Волшебство в старом парке (джен)

— Мам, я здесь!

— Сай, наконец-то! Вырос... Я скучала.

— Я тоже. Ма, я хочу тебя познакомить... вот, это Гермиона Грейнджер, я тебе говорил, помнишь?

— Конечно помню. Рада познакомиться, Гермиона. Спасибо, что помогла Саю привыкнуть.

— Не за что, я ведь знаю, как всё поначалу кажется странным, если рос не в волшебной семье! Но Сай и сам прекрасно справился, так что вовсе я не помогала, просто рассказала кое-что, чего он мог не знать.

— А это твои родители? Познакомишь?

— Конечно! Мама, папа, знакомьтесь, это мисс Нейл, мама Сайруса.

— Очень приятно! Может, встретимся как-нибудь? Нам найдётся о чём поговорить, правда?

— Конечно! Вот моя визитка, звоните, буду рада!

— Взаимно! Вот, вы тоже звоните. Вас подвезти?

— Не надо, я на машине.

— Тогда до встречи!

* * *

— Знаешь, мам, это Гермиона только так говорит, а на самом деле она мне здорово помогла во всём разобраться! Куча вещей есть, которые всем кажутся обычными. А ещё она меня познакомила со своими друзьями и они мне такое рассказали! Только...

— Только они не знали, в курсе ли я? В курсе.

— Так это правда — про моего отца?

— А почему ты сомневаешься?

— А почему ты мне не говорила? Ты знала, что он в тюрьме?

— Нет. Я даже не знала, кто он. Ну, ты же понимаешь, война, он скрывался и должен был быть осторожен. И что он волшебник — не знала тоже.

— И ты думала, что он тебя бросил, да? Когда он исчез? Поэтому и не говорила?

— Всякое я думала... Не важно, что я думала... Ты-то хочешь его увидеть?

— Конечно хочу! А можно? Я у Гарри спросил, только он не знал.

— Можно.

— Когда? Скоро?

— Скоро. Дома.

— Ой, правда? Ты его прячешь? Мам, какая ты смелая!

— При чём тут смелость! Пока никто не знает, что ты его сын, никому и в голову не придёт искать его у нас.

— Да, Гарри говорил, чтобы я никому-никому. А жаль, правда? Мам, а он мне обрадуется?

— Мальчик мой, он только что рисковал жизнью ради того, чтобы ты получил доказательства его невиновности. Сказал, что ты не обязан верить ему на слово.

— Правда? Он для меня это? Я думал — только с Гарри повидаться.

— И это тоже. Гарри ведь ему тоже почти как сын.

— Да, Гарри сказал, что мы теперь считай братья. Здорово, правда?

— Тебе он нравится?

— Да, он хороший. И смелый. А как он в квиддич играет, мам, если б ты видела! И Гермиона с ним дружит, а все знают, что она мне вроде как... ну, помогает, так что никто не удивится, если мы с Гарри станем тоже дружить. Да?

— Да, конечно.

* * *

— Ну здравствуй, сын.

— Отец... я...

Они стояли друг против друга — оба смущённые донельзя. Хелен сочла за лучшее взять чемодан и уйти распаковывать вещи сына. А когда вернулась, от первой неловкости не осталось и следа: они сидели на диване в обнимку и Сай что-то увлечённо рассказывал — кажется, про этот их пресловутый квиддич. Милая семейная сцена. Хелен вдруг поймала себя на ревности и тут же поняла, что не может определить, кого к кому ревнует. Сына к отцу? Глупо. А наоборот ещё глупее. Кто она Сириусу? Никто. У него небось таких вагон и маленькая тележка. А что родила от него, так он ведь не просил! И прятать его не просил, был бы здоров — так и не согласился бы. Ничего он у неё не просил, только дарил...

Хелен тряхнула головой, отгоняя неуместные мысли, и строго велела:

— Сай, иди, умойся с дороги — и за стол! Успеете наговориться!

За ужином Сай больше говорил, чем ел, пытаясь разом пересказать события за целый семестр да ещё и расспросить отца сразу обо всём. Сириус только усмехался, отвечая в основном вопросом на вопрос. Уже под конец ужина он поинтересовался:

— Ты не знаешь, профессор Люпин остался в школе на каникулы или уехал?

— Уехал, даже раньше. Он уволился. Мы почти все жалели, так интересно у него всегда на уроках было! А теперь неизвестно, кого на следующий год пришлют. В прошлом году, говорят…

— Погоди, — Сириус нахмурился. — Уволился? Или уволили?

— Ну, по школе прошёл слух, что он оборотень, вот он и уволился, пока некоторые родители возмущаться не начали. Так говорят. А ты что, знаешь его, да? Он правда оборотень?

— Правда, оборотень. И мой самый близкий друг.

Хелен с тревогой посмотрела на него:

— Но как же тогда… Ты же говорил, что оборотни опасны!

— Только в полнолуние. И сейчас есть лекарство, оно не останавливает превращение, но помогает сохранять разум и делает оборотня безопасным. Да Рем и раньше был осторожен, в жизни никого не тронул! Кроме меня, но я сам виноват.

— Так это что, он тебя?! Ну, те шрамы…

— Он. Не бойся, это когтями, а опасен только укус.

— Ничего себе «только»!

— В смысле — только от укуса можно заразиться ликантропией. И я же говорю: сам виноват. Он из-за меня забыл зелье принять. Ну и пришлось мне тоже перекинуться и объяснить приятелю на доступном языке, куда можно ходить, а куда нет.

— Ничего себе «объяснить»!

— Нет, правда! Ну поверь ты, что никакой опасности для меня не было. Вервольфы опасны только для людей, мы и анимагами-то стали тогда, чтобы Рему в полнолуния не скучно одному было. А по школе, значит, слух прошёл? Так я даже знаю, от кого этот слух исходил, — последнюю фразу он произнёс с неприкрытой угрозой в голосе.

— От кого? — тут же встрял Сай.

— Ладно, не в этом дело. Дело в том, как бы теперь с Ремом связаться. Я-то надеялся, что он в школе останется.

— А что ты от него хочешь?

— Для начала — успокоить. Он за меня наверняка волнуется. А потом вместе подумать, что делать дальше. Рем в нашей компании всегда был вроде начальника штаба: мы придумывали всяческие штуки, а он загонял нашу фантазию в безопасные рамки. Если удавалось.

— А если нет?

— А вот об этом, сын мой, тебе лучше не знать! Ладно-ладно, шучу. Просто покуролесили мы в детстве изрядно и повторять все наши глупости совершенно не обязательно. Ещё одних близнецов Уизли Хогвартсу не выдержать. Кстати, об Уизли. Надо бы ещё с Артуром попробовать поговорить. Если сразу не убьёт, но это вряд ли.

— Артур — это кто?

— Отец семейства. Мы с ним хорошо знакомы, когда-то даже дружили. Когда-то...

Взгляд его стал не то чтобы отсутствующим, а каким-то ушедшим внутрь — или, скорее, в то далёкое «когда-то», в котором осталась, кажется, большая часть его души. Однако минуту спустя он уже взял себя в руки.

— Знаешь что, Сай, а подарю-ка я тебе сову. Хочешь?

— Конечно! А у тебя есть деньги?

— Счёт в банке. Вообще-то даже и не один, наверное — моя мать умерла несколько лет назад, а отец и брат ещё раньше, так что я единственный наследник. Если, конечно, она не написала завещание на кого-то из кузин. Но один счёт есть точно, им я уже пользовался недавно.

— Так это ты подарил Гарри «Молнию», да?

— Подарил. А ты откуда знаешь?

— Шутишь? Да весь Хогвартс об этом месяц говорил! Драко Малфой чуть ручку своего «Нимбуса» не сгрыз от злости, письма отцу пачками слал.

— Не любишь его?

— Его мало кто любит. И все говорят, что место в команде ему отец купил за эти самые «Нимбусы». А что?

— Да просто его мать — моя двоюродная сестра.

— У-у-у-у...

— Привыкай, такая уж у меня семья... разнообразная. Значит так: я скажу тебе пароль, съездишь завтра в Гринготтс, возьмёшь денег и выберешь в зоомагазине сову себе по вкусу.

— И ты сможешь тогда послать письмо профессору Люпину?

— Попробую. Вообще-то, с адресом гораздо проще, но можно и так, если сова попадётся неглупая.

— А хочешь, я узнаю его адрес?

— Как?

— Понимаешь, профессор мне книгу одну давал. А возвращал я её, когда никто не видел. Я могу написать — ну, нашему декану хотя бы — что забыл вернуть книгу и попросить адрес.

— Лучше я напишу, — вмешалась Хелен. — Пожалуюсь на рассеянного сынулю. Да?

— Не лишено. Напиши ты, только лучше сразу Дамблдору.

— А я позвоню Гермионе, чтобы она написала Рону, чтобы он отцу рассказал, да? И ты тогда сможешь с ним спокойно поговорить.

— Ох, втягиваю я вас... знать бы ещё, во что.

— Да ни во что ты нас не втягиваешь! — возмутилась Хелен — Сам же говорил, что никому и в голову не придёт искать тебя среди маглов.

— Я говорил «надеюсь, что не придёт».

— Сириус, тебе просто необходимо хоть немного пожить в нормальных условиях! Спать в постели, питаться по-человечески...

— Да, пожалуй. И вообще — в человеческом облике. Собачий излишне заметно стал влиять на психику.

— Ты же говорил, что сознание полностью сохраняется?

— Сознание — да. Но восприятие меняется, и здорово. Всё же органы чувств по-другому работают, а от этого и думать начинаешь иначе. Понимаешь?

— Пожалуй что понимаю. Даже когда машину ведёшь, и то мыслишь чуть-чуть по-другому.

— Точно, мам! И когда летаешь — тоже!

— Умеешь летать?

— Конечно! Ну, не так хорошо, как некоторые...

— Некоторые — это Гарри?

— Он, и другие тоже, кто в командах. Гарри здорово летает, лучше всех, правда! У меня так никогда не выйдет.

— Не переживай, мне с его отцом тоже в этом было не тягаться. Хотя не скажу, что не пробовал.

— И как?

— Пара переломов для меня и месячный запрет на полёты для обоих. Так что не советую.

— Вот и правильно. А сейчас давайте-ка убирать со стола и спать, у вас обоих был тяжёлый день. А мне вообще завтра на работу. И если ты хочешь, Сай, чтобы я подкинула тебя до «Дырявого котла»...

— Лучше потом забери. Я выспаться хочу, каникулы же!

— Договорились.