Таёжный роман (гет)

— Ну как банька, друг сердечный? — улыбаясь, спросила Василиса Никитична.

Снейп хмуро уставился на пожилую колдунью и высокомерно хмыкнув, процедил:

— Сойдёт!

— Значит, понравилась. А я врать не стану! Баня для путника — самое лучшее лекарство от всех напастей! — заявила Василиса Никитична, которая уже стояла рядом с Гермионой, держа в руках два берёзовых веника.

— Теперь наша очередь, девочка, — сказала хозяйка избы. — Пойдём, моя хорошая, пойдём. После баньки и тело, и дух поёт, правда, Северус?

Профессор Снейп, который явно неловко чувствовал себя в женском халате, расшитом огромными маками, скривившись, ответил:

— Грейнджер, должен вас предупредить, что русские очень странно представляют себе процесс мытья. Вы когда-нибудь видели лондонский туман? А теперь представьте себе туман вскипячённый, воняющий этим ужасным национальным напитком, квасом. Такой гадости даже у Лонгботтома не получалось! Русские сумели трансгрессировать в свою баню исландский гейзер! При этом самым наглым образом бьют друг друга прутьями и считают, что это должно быть приятным! Я чувствовал себя цыплёнком в кастрюле!

Гермиона невольно поёжилась, с опаской поглядывая на Василису Никитичну.

— Ну, уж на цыплёнка ты совсем не походишь, скорее, на кабанчика, — усмехнулась сибирская ведьма. — А как ты себя теперь чувствуешь, гость дорогой?

Снейп недовольно поджал губы. Было видно, что отвечать на этот вопрос он явно не хочет.

— Должен сказать, что после всех этих экзекуций я и, вправду, стал ощущать себя значительно лучше, — нехотя выдавил признание Снейп.

— А я что говорю! Пойдём, Гермионушка. Для женского здоровья баня просто благодать, — позвала Василиса Никитична. Девушка нерешительно поднялась со стула и последовала за хозяйкой, прихватив полотенце.

— А ты, милый, возьми вон там, на столе, отвар, да смажь своё седалище. К утру заживёт. И чаю попей из самоварчика. Он на смородиновом листе, с душицей, с лимонником! Да смотри беспалочковой магией не балуйся, а то всё лечение насмарку пойдёт, — на ходу промолвила пожилая волшебница и громко крикнула:

— Кикимон! Давай-ка, налей гостю чаю, а мы без тебя уж в бане управимся.

Домовик вновь возник в комнате. Он уже был облачён в мешковатые штаны и длинную рубаху, подпоясанную верёвкой. Кикимон принялся хлопотать у стола, не обращая внимания на бурчанье Снейпа о каких-то извращенцах с вениками.

Покрепче прижав к себе полотенце, Гермиона смело пошла за Василисой Никитичной — знакомиться с особенностями русской бани.

Когда мисс Грейнджер в сопровождении хозяйки дома вернулась обратно, Северус уже почти заснул прямо за столом. Пока спутница смывала с себя грязь и усталость, ему пришлось отражать атаки чересчур заботливого домового, который норовил собственноручно смазать все пострадавшие части тела гостя целебным зельем. Только угроза вручную выщипать Кикимону всю его бороду позволила Северусу отбиться от его цепких лапок , так и норовящих стянуть с зельевара халат.

Чай, что приготовила для него Василиса Никитична, пришёлся Северусу очень по вкусу. Он попытался определить состав напитка, но, к сожалению, после проверки на прочность банным жаром, обоняние зельевара слегка притупилось. Ощущались только явно доминирующие аромат и вкус смородины. Остальные ингредиенты не менее приятно пахли, но опознать их Снейп не смог, решив, что позже непременно спросит у хозяйки и сделает запас необходимых трав.

Скрепя сердце, ему пришлось признаться себе, что после этой варварской бани тело стало лёгким и почти невесомым, организм затопило ощущением чистоты и блаженства.

Зато в голове стали появляться странные мысли и желания. Например, увидеть, как бывшая гриффиндорка, изгибаясь, хлещет себя веником, а лучше — самому взять березовые ветки в руки и помочь Грейнджер.

Незаметно для себя погрузившись в эти грёзы, Снейп слегка утратил связь с реальностью, находясь между сном и явью. Шум голосов вернувшихся женщин привел его в чувство. Он поскорее придвинулся поближе к столу, за которым предавался мечтам, чтобы вошедшие не заметили недвусмысленной реакции северусова организма на эти видения. Поправив халат, он бросил предупреждающий взгляд на Кикимона, который сидел на печке и ехидно поглядывал на зельевара.

— Ух, хороша банька! — заохала Василиса Никитична, поправляя длинную белую рубаху. Точно такая же сорочка была уже и на молодой колдунье.

— Правда, Гермиона?— обратилась хозяйка к Грейнджер.

Та смущённо кивнула. Снейп с удивлением посмотрел на коллегу по «несчастью». Она явно как-то не так себя вела: исподтишка бросала на зельевара быстрые взгляды и отчаянно краснела при этом.

— Вот, помылись, а теперь и спать пора, — заявила хозяйка дома, заклинанием левитируя на место несколько склянок и пузырьков, которые держала в руках.

— Ох, и намучилась я с твоими волосами, девочка. Столько травяных мазей пришлось извести, пока распутала твою шевелюру. И как ты с ними справляешься? — добавила Василиса Никитична.

— Да никак не справляется. Так и ходит всё время, как будто у неё на голове петарда взорвалась, — съязвил Северус, который всё больше злился: нескромные желания относительно Грейнджер совершенно не хотели никуда уходить, путая мысли.

— На себя бы посмотрели. Вы, наверное, первый раз за пятнадцать лет голову вымыли! — огрызнулась Гермиона и застыла, уставившись на непривычно чистые и блестящие чёрные локоны, обрамлявшие лицо Снейпа.

— Дура! Я волосы специальными мазями смазываю, чтобы защитить от паров зелий. Иначе давно бы уже ходил лысый, как Волдеморт! И к тому же, мои сальные волосы отвращали от моей персоны обоих моих дорогих шефов, которые время от времени начинали проявлять ко мне нездоровый интерес! — злобно набычившись, ответил Снейп.

— Так, хватит об этих маньяках на ночь! — прервала перепалку гостей Василиса. — Будем на покой укладываться. Я как всегда на печи лягу, Северус заночует в комнате Антоши, а тебе, девочка, я из пары стульев кровать трансфигурирую. На ночь сойдёт.

— Тут есть ещё одна комната? — удивился Снейп. Гермиона в недоумении начала оглядываться.

— Конечно, есть! А заклинание невидимого расширения на что? Пока внука дома нет, мне эта комната без надобности. А когда Антоша приезжает, то стоит только мне или ему подумать о ней, дверь и появляется,— объяснила Василиса Никитична.

— Прямо как Выручай-комната! — восхищённо промолвила Гермиона.

— Ну, почти, — улыбнулась хозяйка дома.

В ту же секунду на противоположной от печки стене дома появилась дверь. Владелица избушки поманила за собой гостя и, открыв створку, продемонстрировала небольшую, но уютную комнату с кроватью, шкафом и письменным столом.

— На комнату наложено заклинание стазиса, поэтому тут всегда чисто, а постель свежая. Располагайся, милый, — предложила Снейпу Василиса Никитична. Северус пожал плечами и, пробормотав слова благодарности, скрылся за дверью. Волшебница взмахнула палочкой, и вместо двух стульев появилась деревянная односпальная кровать. Кикимон притащил откуда-то матрас, подушку в цветастой наволочке и симпатичное лоскутное одеяло.

— Устраивайся, милая. Я тоже ложусь, — промолвила Василиса Никитична и ловко взобралась на печь, задёрнув синюю занавеску в горошек.

Гермиона с наслаждением улеглась в постель. После бани, которая сначала напугала и шокировала её количеством пара и жаром, девушка уже не чувствовала ни ломоты, ни усталости, тело было приятно расслаблено. Веки её сами собой закрылись, а перед мысленным взором опять закружились чрезвычайно неприличные картины, которые странным образом возникли после омовения в бане.

То ли снилось, то ли виделось, как абсолютно обнажённый профессор Снейп делает ей, Гермионе Грейнджер, массаж. Сама Гермиона, тоже обнажённая, лежала на банном полке. Вокруг них клубился пар, который почему-то имел странно возбуждающий и пряный запах.

Из этих грёз девушку самым грубым образом вырвал ужасно громкий, рокочущий звук. Гермиона резко вскочила, испуганно оглядываясь. В соседней комнате послышался глухой удар чего-то тяжёлого об пол, и раздались забористые крепкие выражения, произнесённые голосом профессора Снейпа. Ужасный, разрывающий барабанные перепонки рокот, разбудивший гостей, походил на рычание дракона и шум работающего самолётного двигателя.

Гермиона схватилась за голову, пытаясь понять, что случилось. Из комнаты Антонина Долохова выскочил Снейп: в одних трусах, с подсвечником наперевес и решительным выражением на бледном лице.

— Что, дементор дери, происходит?! — заорал Снейп, пытаясь перекричать этот ужасный рык.

Гермиона, которая уже догадалась, в чём дело, указала на печь, занавеска на которой колыхалась в такт с ужасающими руладами неизвестного происхождения.

— Наша хозяйка, кажется, храпит. Я уж знаю. Рон тоже храпит, только не так громко, — пояснила Грейнджер.

Упоминание о Роне Уизли заставило Снейпа скривиться, будто ему подсыпали букашек в чай.

— Нужно позвать этого полоумного домовика. Пусть наложит заглушающее, — предложил Северус, тряся головой.

Гермиона встала с постели и быстро оббежала комнату, заглядывая во все углы. Кикимона нигде не было.

— Кикимон! — громко позвала Грейнджер, но никто так и не появился.

— Вы, конечно, не умеете пользоваться беспалочковой магией, — обречённо проговорил Снейп, пытаясь перекрыть могучий храп хозяйки.

Гермиона отрицательно покачала головой.

— А я, как вы помните, не могу! Вот дракклова ситуация! — всё больше распалялся профессор. — Давайте, разбудим старушку. Другого выхода нет.

— Это будет невежливо. Она же не может контролировать храп. Зелий от этой напасти не существует. Я видела во дворе два сарая. В одном живут козы. Мне так Василиса Никитична рассказывала, когда мы в бане мылись. А в другом хранится сено на зиму для коз. Давайте, лучше на сеновале переночуем. Там точно храпа не услышим, — высказала своё мнение Гермиона.

Снейп хотел было возразить, но передумал. Ему тоже показалось не очень удобным будить женщину, которая дала им пищу и кров. Он взял свой верный фонарик, который предварительно засунул в карман дарёной Люциусом куртки, потом прихватил и куртку и направился к входной двери.

Заметив, что Гермиона продолжает стоять на месте, Северус сердито посмотрел на неё и нетерпеливо произнёс:

— Грейнджер, вы остаётесь? У меня уже от этого грома сейчас голова лопнет!

Гермиона продолжала блуждающим взглядом рассматривать полуобнажённое тело зельевара.

— Он подмигивает, — поражённо прошептала девушка.

— Кто? — вконец взъярился Снейп.

— Крокодильчик на трусах… Ой, простите, сэр, — встрепенулась Гермиона, будто очнувшись ото сна.

— Не знал, что на Гриффиндоре могут учиться такие бесцеремонные и наглые девицы! Минерва всегда считала своих студенток святыми! — рыкнул Снейп, натягивая розовую куртку.

— Вы ещё Лаванду Браун и Джинни Уизли не слышали! — обиженно ответила красная как свёкла Гермиона.

— И это Слизерин считают самым развратным факультетом! — промолвил Снейп, закатив глаза. Отворив дверь, он вышел на улицу, подсвечивая себе фонариком.

Ночь уже вступила в свои права, погрузив окружающий мир во тьму. Где-то в лесу раздавались уже ставшие знакомыми звуки ночной жизни лесных обитателей. Гермиона, следующая за Снейпом, зябко поёжилась. Тонкая хлопковая рубашка совсем не защищала от осеннего холода. Снейп выругался, посмотрев на свою спутницу. Но Грейнджер хотя бы успела натянуть свои просохшие кеды, в то время как Северус, завернувшись в куртку, шлёпал босиком по холодной земле.

Нужный сарайчик они нашли довольно быстро. К счастью, обе постройки находились в паре метров от дома. Из-за дверей одного сарая слышалась возня, которую, вероятно, производили козы, и доносился соответствующий запах. Снейп решительно толкнул дверь рядом стоящего строения, которое было повыше, и с облегчением понял, что они нашли нужное место. В помещении, большую часть которого занимала большая гора сухой скошенной травы, было почти так же холодно, как и на улице, но зато тихо. К тому же, там одуряюще и волнующе пахло лесным разнотравьем, летом и еще чем-то, неуловимо-тревожным и дурманяще-сладким… Снейп стянул куртку, передёрнувшись от холода, и полез в кучу сена. Гермиона последовала за ним. Кое-как зарывшись в сено, Северус накрыл курткой себя и примостившуюся рядом Гермиону. Стало немного теплее.

— Мерлин, я непременно простужусь в этом драккловом квесте! — проворчал Снейп, кляня себя за то, что не стал искать свою одежду, которую Кикимон забрал просушить. Мисс Грейнджер почувствовала, как под курткой колено зельевара коснулось её живота. Она тут же забыла о промозглом холоде; тело обдало предательским жаром. «Да что же такое происходит?!» — растерянно подумала Гермиона, стараясь немного отодвинуться.

Несколько минут оба честно пытались заснуть, но сон упорно не шёл. Замучившись ворочаться и отчаявшись отрешиться от неприятного ощущения, создаваемого сухими травинками, колющими голое тело, Снейп отбросил всякие надежды на отдых. Самые дикие и неприличные мысли, которые от близости Грейнджер будто с цепи сорвались, тоже не способствовали здоровому сну. Бросив взгляд на соседку, он понял, что и она не может уснуть.

— Ну, мисс Грейнджер, как будем коротать эту ночь? — усмехнувшись, спросил Снейп.

— Может, будем рассказывать друг другу страшные истории? Мы с Джинни всегда так делали, когда мучила бессонница, — несмело предложила та.

— Нет уж, увольте! После бани меня уже ничто не испугает. Помниться, когда я учился в Хогвартсе, в ходу была одна глупейшая игра: «Правда или желание». Вы слышали об этом? — поинтересовался Снейп.

— Хм, да-а… — протянула Грейнджер, ужаснувшись от предстоящей перспективы откровенничать с профессором, и тем более, исполнять его желания. Она уже открыла рот, чтобы отказаться, но против воли вдруг произнесла:

— Давайте.

Сразу же захотелось откусить себе язык, но слова были уже сказаны.

— Что ж, я, если позволите, спрошу первым. Правда или желание? — промолвил Снейп, сверля Гермиону взглядом.

— Правда! — тут же ответила Грейнджер. Одна только мысль о слове «желание» рядом с зельеваром заставляла её тело гореть, точно в лихорадке.

— Почему вчера ночью вы сказали, что между вами и Роном Уизли никогда ничего не будет? Вся Магическая Британия ждёт вашей помолвки, — задал свой вопрос её визави.

Гермиона нахмурилась. Она не была готова говорить на эту тему, но другого выхода не видела:

— У меня есть небольшая квартирка в маггловской части города, доставшаяся от бабушки. Мы с Роном там жили вдвоём целый месяц. В доме моих родителей, которые всё ещё в Австралии, мне было неуютно из-за тяжёлых воспоминаний.

Обитая с Роном в одном пространстве, я поняла, что мы друг другу абсолютно не подходим! Мы и дружили только потому, что рядом с нами всегда был Гарри. Без Гарри нам и поговорить не о чем. Рона интересует только квиддич, еда и поиск возможно сбежавших пожирателей смерти. К тому же, его не устраивало, как я готовлю, а меня не устраивало его отношение к будущей супружеской жизни. Я не собираюсь рожать квиддичную команду и по полдня проводить на кухне, ублажая желудок супруга. Нет, я не против приготовить что-то вкусное или устроить как-нибудь романтический ужин. Но посвящать детям и кухне всю свою жизнь я категорически не желаю! Я учиться хочу, получить хорошее образование и интересную работу! Там, в Тайной Комнате, когда вокруг нас бушевало сражение, я думала, что Рон — тот, кто мне нужен! Но я ошиблась. Ну, и находить грязные носки и трусы везде, где только можно, даже в холодильнике, мне ужасно не нравилось! Да это меня бесило даже больше, чем храп и отсутствие манер за столом!

Гермиона осеклась, напоровшись на смеющийся взгляд Снейпа.

— Дайте угадаю? — промолвил он, — Уизли так же ужасно бесила книга в ваших руках!

— Как вы сообразили? — пробормотала Гермиона, совсем стушевавшись.

— Интуиция, — бросил профессор.

— Теперь моя очередь! — встрепенулась Грейнджер. — Правда или желание?

— Правда, дементор вас задери, — ответил Северус, уже жалея, что предложил сыграть в эту игру.

— Вы всё ещё любите мать Гарри? — на одном дыхании выдала Гермиона.

— Что-о?! Да вы!.. Ладно! Раз уж у нас ночь откровений, я отвечу. Но если вы хоть кому-нибудь расскажете то, что услышите от меня, обещаю — позавидуете Волдеморту! — прорычал Снейп.

— Нет, я не влюблён в Лили. Любовь — для глупцов, которым не на что потратить свою жизнь. Но Лили до сих пор является самым дорогим для меня человеком. Я всю жизнь буду чувствовать свою вину перед ней и её сыном, но не перед Джеймсом Поттером. Ревность здесь ни при чём. Поттер и его дружки в своё время не просто отравляли мне жизнь, они превращали её в невыносимую пытку! И это очень трудно забыть, списав на детские обиды. Я ненавидел Гарри Поттера потому, что он слишком напоминал мне своего отца. Прошло немало времени, пока я осознал, что он похож на Джеймса далеко не во всём. Сразу предупреждаю, извиняться перед Золотым Мальчиком я не буду! — пророкотал Снейп, видя, что Гермиона открыла рот, дабы что-то сказать. — Я и так защищал его и вытаскивал из разных передряг, куда он загонял себя, мучимый шилом в заднице.

— Мне Гарри показывал свои воспоминания о вас и его отце… — нерешительно вставила Грейнджер.

— Вот, трепло! — выплюнул Снейп.

— Но я никому не скажу, — поспешно заверила его Гермиона.

— Ещё бы вы попробовали. Предупреждаю, тогда лучше сразу бегите и прячьтесь в лесу. Желательно, не в Запретном. Там я хорошо ориентируюсь, — грозно сдвинув брови, заявил Северус.

— Ваша очередь, сэр, — вместо ответа сказала Гермиона. Эта странная игра прекрасно отвлекала от неприличных мыслей о профессоре.

— Хорошо, — хмыкнул Снейп. — Правда или желание?

— Правда! — решительно ответила Гермиона.

— Куда отправился наш знаменитый Поттер, захватив вашу бездонную сумку? По глазам вижу, что он вам сказал, — спросил Снейп.

— Я вообще-то, дала ему слово молчать… Хорошо, скажу вам, куда он поехал, но не скажу, с кем! — объявила Грейнджер. — Гарри нашёл свою любовь и вместе с ней отправился на Гавайи. Там он собирается сделать предложение руки и сердца.

— И это явно не Джиневра Уизли! — вскинулся Снейп. — А Поттер — парень не промах! Мерлин, кому же привалит счастье в виде двухметрового очкарика со склонностью к истерии и шилом в заднице?

— Это уже второй вопрос, сэр, а сейчас моя очередь! — прервала собеседника Гермиона. — Правда или желание?

— Правда! — усмехнулся Снейп, уже сгорая от любопытства, что же ещё придумает для него этот книжный червь с такой упругой грудью, которой он слегка касался кончиками пальцев под покровом куртки.

— Откуда у вас такие забавные трусы: с лимончиками, с крокодильчиком? — бесстрашно кинулась в омут с головой Гермиона.

— Грейнджер, вы, и вправду, гриффиндорка! Ещё вчера за такой вопрос я бы разобрал вас на ингредиенты и продал в Лютном переулке! — внезапно расхохотался Снейп, откинувшись на солому. — Но сейчас я отвечу. Замечу, если вы кому-нибудь расскажете, уже не только я захочу вас прибить, — предостерёг он.

Гермиона лишь кивнула, затаив дыхание.

Снейп покрутил в руках фонарик и начал свой рассказ:

— Все эти безумные трусы — подарок нашего порой слишком креативного директора! Когда вы учились на шестом курсе, Дамблдор, предчувствуя, что это его последнее Рождество, решил сделать всему персоналу Хогвартса особенные подарки на память. Двадцать шестого числа мы, преподаватели и все остальные, встретились в «Трёх мётлах» и под пару-тройку кружечек огневиски поболтали об этих презентах.

Мне директор подарил набор трусов-семейников под названием «Неделька». Там были с лимончиками, с крокодилом, с огнедышащим драконом на заднице, с единорогами, кентаврами, гиппогрифами, но самые отвратительные — с маггловскими Санта-Клаусами, подозрительно похожими на дорогого Альбуса! Я ношу их только потому, что в Рождественскую ночь мы все пообещали Дамблдору пользоваться его подарками.

Минерве стал сюрпризом комплект белья, где чашечки лифчика были в виде кошачьих мордочек, а на трусах-стрингах сзади красовался пушистый полосатый хвост!

Флитвику Дамблдор тоже преподнёс трусы «Неделька» только с нарисованными гномами из маггловской сказки про Белоснежку. Если погладить их спереди, то изображение гнома превращалось в довольное женское личико.

Роланде Трюк достался квиддичный костюм, но явно исключительно для женщин и из магазина для взрослых. Профессору Синистре он подарил сорочку, абсолютно прозрачную! Самые интимные части тела прикрывали лишь маленькие звёздочки.

Септиме Вектор был подарен наряд для восточных танцев. Вместо монеток на поясе висели металлические изображения цифр и нумерологических символов. А Сивилле Треллони Дамблдор презентовал хрустальный шар, в котором все видели большую бутылку огневиски, сменяющуюся бокалом хереса. Эта ненормальная ещё обижалась, что всем подарили предметы одежды, а ей какой-то атрибут для гадания.

Своему верному Хагриду Дамблдор приготовил комплект кожаного белья огромного размера, пару наручников и плётку. Лесник, с его интеллектом уровня флоббер-червя, явно не понял назначения этих причиндалов: всё возмущался, что он не гиппогриф какой-то, сбрую на себя одевать. И вообще — такие лоскуты только на заплатки годятся! Плётку, правда, оценил. Сказал, что подойдёт фестралов гонять. А потом прослезился и изрёк, что Великий человек Дамблдор даже о Клыке вспомнил, только ошибся немного с размером ошейника. Зато сразу целых два подарил!

Молчал один лишь Филч. Мы сначала подумали, что Дамблдор о нем забыл, но этот дурак спьяну сознался, что дорогой директор подарил ему незабываемую ночь.

— Нет! — вырвалось у Гермионы, которая с ужасом взирала на Снейпа. Профессор Дамблдор…

— Великий Светлый маг, и ему нравился наш сопливый и немытый завхоз! — злорадно ухмыляясь, заявил Северус.

— Я не верю! — прижав руки к горлу, пробормотала Гермиона.

— Ваше право, — флегматично пожав плечами, ответил Снейп и ту же добавил:

— Правда или желание?

— А? Что? — пробормотала шокированная девушка, но справившись с откровениями Снейпа, пробормотала:

— Правда…

Снейп несколько секунд пристально вглядывался в собеседницу, продолжающую отрешённо смотреть куда-то в темноту, куда не доставал луч их фонарика.

— Чего вы сейчас больше всего хотите, Грейнджер? — твёрдо произнёс Снейп.

Гермиона, всё ещё думая о проделках профессора Дамблдора, с ужасом услышала собственные слова:

— Вас…