Любовь и брак

Il est tout pour moi,

Je suis tout pour lui.

Et ça durera

Toute notre vie.

N'aimer qu'une fois

C'est encore possible aujourd'hui.⁽¹⁾

Леди Марчид с сияющими глазами рассказывала о своем последнем романе. По ее словам выходило, что она наконец-то встретила самого прекрасного мужчину на свете, одаренного всеми возможными совершенствами. Правда, о каждом из предыдущих она говорила абсолютно то же самое. Милли вежливо кивала, не особенно вслушиваясь в ее болтовню. Она поймала взгляд Кристофера, беседовавшего с премьер-министром. Не меняя невозмутимо-величественного выражения лица, он улыбнулся ей одними глазами, и знакомая нежность в их темной глубине заставила сердце биться чаще и подумать о том времени, когда высокие гости покинут Замок и они останутся наедине. Милли просто не понимала таких женщин, как леди Марчид.

— А что насчет тебя, Милли? — внезапный вопрос этой последней вырвал Милли из мечтаний.

— Что насчет меня? — слегка растерянно спросила она, поняв, что совершенно потеряла нить разговора.

— Ты в кого-нибудь влюблена? — с наивно-любопытным выражением спросила леди Марчид, и несколько светских кумушек, сидевших рядом, с интересом повернулись к ним.

— В своего мужа, — Милли пожала плечами, не понимая, зачем надо спрашивать столь очевидные вещи.

— Фи, как скучно, — разочарованно протянули кумушки, разом потеряв интерес к ее личной жизни.

Il a ses défauts,

Et moi, j'ai les miens.

Mais on fait ce qu'il faut

Et on s'entend bien.

Il est tout pour moi.

Loin l'un de l'autre nous ne sommes rien.⁽²⁾

Милли снова пожала плечами, не слушая дальнейшие разглагольствования леди Марчид о том, что женщина должна постоянно в кого-нибудь влюбляться для поддержания тонуса. Всё это было так глупо, скучно и пошло! Будто почувствовав ее настроение, Кристофер едва заметно расширил глаза с выражением: «Держись!». Милли тихонько фыркнула, и он довольно улыбнулся. Лишь такие обмены взглядами и спасали ее во время светских приемов.

Она вздохнула, вернув внимание к болтовне леди Марчид, продолжавшей утверждать, что ее новый возлюбленный — настоящий идеал. Милли хмыкнула. Она никогда не считала Кристофера идеальным совершенством. Ее часто раздражали его высокомерные замашки, безграничная самоуверенность и помешательство на изысканной одежде. Но ведь и она не была святой. Однако это не мешало им любить друг друга, преодолевая разногласия и с каждым годом учась лучше понимать друг друга.

Les jours auront beau passer,

Notre amour est tellement fort,

Qu'il ne pourra se briser,

Oui, il durera encore.⁽³⁾

Но, конечно же, она не могла сказать этого леди Марчид — та ее просто не поймет. Поэтому она продолжала кивать, делая вид, будто слушает. Зачастую Милли было жаль несчастную дурочку: думая, что она живет полной жизнью, она на самом деле никогда не знала настоящей любви.

Милли могла злиться на Кристофера, обижаться, не соглашаться и спорить. Порой он вызывал у нее сильное желание постучать ему чем-нибудь тяжелым по упрямой голове. Но всё это — лишь рябь на поверхности, не затрагивающая глубины, где любовь с течением времени становилась лишь сильнее.

Etre dans ses bras

Le jour et la nuit,

Entendre sa voix,

Ne penser qu'à lui,

Voilà mon bonheur,

Car il est la joie de mon cœur.⁽⁴⁾

Когда за последним гостем закрылась дверь, Милли вздохнула с облегчением. Кристофер усмехнулся, притянув ее в свои объятия.

— Леди Марчид рассказывала тебе о своем очередном романе?

Милли кивнула, с ощущением блаженства прижавшись лбом к его груди.

— Так я и подумал. У тебя было особое тоскливое выражение, которое появляется при подобных разговорах.

— Неужели так заметно? — Милли подняла голову, чтобы взглянуть в его смеющиеся глаза — а ей-то казалось, она хорошо играла роль.

— Только мне, — весело заверил ее Кристофер. — Все остальные пребывали в глубоком убеждении, что ты увлечена беседой.