Никому и никогда (гет)

План Артура малость скорректировали. Свернув ковер с палаткой на зорьке в навесную суму, пошли неспешным ходом на ступах. Крым прошли западней, за пару часов, любуясь видами побережья, вышли на каботажную гавань одесского порта. Ступы сунули в сумки и двинули через портовую утреннюю сутолоку к потёмкинской лестнице.

Андрей, впитывая память Ратмира, просто наслаждался путешествием, будто сам шёл вдоль берега Крыма, над разномастными кораблями и суденышками рыбаков, разглядывая всё в мельчайших деталях и подробностях, впитывал запахи и шум порта, протискиваясь мимо биндюжников с их тележками и иного морского люда. А потом была и сама лестница. Н-да, магу и ногами столько ступеней, заметим, вверх, это подвиг! Кстати, с честью выдержанный друзьями.

У памятника на верху лестницы путешественников ждал яркий представитель местной магической общественности. В френче тонкого сукна льняного цвета, охотничьих галифе того же цвета и с соломенного цвета высоком котелке в руке, он был ярким представителем своего народа. Чувственные губы, крупный волевой подбородок с ямочкой посередине, довольно острые скулы, глубоко посаженные карие глаза и чёрные как сажа волнистые набриолиненные волосы пробором на две стороны. В общем, этакий цыганистый греко-еврей, империя, она такая империя.

— О-о, — возопил встречающий, театрально вкинув руки с длинными холёными пальцами, — сколько таки мне не пришлось вас видеть. О, не представите ли вашего друга, господа?

— Легко, — с тем же театральным пафосом ответил Елизар, изобразив рукой что-то заковыристое, — Это наш друг и соратник Аркториус свет Лермошин, — и, обратившись к Артуру, добавил: — А сей пафосный разгуляйкин есть наш одногруппник Савонаролла Жданчик, мот и кутила, и да "прячьте мамки ваших девок", ну и всё такое.

Савва протянул руку Артуру.

— Не слушай его, он плохому научит, — и развернулся к Елизару: — Надолго в Маму?

— Как пойдет, но не больше пары дней.

— Чего так шустро?

— На фронт.

— О-о, — удивление было искренним, — подвигов восхотелось?

— Не особо, но, думаю, нашим надо бы ввязаться и более активно.

— М-м, ладно, пошли, по дороге поговорим, — он повернулся в сторону памятника Дюку Ришелье, — Вишь пальцем грозит, мол, Стату-ут.

Памятник действительно внимательно взирал на компанию магов в полувоенной одежде, явно нахмурив брови. Друзья изобразили учтивые поклоны и прошли за Саввой. Не доходя до памятника Екатерины Великой, свернули направо и оказались на довольно узкой улочке. Побродив малость по дворам, пришли к дому, у которого одно из окон было высоким как дверь и располагалось низко. При этом оно было заклеено театральными афишами и другими объявлениями. Савва, подойдя к этому проёму, постучал по объявлению палочкой и, тронув рукой, исчез. Э-э, портал? Друзья повторили маневр Саввы и оказались в тихом и сильно заросшем виноградом дворике, окружённом ажурной кованой решёткой. Снаружи решётки стояли крупные каштаны, только распустившие листья.

— Господа, — возвестил Савва, — вот мы и пришли. Хоть вы и собрались за подвигами, но вряд ли откажетесь от обеда и отдыха.

— Твоя норка? — спросил Елизар.

— Нет, старшего братца. Он магл и сейчас в море, дня на три. Так что дом в нашем распоряжении.

— Ну, тогда вперед, к обеденному столу.

Они зашли в дом, а Ратмир уселся на кованую скамью, стоявшую у крыльца, и, достав кисет и трубку, с удовольствием истинного гурмана задымил отличнейшим табаком, пуская отнюдь не кольца. Кольца он пускал лет в двенадцать, когда, прячась от отца за сеновалом, смолил первую цигарку, после чего батя крепко потрепал по холке. Причём не за курево, а за сеновал.

Через несколько минут из двери показался радостный Артур.

— Ратмир, представляешь, у них в доме ванна есть и вода горячая, пойдёшь?

Ратмир поглядел на трубку.

— Пойду следующим, — сказал он, демонстрируя предмет задержки, — докурю только.

— Агась, — мотнул головой Артур и исчез за дверью.

За стол уселись часом позже.

Андрей с удовольствием поучаствовал в трапезе, именно так, поскольку такого количества перемен блюд, за одним обедом он и не представлял. Да уж, умели предки получать удовольствие за столом. Только мясных нарезок, блюд восемь. А ещё овощи в нарезке, салаты. А рыбных нарезок сколько? И основные блюда уже, казалось, и не потянуть, а ещё разные десерты и фрукты.

— Н-ну, други мои товарищи, — встав и подняв палец в жесте, возгласил Савва, который, похоже, очень любил театральные жесты и пафосные речи, — а теперь, так сказать, programme culturel, — добавил он, отчаянно грассируя.

— И-и? — спросил Ратмир.

— Идем в заведение мадам Лизи, — проговорил Савва так, будто все именно об этом заведении и мечтали.

— И что, предлагается оставить там своё девство? — спросил со скепсисом Елизар.

— Фи, Зар, ты о чём? — наигранно возмутился Савва, — у Елизаветы Андревны вполне приличный салун. Напитки, закуски, сцена, музыка и танцы. В общем, общество не скажу что высшее, но вполне приличное. Кстати, для желающих есть столы, можно перекинуться в карты.

К заведению прибыли уже в темноте. Когда проходили между двумя многоэтажными домами с вычурной лепниной по фасадам, Савва сказал: "Здесь". Потом, достав палочку, постучал по одному из барельефов. Брусчатка в проулочке ушла вниз, образуя ступени и открывая проход под домами и улицей. Пройдя под землёй, друзья вышли во дворике старого особняка, ограда которого густо заросла виноградом, уже распустившим листья.

У крыльца стоял... великан? Нет, видимо, всё же полувеликан. Чистые дикие, ну, обычно и агрессивные. Рыжие длинные волосы сосульками, как и борода.

Андрей знал, что это дреды, а для Ратмира это выглядело неприглядно, да ещё некоторые сосульки заплетены в косицы, колоритный, в общем, тип. А если учесть, что швейцар был одет в атласную малинового цвета косоворотку, заправленную в чёрные шаровары и опоясанную алым широченным кушаком, ну, и густо смазанные салом сапоги на небольшом каблуке, то...

— Привет, Додо, — сказал Савва, — я с друзьями сегодня.

— Все с друзьями сегодня, — неожиданно высоким и мелодичным голосом заметил Додо, — а у вас заказано?

— Додо, ты о чём, какой заказ?

— Обнакновенный такой заказ, — как бы скучая, заявил Додо, — и правильно оно, — он поднял палец вверх, будто глаголя истину, — ибо нынче сама Сиси Бер на сцене.

Савва, казалось, малость растерялся.

— Слушай, — проговорил Елизар, обращаясь к Савве, — а Сиси эта, часом, не Серафима Березнина?

— Ну да, она, а что, — ответил тот, — ты её знаешь?

Андрей вспомнил Симу, она была одноклассницей Ратмира и Елизара по училищу, но в академию не пошла, магиней она была средненькой, зато девушкой потрясающей красоты и форм.

— Знаю, — ответил Елизар и распорядился, обращаясь к швейцару: — так, братец, передай-ка госпоже Сиси, что к её стопам мечтают припасть два офицера-героя и один зауряд-врач. И передай вот это, — добавил он, отдав полувеликану маленький костяной кругляш.

Через несколько минут из распахнутой двери заведения вышла потрясающе красивая дама. Пристально оглядела присутствующих.

— И впрямь они, — задумчиво пробормотала дива, — а-а-а!

Радостный визг пробил мироздание, и через секунду мадам Сиси как малолетняя девчонка прыгала вокруг Елизара, схватив того за руки. А ещё через секунду они прыгали вместе.

Ратмир рассмеялся от этой сцены и особенно от вида полного ошаления на скучающей несколько минут назад физиономии полувеликана Додо.

А через десять минут все четверо, отказавшись от номера, сидели за столиком недалеко от сцены. И началось. В общем, хорошо погуляли. И, как водится, в хорошей компании время просто летело.

Утро! Кто ж его придумал-то, а?

Андрей внезапно согнулся и скорчился от боли в каждой клеточке. Шок и трепет. Вот они веселятся в общей зале, вот перебираются в малую залу для своих, а вот Ратмир уже на невысокой тахте, в доме Саввы. Правда, не весь, а только нижняя часть, ну, ноги там и всякое другое, а вот голова на полу. Благо пол прохладный, н-да.

В поле зрения проявилась фигура, вверх ногами.

— Ну ты вчера и дал, дружище, — сказала фигура голосом Артура, причём голосом до свинства бодрым, — те-екс.

Артур наклонился, и в приоткрытый рот Ратмира упали несколько капель какого-то зелья, весьма, надо сказать, неоднозначного на вкус. Язык немедленно изморозился, и через несколько минут "изморозь" покатилась по горлу и дальше по внутренностям, смывая всю гадость того состояния, когда вчера всё было просто чудесно, а сегодня наоборот.

Покрутив головой, ориентируясь в пространстве, Ратмир всё же с некоторым трудом водрузил себя в вертикальное положение и, придерживаясь за косяк дверного проёма, вышел в коридор и дальше на веранду, с которой слышался неспешный бубнёж ленивого застольного разговора.

— О, жив, как сам Кощей, — оживился Елизар. — Скажи, друг мой, что подвигло тебя, мужа сурового, сына магического севера и так далее, так блистать вчера, что сегодня, по некоторым данным, половина труппы мадам Сиси лежит не шевелясь с разбитыми сердцами. Нельзя же так, это же вокализ элита, — и все заржали.

— Какие вы прямо излишне живые и бодрые, — пробормотал Ратмир, — аж противно.

— А нам-то что, — заявил Савва, — Артур в помощь. А вот ты невероятно речист оказался, мадам Сиси все планы сломал, её труппа в лёжку, а они сегодня дальше двигаться собирались. И, заметь, Артура у них нет, — все опять засмеялись.

— Артур, может, поможешь девушкам? — спросил Савва. — Останутся благодарны.

— Не, запас конечен, — ответил Артур, — и посмотри на эти морды, боюсь, самим не хватит.

— Слушай, а куда Сима двинуть решила? — спросил Елизар.

— А, — махнул рукой Савва, — на фронт они решили податься, мода у них такая нынче, там к труппе несколько целительниц присоединилось, в госпиталя хотят устроиться.

— Благо хоть воевать барышни не вознамерились, — хмуро заявил Елизар, — но, думаю, и это только пока.

— А чего ты так? — удивился Савва. — Ну, стукнула блажь бабам, и что, пусть попробуют и сбегут с визгами.

— Да нельзя бабам воевать и гибнуть нельзя, — вспылил Елизар, — разве же не понятно? Их война после начнётся.

— Э-э, когда это позже? — опешил Савва от темперамента друга.

— А вот когда нас повыбивают, хоть магов, хоть маглов, вот тогда их война придёт — новых рожать. Или, думаешь, легче им будет?