Вестеросская пленница (джен)

Принц Рейгар был опытным соблазнителем, и первый день в Башне Радости Лианне даже понравился. Сам принц не попадался ей на глаза, но ее покои были украшены с королевской роскошью, а ухаживали за ней сами королевские гвардейцы, чьих знаменитых имен было бы вполне достаточно, чтобы вскружить любую девичью голову. Однако Рикард Старк недаром гордился своей дочерью: Лианна не поддалась очарованию роскоши и громких имен и замыслила побег.

— А вы петь умеете, благородные сэры? — лукаво спросила Лианна, и сэр Артур с готовностью схватился за лютню.

Романтичные девушки думают, что блестящие королевские гвардейцы поют прекрасные и печальные песни. Девушки, любящие воинов и героев, думают, что гвардейцы, собираясь вместе, поют баллады о героях прошлого. Лианне же довелось узнать, что настоящий репертуар Королевской гвардии далек и от первого, и от второго.

Если бы я был кхал, я б имел трех жен,

запел сэр Артур не совсем приличную песню.

И тройной красотой был бы окружен.

Три жены — красота, что ни говори,

Но, с другой стороны, тещи тоже три!

Соратники сэра Артура вовсе не нашли его репертуар неподобающим для ушей шестнадцатилетней девицы и даже пустились в пляс, громыхая латами, на что и рассчитывала Лианна. Она проплыла перед сэром Герольдом, постепенно продвигаясь к двери, поклонилась сэру Освеллу...

Как быть нам, королям, ясность тут нужна,

продолжал самозабвенно петь сэр Артур Дейн.

Сколько тещ в самый раз, три или одна?

На такой на вопрос есть ответ простой:

Если б я был король, я бы жил с сестрой!

Но пропеть самый сомнительный куплет песни про «неплохо очень быть мужем сестры» сэр Артур не успел, потому что сэр Герольд хватился пленницы и заревел раненым быком.

— Уходит! — заорал вслед за ним сэр Освелл Уэнт, но преследовать в тяжелых парадных латах девушку, по северному обычаю одетую в мягкие унты и широкие штаны, дело дохлое, и преследователи быстро сбились со следа.

Впрочем, и Лианне бежалось не так легко, как она привыкла — коварный принц подмешал в еду своей пленницы сонное зелье, рассчитывая ночью воспользоваться ее беспомощным состоянием. Преодолевая навалившуюся вдруг усталость, Лианна успела отбежать от Башни Радости на пару миль, петляя и прячась в зарослях высоких пустынных трав, которым мягкая южная зима, скорее похожая на северное лето, была благословением. Наконец сон осилил Лианну, и она прикорнула на склоне неглубокого овражка.

Гонимый любовью и более плотскими мыслями принц проплутал впотьмах всю ночь в поисках беглянки, постепенно начиная понимать, что любимая присказка отца «Жгите всех!» не настолько уж плоха, учитывая то, с какими дуралеями приходится работать. А уж если бы сбившийся с ног принц узнал, что его помощнички уже много часов как вернулись в башню и храпят в своих постелях, он вполне мог бы и пойти по стопам отца, учинив жестокую и неправосудную расправу. Доблестные же гвардейцы спали тем временем сном праведников, полностью уверенные в своей правоте. «Наша присяга велит нам защищать королевскую фамилию, — значительно изрек сэр Герольд Хайтауэр, когда обезумевший от пропажи Лианны принц скрылся из виду. — А вовсе не искать принцу баб. Так что отбой сегодня по расписанию».

Плутая по ночным дорнийским пустошам, принц Рейгар молился всем богам, но услышали его, вероятно, черти, и ближе к рассвету все же навели его на убежище мирно спящей девушки. Рейгар взвалил Лианну на коня, легко вспрыгнул в седло сам, и на крыльях любви полетел к башне, где ему пришлось так долго молотить ногами в двери, держа свою вожделенную добычу на руках, что у него прошли и радость, и даже гнев.

— Шлем сними, — выдохнул умаявшийся принц, когда сэр Артур Дейн наконец открыл двери, и наклонил голову навстречу сэру Артуру.

— Крепко спит девчонка, — заметил невозвышенный сэр Артур, когда принц Рейгар вскарабкался по лестнице и скрылся в покоях своей пленницы. — Умаялась за ночь, небось.

Воодушевленный любовью принц, даже несмотря на бессонную ночь и затекшие от веса Лианны руки, все же попытался, уложив Лианну на кровать, исполнить свои прежние замыслы, но за окном уже вставало солнце, а заснувшая на закате Лианна, разбуженная грохотом царственных сапогов по дверям Башни Радости и избавляющаяся от дурмана, была полна сил. В покоях пленницы раздался жуткий грохот, потом крики, и когда гвардейцы уже были готовы вламываться туда и исполнять свою присягу, предписывающую им защищать принца, принц в довольно прискорбном виде вывалился из двери сам.

— Слушай, обидно, клянусь, обидно, — пробормотал ошарашенный принц, опершись об руку сэра Герольда. — Ничего же не сделал, только поцеловал.

— Молодая еще, капризная, — сочувственно сказал многоопытный сэр Герольд, пересчитывая шишки и царапины на лице принца.

— Какая капризная, слушай! Хулиганка! — обиженно заявил принц. — Настоящая бандитка! Даже дурман-трава ее не берет.

— Ах так! — воскликнула Лианна, высовываясь из двери и злясь на Рейгара еще больше. — Тогда я объявляю голодовку! И больше никто, кроме моего отца и братьев, сюда не войдет!

На глазах ошарашенных рыцарей Лианна хлопнула дверью и, проявив недюжинные для девушки силу и умение, наглухо забаррикадировала ее изнутри.

— В общем, так, — сказал обессилевший принц, толкнув дверь плечом и убедившись, что пленница забаррикадировалась на совесть. — Мне теперь из этой башни есть только два пути: либо я ее веду под венец, либо Старки отчекрыживают мне голову.

— Голову не надо, — заметил сэр Артур. — Нам тогда тоже того.

— Сам не хочу, что делать, — признал принц и в отчаянии сел на пол.

Оберин Мартелл, хорошо знавший горы Дорна и южные области королевства, подтвердил догадки Рикарда и Джона о том, что Лианну скорее всего повезли в Башню Радости, и даже провел их туда короткой горной дорогой.

— Так, — сказал лорд Старк, когда отряд расположился перед хребтом, за которым, по словам Оберина, была Башня Радости. — У нас шесть рыцарей и еще двадцать человек. У них рыцарей четверо: сам принц, сэр Герольд Хайтауэр, по прозвищу Бывалый…

— Папа! — хором воскликнули братья Старки, которые даже несмотря на последние происшествия не могли спокойно слушать издевки отца над их детскими кумирами в белых латах и не собирались ждать, пока Рикард Старк во всеуслышание назовет насмешливое прозвище сэра Артура Дейна, великого фехтовальщика, но человека небольшого ума.

— В общем, штурмовать мы не можем, — согласился Джон Аррен. — Осаждать тем более.

— Может, они к нам сами выйдут, чтобы с нами сразиться? — предположил Эддард.

— Сын, они что, идиоты? — изумился Рикард Старк. — Ты еще скажи, может, с ними больше и людей нет.

— Вот это, кстати, может быть, — признал Джон Аррен. — Принц мог испугаться огласки. Так, чтобы совсем никого, это вряд ли, сами своих лошадей чистить и пожрать себе готовить они не станут. Но их может быть куда меньше, чем нас, и значит, выманить их вряд ли получится. Оберин, скажи что-нибудь, ты же местный.

— Я некоторое время учился на мейстера, — задумчиво произнес Оберин, когда все пятеро его спутников повернулись к нему, и извлек из кармана четыре полных мейстерских цепи. — Видите, кое-что я из Цитадели вынес. Еще я оттуда вынес несколько десятков ученых слов, и некоторые рецепты…

В то время, когда Оберин Мартелл замышлял свою хитрость, измотанный за ночь принц спал в своей спальне, приказав своим подручным во что бы то ни стало уговорить пленницу поесть, пусть даже для этого придется лезть к ней в окно и рисковать головой. Принц, конечно, не подозревал о том, что свою гвардейскую присягу благородные рыцари понимают в очень узком смысле — сидя на первом этаже башни, гвардейцы пировали и писали для принца липу.

— Пиши с новой строчки, — говорил сэр Герольд Хайтауэр, ковыряя в зубах, а сэр Освелл Уэнт, потея, водил по бумаге пером. — Обед: от супа отказалась. Три порции шашлыка — выбросила из окна в степной ковыль.

— В степ-ной ко-выль, — вывел сэр Освелл.

— Разбила две бутылки вина, — продолжал сэр Герольд.

— Три, — уточнил сэр Артур, допивая из горла третью.

— Пиши три, — согласился сэр Герольд.

В дверь тем временем постучали, и отправившийся с неохотой к дверям хмельной сэр Артур столкнулся с четырьмя дюжими мейстерами, с мейстерскими цепями на шеях и капюшонами, надвинутыми на глаза.

— В Дорне свирепствует эпидемия ящура, — сообщил наименее рослый из мейстеров, действительно говоривший с сильным дорнийским акцентом. — Если вы хотите остаться в живых, уходите отсюда.

— Королевская гвардия никогда не бежит, — гордо возразил сэр Герольд, но, когда сэр Освелл, считавшийся в гвардии самым грамотным, наклонился к его уху и что-то зашептал, его лицо стало принимать все более озабоченное выражение.

— Альтернатива, — веско изрек ученое слово Оберин, — принятие снадобья. Три дракона с каждого, и можете оставаться на месте.

— Лежите и не двигайтесь, — не своим голосом приказал Брандон Старк, когда королевские гвардейцы и фальшивые мейстеры ударили по рукам на семи драконах за троих, и снадобье перекочевало из карманов Оберина в желудки рыцарей. — Это новое снадобье замедленной усвояемости.

— Иначе — мементо мори, — подтвердил Оберин.

— Моментально, — перевел начитанный сэр Освелл.

— В море! — догадался сэр Артур.

— Фильтрующийся вирус ящера, — продолжал Оберин, нагоняя на рыцарей жути своей ученостью, — особенно бурно развивается в организме, ослабленном алкоголем, обжорством, половыми излишествами…

Сэр Артур, у которого снадобье пришлось на полторы бутылки вина, уже храпел. Сэр Освелл все еще пытался слушать, чтобы в свою очередь поразить ученостью кого-нибудь из знакомых, а сэр Герольд попытался привстать, но рухнул обратно.

— Ты их отравил, что ли, Красный Змей? — с некоторым беспокойством спросил Эддард.

— Нет, — ответил Оберин. — На них я почти не зол. Похворают просто недельку, когда проснутся. А вот принц мне за сестру ответит.

— Не у тебя одного сестра пострадала, — заметил Брандон Старк, а Роберт тем временем начал подниматься по лестнице, намереваясь добраться до принца первым.

Сбросив одежды фальшивых мейстеров, освободители пробирались по лестнице крадучись, не зная, сколько еще человек, кроме принца, может ждать их наверху. Джон Аррен и Рикард Старк, в очередной раз досадуя на молодую горячность, тем временем вязали и допрашивали внизу оруженосцев и слуг, чтобы ребятам не ударили в спину и чтобы знать, сколько человек нужно высылать вслед на помощь.

На счастье освободителей, в верхних этажах, кроме принца и Лианны, никого не было, и пустая башня даже встретила их песней.

Где-то на белом свете, там, где всегда мороз,

Трутся спиной Иные о земную ось,

пела Лианна Старк довольно низким для ее возраста и немного зловещим голосом.

Мимо плывут столетья, спят подо льдом моря,

Трутся об ось Иные, вертится земля.

Лай-лала-лала-лала,

Близится опять зима…

— Жуть какая, — хором сказали Роберт и Оберин, синхронно содрогнувшись от такого текста.

— Почему же жуть? — не согласились братья Старки. — Очень милая детская песенка.

— Лиа, — тихо позвал Роберт и постучал в дверь условным стуком. — Это я.

— Ладно, мы ушли искать принца, — махнул другу Эддард.

За дверью раздались лязганье и грохот, но Роберт напрасно ждал, что спасенная девушка бросится к нему на шею.

— Клинок давай, — потребовала Лианна, распахивая двери и заправляя пряди волос под косынку, и Роберт послушно сунул ей в руки свой огромный кинжал, подарок Джона Аррена.

— Маловат, — поморщилась Лианна и сверкнула глазами как заправский головорез. — Меч забрать у кого-нибудь не мог?

Роберт ошарашенно помотал головой.

— Не ранен? — уже более мирно спросила Лианна.

— Никак нет, — отрапортовал Роберт. — Слушай…

— Вот теперь ты посмотрел товар лицом, — заметил Рикард Старк, появляясь в проеме лестницы. — Доча, отдай парню игрушку.

— Лорд Старк, давайте я с этим сам разберусь, — вдруг вступился за любимую Роберт, заметив, что слова отца ее расстроили.

Этими судьбоносными словами Роберт Баратеон приобрел себе на долгие годы в лице жены доброго друга и соратника, но, как потом оказалось, практически полностью отрезал себе дорогу к веселой разгульной жизни — ревнивая и решительная северная принцесса это для веселого и обаятельного гуляки уже тяжкий крест, а такая же принцесса, но еще вооруженная мечом и кинжалом, определенно равна обету единобрачия и воздержания в питии.

— Идем, — решительно сказала Лианна и потянула Роберта за руку. — Я сейчас с кем-то поквитаюсь.

— Дети, стоп! — выдохнул седовласый Джон Аррен, одолев в доспехах лестницу. — Вы такие серьезные. Когда вы до моих лет доживете — от вас же мухи станут дохнуть.