Однажды я скажу ей... (гет)

Через полтора часа я уже беседовал с дамочкой из медицинской лаборатории в Портленде, объясняя ей, что мне, собственно, надо.

— Значит, вы хотите установить отцовство… Ладно, генетического материала достаточно, сейчас только у вас ещё возьмём… А документы почему только ваши?

— Понимаете, я пока не хочу никого ставить в известность об этом. Мало ли, какой результат будет, не хочу раньше времени забивать девочке голову всякой ерундой.

— Ясно, ладно. Тогда с ваших слов запишем. Имя, возраст, пол, я так понимаю, женский.

— Да, Гэбриэль, двадцать пять лет.

— Ничего себе! Что это вы вдруг забеспокоились? Случайно узнали, что жена вам изменяла? — дамочка усмехнулась.

— Я не женат. И до последнего времени думал, что детей у меня нет. А сейчас вот уже не уверен.

— Понятно, — она тут же нахмурилась. — До чего же вы, мужики, паршивый народ. Морочите нам головы, бросаете нас одних с детьми, а потом спустя полжизни вспоминаете. Вы серьёзно рассчитываете, что она захочет с вами общаться, узнав, что вы — её отец?

— Скорее уж наоборот, надеюсь, что в этом случае она будет держаться от меня подальше, — буркнул я. Дамочка удивлённо вылупилась на меня, но от комментариев воздержалась.

А потом потянулись минуты ожидания. Наверное, это были самые долгие пятнадцать минут в моей жизни. За это время я уже успел в красках представить себе возможную реакцию Гэби, если вдруг мои опасения подтвердятся. Но вот, наконец, ко мне подошла всё та же дамочка и протянула бланк с результатами экспертизы. Заглянуть в листок было невероятно страшно, но я всё-таки пересилил себя. И выдохнул.

«Гэбриэль Пайнс, 25 лет, ж

Генетический материал: волосы

Стэнфорд Пайнс, 58 лет, м

Генетический материал: соскоб слизистой оболочки рта

Вероятность отцовства: менее 0,001%»

— Да! Да! — я аж вскочил от радости. — Девушка, поздравьте меня! Я самый счастливый человек на свете!

— Как вы рады, что она не ваша дочь… — дамочка скривилась.

— Да, чёрт возьми! Да! Как вы думаете, Гэбриэль Пайнс звучит лучше, чем Гэбриэль Стэрджис? Главное, чтобы её родители меня не прибили, а то мало ли, как они отреагируют…

— Постойте, вы о чём?

— Она любит меня, понимаете? А я люблю её! А, да ну вас! — я отмахнулся от дамочки и выскочил на улицу. У меня словно крылья за спиной выросли. Самое страшное препятствие между нами самоустранилось, а всё остальное сейчас казалось такой ерундой, что в тот момент я готов был сделать Гэби предложение. Наверное, если бы мне не нужно было ехать в другой город, я бы так и сделал. Но по пути домой всё моё воодушевление утихло, а сомнения снова вылезли из самых дальних уголков души. Всё-таки, она меня совсем не знает, и я совсем не был уверен, что смогу сделать её счастливой. Кроме того, я должен был ещё извиниться перед ней за то, что довёл до слёз и невольно поспособствовал тому, что она попала в неприятности.

Оказавшись дома, я тут же пошёл искать Гэби и столкнулся с ней в дверях комнаты Форда. Она выглядела получше, чем когда я уходил, успокоилась и умылась, так что почти ничего не напоминало об утреннем происшествии, кроме, разве что, чересчур грустного взгляда её зеленоватых глаз.

— Гэби… Я… Я… — во рту пересохло от волнения, и я никак не мог сформулировать свою мысль. — Эм… Гэби… Ты, это… Прости меня. Я не ожидал, что ты так близко к сердцу воспримешь мои слова. Я вовсе не хотел… Короче, тебе лучше одной больше не ходить. Со мной, с Венди, с Зусом, с детьми, с кем угодно — но только не одной, договорились?

Гэби тяжело вздохнула и ответила, что не хочет говорить на эту тему, ни в чём меня не обвиняет, и вообще скорее уж виновата сама. Говорила она медленно, с трудом, и мне сразу захотелось обнять её, но я сдержался. Я не был согласен с тем, что она сама виновата в случившемся, но подобрать слова, чтобы переубедить её, я не смог. Все мои мысли крутились только вокруг того, как сильно она мне нравится и как я хочу, чтобы она снова улыбалась, но слишком обнадёживать её мне тоже не хотелось, всё-таки я не был до конца уверен, что нам стоит вступать в серьёзные отношения. Так что я просто предложил проводить её на кухню, чтобы она немного поела. Гэби кивнула и вздрогнула, когда я дотронулся до её спины, слегка подталкивая вперёд. Я хотел тут же убрать руку, на всякий случай, чтобы не смущать её, но она сделала рефлекторное движение назад, чуть сильнее прижимаясь спиной к моей руке, и я передумал.

В коридоре, недалеко от входной двери, Гэби внезапно остановилась, и я налетел на неё, чуть не сбив с ног. В хижину ввалилась, иначе и не скажешь, толпа подростков, тех самых, что днём приставали к Гэби. Сзади их пинками подгоняли Венди с Зусом, неподалёку маячили ещё и Диппер с Мэйбл. Извинения с доставкой на дом? Ну-ну… Это, конечно, очень по-детски, но я не смог отказать себе в удовольствии потроллить их, потребовав, чтобы они от входа проползли до Гэбриэль и поцеловали ей ноги. Конечно же, они этого не сделали, но на колнеи встали, получив хорошего пинка от Венди. Одно ясно — извиняться они не умеют. Пришли не сами, двух слов связать не могут… Гэби от таких извинений отмахнулась, я так и не понял, приняла она их или нет.

Когда мы, наконец, добрались до кухни, я усадил Гэби за стол и достал ей из холодильника остатки пирога, который Венди днём притащила из кафешки Сьюзен. Есть она не стала, просто сидела и вяло ковыряла кусок вилкой. У меня не было совершенно никаких идей, как поднять ей настроение, поэтому я не нашёл ничего лучше, как снова попытаться извиниться перед ней за сегодняшнее.

— Гэбриэль, послушай, я… Мне, правда, очень жаль… Я… Я не хотел тебя как-то расстроить или обидеть…

— Мистер Пайнс, вы опять? Мы же всё обсудили, я не обижаюсь. Честно! — ну да, так я и поверил. Когда не обижаются, голос так не дрожит. Не хватало ещё, чтобы она опять заплакала.

— Нет уж, выслушай меня! — чёрт, опять я начинаю. Надо с ней помягче. — Ох, прости, я снова… — я провёл рукой по лицу. — Гэби, я вижу, что ты расстроена, и что бы ты ни говорила, в этом виноват в первую очередь я. Просто хочу, чтобы ты знала… Ты очень хорошая девушка, и ты мне очень нравишься, но… Я тебя прошу, не зацикливайся на мне. Так будет лучше для всех, поверь.

— А если не будет? Вы же не знаете, что ждёт нас всех в будущем. Почему же вы уверены, что ничего хорошего у нас не выйдет?

— Просто я знаю, что я за человек, а вот ты меня совсем не знаешь. Разочарование — очень неприятная штука, уж поверь.

— Ничего, я думаю, переживу как-нибудь. Мистер Пайнс, пожалуйста, не будьте таким упрямым. Дайте мне шанс переубедить вас. Вдруг всё не так страшно, как вам кажется? Просто не отталкивайте меня с таким упорством. Обещаю, я больше не буду так к вам приставать, как сегодня утром. Просто дайте мне шанс!

Она смотрела на меня с таким отчаянием, с такой мольбой, что у меня не хватило духу настоять на своём. Так что я молча кивнул и отвернулся к окну, и в оконном отражении увидел, как она впервые за этот вечер улыбнулась.

Заснуть этой ночью мне никак не удавалось. Я долго бродил по дому, смотрел телевизор, спускался в лабораторию проверить портал, даже на улицу выходил, но всё никак не мог успокоиться. Какое-то неприятное вздрюченное состояние, когда маешься, маешься, места себе найти не можешь, да и объяснить себе толком не получается, в чём дело. У детей в комнате горел свет, и был слышен стук клавиатуры лэптопа — видимо, Диппер всё ещё пытался подобрать пароль. Ну, флаг ему в руки, может хоть весь словарь перебрать, всё равно ничего не выйдет. Лучше бы спать лёг, честное слово. А потом мне внезапно самому стало интересно, какой у Форда мог быть пароль от компьютера. Конечно, я понимал, что любое моё предположение будет, скорее всего, неверным, но меня охватил азарт. Я расположился в кабинете, взял листок бумаги и карандаш и записал первое, что мне пришло в голову. Старое детское прозвище Форда, придуманное мной. Пяти букв, очевидно, было мало, к тому же это было бы слишком просто. Записав каждую букву соответствующей ей цифрой, я получил в итоге девятизначного монстра — явно перебор. И опять же, слишком просто для пароля. А что, если отзеркалить алфавит и записать это слово «зеркальными» буквами? А потом опять цифрами? Нет, получилась опять ерунда, всего семь символов, а нужно восемь. Хм… Что же, что же Форд мог придумать? И тут меня осенило — Форд. Вот он, ключ! Как же этот шифр назывался? Когда первые буквы алфавита заменяются буквами ключа, а потом все остальные буквы записываются по порядку, но уже без букв ключа… Не помню, не важно. Осталось только записать уже зашифрованное слово в виде цифр и посмотреть, что получится… Вот вам и комбинация из восьми цифр. Конечно, не факт, что паролем является именно она, но мне почему-то кажется, что я близок к истине. Поразвлекавшись с шифрами, мне как-то сразу захотелось спать, особенно после того, как я взглянул на часы. Офигеть, промаялся до четырёх часов! Всё, спать, спать, срочно спать. А то завтра Мэйбл с самого утра разведёт бурную деятельность с подготовкой к этому её спектаклю и перебудит весь дом.

Как я и предполагал, дурдом начался с самого утра. Сначала Мэйбл ураганом пронеслась по дому с воплем о том, что уже совсем скоро начнётся представление, а у неё ещё ничего не готово. Затем, когда я заставил себя встать и спуститься на кухню, оттуда донёсся страшный грохот, потом ругань и снова грохот, но уже другой. Оказалось, что Диппер не спал всю ночь, споткнулся о стул и упал вместе с ним, а Гэби, обернувшись посмотреть, что случилось, обожгла руку о горячий чайник. На этом дурдом не закончился, потому что вскоре пришли Зус и Венди, и Мэйбл запрягла всех помогать ей со сборами. Один только Диппер сбежал от этого к лэптопу. Меня так и подмывало предложить ему тот вариант, что я придумал ночью, но как-то не сложилось. А потом началась какая-то чертовщина.

Сверху, из комнаты близнецов, донёсся жуткий крик и грохот. В первый момент я подумал, что Диппер совсем отчаялся взломать пароль и, придя в ярость, расколотил компьютер нафиг. Но потом засомневался, уж очень это было не похоже на Диппера. Вся ситуация стала выглядеть ещё паршивее, когда парень спустился вниз. Ну, как спустился, скорее скатился кубарем с лестницы, и при этом остался весьма доволен таким способом передвижения, что тоже было, на самом деле, совсем не в духе Диппера. Дальше — больше, когда Гэби спросила у него, всё ли в порядке, он обратился к ней «подруга», чего никогда до этого не делал. Да и интонации были какие-то странные. По всему складывалось впечатление, что это вовсе не Диппер, а кто-то, пока не желающий быть узнанным, но при этом совершенно не знающий, как себя вести, чтобы вызвать минимум подозрений. К сожалению, разобраться с этим всем я не успел — Мэйбл уже была на взводе и всех достала, так что я решил пока просто понаблюдать за Диппером.

Иногда бывают ситуации, когда очень сильно начинаешь жалеть о том, что в своё время сделал не то, что от тебя хотели. Вот как раз сейчас была именно такая ситуация. Что мне стоило немного умерить свой гнев и увезти первый дневник Форда подальше от Гравити Фоллз? В конце концов, он же не запрещал мне потом вернуться… Глядишь, всё сложилось бы иначе, и сейчас не было бы у нас тут таких проблем… Хотя, чёрт его знает, что бы тогда было. А вот то, что есть сейчас, мне очень не нравилось. Наблюдение за поведением Диппера (или всё-таки лже-Диппера?) привело к неожиданному и неприятному открытию. В какой-то момент я поймал на себе его взгляд и обмер — у него были ярко-жёлтые глаза с вертикальным зрачком. Тут же в памяти всплыла одна из страниц третьего дневника, где Форд, жалуясь на усиливающуюся паранойю, зарисовывал людей с точно такими же глазами. Ему кругом мерещились шпионы того самого треугольного демона… Но у меня-то нет мании преследования, чтобы мне кругом чудились демоны! От осознания того, что произошло, мне стало нехорошо. Мэйбл же не знает! До начала представления найти её и предупредить я уже не успевал. Оставалось ждать перерыва и надеяться, что ничего не произойдёт.

В антракте я рванул за кулисы, но быстро найти Мэйбл мне не удалось. Я столкнулся с ней, когда она выходила из какого-то служебного помещения, куда мы свалили всё барахло для представления.

— Мэйбл, детка, нам надо поговорить.

— Не сейчас, дядя Стэн, я спешу. Лучше иди в зал, мы сейчас продолжим.

— Я на счёт Диппера… Он… — но она меня перебила.

— Да, он сейчас немного не в себе, но это скоро пройдёт, я уверена, — и Мэйбл вприпрыжку побежала куда-то наверх, хотя выход на сцену был внизу. Я успел только увидеть, что за её спиной мелькнул пролетевший в сторону сцены носок. Причём пролетевший не в том смысле, что его кинули, он пролетел и упал, а в том, что он плавно двигался по воздуху, словно его нёс кто-то невидимый. Вот так люди и сходят с ума, когда уже не могут понять, что за хрень вообще происходит вокруг. Плохо, что Мэйбл так и не узнала, что Диппер уже не Диппер. Или… Стоп. Эта её фраза про «не в себе», летающий носок, уход не в том направлении… Неужели она всё-таки уже в курсе? Диппер нашёл способ с ней связаться? Это было бы прекрасно. Но вдруг они оба не в курсе, что именно произошло? Этот, как там его, Билл… Он мог запросто обмануть Диппера, да так, что он и знать не будет, кто его обдурил… Надо было всё-таки настоять на своём и поговрить с Мэйбл.

Когда я вернулся в зал, то обнаружил, что Гэби была вся как на иголках, нервно кусала губы и явно хотела сорваться с места и куда-то бежать. У неё-то что случилось? На минуту же отходил… Наконец, она что-то для себя решила, судя по состредоточенному выражению лица, и повернулась ко мне.

— Мистер Пайнс, вам не кажется… — ха, мне много чего кажется, вот только узнать, что именно её интересует, мне не дали. На сцене рухнула какая-то конструкция, а когда пыль от падения немного рассеялась, мы все увидели дерущихся Мэйбл и Диппера, который не Диппер. В их руках мелькнул дневник Форда. А он-то ему зачем? Насколько я смог понять из писанины брата, этот Билл шастал Форду в голову, как к себе домой, так что содержимое дневника не должно было представлять для него никакой ценности. И зачем тогда из-за него драться? Но думать на эту тему было некогда — Гэбриэль хотела влезть в драку, так что мне пришлось удержать её.

— Стоять! Куда намылилась?!

— Их же надо разнять! — ох, как же она рвётся в бой, едва её держу. Вроде такая маленькая, а силища, как я не знаю у кого!

— Нет, не надо! Это не Диппер!

— Что? Вы тоже заметили?

Что значит, тоже? Ещё бы я не заметил. Это она, оказывается, тоже заметила. Почему-то на душе стало тепло — значит, она привязалась к детям, ей не всё равно. Мои аргументы, почему не стоит вмешиваться, прозвучали, наверное, довольно неубедительно и даже безответственно, но… Чёрт возьми, Гэби даже не представляет, с кем имеет дело. Зато Мэйбл представляет, и уже имела несчастье познакомиться с этим типом близко. Так что она знает, что делать, а вот Гэби может попасть в какую-нибудь хитрую ловушку от Билла. Так что лучше бы ей не лезть, куда не следует. Она ещё упрямо повырывалась, но я её не отпускал. А потом Мэйбл подожгла коробку с петардами и фейерверками, и огненные искры полетели во все стороны. Это было неожиданно и довольно опасно, но когда речь идёт о всякой нечисти, техника безопасности — последнее, о чём вспоминаешь. Тут я заметил летящую прямо в нас с Гэбриэль горящую фигню и тут же повалил девушку на пол, накрывая собой. Фигня закончила свой полёт в спинке кресла, просвистев прямо над моим ухом, я даже почувствовал исходящий от неё жар. Через пару минут все хлопушки прогорели и отстреляли, так что можно было без опасений вставать с пола. Но тут меня ждал новый сюрприз — Гэби, падая, подвернула ногу. И, чёрт возьми, нехорошо радоваться чужим проблемам, но до чего же приятно обнимать её за талию, поддерживая, чтобы ей было легче стоять!

Подошли дети, все чумазые и растрёпанные, но в остальном более-менее целые и, что самое главное, все в себе, в прямом смысле. Мэйбл, увидев, как Гэби повилса на моём плече, поняла ситуацию в меру своей испорченности, решив, что Гэби специально делает вид, что у неё болит нога. Гэби, в ответ на подмигивания Мэйбл, скорчила рожу. Со стороны эти их перемигивания смотрелись забавно, но я сделал вид, что ничего не заметил — зачем смущать лишний раз девочек? Решение опять оставить Гэби у нас ночевать было принято единогласно.

До машины Гэби хотела добраться сама, но у меня не было ни малейшего желания смотреть, как она хромает, так что я, не слушая её возражений, подхватил её на руки и донёс до самого выхода.

— Мистер Пайнс! Поставьте меня сейчас же на место! Я же не инвалид! Я могу идти!

— Заткнись, — я усмехнулся и посадил её на перила крыльца нашего театрика, не давая, впрочем, ей слезть оттуда. — С кем поедешь, с Зусом или со мной?

Она посмотрела на меня исподлобья, передёрнула плечами, но ответила так, как я и ожидал:

— С вами.

— Вот и отличненько, — я снова взял её на руки, от чего она взвизгнула, и отнёс её в машину.

Конечно, я бы предпочёл, чтобы Гэби осталась у нас на ночь просто так, а не из-за больной ноги. На самом деле, повод притянут за уши — дети вполне могут проводить с Гэби время у неё дома. Но с другой стороны, никто же не возражал, так что почему бы и нет? Ловлю себя на том, что противоречу сам себе — вроде бы головой понимаю, что лучше бы нам с Гэби поменьше контактировать, чтобы не было потом мучительно больно, но всё равно постоянно сам же пытаюсь с ней сблизиться. Слишком сильно меня к ней тянет, ничего не могу с собой поделать.

Чувствую, что заснуть быстро опять не получится, очень уж много мы с ней сегодня обнимались. Вот уж точно, не было бы счастья, да несчастье помогло. Просто так ведь к ней не подойдёшь и не потискаешь её без всякой причины. Вот если бы мы были парой, тогда… Впрочем, об этом лучше не думать, не стоит сильно обольщаться.

Дети почти весь вечер просидели с Гэби, наверное, делились впечатлениями. Была мысль подслушать их, но я не стал — и так всё с ними ясно. Диппер наверняка не смог подобрать пароль, и, вероятнее всего, включилась какая-нибудь защита от взлома. Ну, а Билл тут как тут с какими-нибудь интересными предолжениями. Зуб даю, развёл парня в лучшем виде, как в своё время Форда. Чувствую я, этот треугольник ещё себя проявит. Почитать, что ли, дневники повнимательнее на предмет способов борьбы с Биллом? А то вернётся Форд и заберёт свои тетрадки.

Через пару часов сидения над дневниками у меня начали болеть глаза, а ещё через час — голова. Слишком много лишней информации, слишком много зашифрованных пометок, всего было слишком. Да ещё и освещение в лаборатории было отвратительное. Конечно, я ещё тридцать лет назад притащил вниз настольную лампу, но этого всё равно было мало. Чёрт возьми, как Форд мог тут работать, что-то писать и читать в такой темноте?! Решив прерваться, я пошёл к себе в комнату. Проходя по коридору, я с удивлением увидел свет, выбивающийся из-под двери комнаты Форда. Неужели Гэби ещё не спит? Времени уже охренеть сколько! Утро почти! Я подошёл к двери и постучал. Ответа не последовало, и я осторожно приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Гэби, к счастью, спала, просто забыла выключить лампу около дивана. Я подошёл поближе, чтобы погасить свет, и обнаружил, что она заснула в наушниках, причём музыка играла довольно громко, было немного слышно. Вздохнув, я наклонился к ней, выключил плеер, вынул у неё из ушей наушники и отложил всё в сторону. Потом поправил ей волосы, отодвинув упавшую на лицо прядь, и легонько поцеловал в висок, стараясь не разбудить. И тут мне на глаза попались два листочка, лежащих у Гэби под ладонью. Я бы не придал этому значения, но уж очень знакомым почерком было что-то написано на одном из этих листочков. Я аккуратно сдвинул её ладошку в сторону, чтобы лучше рассмотреть, что там такое. Оказывается, она нашла старую фотографию, на которой была вся наша семья — и мама, и отец, и Шерми, и мы с Фордом. На втором листке была записка от Форда, видимо, черновик того послания, что он отправил мне в восемьдесят втором году. И где только она это всё отыскала? Я не стал забирать находку, чтобы не пугать Гэби, когда утром она обнаружит пропажу. На самом деле, она так или иначе узнала почти всё, что можно было узнать. Не понять, что к чему, может только совсем придурок, так что единственный вопрос, на который ответа я не знал, — когда Гэби решит поговорить на эту тему.

* * *

Без Гэбриэль было как-то тоскливо. Нет, серьёзно. Несмотря на то, что она проводила время в хижине, без неё было грустно. Наверное, ей тоже было скучно лежать в комнате с больной ногой, но я не мог заставить себя зайти к ней, пока она не спит. Оказывается, я успел привыкнуть к её постоянному присутствию то в магазине, то на кухне, а ещё соскучился по её пению. Да и вообще, всё было как-то не так. Венди халтурила как-то уж очень злостно, дети внезапно переключили внимание с дневника на Зуса и его личную жизнь, сам Зус от поисков второй половинки явно был не в себе, да ещё и старик-старатель сломался. Славный такой старикан был, кидаешь в него монетку, а он выдаёт тебе самородочек. На самом деле, конечно, комочек пластика, покрытый золотой краской, но людям нравилось. И тут вдруг у него отовсюду потекла смазка, а механизм капитально заело. И самое обидное в этом было то, что я не мог его починить. Эти сволочи производители не предусмотрели возможность вскрыть корпус и отремонтировать механизм. Единственным съёмным элементом был контейнер для монет, всё остальное не снималось. Фактически, чтобы починить механизм, надо было сломать корпус, а значит, он в любом случае отправлялся на помойку.

Выбрасывать старателя было жалко до слёз — он много лет исправно зарабатывал мне монетки, а тут такая подстава. Но других вариантов не было. Единственное, что я мог сделать — это выкинуть его подальше от дома, чтобы он не попадался мне на глаза, пока не приедет мусоровоз. Очень кстати оказалась просьба детей подвезти их до торгового центра — у Зуса там должно было быть свидание, и они хотели посмотреть, как оно пройдёт. Не знаю, что в этом такого интересного, мне бы, наверное, было не по себе, если бы я знал, что за мной наблюдают в такой момент. Впрочем, это не моё дело, пускай делают, что хотят, лишь бы не вляпались ни во что.

Приладив старателя в мусорный бак за торговым центром, я решил, что ничего страшного не случится, если я проверю, как дела у детей. Издалека посмотрю, чтобы никого не смущать, и всё. Но до Диппера и Мэйбл я так и не дошёл — моё внимание привлекла толпа детей, радостными воплями приветствовавшая появление здоровенного робота-енота. Этот енот двигал головой и… наверное, всё же руками, а не лапами, пел какую-то дурацкую песню и повторял небольшой набор фраз, но все были от него в таком восторге, что просто злость брала. Знаю-знаю, говорят, завидовать — плохо, а воровать — ещё хуже, но что мне оставалось делать? Я честно предолжил мужику, который управлял аниматрониками, купить этого енота, но он отказал мне! А новые такие роботы стоят раза в два дороже бэушных…

Сгонять домой за перчатками и вернуться обратно как раз к концу этого, с позволения сказать, выступления — что может быть проще? Вскрыть замок на двери подсобки, где хранятся аниматроники, — да не вопрос вообще! Утащить этого чёртового енота? Ага, размечтался… И дело вовсе не в охране. За тридцать лет можно было уже запомнить, что все планы может нарушить какая-нибудь мистическая хрень! А иначе чем объяснить, что выключенные роботы взбесились и начали кидаться на людей? Я, конечно, не компьютерный гений, но тем не менее уверен, что обычный сбой в системе не приводит к таким последствиям. Интересно, как там дети? Енот перегородил мне проход, и единственное, что я мог, — это отступать к выходу. Надеюсь, Зус не даст их в обиду. Можно было, конечно, попробовать сбежать через пожарный выход и прорваться обратно через главный, чтобы вытащить Диппера и Мэйбл, пока с ними ничего не случилось… Но всегда есть большое «но» — чёрт бы побрал мой возраст! Именно сейчас, когда нужно делать всё быстро, у меня разболелась поясница, и это не могло не сказаться на скорости.

Оторваться от робота никак не удавалось, для неповоротливой железки он был на удивление быстрым. Выскочив на улицу, я попробовал заблокировать дверь, чтобы эта скотина не вырвалась наружу, но не вышло — у меня свело плечо, и робот, воспользовавшись тем, что давление на дверь ослабло, просто выбил её из проёма. Бежать дальше сил уже не было, енот продолжал наступать и зажал меня около мусорного бака. Уж не знаю, что он хотел со мной сделать, но, когда он сделал рывок в мою сторону, мне удалось увернуться и навалиться на него сверху, придавливая к мусорке. Енот начал дёргаться, вырываясь, но безуспешно — было похоже, что он ухитрился застрять. Приглядевшись, я увидел, что робот попался в зубы моему старателю! А потом всё закончилось так же внезапно, как и началось, енот замер, лампочки на нём погасли, динамики замолчали. Я обессиленно сполз на землю и нервно захохотал, вытирая выступившие от смеха слёзы. Чтобы я хоть раз в жизни ещё связался с электроникой? Да ни за что! Одни проблемы только…

Отсмеявшись, я побрёл к машине. По пути к парковке увидел, как из торгового центра вышли дети, Зус и какая-то барышня, все чумазые и растрёпанные, но на первый взгляд целые. Значит, за них можно было уже не переживать и со спокойной совестью ехать домой. По дороге заехал в магазин, купил разного мороженого — в первую очередь себе, конечно, успокоить нервы, ну и заодно всем остальным, кто захочет. Дома сил хватило тольно на то, чтобы убрать мороженое в холодильник, включить телевизор и рухнуть в кресло. Сначала шли новости, потом какое-то тупое шоу. Наверху шумели дети, но они довольно быстро угомонились и легли спать. После шоу начался какой-то фильм. Я сначала не обращал большого внимания на то, что идёт по телеку, но потом как-то втянулся. Фильм был грустный — жили себе муж и жена, молодые, полные надежд и желаний, а потом вдруг муж умер. Оказалось, что он был смертельно болен, но скрывал это от жены, чтобы она не расстраивалась. Зная, что скоро умрёт, он оставил ей несколько писем, в которых писал, как её любит и что она должна учиться жить дальше. Наверное, надо было выключить телевизор сразу после новостей, но теперь было уже поздно. Настроение испортилось, невольно пришла на ум Гэби. Наивная девочка, она не понимает, что я не смогу дать ей то, чего она заслуживает… Ничего хорошего её со мной не ждёт. В лучшем случае, если вдруг у нас что-то сложится, она рано овдовеет… Вон даже молодые мужики — и то умирают, а что уж говорить обо мне… В худшем же случае я однажды стану для неё обузой. И что, смотреть, как она со мной мучается? Нет уж, лучше всё-таки держать дистанцию. Любой отпуск рано или поздно заканчивается, а это значит, что Гэби вернётся в Портленд, и на этом всё закончится.

Внезапно прямо у меня над ухом раздался голос:

— Доброй ночи, мистер Пайнс. Спать не собираетесь?

Я едва не подпрыгнул от неожиданности. Пока я смотрел фильм и предавался размышлениям, Гэбриэль спустилась вниз и неслышно подошла к креслу.

 — Гэби? А ты чего не спишь до сих пор?

 — Мне скучно, — она пожала плечами и осторожно села на подлокотник. — Как вам фильм?

 — Да я не смотрю, просто переключал каналы, — мне стало как-то неловко, что меня застукали за просмотром душещипательной мелодрамы, и я тут же начал взглядом искать пульт, но он не попался мне на глаза, и я не нашёл ничего лучше, чем уставиться на ноги Гэби. Она была в неприлично коротких шортах, одна нога была туго забинтована в двух местах, и мне нестерпимо захотелось поцеловать её там, где болит, как ребёнка.

 — Мистер Пайнс, я уже давно здесь и видела, как вы «переключали». Не думала, что вы любите такие фильмы, — Гэби улыбнулась. — Как прошло свидание Зуса? Мэйбл говорила, что у него появилась девушка…

Неожиданная смена темы несколько выбила меня из колеи, и я не сразу понял, о чём идёт речь.

 — А, да, что-то такое было… Да… Не знаю, как там что прошло, они в торговый центр собирались… А там все аниматроники взбесились, так что я не уверен, что свидание удалось. У детей лучше спроси, я думаю, они скорее знают, что случилось.

 — Мда… Эти дети всегда норовят оказаться в гуще событий. Хорошо, что я не заскучала раньше… А то они бы меня с собой взяли, и тогда мне стало бы слишком весело…

Гэби замолчала и некоторое время задумчиво смотрела в телевизор. Уж не знаю, видела она, что там показывают, или витала в собственных мыслях, но вид у неё был очень сосредоточенный.

 — Знаете, мистер Пайнс, я тут нашла кое-что, — она полезла в карман кофты, что-то вытащила оттуда и протянула мне. — Вот, держите.

Это были те самые фотография и записка, что я видел у неё прошлой ночью. Я осторожно, чтобы случайно не соприкоснуться с Гэби пальцами, взял листки и убрал во внутренний карман пиджака.

— Спасибо, — прозвучало суховато, но чёрт возьми, кто бы знал, чего мне стоило сохранить лицо. Держать себя в руках при Гэби становилось всё сложнее. Она словно нарочно всё делала так, чтобы вызвать у меня эмоции — в отношении её самой или в этой ситуации с Фордом, не важно. Я столько лет работал над собой, чтобы ни один человек не смог понять, что у меня на душе, а эта девчонка вот так запросто пробила мою оборону.

 — Мистер Пайнс, может, всё-таки расскажете, что случилось с вашим братом? — со вздохом спросила Гэби. — Я понимаю, что вам больно всё это вспоминать, но… Иногда, если поделиться с кем-то, может стать легче… Я никому не расскажу, обещаю!

Да что она там понимает?.. Готов поспорить, она ещё ни разу не теряла близких… Тем более, по своей вине… Это невозможно себе простить, с этим нельзя смириться… Можно только взять себя в руки и заставить себя жить дальше, дав себе хоть какую-то цель, пусть даже самую невероятную и недостижимую. Гэби неловко заёрзала на подлокотнике и, кажется, собралась уходить, видимо, решив, что я не собираюсь отвечать. В общем-то я действительно не собирался, но мне почему-то стало так страшно, что она сейчас встанет и уйдёт, что я всё же решился. Ну, не то, чтобы решился, рассказать всю правду сразу было ещё сташнее, но тем не менее.

 — Это был несчастный случай. С одним из его устройтсв в лаборатории. Он просто пропал. Я даже не знаю, жив ли он ещё.

Гэби шумно втянула носом воздух и неожиданно решительно положила свою крошечную ладошку сверху моей. Я закусил нижнюю губу, в глазах защипало. Эти её порывы нежности по отношению ко мне просто выбивали меня из колеи, и я, поддавшись сентиментальному настроению, осторожно сжал её руку, переплетая свои пальцы с её. Так мы просидели довольно долго, пока я не заметил, что машинально поглаживаю её ладонь большим пальцем, а сама она вся дрожит от волнения, щёчки раскраснелись, а глаза на мокром месте.

— Так, ладно. Посидели — и хватит, — я встал с кресла, всё ещё не решаясь отпустить её руку. — Уже поздно, пора спать ложиться. Завтра, конечно, выходной, но тем не менее.

Я потянул Гэби за руку, помогая встать. Мы оказались слишком близко друг к другу, и у меня сразу пересохло во рту. Отступив на полшага назад, я положил свободную руку ей на плечо, сам не знаю, зачем, просто в тот момент мне показалось это правильным.

— Иди спать, Гэби.

Она как-то странно посмотрела на меня, облизала губы (ну вот зачем?! Чтобы я прямо тут кончил, как я не знаю, кто?!) и выдохнула:

— Тогда до завтра?

— Ага. До завтра.