Точки над "i" (гет)

— Гарри… — девушка с удивлением посмотрела на парня. Тот стоял перед ней, нерешительно переминаясь с ноги на ногу.

— Гермиона… прошу… не уходи, — запинаясь, проговорил Гарри. — Я не могу без тебя. Я н–не смогу один…

— Гарри… Я… — книга выпала из ослабевших рук, Гермиона обняла парня. Она чувствовала, как друг дрожал: — Гарри, прошу, успокойся…

— Я не могу… Не могу, Гермиона, — шептал парень. — Прошу, не уходи…

— Гарри… Гарри, — слезы сами покатились по щекам девушки. — Гарри…

Прохожие с удивлением разглядывали парня и девушку, которые стояли, обнявшись, прямо посреди тротуара. Парочка мешала движению, но никто не решался подойти и попросить отойти. Что-то странное происходило между молодыми людьми. Особо любопытные останавливались, чтобы посмотреть, что будет дальше.

— Гермиона… — прошептал парень. Девушка прижалась к нему сильнее, чтобы хоть как-то унять его дрожь. Слезы текли безудержно. В душе словно рос большой комок.

— Пойдем домой, Гарри… п-прошу, — прошептала в ответ Гермиона. Она схватила друга за руку и, подняв голову, посмотрела ему в глаза. В них было столько эмоций, что не нашлось бы слов, чтобы передать их все. Гарри одной рукой сильно сжал ладонь подруги, а другой коснулся ее щеки, пытаясь стереть слезы. Гермиона вздрогнула — он никогда не касался ее лица. Молчаливое понимание установилось между молодыми людьми. Они двинулись в сторону площади Гриммо:

— Кажется, я выронила книгу…

Гарри не обратил на ее слова никакого внимания. Чувство вины… почему-то его не было. Он только что обрек подругу на прозябание в четырех стенах, но ответственности за это не чувствовал.

— Я думаю, тебе надо поспать, — сказала Гермиона, как только они оказались в прихожей дома.

— А ты… — начал было Гарри.

— Я никуда не уйду, Гарри, — перебила его Гермиона.

— Спасибо, — улыбнулся парень. — Посиди со мной…

— Хорошо, — девушка последовала за ним. Она стояла у окна и смотрела, как Гарри ложится спать. Ей хотелось задать ему один вопрос, который мучил ее с момента объяснения.

— Гарри, скажи мне, почему ты молчал все это время?

— Я–я… — замялся парень.

— Ладно, я поняла, — устало сказала Гермиона. Она села на кровать и посмотрела на Гарри.

— Наверное, ты считаешь меня ненормальным, — протянул парень, смотря в потолок. Может быть, вины за этот эгоистичный поступок он и не ощущал, а вот неловкость была. Как теперь вести себя с подругой?

— Нет, я считаю тебя глупым, — девушка попыталась улыбнуться, но не получилось, — ты мог попросить меня об этом раньше…

Гарри продолжал смотреть в потолок. Он не знал, что ей ответить. Слов не было.

Бессонная ночь давала о себе знать, глаза слипались. Уже засыпая, Гарри услышал шепот Гермионы:

— Спи…

И провалился в сон. Гермиона придвинулась к Гарри поближе. Она аккуратно откинула челку со лба парня и внимательно посмотрела в лицо другу. Он выглядел умиротворенным. Если бы она не знала его так хорошо, то, наверное, подумала бы, что он счастлив.

Девушка тихо покинула комнату. Она направилась на кухню и поставила чайник. Попивая горячий чай, она размышляла по поводу Гарри.

Она его отлично понимала. Одиночество… Друг всегда был одинок, впрочем, как и она. Вспомнить только первый курс в Хогвартсе, когда у нее еще не было друзей. Гермиона находила утешение в книгах. В детстве у нее тоже не было друзей, потому что все ровесники считали ее занудой и всезнайкой. Но со временем все изменилось… Хотя… Рон до сих пор считает ее занудой.

Рон… Что с ним теперь будет? Как он себя поведет, когда она скажет, что уходит? Правда, она еще сама не решила, что соврать. Сказать, что к Гарри? Не поверит…

Миссис Уизли, что подумает она? Спишет все на ее легкомысленность? Оставит без подарков на Рождество из-за того, что она бросила ее сына?

— Я совсем не разбираюсь в людях, — эта мысль прозвучала вслух. Она и представить не могла, что так разочаруется в жизни. А ведь все начиналось так хорошо…

Волшебство испортило ей жизнь. И не только ей, но и Гарри…

Гермиона устало протерла глаза. Ей тоже хотелось спать, но не все дела на сегодня были завершены. Главное, чтобы Гарри было хорошо, а свои проблемы она решит сама. Всегда решала, и сейчас решит…

Девушка встала из-за стола и направилась в прихожую. Одевшись, она покинула дом и сразу же трансгрессировала.

* * *

Когда Гарри проснулся, за окном было уже темно. Он полежал еще недолго, вспоминая события сегодняшнего дня. На часах, подаренных Уизли, было восемь вечера.

— Гермиона, — прошептал Гарри, поднимаясь с кровати. Надев свежую одежду, он быстро спустился вниз. Но, к большому сожалению парня, девушки, которую он ожидал там увидеть, не оказалось. Предчувствуя недоброе, он побежал в комнату подруги. Там ее тоже не было. И в библиотеке.

— Гермиона!

Никто не откликнулся.

— Черт! — Гарри со злости ударил кулаком по стене. Он и не ожидал, что подруга сразу уйдет. То есть, он вообще не думал, что Гермиона может его бросить здесь одного:

— Успокойся, Гарри, она всего лишь вышла прогуляться.

Успокоить себя не очень удавалось. Парень уже ходил кругами по кухне, когда услышал звук отворяемой двери. Гарри замер, гадая, кто пришел.

— Гермиона! — девушка испуганно вздрогнула, когда Гарри кинулся к ней.

— Гарри, ты чего?! — удивленно уставилась она на парня.

— Ты где была? — спросил Гарри, улыбаясь.

— У Рона, — устало ответила Гермиона. Она поставила на кухонный стол бисерную сумочку: — Сходила за вещами.

— И?..— парень сел за стол. Как он мог подумать, что подруга его оставила?

— Забрала вещи под яростные вопли Рона. Он был против, Гарри, просил не уходить. Даже миссис Уизли подключил,— Гарри серьезно посмотрел на девушку. — Но ты не волнуйся, я сказала, что мне надо кое-что утрясти с документами родителей, а потом я уезжаю в Австралию. Надеюсь, Уизли мне поверили…

— Гермиона… я… — Гарри вдруг некуда стало девать руки. Неужели он теперь всегда будет чувствовать такую неловкость?!

— Не надо, Гарри, — остановила его мысли девушка. — Я устала… Пойду посплю.

— Ладно, спокойной ночи, — протянул Гарри, провожая подругу взглядом. Он устало запустил руки в волосы, пытаясь сосредоточиться. Но это плохо удавалось. Мысли все время возвращались к девушке, спящей наверху. Признавшись ей, наконец, что одинок, и что ему нужна помощь, Гарри почему-то не почувствовал облегчения. В груди продолжал болезненно расти комок печали и боли. Неужели он будет испытывать эту боль до конца жизни? А, может, он не во всем признался Гермионе? Не все ей рассказал?

— Что еще? Ничего больше не осталось… Я все сказал… — сам не заметив этого, прошептал Гарри. То странное чувство неловкости, которое возникало рядом с Гермионой… Может, об этом надо рассказать? Ведь раньше рядом с ней такого не ощущалось. Семь лет не происходило ничего подобного, а теперь он стесняется ее. Он долго думает, что сказать, почему-то пытается избежать разговоров о Роне, и не потому, что это ранит ее, а потому, что ему неприятно разговаривать о друге. Он испытывает в Гермионе потребность, но не как в подруге… а другую.

Гарри тяжело выдохнул. Чувства… Он давно запутался. Поднявшись из-за стола, он направился в гостиную. Сев на диван, уставился на огонь в камине. Потом встал и начал ходить вокруг дивана.

Он не знал, чем себя занять. Хотелось пойти в комнату Гермионы и, разбудив девушку, попросить посидеть с ним. Почему этого не было раньше?

Может быть, появилось совсем другое чувство, нежели ты ожидал? Ты хочешь быть рядом с ней. Хочешь подняться к ней в комнату и сидеть, наблюдая, как она спит. Это не просто потребность, это что-то другое, так ведь, Гарри? И ты знаешь, как это называется… Привязанность? Возможно, но другая форма. И что это такое, ты тоже знаешь… Когда потребность, привязанность и множество других непонятных чувств объединяются, что из этого получается? Ты это понял… И имеешь право на эти чувства…

Что тебя останавливает, Гарри?

— Не знаю, — прозвучал шепот в тишине. Парень покинул гостиную.

Ты не удержался и теперь стоишь возле двери в ее комнату. Но дверь не преграда, так ведь?

Тихий скрип — и Гарри вошел в комнату Гермионы. Здесь было темно, но он знал, что подруга спит. Было слышно тихое дыхание.

В комнате было холодно, и он, не задумываясь, начал наколдовывать синие огоньки, которыми друзья пользовались в палатке, и расставлять их по комнате в аккуратных синих блюдечках. В комнате стало светлее, и Гарри, наконец, посмотрел на девушку. Гермиона спала, подложив руку под щеку, совсем как ребенок. Она плотно закуталась в одеяло, и Гарри понял, что не ошибся, подруге было холодно.

Парень подошел ближе и опустился на пол. Он прислонился к кровати спиной, откинув голову — теперь он смотрел в потолок.

Странно… но ты не боишься, что она проснется и спросит, что ты делаешь. Ты готов ответить ей, ты знаешь, что сказать… Начинаешь бессвязно говорить. Правда, сам потом не помнишь, что говорил... Но тебе важны слова. Ты сам состоишь из этих слов…

— Знаешь, я разочаровался в этом мире, он не дал мне абсолютно ничего. Может быть, ты посчитаешь, что мне рано еще чего-нибудь требовать от окружающих, но ведь я тоже немало сделал для них. Я никогда не требовал, чтобы мне воздвигали памятники, не требовал, чтобы издавали книги с моей биографией. Я устал, и хочу не этого…

В комнате наступила тишина. Гарри замолчал, пытаясь подобрать слова.

— Моя жизнь состояла из подвигов. Каждый год я спасал кого-то. И сейчас, когда все закончилось, я понимаю, что самое спокойное время было тогда, когда я жил у Дурслей. Тогда было действительно спокойно. Никто ничего от меня не требовал. И я всегда считал, что мои родители погибли в автокатастрофе, а не были убиты. Я был спокоен…

Гермиона заворочалась в кровати, и Гарри затаил дыхание. Опять стало тихо, и Гарри повернул голову и посмотрел на девушку. Она отвернулась к стенке. Парень улыбнулся и прошептал:

— Не знал, что у тебя такой крепкий сон…

Теперь Гарри молчал, вспоминая время, когда остался наедине с ней в палатке. Рон бросил их. Это была минутная слабость друга, но Гарри все понял. Никогда больше не установится того доверия, что было раньше. И колебание Рона по поводу медальона доказывало, что и Рон никогда ему особо не верил. Его всегда что-то угнетало, но он не показывал этого…

Теперь ты понял, что его угнетало, не так ли, Гарри? Теперь ты понимаешь, что сомнения Рона не были беспочвенными. Выходит, между вами с Гермионой всегда что-то существовало… Рон это видел…

Между вами всегда была черта… Грань… которой вы никогда не касались, а теперь ты переступаешь эту черту. И переступаешь преднамеренно, потому что тебе очень хочется этого. Теперь ты не думаешь о том, что будут при этом чувствовать другие люди… И ты не обязан об этом думать. Ты свободен…

Гарри тихо поднялся с пола и направился к двери. Рука медленно потянулась к дверной ручке, но Гарри отдернул ее. Он вернулся обратно к кровати девушки, и опустился на пол.

— Знаешь, я только сейчас понял, что никогда не говорил тебе «спасибо». Не банального «спасибо» за какую-то помощь, а совсем другого. Я никогда не благодарил тебя за помощь по-настоящему, все принималось как само собой разумеющееся… И теперь я понял, как был не прав. Ты заслуживаешь большего, я должен осыпать тебя подарками, а вместо этого от меня одни проблемы.

Гарри улыбнулся. Этот разговор, хоть и был монологом, приносил большое облегчение парню. Говоря эти слова, он словно раскрывал все свои тайны и принимал все ошибки.

— Но ведь я могу исправиться, Гермиона… Могу ведь? И сейчас я, зная, что ты меня не слышишь, все равно говорю тебе спасибо… — Гарри повернулся к подруге. Как он хотел, чтобы она его слышала, но разбудить девушку не решался. Нет, Гарри не боялся, что она накричит на него и выгонит из комнаты. Гермиона на это не способна. Она бы его выслушала и поняла.

— Спасибо, слышишь?.. Спасибо…

Девушка, словно услышав его яростный порыв, заворочалась. Гарри отшатнулся, затаив дыхание, но Гермиона не проснулась, просто устроилась поудобнее и успокоилась.

Гарри встал и направился к двери, и, уже открыв ее, прошептал:

— Я знаю, еще не поздно все изменить…

* * *

Гермиона тихо охнула, когда, открыв глаза, увидела синий огонь, аккуратно расставленный по комнате. Она с изумлением разглядывала маленькие блюдца, а потом, улыбнувшись, принялась одеваться. Умывшись и заправив кровать, она пошла на кухню.

Гарри сидел за столом. Он спал, подперев голову рукой. Очки лежали рядом. Гермиона тихо приблизилась к другу. Гарри выглядел уставшим. Девушка посмотрела на часы на стене и тихо охнула — шесть часов утра!

— Гарри, — тихо позвала девушка. — Гарри!

— Что? Что такое? — зашевелился парень. Он подслеповато щурился, пытаясь разглядеть, кто перед ним.

— Доброе утро, Гарри! Держи, — Гермиона протянула ему очки.

— Спасибо, я и не заметил, как заснул, — протянул, улыбаясь, парень.

— Сейчас слишком рано, иди спать, — наставительным тоном сказала подруга. — Ты выглядишь уставшим, тебе надо отдохнуть.

— Но, Гермиона, я выспался! — воспротивился Гарри.

— Гарри, прошу… иди отдохни, — Гермиона не собиралась с ним спорить. Она опустилась на стул рядом с другом и принялась разглядывать свои руки. — Пойми, все, чего я требую, требую не для себя, а… для тебя…

— Гермиона… — Гарри встал со стула. — Спасибо. За все, что ты делаешь для меня. Ты всегда рядом, и я благодарен тебе за это. Твоя поддержка много значит для меня.

— Гарри, не надо… Ты мой друг и это… это… — Гермиона замялась.

— Ладно, Гермиона, — парень улыбнулся. — Ты не должна объяснять, почему помогаешь мне. Мы же друзья…

Друзья… Но тебе хочется большего, не так ли?

— Гарри… Гарри, — позвала парня Гермиона. — Гарри, ты чего?!

— Я? Наверное, отвлекся… — Гарри виновато пожал плечами. — Ты права… я действительно устал. Хотя… мне следовало сразу с тобой согласиться. Ты же всегда права!

— Не всегда, Гарри, — Гермиона улыбнулась. — Иди спать.

— Ну, тогда спокойной но... нет-нет, спокойного утра! — парень улыбнулся и, развернувшись, направился к себе в комнату.

Гермиона, позавтракав, принялась приводить дом в порядок. Убираясь в доме, она вдруг почувствовала сильное желание изменить его. Зачем? Просто так — возможно, Гарри и не собирался жить в особняке Блэков всю свою оставшуюся жизнь, но сейчас мрачный интерьер сильно угнетал. Но это были только мысли… желания…

Приведя первый этаж дома в более или менее относительный порядок, девушка отправилась в библиотеку. Впервые она шла туда не искать ответа в фолиантах, а просто посидеть и подумать в успокоительной тишине. И ответить на вопросы, решения которым нельзя было найти в книгах.

Странно, но ей всегда казалось, что она может ответить на любой вопрос. Но это было раньше, теперь, по мере взросления, стало ясно, что вопросы, на которые она не даст ответа, связаны с чувствами. Шестой курс в Хогвартсе, по мнению девушки, был на них очень богат. Тогда Рон впервые стал вызывать в ней бурные эмоции. Наверное, это произошло, потому что Уизли начал встречаться с Лавандой. Рон всегда был рядом, и в Гермионе росло обманчивое чувство, что это никогда не изменится, и друзья останутся Золотым трио навсегда…

Глупо было на это надеяться. Когда Гарри признался, что поцеловал Чжоу, ничего не произошло. Ну поцеловал, и все! Потом он начал встречаться с Джинни, и опять ничего. Гарри всегда был дальше, чем Рон.