Фея (гет)

Черное озеро играло бликами, все еще яркими, как летом, сладко, но одновременно грустно пахло разнотравьем. Скоро всей этой спелой солнечной роскоши умирать: сохнуть от холода, мокнуть под дождем, биться на ветру. Эльфийское лето⁽¹⁾ короткое, особенно здесь, в Шотландии. Совсем скоро полетят по небу облака, похожие на дементоров, и осыплют всех дождливой тоской и безысходностью. Если хочется погреться в последних теплых лучах, нужно успевать. Потому что правда вдруг никакое «потом» не наступит?

Почему-то он был уверен, что старая ведьма не лгала, когда качала головой и говорила, что ему умирать молодым. Жаль, не спросил, а когда это — молодым? Вот он и сейчас уже молодой, и через десять лет все еще будет молодым. Если будет. Он помотал головой, отгоняя дурные мысли, как навязчивых мух, и снова широко зашагал по лугу.

Сентябрь всегда приносил с собой ожидание. Он был странным месяцем — как будто все еще летом, и при этом уже нет. Вся эта тишина, прозрачный воздух, высокое небо, все эти запахи с ноткой горечи — ноткой будущего тлена — врезались куда-то в грудь. Они там так хорошо помещались, так уютно хранились, но так больно иногда ворочались с боку на бок, расцарапывая душу. Будто лето, которое еще в июле казалось бесконечным, никогда больше не наступит.

Иногда лето представлялось ему отдельной жизнью со своим особенным смыслом, очень простым — быть частью того, что вокруг: солнечных просторных лугов с норами одичавших садовых гномов, леса позади старого семейного гнезда (как говорил отец, или этой дыры, по словам маменьки), озера и бесконечного неба. Потом, уже осенью, это ощущение стиралось, жизнь становилась обыденной, наполненной пустым и бесполезным школьным бытом. К весне он уже почти не помнил, что чувствовал прошлым летом. До тех пор, пока не возвращался домой, пока новое лето не принимало его в свои объятия — медовые, прохладные, жаркие, ароматные, такие настоящие.

И сейчас все ещё было лето, хотя и эльфийское, и казалось, что оно не закончится до тех пор, пока фея будет танцевать на опушке. Как только в памяти мелькнул ее образ, сердце пустилось вскачь от предвкушения и немного от страха: вдруг она сегодня не придет? Он крепко сжал кулаки и стиснул челюсти — нет! Она там будет! Да и что гадать, если ее опушка уже в нескольких шагах, за все еще густой и зеленой порослью подлеска. Остановившись, он несколько раз глубоко вздохнул, успокаиваясь. Так подходят к пугливым лесным зверям: тихо, не делая резких движений, стараясь не качнуть веток и лишний раз не дышать.

Как хотелось ему рассказать кому-нибудь о своей тайне! Но кому — друзьям? Засмеют, да еще про нее, фею, что-нибудь эдакое скажут, что и непростительного мало будет. Про нее и так постоянно говорят... всякое. Родителям? Маменька отправит к отцу, мол, если одобрит — женись, чего думать. А отец одобрит, пожалуй... Только разве можно жениться на чудесном, сказочном видении, рядом с которым дышать забываешь? Жена нужна такая, как Милли — крепкая, чтоб не бояться сломать ненароком, земная, а не воздушная, такая, которая будет приказывать эльфам и вкусно накрывать на стол.

А фея была уже там. Танцевала среди солнечных лучей, проникающих сквозь слегка дрожащую листву, танцевала так, будто слышала какую-то зачарованную музыку, созданную самим волшебством только для нее. Если долго смотреть, мысленно (только мысленно!) покачиваясь в такт, можно тоже услышать эту музыку — так ему казалось. Пылинки сверкали в золотых бликах, шум древесных крон сливался с чудесной мелодией, фея танцевала, будто была неведомым божественным заклинанием, выпущенным из волшебной палочки и рассыпавшимся в воздухе — это была настоящая жизнь. Именно эти мгновения наполнялись таким смыслом, которого недоставало всему, что было за пределами этого танца и этого лета. И пусть он никогда не смог бы выразить словами своих чувств — сейчас это было не нужно.

И так ли важно, когда и кому умирать, если настоящая жизнь прячется в мгновениях, а не в годах.

* * *

— Винс, Винс, ты где? — послышалось от кромки леса.

Винсент вздрогнул, бросил последний взгляд на изрезанную лучами опушку и тихо отшагнул назад. Еще несколько быстрых шагов, и можно будет ответить.

Луна медленно улыбнулась, раскинув руки, и на секунду замерла, прежде чем плавно опуститься на землю. Она подняла лицо, ловя солнечные пятна щеками и губами. Мальчик ушел, значит, и ей пора — достаточно беспокоить лесных фей, они и сами хотят потанцевать в последние летние дни. Оправив яркие серьги и разгладив юбку, она медленно двинулась прочь с гостеприимной опушки, по пути оглаживая кончиками пальцев тонкие ветки подлеска и шершавые вековые стволы.

Уже много лет она прощалась с солнечными днями вот так — танцуя среди листвы, особенного лесного аромата и ярких, слегка зеленоватых бликов. Раньше — с мамой, потом — одна, а теперь — с мальчиком. Нет, он, конечно, никогда не танцевал (разве что мысленно), но приходил всегда, вот уже второе эльфийское лето. И она танцевала не один раз, как было когда-то заведено, а каждый день, потому что была уверена: он станет ждать ее. И если она не придет... Луна не знала точно, но ей казалось, что какая-то струна в его сердце порвется. И она приходила, и танцевала, и кружилась — и улыбалась, когда слышала хруст веток и чужие тяжелые шаги.

Луна покружилась еще раз, прежде чем вступить в величественную тень Хогвартса, кажущегося почти мертвым по сравнению с наполненным жизнью лесом. Ей так не хотелось, чтобы взгляд этого странного мальчика потух, как было в прошлом году. Будто радость постепенно покидала его, растворяясь в древних каменных стенах. Может быть, чем дольше танцевать среди невидимых летних фей, тем дольше он будет счастливым? Когда-нибудь она обязательно освоит чары погоды так, чтобы на той полянке всегда было лето. На шестом курсе, наверное.

А пока она видела, как он смотрел на нее: будто это не она здесь, Луна, а сама королева Мэйв. И она каждый раз улыбалась этому смешному сравнению и тому, как хорошо — приносить кому-то радость и хотя бы капельку настоящего волшебства, не того, которое исходит из палочек, а того, которое живет в сердце. И пусть он тут же отворачивался, как только замечал ее взгляд, это неважно. Главное, что каждый танец добавлял по еще одной капельке. Вдруг однажды этих капель хватит на всю зиму?

1) Эльфийское лето — по вымыслу автора так называется бабье лето у магов.

Вернуться к тексту