Я Алекто Кэрроу! (джен)

Немного Дж. Оруэлла "1984" и О. Мирбо "Сад мучений".

Погода испортилась. Хотя для Шотландии столько теплых дней подряд уже что-то из ряда вон выходящее. Противный дождь зарядил с утра и явно не собирался заканчиваться. Руки болели, и я несколько раз ловила себя на том, что пытаюсь их растереть. Это происходило уже непроизвольно. На меня поглядывали, кто с жалостью, кто со злорадством. Лучше бы внимания не обращали.

— Чего это она руки трет все время? — услышала я как-то, проходя по коридору.

Говорившего видно не было, похоже, рядом была какая-то ниша. Я набросила на себя чары хамелеона и замерла.

— Говорят, это у нее после Азкабана, — ответил… ага, а вот и Лонгботтом, — мадам Помфри сказала, что это называется артрит. От сырости и холода.

— Так ей и надо! — Уизли, что ли? — Она противная! Ты, Луна, зря ходишь на этот факультатив. Они все должны видеть, что мы не собираемся у них учиться.

— Но такие вещи нужно знать, — ответила Лавгуд, — это ведь на самом деле важно. Профессор Кэрроу все объясняет и показывает. Как ты собираешься сражаться с Упивающимися Смертью, если не будешь знать их сильные и слабые стороны?

— Тогда ходи! — с ума сойти, рыжая всеми командует. — Когда Гарри придет в Хогвартс, ты ему все перескажешь.

— А откуда ты знаешь, что Гарри придет? — спросил первый голос.

— Потому что это Гарри!

— Но тогда получается, что эта Кэрроу права, — не очень уверенно сказал Лонгботтом. — Гарри — жертва и должен умереть. Добровольно. Луна, что об этом говорили на факультативе?

— Есть различные ритуалы, — начала рассказывать Лавгуд, — жертва не всегда должна быть добровольной. Но если речь идет о защите, то человек должен хотеть, чтобы его убили вместо другого или других. Профессор Кэрроу даже маму Гарри Поттера привел в пример. Она умерла вместо своего сына. А теперь его очередь умереть за всех нас. Я еще не очень разобралась, но мне это не нравится.

— Еще бы! — буркнул первый собеседник.

— Это все вранье! — отрезала Уизли. — Гарри обязательно победит! Обязательно! И мы ему поможем.

— Знать бы еще, где он сейчас, — вздохнул Лонгботтом, — может, ему помощь нужна. А мы тут. В этом болоте.

— Думаю, что скоро узнаем, — заявила рыжая.

Я отошла подальше и развеяла чары. Ожидаемо. Но у рыжей явно есть какие-то источники информации. Братец Рон связывается с родней? Или еще что-то? Тоже мне заговорщики. Неужели не подумали, что их могут подслушать? Или, что более вероятно, с чарами напутали?

Задумавшись об услышанном, я остановилась в последний момент перед тем, как лестница начала двигаться, так и не ступив на нее. А двигалась она, надо сказать, очень странно — слишком резко и быстро. А вот это уже серьезно!

Я огляделась. Рядом никого. Но это еще ничего не значит. Нападавший может быть и под чарами. Я отошла подальше и попробовала приказать лестнице. Она не послушалась. Очень интересно! Кто в Хогвартсе мог управлять лестницами? По идее, директор. Неужели Снейп? Но зачем ему это? Портрет Дамблдора приказал? Хм… Опасную лестницу удалось миновать лишь через четверть часа вместе со стайкой учеников, спешивших на занятие.

Вечером задала вопрос Снейпу.

— Просто приказать лестницам я не могу, — ответил Снейп, — хотя замок мне и подчиняется. Чтобы не блуждать и не ждать подолгу, обычно я зову домовика.

— Лестницами управляют домовики? — удивилась я. — Надо же!

— Лестницы двигаются сами по себе, это заложено еще Основателями. Насколько я понял, несмотря на кажущийся хаос, какая-то система там есть. Поэтому просто приказать любой из лестниц не получится, — пояснил Снейп, — а вот домовики могут это сделать. Они напрямую связаны с магией замка. Директор сошел бы с ума, если бы постоянно чувствовал весь замок, так что на нем только щиты, а остальное — забота домовиков.

— А за порядком следят портреты, привидения и те же домовики? — уточнила я. — И миссис Норрис?

— Точно, — кивнул Снейп.

— А почему тебя заинтересовали лестницы? — спросил у меня Амикус.

— Да просто вдруг стало интересно, как это устроено, — ответила я.

Значит, не Северус Снейп. Я не думаю, что домовики Хогвартса могут нападать на профессоров. Но где-то тут есть один тип, который уже чуть не убил мага. Чуть не убил самого Гарри Поттера. И этот домовик не был связан клятвой с замком. Ну, здравствуй, Добби…

Я вообще не уверена, что это малфоевский эльф, если честно. И точно знаю, что домовика не освободишь, запустив в него чужим грязным носком. Здесь было что-то еще, но это не важно. Важно, что это существо легко и непринужденно может напасть на волшебника или подстроить ему несчастный случай. Если это был эльф Дамблдора, то мог ли он передать его кому-нибудь? МакГоннагал? Она была способна убить или искалечить меня? Мог ли Добби, если это он, действовать по собственному усмотрению? И за что на меня так зол домовик? Или это был намек мне, мол, ходи и оглядывайся, за тобой следят? В книгах Добби был буквально зациклен на Гарри Потере, но я ведь и плохого слова про Избранного не сказала, скорее посочувствовала.

Амикус рассказывал Снейпу планы своих следующих уроков, тот заинтересованно слушал, задавал вопросы. А мне опять было холодно. Не помогали ни камин, ни теплый плед, ни водка. Я чувствовала, что меня хотят убить. И не знала, как защититься.

Знания канона оставались при мне, как и словарный запас прошлой жизни, но я банально не помнила, когда бравые партизаны попытаются украсть меч Гриффиндора. А ведь мне обязательно нужно было оказаться на месте одновременно со Снейпом. Он не сможет спустить все на тормозах, но мне кажется, что мое присутствие как-то перевернет эту историю. Медальон Слизерина уже может быть у Волдеморта. А может и не быть. Но Дамблдор не зря вписал в свое завещание меч. Понятно, что старый хрен не имел никакого права завещать реликвию, которая принадлежала Хогвартсу, а не ему лично. Это был намек на способы уничтожения крестражей. И передать меч должен был Снейп. Для малолетних обалдуев попытка кражи была актом протеста. А Джинни Уизли могла думать, что таким образом заслужит благодарность Поттера. Да, похоже, что в этой компании верховодит не Лонгботтом, а эта девица. В этой реальности дурацких надписей на стене пока не было, боялись подставить своего декана. Но вот меч… Да, меч слишком заманчивая цель. Перед ней они не устоят.

Долго ждать не пришлось. Похоже, что желание действовать усилилось с появлением в школе Томаса и Криви. Тем, кто прибыл вовремя, хотелось продемонстрировать, что они чего-то стоят. А может, это была заявка на лидерство? Плюс зацикленность Уизли на Поттере. Да все вместе, скорее всего. Уж очень топорно все было проделано. Мне повезло, что чары на кабинете директора на случай несанкционированного проникновения оповещали не только хозяина, но и деканов. И заместителей, естественно. Так что мы с Амикусом оказались в первых рядах.

Лонгботтом, Уизли и Лавгуд. На резонный вопрос, что они забыли в кабинете директора и зачем им меч, последовал хамский ответ, что Дамблдор завещал меч Гарри Поттеру.

— Вызываем авроров? — спросил Амикус.

Снейп смотрел прямо перед собой. МакГоннагал уже схватилась за палочку. Она пока не нападала, но чувствовалось, что ей просто не терпится проклясть хотя бы меня. Перевес был не на нашей стороне.

— Это уже попытка кражи со взломом, — сказала я, — даже не касаясь того обстоятельства, что Дамблдор не имел никакого отношения к мечу Гриффиндора. Он мог считаться его временным хранителем, не более того. Но меня уже не удивляет, что после его директорства гриффиндорцы плюют на закон и права школы. К тому же… неужели вы думали, что вас не поймают? Похоже, что мистер Лонгботтом не отказался от желания еще раз полюбоваться на седалище своего декана. Но от мисс Лавгуд я, честно говоря, не ожидала. Вам-то что профессор Флитвик сделал?

Лонгботтом пошел красными пятнами, Лавгуд замерла, Уизли завизжала.

— Ты… Ты мерзкая УПСиха! Ты все портишь! Ты…

— «Силенцио»! — я повернулась к Снейпу. — Вызывайте авроров, директор!

— Зачем авроров?! — МакГоннагал, похоже, не совсем мозги растеряла и собиралась вести переговоры. Или внимание отвлекает? — В конце концов, ничего не случилось! Это всего лишь дети…

Снейп молчал. Я четко осознавала, что счет идет на секунды и решила действовать абсолютно нестандартно — закатала рукав и приложила волшебную палочку к метке. Все замерли. Спраут и Флитвик в ужасе попятились, Слагхорн постарался слиться с местностью. МакГоннагал все-таки наставила на меня волшебную палочку, но не только Поттеру отлично удавался «Экспеллиармус», Амикус тоже не подкачал. Снейп все так же молчал. Хрен знает, какие клятвы он дал, но сейчас ситуация вышла из-под его контроля. Всего предусмотреть невозможно. Я же теперь смогу вывести из-под удара и его, и всю школу. Только вот сыграть надо на высшем уровне.

Студенты, судя по всему, не очень поняли, что происходит, но так как мы находились в кабинете директора, то тяжелый удар в ворота услышали все присутствовавшие. Деканы испуганно переглянулись. Амикус для верности еще и связал МакГоннагал, а без лидера сопротивление развалилось.

Медленно, словно под гипнозом, Снейп проговорил формулу допуска. У него не было другого выхода. А может, был какой-то свой дополнительный план?

Волдеморт заявился в сопровождении всего внутреннего круга. В кабинете тут же стало тесно, но, как оказалось, и такой момент был предусмотрен — комната расширилась, появились дополнительные кресла. Лорд занял директорское кресло и задумчиво оглядывал портреты, которые как по команде дружно изобразили глубокий сон, причем — включая Дамблдора. Докладывал Амикус.

— Вот как! — усмехнулся Волдеморт. — Старый маразматик непонятно почему решил, что ему позволено распоряжаться реликвиями Основателей, а его юные последователи опустились до банальной кражи. Впрочем, при таком воспитании сложно ожидать чего-то другого. Но меня больше интересует, как именно вы планировали передать меч Поттеру. Вы знаете, где он находится?

Кажется, до оболтусов только сейчас дошло, что они натворили и во что влипли. Но пока они старались держать лицо. Беллатрикс уже открыла рот, чтобы предложить свою кандидатуру для допроса, но я ее опередила. Еще три овоща от «Круцио» нам тут ни к чему.

— Вы позволите мне, милорд? — тихо проговорила я.

— Порадуйте своего Лорда, Алекто!

Судя по физиономиям, детишки вспомнили, как я пытала Трелони. Ха, как же они наивны.

— Амикус, прикажи принести корзину с крысами, — тихо попросила я, — да побольше.

Он хмыкнул и вышел, чтобы отдать распоряжение.

Я поманила пальцем Джинни Уизли. Именно она была тут самым слабым звеном.

— Я как-то слышала занятный разговор, — тихо сказала я, — про мои руки. И про то, что так мне и надо. Но знаешь, это можно организовать и для тебя. Получить болезнь суставов легко, если долго находиться в холодной и сырой камере. Причем, процесс можно ускорить. Например, если пол будет залит ледяной водой. Тебе будет некуда деваться. Вначале ты будешь только кашлять, появится жар. Тебе будет все время хотеться в туалет. При этом справлять малую нужду будет весьма болезненно. Потом начнут распухать суставы. Ты очень быстро превратишься в развалину. И знаешь, есть пара ритуалов, которые закрепят результат. То есть, никакое лечение не поможет. Так и будешь доживать свой век, вызывая у всех брезгливую жалость и отвращение. Хочешь? Я легко могу устроить это для тебя!

Волдеморт откинулся в кресле, как в театре. Остальные слушали кто с интересом, кто с испугом. До девушки медленно, но верно доходило, что «Круцио» может и не понадобиться, а я вполне могу осуществить свою угрозу. Она несколько раз моргнула, облизала губы. Огляделась.

— Что? — спросила я. — Мамы здесь нет. И папы тоже. Детские игры кончились. Пора отвечать за свои поступки.

Филч принес большую корзину с крысами. Зверьки были жирными, лоснящимися. Выбраться они не могли, на корзине явно были чары. Копошащаяся куча вызывала тошноту и страх.

Я призвала стул и толкнула на него Джинни. Наколдованные веревки надежно зафиксировали ее. Можно было приступать к главному.

— Хочешь, я расскажу тебе об Азкабане? — начала я, пододвинув корзину поближе, чтобы Джинни были видны крысы.

Она попыталась смотреть в другую сторону, но корзина буквально притягивала ее взгляд.

— Там тоже есть крысы, — я говорила негромко, почти без эмоций, — крысы есть везде. Хитрые твари. Заключенному нужно успеть съесть свою пайку как можно быстрее, иначе съедят они. А если человек долго лежит неподвижно, то крысы подбираются близко-близко и даже бегают по человеку. Знаешь, у них такие острые коготки, противные хвосты и очень острые зубы. Если узник так и не шевелится, то они начинают его жрать.

Джинни тяжело сглотнула, на ее лбу появились капельки пота.

— Даже у долго голодавшего человека есть, что отгрызть, — моя волшебная палочка коснулась щеки девушки. — Крысы начинают с самого мягкого. Лакомого. Щеки, губы. Нос. Грудь у женщин. Бедра и ягодицы. Так и жрут. Заживо.

Похоже, что на отдельных личностей наложили «Силенцио». Мне никто не мешал. Я улыбнулась. Джинни тяжело дышала.

— Знаешь, как китайцы пытают своих пленников? — продолжала я. — Одна из пыток связана с крысой. Зверька сажают в большой глиняный горшок, в котором есть довольно много мелких отверстий. А горшок привязывают к заднице жертвы. Крыса бегает в горшке, царапает стенки, пытается сбежать, а ее начинают колоть острыми раскаленными прутьями через отверстия в горшке. Ей больно, она бесится. И очень хочет жить. Как ты думаешь, как именно крыса выбирается на волю? Да, по глазам вижу, что поняла. Ты права, крыса начинает прогрызать себе путь. Через задницу в живот. Это очень больно. Жертва при этом в сознании и все чувствует. Хочешь испытать на себе? Мы устроим китайскую пытку специально для тебя? Или просто привяжем тебя в камере, чтобы крысы смогли не торопясь полакомиться тобой?

Тоненько зазвенели стекла, но я купировала стихийный выброс ударом по лицу. По губам маленькой бунтарки потекла кровь.

— Не выйдет, девочка! Ты сама выбрала. В тот момент, когда решила, что тебе можно больше, чем другим. Что ты особенная. Так вот, для крыс ты такая же, как все. Разве что чуточку вкуснее.

Я отлевитировала крысу к самому ее лицу.

— Я отдам тебя крысам. И они тебя сожрут.

— Нет! Нет… не надо… Нет…

— Почему нет? Это же ради Гарри. Правда, ему будет все равно. Но ты умрешь не просто так, ты умрешь за Гарри Поттера. Я отдам тебя крысам. Они будут тебя жрать ради Гарри. Ради его зеленых глаз.

— Не отдавайте! Нет!

Испуганная воплями крыса щерилась у самого ее лица.

— Не отдавайте! Не отдавайте!

— А кого отдать? Кого отдать крысам?

— Гарри! Отдайте им Гарри! Пусть они его сожрут! И Рона! И Грейнджер! Отдайте им их всех!

— Где же я возьму им Гарри? А ты уже здесь. И крысы хотят есть.

Информация хлынула потоком. Мы услышали все: и про упыря, замещающего Рона, и про штаб Ордена Феникса, и про то, что меч собирались передать через домовика Добби, который носил письма Поттеру. Оставалось только записывать.

Я убрала крысу. Послышалось несколько хлопков. Это аплодировал Волдеморт.

— Отлично, Алекто! Подправьте кто-нибудь память этой дурочке, чтобы с собой не покончила. Чистокровная все-таки.

— Чудовище! — послышалось со стены.

— Секо! — Беллатрикс, которой не дали выступить, бросила заклинание в портрет Дамблдора.

Странно, но режущее не оставило на холсте даже царапины. Снейп на мгновение прикрыл глаза. Это уже интересно. Я бы даже сказала, что это очень интересно.

— Занятная защита! — оскалился Волдеморт. — С этим стоит разобраться. Позже. Сейчас у нас полно других дел, куда более неотложных. А с этими… «героями» вы справитесь сами.

— Всех в карцер! — распорядился Амикус. — По одному. Пусть подумают над своим поведением.

Разумно. Хотя домовик может и выпустить. Но я сделала, что могла. Да и имя домовика, который связан с заговорщиками, уже прозвучало. Остается надеяться, что его обезвредят до того, как он вновь попытается на меня напасть.

— Отвратительная история, — проговорил Волдеморт, — а ведь я собирался передать Хогвартсу две реликвии Основателей, которые мне удалось разыскать. Согласитесь, как-то несправедливо, что в школе хранится только то, что принадлежало Годрику Гриффиндору. Медальон моего предка, Салазара Слизерина, и чаша Хельги Хаффлпафф могли бы занять достойное место в этом кабинете. Но раз тут творится подобное…

Ага, он все понял и сделал! Но я сейчас об этом не буду думать, а изображу восторг, как и положено.

— Вы нашли эти сокровища, милорд? Это чудо!

— Да, но об этом мы поговорим позже. Как я уже говорил, у нас много дел.

В замке остались Долохов и младший Лестранж. Мы расположились в кабинете директора, который принял свой обычный вид. Деканы с максимально возможной скоростью покинули наше общество. Снейп выставил огневиски, у Антонина была с собой его фляжка с водкой.

— Вот как надо! — сказал Рабастан. — А то все «Круцио», «Круцио»! Но с засранцами нужно что-то делать. Обидно, что все чистокровные.

— Девиц замуж, чтобы дурью не маялись, — предложил Долохов, — предварительно всыпав как следует. А вот парень… даже не знаю. Вроде и сопляк еще, а злости в нем на десятерых хватит.

— Лонгботтом, — пояснила я, — за родителей мстит. Даже жалко, последний в Роду. И Помона за него просила. Говорит, настоящий талант в гербологии. Можно было бы отобрать палочку и отправить домой, взяв нужные клятвы, но, по слухам, там бабка дурнее всего факультета Гриффиндор и МакГоннагал вместе взятых.

— Кошку-то пороть будете? — хмыкнул Рабастан. — Флитвика даже жалко. А ей надо бы как следует всыпать.

— Правила для всех, — ухмыльнулся Амикус. — Хотя мне тоже жалко Флитвика. Но сейчас гораздо больший интерес вызывает Поттер. Не упустили бы.

— Пусть побегает, помирать уставшим придется, — ответила на это я, вспомнив известную фразу про снайпера*. — Нам же нужно подумать, как подать всю эту историю общественности. Эти, с позволения сказать, дети — чистокровные. Это не магглокровок мучить. Да и с магглокровками теперь, как оказалось, не все чисто.

— У меня парочка, — честно признался Долохов, — уже Хогвартс закончили. Один на аврора учится, вторая — на колдомедика. Не скажу, что обрадовались, но полукровкам легче живется.

Рабастан задумчиво рассматривал портреты бывших директоров.

— А я не скажу, — протянул он, — пока не скажу. Руди запретил, у него какие-то заморочки.

— Ну и не говори, — ответила я, опрокинув рюмку, — меня больше возможные племянники беспокоят.

— Торфин пока никого не нашел, — отчитался Амикус.

Снейп пригубил огневиски.

— У меня тоже нет, — ответил он.

— А что это за домовик такой — Добби? — спросила я после непродолжительной паузы. — Я знаю, что в Хогвартс можно позвать личного домовика. Или родители могут передать что-то с эльфом. Разве у Уизли есть домовики?

— Какой-то проект Дамблдора, — ответил Снейп, — он ему, вроде, даже жалованье платил.

— Что? — удивился Рабастан. — Жалованье домовику? Надо будет Руди сказать, пусть посмеется.

— Разве нормальный домовик возьмет деньги? — спросил Антонин. — Нашим платят молоком, хлебом, добрым словом. Разве в Англии по-другому?

— Еду сами берут, — ответил Рабастан, — а так — работают за доступ к Источнику. Доброе слово и им приятно, конечно, да и деньгами они пользоваться могут, выполняя поручение хозяина. Но для жизни им деньги не нужны. Бред какой-то! Этот домовик наверняка с ума сошел. А чокнутых эльфов всегда убивали, они же опасны. Могут даже на хозяина напасть.

— Я ему деньги не плачу, — хмыкнул Северус, — так что договор с Хогвартсом у него расторгнут. Но он может приходить на зов. Можно попробовать переговорить с домовиками Хогвартса, чтобы они его поймали. Хотя будет непросто, скорее всего, они его просто выгонят, если уже не выгнали.

— Ну да, — кивнул Рабастан, — чужаков из дома гонят. Иначе в дом волшебника может быть доступ у кого угодно.

— Пусть хотя бы выгонят, — сказала я, — а то уже не по себе делается.

Антонин снова налил мне водки. Остальные предпочитали огневиски.

— Скоро перейдете на более сильные зелья, Алекто, — сказал Снейп, — тогда и диету можно будет поменять.

— Ваши слова, Северус, да Мерлину в уши, — вздохнула я, — уже тошнит от протертых овощей.

— Свиную отбивную вы еще не скоро попробуете, — усмехнулся он, — но запеченную рыбу — вполне.

— Огромное спасибо! — у меня поднялось настроение. Даже показалось, что руки стали меньше болеть. Хотя тут еще и водка действовала.

Амикус отсалютовал мне стаканом.

— Я же говорил, сестренка, прорвемся! Мы тебя еще замуж выдадим!

— Лучше сам женись, — ответила я, — а мне пока покоя хочется. И ты еще про артрит не забудь. А то я стонать в первую брачную ночь точно не от удовольствия буду.

Мужчины дружно фыркнули. Настроение у всех явно улучшилось. Интересно, дело только в алкоголе? Амикус, Антонин и Рабастан имеют основания быть довольными жизнью. А Снейп? Разве что… разве что мои действия и вообще все, что случилось этой ночью, как-то помогают ему обходить клятвы, данные Дамблдору. А это дает ему шанс выжить. Хочет он жить, хочет. Азкабан очень хорошо дает понять, что романтические бредни приходят и уходит, а жажда жизни остается. Ну что ж, я рада. Пусть живет. Он мне зелья варит. Причем отличного качества.

Перед тем как уснуть, я немного поворочалась. Значит, как минимум три крестража в руках у Лорда. Змея, медальон и чаша. Он и диадему мог прихватить, причем прямо сегодня. Это делало бессмысленным квест Гарри Поттера по лесам и полям. Еще интересно, поймают ли его. У мальчишки была мантия-невидимка и два домовика. Шанс удрать имелся и не нулевой. Ладно, посмотрим, что будет дальше, от меня это точно не зависит.

* "Не бегай от снайпера. Умрешь уставшим".