Отягощенное наследство (джен)

Не пробуждай, не пробуждай

Во мне безумств и исступлений,

И мимолетных сновидений

Не возвращай, не возвращай.

Не говори мне имя той,

Которой память — мука жизни,

Как на чужбине песнь Отчизны

Изгнаннику страны родной.

Не возвращай, не возвращай

Меня забывшие напасти,

Дай отдохнуть тревогам страсти,

И ран былых не растравляй.

Иль нет, сорви покров долой!

Мне легче горя своеволье,

Чем ложное холоднокровье,

Чем мой обманчивый покой!

Денис Давыдов.

— Кстати, а почему Рене Флорентиец? — осведомился Люциус Малфой. — Это ведь какой-то алхимик?

— Алхимик, парфюмер, прорицатель. Волшебник довольно средний, но отмеченный маггловской историей: он обслуживал коронованных особ, участвовал в заговоре.

Рене стянул с мизинца правой руки перстень с лунным камнем и кинул его на декоративное фарфоровое блюдо, Люциус повернул голову на звон и слегка поморщился, не одобряя столь бесцеремонного обращения с предметом искусства. Не обращая внимания на гримасу хозяина дома, гость снял другой перстень — в ярко освещенной комнате александрит окрасился в фиолетовый цвет — и бросил его на блюдо. Туда же отправились перстни с левой руки.

— Широкой публике Рене Флорентиец стал известен, благодаря Александру Дюма. В романе «Королева Марго» он служит Екатерине Медичи, с которой ведут борьбу главные герои. По ее приказу он отравил Жанну Наваррскую — кстати, Дюма описывает очень эффектный, а главное, действенный метод. Екатерина Медичи желала избавиться и от сына Жанны, Генриха Наваррского. Видишь ли, существовало предсказание, что он станет великим французским королем, а это было возможно только при условии смерти всех сыновей Екатерины, или их отстранения от престола. Она хотела избежать смены династии, но Рене Флорентиец понимал, что судьбу не переспоришь, и тайно помогал будущему королю.

— Говоришь, его звали Генрих?

— Генрих IV Великий, первый король Франции из династии Бурбонов. Уж это ты должен знать, — сказал Рене с легкой иронией. Он стянул перчатки и бросил их на то же блюдо, черный шелк медленно сменил цвет на бледно-лиловый и, похоже, поменял размер.

— Ты думаешь, они не догадаются?

— Поттер не читает маггловскую беллетристику, я подозреваю, он ничего не читает, кроме чужих учебников, — надменно фыркнул Рене.

— Это напоминает дешевый водевиль, в котором отец не узнает свою дочь, потому что она сменила перчатки, — заметил Люциус.

— Так и есть, — согласился его собеседник. — Люди, как правило, запоминают те особенности внешности, которые проще всего изменить. Цвет лица, прическа, голос, характерная одежда, жесты и мимика создают определенный образ, он и существует в сознании. Кто узнает на улице шута без его пестрого наряда и бубенчиков?

— Пьеро без нелепого балахона и набеленного лица... — продолжил Люциус в тон.

Однако столь явная шпилька была проигнорирована.

— Ну, с голосом у тебя само собой получилось. А перчатки и перстни взял, чтобы изменить жестикуляцию?

— Правильно, — Рене кивнул. — Поттер до сих пор считает, что прозрачность — главное отличие призрака от инфери. Его занимают исключительно внешние проявления. Он не понимает, что можно выдать живого человека за мертвеца, а слово «библиотека», означает не только «собрание книг», но и «помещение, в котором книги хранятся».

Он погладил корешки лежащих на столе фолиантов.

— И стоило ради них ввязываться в эту историю? — поинтересовался Люциус.

— Даже ради них — стоило, тем более, ради Регуласа.

— Подожди, — Люциус забеспокоился. — Самое главное ты нашел?

— Разумеется, — Рене достал флакон темного стекла и поставил его на стол.

— Он хранил их в библиотеке Блэков? Я, признаться, не поверил, когда ты заявил, что они окажутся именно там.

— А где еще можно хранить воспоминания темного мага, которые не собираешься пересматривать? В кухонном шкафу своего семейного гнездышка или в письменном столе в Аврорате? В библиотеке темных магов среди книг, которые не собираешься читать, это — единственный вариант.

— А почему ты думаешь, что Поттер их не пересматривал?

— Если бы пересматривал, у него бы возникли вопросы, — отрезал Рене. — А свои вопросы мистер Поттер имеет обыкновение высказывать вслух.

— Я понимаю, почему ты хотел забрать у него воспоминания, — задумчиво произнес Малфой. — Но, я надеюсь, ты не собираешься их возвращать?

Его собеседник ничего не ответил, но, видимо, Люциусу было достаточно и молчания.

— Не нужно, поверь мне. Ты прекрасно прожил пять лет без всего этого, — показал он на флакон, — не надо все рушить.

— Я пять лет учился жить без воспоминаний, теперь хочу научиться жить с ними.

— Зачем? — в голосе Люциуса сквозила безнадежность.

— Это мое прошлое, часть моей души. Нельзя кромсать свою душу — мы оба видели, к чему это приводит.

— Да, уж, — Малфой содрогнулся.

— Между прочим, уже пять часов, — его собеседник улыбнулся уголками губ. — Говорят, англичане в это время пьют чай.

— Не обязательно чай, у меня есть великолепное вино, — Люциус преобразился в радушного хозяина, — французское, итальянское, на днях приобрел партию чилийского, дофитофторная лоза, представь себе! Если желаешь, есть коньяк двухсотлетней выдержки...

— Чай, — твердо ответил гость, — традиционный английский чай с шоколадным печеньем, сырным пирогом и домашним вареньем.