Стальная рука Матери (джен)

Подъем по лестнице казался бесконечным. Обе женщины молчали, обдумывая новое знание. Только когда они дошли до комнаты со шкафами, и Тост погасила керосинку, Фуриоса сказала ей:

— Вводи военное положение. Я дам знать в Газтаун.

— Я собираюсь все-таки начать чистки.

— Если не боишься замарать руки…

Тост прислонилась спиной к одному из сейфов, надула губы и уставилась на носки своих ботинок. Подумав с полминуты, она скользнула взглядом по собеседнице, на секунду задержалась на пожелтевшем синяке, который браслетом охватывал ее запястье, и пробормотала:

— Слышала бы нас Ангарад…

— Ангарад не успела увидеть, какова жизнь в Пустоши. И Скротуса знала лишь по слухам. Он безумен, но умеет убеждать. Привлекает к себе людей, чтобы потом сломать их. Иногда — ради достижения цели, чаще — ради развлечения. Я надеялась, что он сдох на Дороге Ярости.

Фуриоса, забыв про багровеющие пятна в вырезе блузы, сдернула платок, вдруг начавший удушать ее, и сделала глубокий судорожный вдох.

— Надо было сразу проверить, кто из них выжил. Опознать тела.

Тост сморщила нос.

— И кто этим занимался бы? Калеки-механики? Бабы из пищеблока? Молодняк, который из Цитадели опасно выпускать? Или ты, шатаясь на ветру, ворочала бы протухшие трупы?

— Да хотя бы и я. Но теперь уже поздно. Имей в виду: эта диверсия — только начало.

Тост вытащила из нагрудного кармана щепку, которую прятала на время допроса, снова воткнула ее меж зубов и двинулась к винтовой лестнице, не прекратив беседы.

— Скротус захочет заполучить Цитадель, вотчину отца. Проблемы в основном будут у тебя.

— Кровь он попортит всем, — пробормотала Фуриоса, на ходу наматывая обратно шейный платок.

— Надо думать, — усмехнулась девушка. — Ты не останешься здесь до завтра?

Две пары ботинок прогрохотали по ступеням вниз.

— Нет. Слишком много дел, чтобы без толку болтаться здесь. Есть чем загрузить Военгрегат?

— Кое-какие ништяки в резерве найдутся. Только «семена смерти»? Или гарпуны тоже нужны?

— Грузи всего и побольше, — бросила Император, наблюдая за группой рабочих, упаковывающих патроны. Один из укладчиков, лопоухий и хромой, хмуро покосился на правительниц, бросил пару слов своему бригадиру и заковылял к выходу.

— Не нравится мне вон тот мужик, — вполголоса сказала Фуриоса. Тост удивленно воззрилась на нее.

— У тебя паранойя. Он просто до отстойников пошел.

— Паранойя или нет, но все же возьми его на заметку.

— Ну… Ладно. Как скажешь, — пожала плечами девушка.

Военгрегат почти разгрузили: все те же женщины уже вытащили насос из цистерны и теперь сливали остатки воды в ведра через кран на дне. Тост, гремя ключами, ускакала на склад, за ней с покорным видом поплелся только что вернувшийся Кардан. Ему было объявлено, что раз он больше пялится на охраняемое им тело, чем по сторонам, то пусть хоть принесет пользу, перетаскивая ящики с патронами. Окутанная клубами едкого дыма Магда сидела на капоте Военгрегат, скрестив ноги и прикрыв глаза.

Фуриоса залезла в кабину, чтобы покемарить, пока есть возможность. Она уже соскользнула в сон — на удивление спокойный и светлый, — но тут вернулись ее ребята. Они толпой окружили невысокого человека, который о чем-то с ними спорил. Парень, который стоял спиной к фуре и загораживал собой собеседника, в какой-то момент сдвинулся — и стало видно лопоухого укладчика. Он широко улыбался, но глаза его были холодны, и, когда он на мгновение задержал взгляд на Фуриосе, в ее голове возник рой нехороших мыслей, а вдоль хребта поползли мурашки.

Пару раз брякнув рукой по двери кабины, она привлекла к себе внимание гарпунщиков и мотнула головой назад, к прицепу. Мол, пора бы им заняться погрузкой: Кардан как раз прикатил полную ящиков тележку и ушел за следующей. Фуриоса спрыгнула на землю, подошла к замешкавшемуся укладчику и молча уставилась на него.

— Госпожа Тост приказала мне позвать цитадельских… — начал оправдываться мужичок, кривя губы в подобострастной улыбке. Фуриоса перебила его.

— Позвать, а не чесать с ними языки. Вали в свой цех.

В ответ он только слегка поклонился, небрежно скрестив пальцы, и двинулся прочь. Фуриоса с трудом удержалась от пинка под зад на прощание и ограничилась только досадливым плевком. Не стоило тратить время и силы на наведение порядка на чужой территории. Куда важнее проследить, как распределяется и закрепляется груз.

Может, зря она накручивала себя, но до сих пор предчувствия ни разу ее не обманывали. Не обманули и на этот раз. Не успели они далеко отъехать от Фермы, как она уловила в зеркале вспышку света на стене. Не там, где стояла сигнальная вышка — Ферма уже отправила сообщение в Цитадель и теперь молча ждала подтверждения. Сверкало неподалеку от ворот, причем понять шифр Фуриоса не смогла.

Полторы секунды раздумий, сопровождаемых барабанной дробью пальцев по ободу руля — и Военгрегат дважды взревела, вызвав суету на прицепе. За спиной тут же щелкнули предохранителями автоматов близнецы.

Полная боевая готовность.

Над головой шваркнула заслонка. Шабан — тот самый щуплый гарпунщик, что у ворот обнимался с девчонкой — свесил вниз голову.

— Что случилось, начальник?

— Возможна засада.

— А кто… — начал спрашивать Шабан, но его перебил Винтик.

— Не жуй сопли, салага! Услыхал два гудка — взял гарпун наперевес…

— …и сигай с прицепа! — хихикая, добавил второй механик.

— Придурок ты, Шпунтик. Даром что старшой, — обиделся пацан и исчез, забыв закрыть люк. Солнце тут же начало нещадно припекать макушку. Чертыхнувшись, Фуриоса сдвинула заслонку обратно и бросила через плечо:

— Вы меня вконец достали.

— А чо такого? Они ж, медиокры, ниче сами не могут. Пускай прыгают. На хрен нам такой балласт? — просипел Шпунтик.

— Давно с дюнами не целовался? — зарычала Фуриоса. — Следи за флангами, а то сам полетишь отсюда с голой задницей.

Шпунтик пробормотал себе под нос неласковые слова в адрес начальника и умолк.

Все было спокойно до тех пор, пока по бокам не начали вырастать терриконы. Плохое это было место, и именно здесь Фуриоса ожидала нападения. Дорогу здесь порой засыпало песком так, что можно было забуксовать, а за отвалами часто прятались всякие любители пожить за чужой счет. С взрывоопасным грузом на борту все становилось совсем грустно.

Она не удивилась, когда с терриконов впереди по обе стороны дороги вдруг стали сползать с полдюжины клубов пыли, сопровождаемых ревом моторов и улюлюканьем. На прицепе сразу же заорали гарпунщики, а через несколько секунд в окно кабины заглянул Злоба и сообщил о том, что еще столько же гантраков сели на хвост.

— Пытаются зажать с двух сторон, — крикнула ему Фуриоса, переключая передачу. — Нам в сторону не свернуть, так что пробуем проскочить. Анкеров* и полекотов* нет?

Злоба замотал головой.

— Пока не видим. На первый взгляд ничего серьезного.

— Снаряды зря не тратить. Начнут отставать — тем лучше. Держитесь крепче, будет мотать.

Парень кивнул и переполз обратно на прицеп.

Фуриоса гнала на полной скорости, держа руку на кнопке впрыска нитры. Из-под колес в стороны летели мелкие камни и песок, а шлейф пыли был таким плотным, что зеркало заднего вида стало бесполезным. Враги на флангах неслись вниз на всех парах. Вопли стали различимыми.

Я жив, я умер, я воскрес! Предатель! Вскрыть сучку! Убить! Несмертный, узри меня! Скроооотууус!

Ничего нового.

Впрочем… Похоже, сынуля присвоил титул отца. Можно подумать, титул спасет от возмездия. Одного она убила, и раз поклялась — убьет второго. Но не сейчас. Она умеет ждать.

Ждать.

Пора.

Военгрегат взвыла, плюнув огнем из выхлопных труб, и ускорение вдавило тело в спинку кресла до хруста в шейных позвонках. Вражеским гантракам пришлось резко менять курс, чтобы успеть за разогнавшейся махиной. Двое, не рассчитав траекторию, с грохотом столкнулись. Еще один — какой-то кубический и большим клиренсом — не вписался в поворот, опрокинулся, раза три перекатился через крышу и задымился. Остальные скрылись в пыльной завесе. Сзади раздались взрывы — похоже, ее ребята с энтузиазмом взялись за дело.

Завоняло горелым железом и проводкой. Если они вырвутся, Канистра не будет разговаривать с Фуриосой дня три-четыре.

Один маленький гантрак — по сути, движок на голом шасси — вырвался из шлейфа и попытался слева обогнать Военгрегат. Об стальной бок звякнули пули. Шпунтик дал по шустрому гаду ответную очередь, но без толку — на такой дистанции автоматы были бесполезны. Не отрывая взгляда от дороги, Фуриоса нашарила под сиденьем револьвер и бросила его Винтику. Тот несколько секунд смотрел на него, и только когда по боку фуры вновь простучал свинец, догадался высунуться поверх плеча брата и выстрелить в водителя гантрака. Кадавра мотнуло влево, вправо — и завеса вновь поглотила его.

Сама Фуриоса не могла отвлекаться на перестрелку: прямо по курсу вырастала очередная гора шлака, и дорога тут резко виляла. Немного невнимательности — их занесет на склон и опрокинет. Яростно крутя руль и божась, что после постройки стен она отправит сюда рабочих превращать эти треклятые отвалы в насыпь, Фуриоса вписалась в одну кривую… во вторую… в третью, последнюю…

…чтобы увидеть, как навстречу по прямой несется еще один гантрак, похожий на дикобразий, вот только вместо шипов на корпус были наварены снаряды. Водитель с бешеными глазами и пеной в углах хромированного рта медленно поднял руку, указывая на Фуриосу пальцем — словно задавая курс своему железному демону. Воздух вдруг стал плотным как песок и заглушил все звуки, кроме ударов сердца, редких и мощных. Всем телом налегая на руль, она заставила Военгрегат увернуться от тарана. Камакреззи, минуя кабину, исказил лицо в отчаянном вопле. Махина взвизгнула так, что ее крик завибрировал в костях, вильнула прицепом, избегая бокового столкновения, и быстро выровнялась.

Вновь появились звуки.

Обрывок возгласа.

-…ните меня!

Хор голосов.

— Арсен! Стой!

— Не прыгай!

— Нееет!

Фуриоса успела бросить взгляд в зеркало, чтобы заметить там тень, упавшую на проносящийся мимо безумный снаряд. Она еле успела отвернуться, когда мир поглотила ослепительная вспышка. Следом пришла волна обжигающего тепла и больно ударила по затылку. Военгрегат тряхнуло и подкинуло, и Фуриосу впечатало щекой в руль, в ее собственные стальные пальцы.

Целую вечность она ничего не видела, не слышала и не понимала, бездумно давя на педаль газа и цепляясь мертвой хваткой в плетенку на ободе. В голове крутилась одна и та же мысль — «хорошо, что не в висок».

Первым делом вернулся слух. Обиженно ныла Военгрегат, за спиной злобно матерились близнецы, на прицепе кричали и кто-то страшно выл на одной ноте. Зрение возвратилось не сразу: сначала в виде мутного пятна посреди нефтяной тьмы, затем пятно перестало быть мутным и начало расти, разгоняя туман на периферии.

Легче не стало. Перед глазами все поплыло.

Что-то защекотало шею. Фуриоса машинально провела ладонью по загривку, и щекотка тут же сменилась ощущением липкой влаги. Поднеся к глазам испачканные пальцы, она увидела кровь.

Опять же, ничего нового. Казалось бы, в своей жизни она видала больше крови, чем чистой воды, но ее вдруг замутило. Стараясь подавить спазм и тяжело дыша, женщина скорчилась на сиденье. Когда все же отпустило, в ногах обнаружился кусок листового металла с цепочкой острых заклепок по краю. Две из них были обагрены.

С мочки уха сорвалась капля и алым жучком села на проклятую железку.

Рев моторов затих вдали — они не стали преследовать добычу за пределами терриконов, предпочли скрыться из поля зрения наблюдателей Цитадели, уже заметной на горизонте. Это было хорошо. Нитра закончилась, а один из двух двигателей пришлось вырубить. Добраться бы до дома…

*анкера — «гарпуны и плуги» слишком долго орать в горячке боя, так что заменила одним словом, близким по смыслу; касаемо «полекотов» те же соображения, мне не нравится, как звучит «хорьки-шестовики».