Если долго считать рациональность благом, можно проглядеть прекрасное (гет)

Эдвард вышел из-за деревьев, и солнечные лучи отразились от его кожи, словно от снега. Это было красиво, как елочные игрушки, покрытые блестками, или костюмы танцоров, что я видела по телевизору. Я подошла к нему, смотря снизу вверх, как если бы была намного ниже ростом.

— Ты идешь на пваздник? — мой голос звучал странно высоко, так что я даже не узнала его.

— На праздник? — Эдвард присел передо мной на корточки, его лицо оказалось напротив моего. — Вообще-то я планировал пообедать.

Черты его лица начали изменяться, переставая быть узнаваемыми, глаза полыхнули алым светом, в хищном оскале блеснули острые зубы, красные от крови. Я закричала.

Я проснулась, резко сев на кровати. Сердце бешено стучало. Страшно, так страшно, нужно бежать, спрятаться! Я пришла в себя уже стоя возле двери в комнату, растеряно смотря по сторонам, но вместо леса увидела свои книги и смятую постель. Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, я выругалась, злясь на саму себя и дурацкие сны. Эдвард не причинит мне вреда. Подняв с пола одеяло, я тщательно заправила постель, убеждая себя, что никакого кошмара не было.

Я искала на кухне стакан, чтобы выпить воды, раздраженно хлопая дверцами, когда по ошибке открыла не тот шкафчик. Услышав стук в дверь, я вздрогнула, и стакан выскользнул у меня из рук, рассыпавшись кучей осколков на полу. Отлично. С замирающим сердцем я пошла открывать, стараясь не наступить на стекло. На крыльце стоял Эдвард.

— Привет, — он улыбнулся, но потом, видимо, заметив мое состояние, резко изменился в лице. — В чем дело, Белла?

Эдвард протянул ко мне руки, коснувшись щек. Я всматривалась в его лицо, ища в нем то, что так напугало меня во сне. И не могла найти. Даже горевшие сейчас беспокойством глаза смотрели тепло. Не было ничего враждебного или страшного. Осторожно касавшиеся моего лица руки были нежны, как всегда. Это был мой Эдвард, а не то темное существо из сна. Его лицо несколько расплывалось из-за выступивших слез. Губы задрожали.

— Белла!

Ох, да что же со мной?

— Прости. Кошмар приснился.

Всхлипнув, я уткнулась лицом ему в грудь. Прохладные объятья дарили утешение. Будучи укрытой от всего на свете в его руках, я сразу почувствовала себя лучше. Какое приятное чувство, словно все плохое на свете позади. Эдвард перевел дух, успокаивающе гладя меня по спине.

— Ты так напугала меня.

— Прости, пожалуйста.

Я даже толком не понимала, за что извиняюсь: за свое странное поведение или за то, что, столько раз повторяя, что не боюсь, но все равно увидела тот сон. Хотя он явно не имел ничего общего с тем, что я думала и тем, что чувствовала, находясь рядом с ним.

— Хочешь рассказать?

— Нет. Теперь уже все в порядке.

— Ты что-то разбила?

— М? — верно, я ведь уронила стакан. — Точно, совсем забыла.

Отпустив его, я направилась в кухню, но Эдвард остановил меня в дверях, перехватив поперек тела.

— Стой, смотри под ноги.

На полу, совсем рядом, лежал осколок, который я не заметила. Удивительно, как я не наступила на него, когда шла в прихожую.

— Извини.

— Ты точно в порядке, Белла?

Повернувшись к нему, я постаралась улыбнуться.

— Да, просто я… все как обычно, — я махнула рукой, указывая на усеянный осколками пол.

Эдвард слабо улыбнулся в ответ.

— Где у тебя щетка? — я хотела возразить, но он перебил меня. — Если ты поранишься, мне придется уйти, а я бы этого не хотел.

Услышав это, я схватила его за руку, все еще лежащую на моем животе. Нужно что-то делать с нервами.

— Эм, в кладовке.

— Хорошо.

Поцеловав меня в висок, Эдвард прошел через кухню к указанной мной двери. Не зная, куда себя деть, я направилась в ванную, пробормотав «Я сейчас». Видок у меня был тот еще. Я уснула с влажными волосами, и теперь они превратились в воронье гнездо. Кое-как разодрав их расческой и умывшись, я спустилась на кухню, где застала Эдварда за изучением баночек рядом с плитой. Открыв крышку металлической коробочки, где хранился мой чай, он понюхал его и стал осматриваться по сторонам, ища что-то глазами. Губы сами собой растянулись в улыбке.

— Что-то потерял? — спросила я, подходя ближе и робко обнимая его со спины. Это было настоящей потребностью — прикоснуться к нему.

— Я полагаю, что это чай. Значит, нужна вода, — ответил он.

— Как ты понял, что я пью именно этот?

— Твои волосы пахнут им по утрам.

— Правда?

— Едва уловимо. Правда оказалось, я плохо себе представляю, как это работает. Никогда не обращал внимание, что едят люди, и как они пользуются кухней.

— Это заметно. Давай мне.

Забрав у него чай, я насыпала немного в сито для заваривания и включила чайник. Встав на носочки, я дотянулась до кукурузных хлопьев с медом. Эдвард внимательно следил за моими действиями, словно в заваривании чая таился какой-то секрет. Разбухающие в молоке хлопья, очевидно, не слишком его впечатлили.

— Это вкусно? — с сомнением спросил он.

— Ну, это не злобный гризли, конечно, но есть можно.

Эдвард фыркнул.

— Никак не привыкну, что ты так спокойно об этом говоришь.

Я пожала плечами, садясь за стол.

— Есть планы на утро? — спросил он, устроившись напротив.

— Нужно написать маме, а больше, кажется, ничего. Есть предложения?

— Мы могли бы съездить ко мне домой.

Молоко попало не в то горло, и я закашлялась. Эдвард встал, но я подняла руку, показывая, что все нормально.

— Порядок? — спросил он, когда я сделала глоток чая, стараясь прочистить горло.

— Да, — прохрипела я.

— Как ты умудряешься даже завтрак превратить в опасное дело?

Вместо ответа я вытерла выступившие слезы и снова поднесла чашку чая к губам, беря лишние пару секунд на размышление.

— Эм, к тебе домой?

Эдвард, не моргая, смотрел на меня, ожидая, что я скажу.

— А твоя семья?

— Они тебя не тронут, — серьезно проговорил он.

Он смотрел исподлобья, хмурясь и чуть подняв плечи. Он действительно думал, что проблема в этом. Я закатила глаза.

— Я и не думала, что они меня съедят.

— Нет?

— Нет. Но, — это все равно пугало. — Ты говорил, они скептики. Они ведь против, ну, нас? Разве я могу вот так просто прийти?

— Это единственное, что тебя волнует?

Этого разве мало? Я кивнула, а он засмеялся, откинувшись на спинку стула.

— Это не смешно!

— Конечно, нет, — согласился он, улыбаясь. — Идти в логово демонов-людоедов, боясь их осуждения, а не зубов — абсолютно нормально.

— Ты мою нормальность подвергаешь сомнению чуть не с первой нашей встречи.

— Просто ты никогда не реагируешь так, как я от тебя ожидаю.

Я в ответ только пожала плечами.

— Я хочу, чтобы ты увидела мой дом, это несколько больше, чем просто стены. И у нас нет причины прятаться или избегать кого-то. Если их это не устраивает, пусть сами не приходят.

Мне было некомфортно от мысли, что он ссорился с семьей из-за меня, но в то же время некая часть меня видела в этом что-то очень лестное. Устыдившись, я постаралась заглушить эти мысли. Может быть, со временем мы сможем переубедить их?

— Наверное, надо предупредить их?

— Элис это сделает, — улыбнулся Эдвард. — Вот уж кто будет рад больше всех.

— Ну, что ж, — быстро сполоснув посуду, я оставила ее стекать на раковине. — Пошли. Напишу Рене, и можем выдвигаться.

Взяв Эдварда за руку, я потянула его с собой к лестнице.

— Мы не торопимся.

— Нет смысла оттягивать.

— Спешишь навстречу тому, что пугает?

— Именно так.

— Хмм…

Подхватив меня на руки, он вихрем пронесся наверх, так что, не успев даже пикнуть, я оказалась в своей комнате перед медленно оживающим компьютером, не слишком уверенно стоя на ногах. Придерживая меня за талию, Эдвард рассматривал мое лицо.

— Следим за пальцем, — велел он, водя рукой перед моими глазами, как врач, проверяющий реакцию.

— Все нормально, — накрыв его руку своей, я опустила ее ниже.

— Хорошо, значит, можем попробовать еще раз.

— Может быть, не надо? — при одном воспоминании о несущихся мимо деревьях у меня начинала кружиться голова.

— Ты ведь ничего не боишься, — засмеялся Эдвард.

— Я никогда такого не говорила.

— Значит, мне все-таки удалось напугать тебя? — удивился он.

— Конечно, о, страшнейший!

Он клацнул зубами, и я засмеялась. Стоя так близко, я чувствовала аромат его кожи и легко могла коснуться его. Подняв руку, я разгладила воротник его рубашки, хотя он и без того был в порядке.

Из динамиков послышался системный звук, сигнализирующий, что компьютер готов к работе. Открыв почту, я увидела непрочитанное письмо от Рене. Я заметила, что Эдвард прошел за мою спину, странно осматриваясь по сторонам.

— Что?

— Я впервые в твоей комнате днем. Я хорошо вижу в темноте, но ощущается по-другому.

Я фыркнула, возвращая внимание монитору.

— Так говоришь, будто бывать тут ночью для тебя обычное дело, — он ничего не ответил, что заставило меня снова обернуться. — Эдвард? — выражение его лица было виноватым, но смотрел он прямо. Вот черт! — Как давно?

— Со дня аварии. Незамеченным я мог войти, только когда не было дождя, в остальных случаях я оставался снаружи.

— Зачем?

— Хотел удостовериться, что ты в порядке, а после просто не мог перестать приходить. Я просто см… Я знаю, как это прозвучит, — перебил он сам себя. — Но я действительно просто смотрел.

— Да на что тут смотреть?

— На тебя. И, — он поколебался, размышляя, стоит ли это говорить. — Ты разговариваешь во сне.

Я отвернулась от него и закрыла лицо руками. Стыд-то какой. Конечно, я знала, что говорю во сне, но не могла предположить, что кто-то меня подслушает. После аварии мне стал сниться Эдвард. Кто знает, что я могла наболтать. А еще я, наверняка, пускаю слюни, скидываю одеяло и, Бог знает, что еще делаю. Лицо мучительно пылало, наверняка напоминая красный сигнал светофора, уши даже покалывало от жара, а от того, что он наблюдал мои муки стыда, становилось только хуже. Хотелось спрятаться.

— Эдвард, ты не мог бы уйти, пожалуйста.

Он так долго молчал, что я уже подумала, что он покинул комнату, когда услышала:

— Нет.

Я обернулась. Мне послышалось?

— Прости?

— Я не хочу уходить, когда ты сердишься на меня, — он уселся в кресло-качалку. — И мне не нравится, что ты меня прогоняешь.

Я тупо хлопала ресницами, пытаясь понять, кто из нас ненормальный.

— Ну, класс. Сиди, дуйся в углу.

Я читала полученное письмо от Рене, безуспешно пытаясь вникнуть в его суть. Эдвард нервно раскачивался в кресле-качалке.

— Последнее время ты разрешала мне остаться, — объявил он.

Да, логичный аргумент. Обязательно быть правым?

Закрыв письмо, я стала удалять рекламные рассылки из почтового ящика. Не сказать, что дело очень нужное, но я по крайней мере была занята. Честно говоря, тот факт, что он приходил тайком, почти умилял. Получается, он тоже скучал, когда мы не разговаривали. Но лучше мне от этого не становилось. Не получив от меня ответа, он попробовал снова.

— Мне жаль, что я расстроил тебя, и я понимаю, почему ты злишься.

— Я не злюсь.

Кресло перестало раскачиваться. Я не смотрела на Эдварда, но могла представить, как он нахмурился.

— Я не понимаю. Объясни мне.

Сказать проще, чем сделать. Как тут объяснить? Зажмурившись, я потерла переносицу, а открыв глаза, подпрыгнула. Лицо Эдварда оказалось прямо перед моим. Быстро и беззвучно переместившись, он внимательно рассматривал, как я краснею.

— Уйди, — я попыталась немного отодвинуть его, что, разумеется, не имело эффекта.

— Ты и впрямь не злишься. Ты… — он подыскивал слово, пытаясь поймать мой взгляд. — Смущена.

Я, наконец, посмотрела на него, у него вырвался смешок. Отлично, теперь он смеется надо мной.

— Раз ты остаешься, я ухожу.

Я встала, но не смогла сделать и шага, как была поймана и прижата к его груди.

— Прости меня, — он поцеловал меня в макушку. — Ты просто сильно меня удивила.

— Чем же?

— К тебе в комнату тайком, пока ты спишь, проникает мужчина, еще и убийца, монстр из сказки, а ты не пугаешься, не злишься. Ты смущаешься!

Я не стала ему отвечать, радуясь, что мое лицо было недоступно его взгляду.

— Твои мысли всегда были закрыты от меня, но теперь я не мог говорить с тобой, не мог даже смотреть на тебя, — тихо говорил Эдвард. — Это сводило меня с ума.

— Что я говорила? — решилась спросить я.

— Хмм… Обычно просто отдельные слова. Ты скучаешь по маме и грустишь, что Кэти перестала писать тебе. Иногда тебе снюсь я.

Я досадливо застонала. Так и знала. Мне-то казалось, что я успешно изображала равнодушие, а он, оказывается, все это время знал, что я вижу его во сне.

— Еще ты очень много ругаешься во сне, ты знала? Обычно ты называешь меня «Чертов Каллен», — засмеялся он. — Хотя в последнее время меня все же повысили до Эдварда.

Если подумать, все это я могла наговорить и в те ночи, когда я разрешала ему остаться, правда я думала, что он уходит, как только я усну. Получается, он оставался. Когда я засыпала, зная, что он рядом, меня это не беспокоило, напротив, мне было комфортно. После того случая в Порт-Анджелесе я была уверена, что меня будут мучить кошмары, но в его присутствии я легко успокоилась и мирно проспала до утра, не увидев ни одного страшного сна. Не его ли нужно за это благодарить? К тому же, он не стыдился говорить, как ему не хватает возможности быть рядом. Почему же меня это так смущает? Мне все время казалось, что он делает больше шагов навстречу мне, чем я ему. Может быть, и к лучшему, что он все узнал сам?

Ожидая, когда я заговорю, он водил пальцами по моей спине.

— Что еще?

— Что?

— Ты дозируешь информацию. Сначала признался, что следишь за мной, потом — что подслушиваешь мои разговоры с другими, теперь — что подглядываешь, как я сплю. Что там дальше? Выкладывай уж все сразу, сорвем этот пластырь.

— Так много всего, — медленно проговорил он. — Даже не знаю, с чего начать.

Я отступила назад, чтобы взглянуть на его лицо. Эдвард рассмеялся. Раскаяния он явно не испытывал.

— Я пошутил. Кажется, теперь все.

Положив руку мне на талию, он осторожно привлек меня ближе, коснулся своим носом моего. Губы закололо в предвкушении.

— Уверен?

— Угу.

Скользнув прохладной щекой по моей коже, он приподнял мои волосы, глубоко вдыхая где-то под ухом.

— Простишь меня? — прошептал он.

Так нечестно. Я тихо охнула, ощутив осторожный поцелуй на шее. Новое для меня, будоражащее ощущение прокатилось по телу. Он чуть поднял голову, заглядывая мне в глаза. Скользя пальцами вверх по его груди, я чувствовала, как он отзывается на мое прикосновение, придвигаясь ближе, навстречу моим рукам. Когда он медленно подался вперед, я встретила его движение на полпути, поднявшись на носочки. Запустив пальцы в его волосы, я прильнула к нему, ощущая его рваное дыхание между касаниями губ и едва дыша сама. Голова закружилась. Эдвард крепко прижимал меня к себе, так что я едва касалась пола, но все равно тянулась, желая оказаться еще ближе.

Вдруг все закончилось. Я распахнула глаза, перестав чувствовать его и резко опустившись на пятки. Отступив на шаг, он держал меня за запястья. На бледном лице застыло ошеломленное выражение.

— Ой, — кажется, я забылась.

— Еще какое «ой».

Я машинально облизала губы, видя, как он отследил это движение взглядом. Сглотнув, он закрыл глаза.

— Погоди, дай мне минутку.

Хмурясь, он пару раз глубоко вдохнул, прежде чем снова посмотреть на меня, выглядя уже более спокойным.

— Все нормально?

Он усмехнулся.

— Это как сказать.

Я непонимающе нахмурилась, раздумывая, что он увидел здесь смешного.

— Нам нужно быть осторожными, — уже серьезно объявил он.

Слишком серьезно, настолько, что это было даже забавно. Я пошевелила пальцами, в попытке дотянуться до его лица. Эдвард недовольно покосился на них. Мои руки все еще были в плену его хватки, но слишком далеко, нескольких сантиметров не хватило.

— Белла, — стараясь напустить на себя строгий вид, он только распалял мое желание подразнить его.

— Ты у нас сильный и страшный, с тебя и спрос больше.

— Мы о твоей безопасности говорим.

— Доверяю ее тебе.

Он вздохнул и, наконец, перестал хмуриться, очевидно, поняв, что я шутила.

— Пощади меня хоть немного.

Я рассмеялась. Его губы тоже тронула улыбка. Так-то лучше.

— Ладно. Можешь отпустить меня.

Эдвард скептически приподнял бровь.

— Обещаю вести себя хорошо.

— Я подожду тебя внизу.

Отпустив мои руки, он вышел из комнаты. Я приложила пальцы к пылающим щекам и тронула губы, все еще чувствуя на них его поцелуй.

Уверена, мое письмо покажется Рене странным, настолько сумбурно оно было написано, наверняка еще и с кучей опечаток. Выключив компьютер, я открыла шкаф. Что принято надевать, когда идешь знакомиться с семьей своего бойфренда? Думаю, по такому случаю можно надеть юбку. Подобрав к ней блузку, я заметила в отражении, что на голове у меня все еще бардак, и собрала волосы в высокий хвост. Заключив, что выгляжу вполне прилично, я откопала в шкафу туфли-лодочки, которые не надеялась когда-нибудь надеть в Форксе, и сбежала вниз по лестнице.

— Ого, — прокомментировал Эдвард, двигаясь мне навстречу.

— Не перестаралась?

— Я ведь просил пощады, — улыбнулся он, обвивая меня руками. Через тонкую ткань блузки я так явно чувствовала холод его рук, словно они напрямую касались моей кожи. — А ты выглядишь еще соблазнительнее, чем обычно.

— В каком смысле соблазнительно? Хочешь, чтобы я переоделась? — спросила я, осматривая свою блузку.

— Хмм… — его взгляд скользнул по моим губам и спустился ниже, на шею. Неожиданно отпустив меня, он сделал шаг назад. — Боюсь, это не поможет. Идем.

Взяв меня за руку, он открыл дверь, и мы вышли из дома. Час был еще достаточно ранний, и туман не успел рассеяться. Из-за него и недавнего дождя воздух был очень влажный, но достаточно теплый, чтобы надеяться на второй погожий день подряд. Вскинув бровь, Эдвард протянул ладонь, и я вложила в нее ключи от пикапа. Он самодовольно улыбнулся, но ничего не сказал.