Лесь брёл, спотыкаясь, по глинистым ухабам, пока, наконец, не осилил последнюю яму и не почувствовал твёрдую землю под ногами. Поднял голову и помертвел: недалеко от него стоял прекрасно освещённый двумя фонарями розовый слон.

Лицо у Леся передёрнулось паническим страхом. Он более или менее помнил, как провёл всю вторую половину дня и вечер. И вдруг понял: вот оно, прихватило… Галлюцинации! Delirium tremens! И не какие-то там паучки, кролики, летучие мыши, а сразу слон! И к тому же розовый!

Лесь надолго зажмурился, потом осторожно разомкнул веки. Слон стоял.

— Чур меня, чур! — от ужаса Лесь едва переводил дыхание. — Сгинь!

В ответ на это откуда-то из темноты раздались тихие звуки чарльстона. Слон пошевелил ушами, поднял хобот и, переступая с ноги на ногу, самым очевиднейшим образом начал танцевать!

Это было уже чересчур. В алкогольном тумане вдруг проступило детское воспоминание. Слон! Розовый поросёнок! Ловушка для Слонотопа!

— Слоняки!!! — взревел он.

Повернулся и рванул в паническом бегстве, издавая время от времени дикие вопли:

— Слоняки!!! Слоняки!!!

Чудом пролетел Лесь всю перекопанную улицу, но в самом конце споткнулся и рухнул в объятия встревоженного странным криком милиционера.

— Слоняки!.. — выкрикнул Лесь в последний раз.

— Что это с вами? — удивился милиционер, за свою жизнь он наслушался немало пьяных воплей, но такого еще не слышал. — В чём дело?

Лесь при виде милицейской формы немного очухался. В голове пронеслось: если на работу сообщат о горячке, дело — труба!

— Нету слона! — кинулся он убеждать представителя власти. — Нету слона! И всё тут!

— То есть, как это? — взволнованно спросил милиционер, всего час назад обходивший только что приехавший в город цирк, который уже оборудовал шапито. — Как это нет? Уже украли?

— Украли! — быстро согласился Лесь — ему была безразлична судьба ужасной галлюцинации. Украли — тем лучше, лишь бы отвертеться.

— Украли! Нету и всё! — подтвердил он вдохновенно — его тон и выражение лица убедили милиционера в невероятной краже слона из цирка.

— Идите за мной! — занервничал он, побежал по ямам и ухабам, игнорируя другую, нераскопанную сторону улицы, и потащил за собой слабо упирающегося Леся.

Спотыкаясь, прыгая через ямы, Лесь подумал, что представитель власти, по-видимому, домогается от него доказательств отсутствия галлюцинаций. Он перестал упираться и ревностно побежал рядом.

Они примчались к углу дома и остановились, словно вкопанные.

Розовый морок стоял в свете двух фонарей и неона перед магазином, спокойно помахивая ушами.

— Вот же слон! — облегчённо выдохнул милиционер — Разве не видите?

Лесь вытаращил глаза на слона, решив ни за что не признаваться, и на всякий случай сильно удивился:

— Какой это слон? Где слон? Никакого слона нету!

Милиционер судорожно соображал, кто же из них спятил и когда он сам в последний раз пил...

Лесь тем временем прикидывал: либо власть сама пьяна, либо старается под него, Леся, подкопаться. Ведь розовая гора с огромными ушами — исключительно его собственная галлюцинация.

— А всё-таки слона нет, — повторил он, однако, без прежней убеждённости.

Его настырное упрямство мешало милиционеру сосредоточиться и уразуметь сущность конфликта.

— По-вашему, слон не стоит на собственных ногах?

— Нет и нет!

— А что он делает?! Сидит? Лежит?!

— Танцует… — легкомысленно вырвалось у Леся.

И в самом деле, слон переступал с ноги на ногу в такт доносившегося издали мотива.

Получив более или менее правдоподобный ответ, милиционер малость приободрился. Он посмотрел на Леся внимательней и тотчас просёк состояние шатающегося около него в мокрой глине хмыря. Жалость дрогнула в его сердце.

— Будьте молодцом и не валяйте дурака, — сказал он снисходительно. — Слон стоит себе, и это прекрасно видно. Цирк приехал, ничего вам не кажется.

У Леся чуть-чуть прояснилось в голове.

— А почему он розовый? — недоверчиво спросил он.

— И в самом деле… Ну, ясно почему: розовый неон его освещает, видите?

Только теперь Лесь обнаружил пылающую неоновую рекламу над магазином.

Первый дом, к которому они подошли, была школа: школа для девочек, где множество нарнийских девочек с туго стянутыми волосами, безобразными тесными воротничками вокруг шей и толстыми кусачими чулками на ногах сидели на уроке истории. Та «история», которой учили в Нарнии во времена правления Мираза, была скучнее самого правдивого рассказа и фантастичней самой захватывающей приключенческой книжки.
– Если ты не будешь внимательна, Гвендолен, – сказала учительница, – и не перестанешь смотреть в окно, я поставлю тебе плохую отметку по поведению.
– Но, простите, мисс Призл… – начала Гвендолен.
– Ты слышала, что я сказала, Гвендолен? – спросила мисс Призл.
– Но простите, мисс Призл, – повторила Гвендолен, – здесь ЛЕВ!
– Получишь две плохие отметки по поведению за то, что болтаешь чепуху, – ответила мисс Призл, – а теперь… – Ее прервало рычание. В окна классной комнаты, извиваясь, вполз плющ. Стены превратились в массу колышущейся зелени, над головами, там, где был потолок, изогнулись покрытые листвой ветви. Мисс Призл обнаружила, что стоит в траве на лесной полянке. Чтобы удержаться, она схватилась за письменный стол, но тот стал розовым кустом.