Каждый мозг саларианца состоит всего из десятка нейросетей. Но эти сети всегда обучены под текущую задачу. Нейроны жизненных форм с Сур'Кеша обладают уникальной способностью «отдёргивать» дендриты и аксоны — и заново «протягивать» их к другим нейронам. Причём, в зависимости от характера задачи, эти новые синаптические связи могут быть химическими (сложными, но медленными), или электрическими (простыми, но быстрыми).
Но даже нейросети на химических синапсах — в десять раз быстрее, чем у других разумных видов. Просто потому, что нервному импульсу в них нужно пробежать меньшее расстояние. Всё компактно, всё под рукой. А уж на электрических — там тактовая частота может достигать десятков мегагерц (у других разумных, если кто не в курсе, она ограничена десятками килогерц).
А как же память? — подскочит на месте любой физиолог. Разумному существу нельзя без памяти о вчерашнем и остальных прошедших днях! А судя по описанию, саларианцы должны вечно быть гениальными младенцами.
И это верно. Поэтому долговременная память у них устроена совершенно иначе — она химическая. Перед тем, как нейроны разъединяются, нейросеть выбрасывает в мозговой ликвор молекулы РНК со своей полной схемой. Когда саларианцу нужно что-то вспомнить — один из мозгов временно отключается, и в нём происходит «загрузка и распаковка» соответствующих молекул. Если это затрагивает один из «верхних» мозгов, то проходит внешне незаметно. Если же затрагиваются двигательные рефлексы или навыки распознавания образов, то есть требуется перекалибровка «нижнего» мозга — тогда саларианец должен отключиться на некоторое время — закрыть глаза и перестать двигаться, прежде чем встать и сказать «я знаю кунг-фу». Именно эти периодические «отключения» и породили среди иных рас миф, будто саларианцы спят один час в сутки. На самом деле в сне в человеческом понимании они не нуждаются вообще. Человеческий сон нужен для «генеральной ревизии» на огромной свалке нейросетей, для хоть какого-то приведения их в порядок — а у саларианцев такой свалки попросту нет.

Поэтому он не сильно удивился, когда открыв глаза, увидел пульт над собой вполне привычным зрением — а в голову хлынули потоком чужие воспоминания. Для саларианца это куда менее травмирующий опыт, чем для человека. Когда загружаешь собственные воспоминания двадцатилетней давности, бывает и похуже. Саларианцы преклонных лет нередко развлекаются тем, что перебирают себя-подростка, себя-зрелого, себя-старика — словно тасуя фотокарточки.