А потом, как это часто бывает с молодыми людьми, Рональд влюбился, женился, пошли дети, и лишь на праздниках, когда собиралась вся многочисленная семья, он с тихой грустью вспоминал маму с отцом да братьев с сестрой — ненадолго, ведь то сын с племянником подерутся, то дочь с племянницей подымут рёв, то братья жены придумают новое развлечение…

В общем, скучать Рону было некогда, он жил полной жизнью до самого своего дня рождения…

* * *

Гарри перестал следить за событиями на родине к середине пятидесятых — влюбился. По новым документам у него был тридцать пятый год рождения, так что ко дню встречи с той самой единственной Поттеру (а точнее Вайту) как раз стукнуло девятнадцать лет. Тридцать прожитых в прошлом лет так и не сказались на его внешности, и сняв маскировочные чары, с которыми успел сродниться, Гарри снова выглядел юным парнем, а не взрослым мужчиной.

В пятьдесят шестом он женился, через год стал отцом очаровательной темноволосой девочки, которую, после недолгих колебаний, решил не называть в честь кого-то из знакомых и нарёк Викторией. И после этого весь его мир сосредоточился на малышке Вики — отошли на второй план волнения за судьбу Тома, растворились на периферии страхи, что возвращение в будущее обернётся крахом… Ничто не было важно, ведь у него была своя собственная любимая семья.

Беззаботные годы пролетели незаметно. Вики не унаследовала магическую силу отца, и Гарри был избавлен от знакомства с Ильверморни и американскими волшебниками, хотя, конечно, изредка посещал магический квартал. Он успел выдать обожаемую дочь замуж за хорошего человека и даже понянчил внучку, когда его время подошло к концу. Как проститься с женой он не мог придумать. Всё лето восьмидесятого он старался проводить с супругой как можно больше времени, снова, как и с Беллой, пытаясь запомнить каждую деталь, а потом подстроил несчастный случай над обрывом и стал ждать, когда его утянет во временной водоворот, надеясь, что они не ошиблись в расчётах, и исчезновение в этом времени — это перенос в девяносто шестой год, откуда началось путешествие во времени, а не конец существования…

21.6.95⁽¹⁾

Красный луч пролетел в дюйме над плечом Пожирателя смерти…

Он знал, что сейчас произойдёт. Знал, что луч угодит в застеклённый шкафчик на стене, наполненный часами самой разнообразной формы. Что шкафчик грохнется на землю и разобьётся — осколки брызнут во все стороны, — потом снова прыгнет на стену, целёхонький, и снова упадёт и разобьётся…

— Нет!!! — закричал Гарри, бросая мощнейшие щитовые чары на шкаф с хроноворотами.

Его голос потонул в общем крике. Белла и Руди, стоявшие в противоположных концах комнаты, как и Гарри, стремились защитить шкаф. Люциус Малфой не кричал, но и его волшебная палочка была направлена в ту же сторону. И даже Рон, который не был силён по части заклинаний, бросился под атакующий луч — своим телом закрывая злополучный шкафчик с хроноворотами.

А потом они дружно повернулись к тому самому Пожирателю смерти, по вине которого семьдесят лет (или пятьдесят, или сорок?..) назад были вынуждены выживать в прошлом и замерли, направив на него палочки, но ничего не предпринимая, потому что тот не меньше них испугался, что луч попадёт в шкаф, успев в последний момент изменить направление и послать заклинание в стену. И это означало, что он также успел попутешествовать во времени.

— Ступефай! — внезапно выкрикнул какой-то Пожиратель смерти.

Руди молча взмахнул палочкой, и тот рухнул на пол парализованный. В зале Времени установилась тишина.

— Что происходит? — едва ли не шёпотом задала вопрос Гермиона, но в тишине её услышали все, и повернулись к ней все. Грейнджер сглотнула, не на шутку испуганная сосредоточившемся на ней внимании всех врагов, и попыталась отступить.

Беллатриса усмехнулась и без предупреждения атаковала парализаторами двух Пожирателей смерти рядом с собой; Рудольфус с Гарри вырубили остальных присутствующих — кто не был заподозрен во временном перемещении.

— Какого Мордреда? — процедил сквозь сжатые зубы тот самый мужчина, из-за заклинания которого и разбились хроновороты.

— Поговорить надо, — хищно улыбнулась Беллатриса и, поочерёдно указывая палочкой на каждого парализованного участника событий, произнесла: — Сомнио!

— Рон, — неуверенно позвал Поттер, — ты тоже во времени перемещался?

— Ага, — удивлённо осматриваясь, кивнул тот. — Думал, это только мне так не повезло, а оно вон как, оказывается… А ты… Ну… С ними? — довольно сдержанно указав на стоявших по обе стороны от него Лестрейнджей, уточнил он.

— Да. Это долгая история…

— Да куда ж нам торопиться-то? — усмехнулся Рональд.

— Я так понимаю, Поттер с вами? — услышав слова Уизли, уточнил Пожиратель и снял маску. — И что делать? С вами сражаться у меня желания нет.

— Как насчёт отдать нам пророчество и разойтись? — вдруг предложил Малфой, о котором все успели забыть.

— Я не могу этого сделать, — спокойно покачал головой Поттер. — Умирать у меня нет желания, это моя страховка.

— Ты же понимаешь, что мы тебя не отпустим просто так?

— Говори за себя, Люциус.

На Рудольфуса с одинаковым изумление посмотрел и Малфой, и Уизли, и Пожиратель смерти, чьего имени Гарри не знал.

— Та-а-ак… — протянул Люциус, пристально глядя на Лестрейнджей. — Ничего объяснить не хотите? Не верю, что за пару лет вы…

— Пару лет?! — хором возмутились Лестрейнджи и Поттер с Уизли.

Пожиратель хохотнул:

— Белла, может, ты всё же объяснишь, что произошло?

— Мы не пару лет провели в прошлом, — сдержанно ответила та. — В какой год ты переместился?

— В пятидесятый, — доложил Малфой, а Уизли кивнул.

— А ты, Мальсибер?

— В пятьдесят восьмой. С грязнокровкой, — добавил он.

Гарри подобрался.

— Значит, Гермиона тоже…

— Не то же, — качнул головой Мальсибер. — Место, в которое мы переместились…

— У Министерства?

— Да. Так вот магглы проводили ремонтные работы, что-то с канализацией. Мы с грязнокровкой рухнули в колодец.

— И? — поторопил Гарри, чувствуя холодок в области сердца.

— Мне повезло. Ей — нет.

— Реймонд, Мордред тебя побери! — рявкнул Рудольфус. — Из тебя слова Круциатусом надо тянуть?

— Я упал на неё. Отделался сломанной ногой, а она хребет сломала. Я добил.

Поттера передёрнуло от его равнодушного тона, а вот Белла с Рудольфусом изумлённо переглянулись. Лестрейнджи наткнулись на старинную рукопись в блэковской библиотеке много лет назад и хотя многого в механизме временных перемещений они не поняли, необходимость возвращения первоначальным составом запомнилась чётко. Автор пугал неисчислимыми бедами, а на деле оказалось, что Песок Времени хоть в исправном хроновороте, хоть в неисправном — работает по одному и тому же принципу…

Через секунду лицо Беллы разгладилось: она ни о чём не жалела.

Повернувшись к Мальсиберу, она пару секунд молча на него смотрела, а потом вдруг рассмеялась:

— Дебил! Какой же ты…

— Это ещё почему? — обиделся тот.

— Мы могли вернуться лишь в том же составе! Если бы ты не убил Грейнджер, всё могло бы завершиться через несколько часов — максимум дней! А из-за тебя…

Она махнула рукой, не договорив.

Мальсибер расстроенно потупился:

— В кои-то веки решил поступить правильно, гуманно избавить девчонку от страданий… Дьявол.

— Это, конечно, отвратительно, хоть и гуманно, но, несмотря ни на что, не так уж было плохо, — внезапно произнёс Уизли в тишине.

После небольшой паузы и переглядываний, остальные неуверенно закивали: годы жизни в прошлом действительно были не так уж и плохи.

— Что делать-то будем теперь? — вернулся к насущному Рудольфус. — Убивать Поттера мы с Беллой не позволим, но и вернуться с пустыми руками… — он замолчал, пытаясь отделить в мыслях образ Тёмного Лорда и мальчика, что так и не принял его как отца.

Белла не спешила с ответом, выразительным взглядом сканируя лица Малфоя и Мальсибера.

— Скажите-ка, друзья… — начала она, и на лицах мужчин отчётливо проступило опасение. — Можем ли мы на вас положиться? Или без Авады договориться не удастся?

— Ты хочешь предать Лорда? — прямо спросил Мальсибер.

— Нет! — возмутилась она и тут же словно сдулась: — Но и оставлять всё как есть я не могу.

— В нашем прошлом мы были с ним, — сказал Гарри. — И Лорд был совсем не таким. Совсем, — тоном выделил он. — Она хочет сказать, что будет рада возможности вернуть Лорда на путь, с которого он сбился задолго до Хэллоуина восемьдесят первого.

— Уж не означает ли это…

— Я не враг Тому Риддлу, — искренне ответил Поттер на незаданный вопрос, — но с Тёмным Лордом Волдемортом мне не по пути.

— Гарри, ты уверен?..

— Рон, Том четверть века был моим младшим братом, — раскрывая все карты, признался он. — Я любил его, и он любил меня. Мы были семьёй. Пусть он ничего этого не помнит, я — не могу забыть.

— А как же Орден?

— Прости, Рон. В этой войне мне не по пути и с Дамблдором.

— А ты изменился, Поттер, — усмехнулся Люциус.

— Мистер Малфой, при всём уважении, я сейчас старше вас, поэтому нет ничего удивительного, что я изменился. На самом деле, я старше всех вас. Я многое повидал за свою долгую жизнь и, несмотря на внешность пятнадцатилетнего Гарри Поттера, я ближе у многоопытному старцу Дамблдору, чем к Мальчику-Который-Выжил.

— Мне не нравятся Круциатусы, — внезапно сообщил Мальсибер.

— Значит, вы на нашей стороне, — улыбнулся Гарри. — А ты, Рон?

— Я с тобой, дружище, пусть даже я уже успел стать дедушкой.

— Я тоже, — открыто улыбнулся Поттер, но вовремя осознал, что для подобных тем можно найти более подходящее время, и сосредоточился на насущном. — Мистер Малфой? Остались только вы?

— Я не услышал ни одного конструктивного предложения, — парировал Люциус, но выглядел он задумчиво, так что Гарри надеялся на успех.

— План мы сможем обговорить и позже. Сейчас необходимо решить, согласны ли вы принципиально с тем, чтобы попытаться исправить ситуацию и не допустить войну?

— Мне необходимо всё обдумать, — уклончиво ответил Малфой.

— Предлагаю обменяться непреложными обетами, — подняв палочку, сказал Рудольфус. — Затеваемое нами точно не найдёт понимания ни у Лорда, ни у Дамблдора, а потому стоит обезопасить себя на тот случай, если Малфоя одолеют сомнения.

Люциус поджал губы, но возражать не стал.

Белла поочерёдно приняла обеты от Малфоя, Мальсибера и Уизли… И Рон спросил:

— А вы?

— А мы, рыжий, семья, — хмыкнула та. — И раз уж ты так и остался лучшим другом моего сына, можешь звать меня Беллой.

Глядя на шокированно открывшего рот Рональда, Гарри чувствовал, как губы расползаются в улыбке. Впереди их ждало сложное и опасное будущее, но это не пугало, а радовало. Его семья и лучший друг рядом, и все вместе они наверняка смогут помочь Тому вернуться к нормальной жизни. А Дамблдор и Орден… Что ж, враждовать с ними Гарри не собирался, но и допустить уничтожения любимого брата не мог.

И не допустит. Время дало ему годы на взросление и осознание себя. Время подарило ему мать и брата. Время помогло понять то, что пятнадцатилетнему мальчишке было недоступно. И у него есть время на то, чтобы применить свои новые знания и силы на благо.

— Тисовая улица, четвёртый дом, — негромко сообщил Поттер Беллатрисе. — Это на случай, если ты не сможешь встретить меня на вокзале.

— Надеюсь, ты хорошо сдал СОВ, сынок, — улыбнулась Белла и отвернулась. — А теперь пора расходиться, ни с Орденом, ни с аврорами нам встречаться не с руки.

1) Дата вычислена как «среда — последний СОВ».

Вернуться к тексту