Битва за мир (джен)

Деньги могут всё.

За деньги можно приобрести здоровье, счастье, спокойствие, уверенность в себе и в завтрашнем дне. И ум — если имплантировать подходящий компьютер, и таланты — если соответствующим образом его настроить, и удачу — если уметь правильно этими деньгами распорядиться… Умение ими распоряжаться тоже можно купить — для этого нужно всего лишь установить одну из десятков программ для имплантов. Это если не доверяешь собственным способностям. Можно купить свободу и все её преимущества. Можно купить любовь, ведь это привилегия свободных, рабочие с рейсовых кораблей обычно довольствуются случайными связями. Можно купить целый набор разнообразных прав, доступ к которым рабочим заказан. Можно, ведь деньги могут всё. Чтобы получить это, нужно всего однажды правильно распорядиться ими. А перед этим — достать.

Достать деньги. Погасить Солнце. Поменять местами планеты. Повернуть время вспять. Первое если и легче, то не намного…

— Фин, — прервал эти мрачные философствования мягкий голос Аллонии, — тебе не кажется, что в последнее время ты слишком зациклился на деньгах?

Финли поднял глаза от глянцево-чёрной барной стойки. В баре для рабочих было шумно, но никакой музыки: за авторские права нужно платить, завсегдатаи обойдутся и так, все равно им почти некуда больше идти… Шум, гам, голоса, смешки. Кроме музыки, рабочие были лишены ещё и алкоголя. Он имелся в наличии, но продавался только ограниченному кругу людей. Обслуживающие роботы идентифицировали их мгновенно. Но иногда и здесь можно было посидеть, поговорить, убить время. Как сейчас, в компании Алли, единственного оставшегося члена экипажа.

— Значит, зациклился, если это так заметно, — пожал он плечами.

Аллония удобнее устроилась на высоком стуле. Даже здесь она умудрилась влезть на сиденье с ногами.

— Нет, серьёзно. Раньше ты не так рвался к свободе.

— А это странно? — Финли выпрямился, лениво осмотрел три полутемных этажа-яруса, глянцевые чёрные стены, снующих вдоль стойки роботов и болтающих рабочих. Со второго яруса сквозь полупрозрачный чёрный пол просматривалось такое же многолюдное пространство, только в серо-белых тонах, а поодаль находилась лестница. — Раньше у меня было меньше денег. Рвись — не рвись, это бы ничего не дало. А сейчас до полной суммы налога остается не так уж много.

— Вот как, — Алли понимающе кивнула. Потом повертела в тонких пальцах стакан с мутной жидкостью, обозначенной в базе данных робота-разносчика как «коктейль безалкогольный цитрусовый».

— Три года — это много. Успеешь, — ободряюще сказала она, сделав глоток. — Тебе и года хватит, чтобы собрать деньги такими темпами.

— А если нет? — вырвалось у Фина. Он в общем-то редко тревожился о будущем, но перспектива оказаться списанным на Землю в рамках программы замещения космического персонала была одной из немногих вещей, которые пугали его по-настоящему. Он слишком долго и мучительно шёл к свободе, чтобы смириться с этим. — Если я окажусь на Земле «без права продолжать работу в космосе», — со злостью процитировал он формулировку из закона, — ты, Алли, откажешься от космоса вместе с бесполезным рабочим хламом? Или дружбы на это не хватит?

— На самом деле, не будь я энерджиком, не только от космоса отказалась бы… — голубые глаза с бирюзовым отливом смерили Финли оценивающим взглядом. — Но и от необходимости быть бесполым другом.

— Значит, ты всё-таки из-за этого поставила сама на себя фильтр? — заинтересовался тот, забыв на время о своих тревогах. Не так уж часто выпадала возможность узнать что-то об Аллонии. Она знала всё и обо всех. Сама же предпочитала оставаться загадкой, и это удавалось ей виртуозно. — Специально сделала так, что в тебе видят только этого самого бесполого друга и больше ничего?

— А ты, значит, заметил, — улыбнулась Алли.

Но не заметить такое было бы сложно. Финли искренне считал её красавицей — точёная фигурка, платиново-светлые волосы, правильные черты лица, — такие лица часто заказывали свободные трансгуманоиды, делая пластические операции, — женственность, мягкость, лукавая заговорщическая улыбка… И ни единого заинтересованного взгляда — ни вслед, ни открыто, ни на улицах, ни в кругу экипажа. Да что там говорить, капитан этого экипажа и сам воспринимал её скорее как сестру.

Экипажа… Не стоило вспоминать о нём, ещё одна неприятность в общую копилку.

— У меня свои мотивы. Но ты, кажется, уже смирился, что я редко их озвучиваю, — хмыкнула Аллония. Фин тихо рассмеялся.

— Где-нибудь в спецслужбах ты бы сделала головокружительную карьеру. — Он встал со стула и пинком отправил свой пустой стакан по стойке к роботу-разносчику. — Подождёшь немного? Пора встретиться с неизбежностью.

Аллония кивнула. Неизбежность неотвратимой тенью маячила на горизонте весь вечер.

* * *

Неизбежность эта воплотилась сегодня в лице Тералит. И Финли очень не хотелось отправляться к ней за новым заданием. Потому что с недавних пор новыми были не только задания, но и вся личность Тералит. А «Гелеон» подвергался перепрофилированию. успехом.

…Тералит ждала, наблюдая на голограмме, как роботы под контролем группы людей в защитных костюмах суетятся вокруг каких-то боеголовок.

— Ну и где тебя носит? Я еще утром вызывала, — сварливо буркнула она, вставая из кресла, смотрящегося здесь, в этом царстве всевозможных систем связи, необходимых начальнику базы, как нечто чужеродное. Всё как обычно, не считая стремления к разоружению. В остальном это была всё та же Тералит, любительница поворчать, поахать, попричитать, иногда паникёрша, иногда строгая воспитательница, а в остальное время жёсткий руководитель, железной рукой правивший базой.

— Был занят, — пробормотал Фин себе под нос, потому что начальница, задав вопрос, мгновенно потеряла интерес к ответу. Она подскочила к своему пульту взаимодействия, шесть блоков которого, соединённые в кольцо, обеспечивали связь со всеми подразделениями «Гелеона», свернула голограмму с трансляцией и открыла другую, с каким-то бесконечным списком.

— Так. Я назначаю тебе новый экипаж. И аннулирую старый контракт на рейс, потому что в этом рейсе уже нет необходимости. У тебя будет другое задание.

— Кстати, об экипаже. Мне что, не выдвигают никаких обвинений в их гибели?

— Ты при чём? Они погибли в ходе протестов за мир. Обвинения будут выдвинуты только Мэннингу и его прихвостням, но все они пропали без вести, так что это формальность… — пальцы Тералит ловко двигали части голографического списка. Фин подумал, что и сам в некотором роде мог считаться прихвостнем Мэннинга, но предпочёл не развивать тему.

Он подошёл поближе, и осветительный контур под потолком мгновенно погас, оставляя только подсветку пульта взаимодействия. Кабинет реагировал на движение. Сейчас стены, оборудованные какими-то экранами, которые на памяти Фина ни разу не включались, и тяжёлая металлическая дверь едва просматривались в полутьме. И как только Тералит не действует на нервы этот режим экономии энергии?

— «Гелеон» ещё не закрывают? — поинтересовался Кайо.

— С чего бы?

— Военный же объект.

— «Гелеон» будет работать и дальше, но немного иначе. А теперь запоминай. Твой новый экипаж, — на голограмме появилось четыре уменьшенных изображения, — явится сегодня к вечеру. Химик — Максин Хэтгеленд. Операторы робототехники — Таласса Рас-Альгети, Летнейс Бладэкс, Рейфорт Алгеас… — с каждым именем увенчанный острым ногтем палец указывал на новое изображение. — В общем, ладно, сам разберёшься. Задание…

— Почему сразу четверо? Раньше и трое вполне справлялись, — заметил Фин.

— Недостаточно быстро. А если требовалось отправить вас на неконтролируемый прииск, то вообще не справлялись! — воинственно ответила Тералит.

— Что, опять неконтролируемые прииски?

Пожалуй, они были одними из немногих мест, где Фину действительно нравилось работать. По крайней мере, там предоставлялась полная свобода действий. Никакой купли-продажи, никакой монотонности, никакой предсказуемости и скуки. Сплошная борьба за место под солнцем… точнее, удачный участок. И отличная возможность насладиться отсутствием привычных рамок и ограничений. А на то, что обратной стороной этого блаженства обычно являлся риск для жизни, можно было не обращать внимания.

— Пока нет, — разочаровала его Тералит. — Для начала завезёте партию готовых капсюлей-детонаторов, немного азида свинца и ТНРС на Заотр-22…

— Первичной взрывчатки?

— Там целое военное производство с рабочим городком. Его сейчас расформировывают, но эти помещения непригодны больше ни к чему, и их проще снести, чем перестраивать, — пояснила Тералит. — Для того и взрывчатка… Потом вернётесь сюда, подпишем с тобой договор на долгосрочный рейс.

Финли не отвечал. Заотр-22… Число после названия в классификации планет сообщества Андромеды обозначало, что объект является колонией одного из основных государств. Но такой колонии у Атлантического Союза он не помнил в упор. Ладно, неважно. Может, новая какая-то.

— А если там целое военное производство, то неужели нечем снести его на месте? — скептически уточнил он наконец. — Нужно тащить детонаторы с Земли?

— Глупости, — отмахнулась Тералит и развернула над пультом взаимодействия форму для контракта.

Контракт заключался на каждый отдельный рейс. Некий процент от его суммы шёл исполнителю. Если рабочему хватало смекалки пустить свой заработок в оборот, то можно было быстрее собрать деньги на налог и освободиться. Чем больше сумма в обороте — тем быстрее. А так как Фин занимался перевозками опасных химических и радиоактивных веществ, оплата обычно была высокой. Шансы избавиться от статуса рабочего увеличивались с каждым рейсом. Он отказывался от и без того редких отпусков, брал на борт любую дрянь, научился пропускать мимо ушей предостережения об опасности многих из тех веществ, с которыми приходилось каждый день иметь дело, — плевать, деньги важнее, проявлять разборчивость можно будет потом, став свободным.

Но увидев сумму оплаты этого рейса, он не смог скрыть изумления. Даже пересчитал нули на всякий случай. Нет, всё правильно… Но необычно. Мягко говоря, крайне необычно.

По десять тысяч асдолларов на каждого. При том, что за эти десять тысяч обычно приходилось горбатиться в лучшем случае не меньше полугода. При общей сумме налога в сто тысяч. А ведь десяти как раз хватит до этой самой общей суммы.

— Тери, — Финли отдёрнул руку, так и не поставив подпись, — объясни мне, что ты предлагаешь перевезти на самом деле? И если это действительно обычная взрывчатка, то с какой целью? За простой рейс таких сумм не платят. За вещества повышенной опасности — может. Но особо опасных веществ как будто нет.

Тералит вопросительно вздёрнула подкрашенную татуажем бровь.

— Тебе что-то не нравится? Обычная взрывчатка… ну да, первичная, азид свинца, а он капризный до ужаса, но тебя же это раньше не пугало, по-моему? Или оплата не устраивает?

— Более чем устраивает… — пробормотал Фин. — Только если я буду знать настоящее задание. Там точно то, что ты перечислила?

— Да точно. Всё совершенно легально. Если хочешь знать, это даже не моя просьба. Заотр-22 в списке военных объектов, которые подлежат ликвидации. Ими заведует генерал Демпси. Будешь и его в чём-то подозревать?

Демпси Фин отлично помнил. Тот самый Демпси, которого быстро и гладко превратили в сторонника разоружения, когда протесты только начинались и Финли просил у Южного военного округа помощи в освобождении «Гелеона».

— Не будь параноиком, — отрезала Тералит. — Ну да, сумма чуть завышена. На программу разоружения выделили немалые деньги, появилась возможность повысить плату тем, кто занят на ликвидации военных объектов. Мир меняется, в конце концов! К тому же я всё еще твоя начальница. Освободишься — сможешь выбирать задания. А продолжишь воротить нос — выпишу штраф, и до освобождения придётся пахать и пахать.

Она говорила шутливым тоном, но обольщаться не стоило. Приятельские отношения с начальством могли существовать только до тех пор, пока подчинённый не начинал проявлять строптивость.

Лучи подсветки лились из одной точки на потолке и снизу, из недр пульта взаимодействия, выделяя голографическое изображение формы контракта. Пустое место для подписи мерно мигало.

Финли протянул руку к голограмме и поставил подпись.

* * *

— Просьба Демпси, значит, — резюмировала Аллония, барабаня пальцами по барной стойке. — А Тералит подсуетилась и отдала задание тебе на правах старого знакомого, которому нужны деньги. Похвально…

— Ты, конечно, не скажешь, прав я в своих подозрениях или нет, — полуутвердительно произнёс Фин.

Алли неопределённо мотнула головой и вдруг страшно заинтересовалась содержимым своего стакана. Потом перестала ломать комедию:

— Тебе решать. Я не имею права ничего предсказывать.

— Кто бы сомневался… — Финли, сощурившись, всмотрелся в её лицо. Спокойна, как обычно. С одной стороны, это ни о чём не говорило, а с другой… Перед взрывами в лагерях разоруженцев, унёсшими тысячи жизней, Аллония была далека от своей обычной умиротворённости. — Но я уже подписал контракт.

— Я знаю, — кивнула Алли. — А что с новым экипажем? Ты с ними даже не посоветуешься?

— А надо? Я смотрел их личные дела, всем остались мизерные суммы до уплаты налога. Тери специально подбирала… — Вдоль стойки проехал кубовидный робот-разносчик, старомодный, из дешёвых и громоздких. Финли ткнул в дисплей заказа. — Чёрт, не туда… — Дисплей светился тускло, и вместо кофе случайно выпал участок «виски».

— Тералит, значит, не подозревает ничего дурного… — задумчиво сказала Аллония, но по её тону невозможно было определить, как она к этому относится.

— Наоборот, уверяет, что всё отлично, — Фин склонился над роботом, выискивая на дисплее кофе. Даже если бы кто-то из рабочих попытался заказать виски или любой другой алкоголь, ничего бы не произошло. В каждого робота был встроен распознаватель лиц, и рабочего вычислили бы моментально. Особо настойчивых даже штрафовали. — И называет меня параноиком… так.

— Что? — не поняла Алли. Недоумённо посмотрела на Финлиа, не понимая, почему он вдруг замолчал. Потом наконец додумалась проследить за его взглядом… и не сдержала изумлённого смешка.

Роботы-разносчики разливали напитки на месте. И этот, остановившись после того, как Финли коснулся дисплея заказа, выставил механическую «руку»… и безропотно выдал порцию виски.

Которого не продавали рабочим на Земле.

Финли осёкся на полуслове и машинально забрал порционный стакан, а робот поехал дальше. На миг воцарилось молчание.

Мелочь, на которую не стоило обращать внимания… вот только ошибки случиться не могло. Даже в мелочах. Если что-то запрещалось рабочим законодательством, наручник-проводок в запястье мог с лёгкостью обеспечить надёжность запрета. Нарушения покрупней пресекались болевым шоком, поменьше — лёгким разрядом. Попытки схитрить в быту просто не увенчивались успехом.

Робот не мог ничего перепутать. Мелочь должна была означать нечто большее.

Финли отставил стакан на стойку и перехватил следующего разносчика. Если это правда, если рабочее законодательство больше не является таким незыблемым и нерушимым…

Второй робот так же безропотно выдал порцию виски.

Финли какое-то время молча рассматривал стаканы, ещё не до конца веря своим глазам. Потом опустошил полученную ёмкость одним махом и вполголоса выругался.

Только что мир пошатнулся.

Получилось нарушить один запрет — получится нарушить и другие. Как это проверить, интересно? Пойти попробовать украсть что-то? Или… наручник?

Рука метнулась к ножу, но проводок тут же отозвался предупреждающей болью. Не стоило сомневаться…

Но раз правила закачиваются в наручник извне, а сейчас одно из них удалось обойти… то получается, что это нарушение стало возможным тоже благодаря внешнему вмешательству?

— Или кто-то опять что-то мудрит с настройками, или правительство до сих пор не выявило вмешательства с прошлого раза, — наконец пробормотал Фин.

Аллония кивнула. Он с лёгким раздражением вскинул голову:

— Знала бы ты, каким идиотом я себя иногда чувствую, когда пытаюсь с тобой разговаривать. Ты же наверняка видишь всё насквозь. Всю интригу, если она есть.

— Ты опять меня переоцениваешь, — терпеливо сказала Алли. — Я могу видеть очертания будущего и могу ощущать мотивы и чувства тех, кто находится рядом. И всё. Я не знаю, что случилось с настройками наручников. Но…

— Что?

— Но если нарушать запреты теперь стало возможным, то, может быть, твои подозрения насчёт Тералит и не беспочвенны, — закончила Алли.

— Если бы только я сам знал, в чем ее подозреваю, — вздохнул Финли. — «Непомерная плата» — размытый критерий. В конце концов, если бы были основания что-то подозревать, нам бы заплатили как обычно. Как раз для того, чтобы не настораживать лишний раз.

— Именно, — Аллония отхлебнула из его стакана и поморщилась. — Кстати, рабочие немногое теряют из-за того, что им не продают эту гадость.

— Дело не в гадости, Алли. Дело в свободе действий.

— Знаю…

— А Заотр-22… с ним тоже не всё так просто, — продолжал Финли. — Его нет в реестре земных колоний. Я вообще не смог выяснить, чей он.

— В этом может и не быть ничего подозрительного. Если там был целый военный комплекс, то неудивительно, что эту колонию не афишировали, — заметила Аллония, отодвинула стакан из-под виски и потребовала у робота ещё один фруктовый коктейль. Точнее, жидкость, имеющую вкус и запах фруктового коктейля.

— Ладно, плевать, что это на самом деле, — Финли перехватил скептический взгляд Аллонии. — Нужно сохранить копию контракта где-нибудь в надёжном месте…

— В случае чего крайнего сделают не из одного тебя, — последовал ответ. — А ты даже не берёшь в расчёт свой новый экипаж и их мнение. Страшно подумать, в какого тирана и самодура ты превратишься, когда освободишься и станешь единоличным боссом команды.

— «Когда»? Хм… — протянул Фин. — После таких оговорок слабо верится, что ты на самом деле не знаешь всего наперёд.

— Что-то я, конечно, знаю. Но тебе не скажу, не надейся, — отшутилась Аллония и встала. — Пойдем. А то пропустим приход твоих новых рабов.

— Рабов, значит? Моих? Боюсь представить, что же ты такое знаешь, — хмыкнул капитан. — Да, пора грузить взрывчатку. Забросим и к ночи будем богаче на десять тысяч каждый…

Он направился к выходу. И уже не видел, как Алли, закусив губу, тревожно покачала головой, прежде чем навесить на лицо нейтральное выражение и тоже пойти к лестнице.