История про финансовую пирамиду (джен)

Мы ехали в машине по городу, Смирнов долго и пространно вещал о том, что такое — финансовая пирамида и с чем ее едят. Мисс Морден периодически ему поддакивала. Но он видел, что все эти доводы меня не убедили ни на йоту.

Я не понимала, с чего он так завелся. То, что он так упорно отрицал этот очевидный факт, наводило на мысли об обратном. Чем больше кто-то оправдывается, отрицая свою вину, тем больше вероятность того, что он действительно виноват.

Моя паранойя, дремавшая до этого под воздействием его мощной телепатии, начала просыпаться. Близился очередной кризис веры.

— Теперь ты поняла разницу? — спросил он, закончив очередной загруз.

Я пожала плечами. Если честно, это меня мало волновало. Больше меня волновало то, что мы зря тратим время, катаясь по городу и болтая о всякой чуши, вместо того, чтобы ехать на поиски денег.

— Ты не веришь нам, — сказал он, посмотрев на меня. — В чем причина? Расскажи мне. Я должен понять, почему ты нам не доверяешь. Ведь мы — партнеры, так? Партнеры должны доверять друг другу, иначе ничего не выйдет. Так что тебя угнетает? То, что ты можешь не набрать нужную сумму к сроку?

Я кивнула. И это тоже.

— До вечера еще далеко. И у тебя большой список, — он повернулся ко мне лицом на мгновение. Ты должна собраться с силами и настроиться на успех. Пока ты этого не сделаешь, мы никуда не поедем.

Я молчала. Настроение мое сильно испортилось. Мозги скрипели и плавились от его атак.

НаʼТот приходилось тяжко. И еще эта «овца» все время толкалась, пытаясь пробиться к рулю.

— Ладно, — он позвонил по сотовому, что-то коротко обсудил с кем-то. — Сейчас завернем в кафе, поговорим нормально. Да и вам надо перекусить, передохнуть. Небось, с утра ничего не ели? Так нельзя.

* * *

Пока мы ехали к кафе, Смирнов рассказал немного о себе.

В прошлом он занимался бизнесом. Ну, как это делали обычные русские бизнесмены. Был грубоват и не гнушался различными нетрадиционными методами ведения бизнеса. Был молод и горяч. Амбиции били через край.

Детство было обычным, советским, голодным. И пока он рос, старательно изучая каратэ, ему не раз делали специфические предложения различные братки.

— Вилка была, и не раз, — говорил он, качая головой. — Кое-кто из моих друзей пошел по этой дороге и… теперь сидит. Кое-кого и в живых нет. Меня, слава богу, сия чаша миновала. Я решил заняться бизнесом, но в наших условиях пару раз успел прогореть. В последний раз все вообще пахло керосином: мне пришлось заложить квартиру, чтобы мне дали кредит под новое дело. Ясно было, что квартиры я лишусь. И стану бомжом, ибо другой у меня не было. И предки мои тоже пойдут по миру.

В общем, полная жопа. И тут подошел друг и сказал, что есть вот такое дело. Сводил меня на семинар. У меня тогда голова закружилась. Всего аж трясло. И я согласился на это условие. Меня тоже посадили в машину, как и тебя сейчас, и повезли кататься по друзьям. Нужную сумму я нарыл быстро — когда нужно, я могу пойти на все. Сомнения тоже возникали, и не раз. Я, если честно, успел изрядно всех достать за тот день. Был очень резкий тогда, еще хуже, чем сейчас, представляешь? Да вообще, — Смирнов засмеялся, вспоминая те дни, — меня, уже с собранными деньгами, ребята из машины выбросили и послали на хрен, так я их достал своими понтами. Я не хотел слушать их инструкций, пытался права качать. В общем, смех и слезы одни. Но потом все обошлось. Руденко меня приметил, увидел, что я над собой работаю, хочу жизнь свою изменить. И теперь я его помощник.

— Я ничего от тебя не скрываю, видишь? — говорил он. — Я откровенен по самое некуда. Я доверяю тебе, верю в тебя. А ты должна поверить мне. Если ты будешь следовать нашим указаниям, у тебя все получится!

Я опять промолчала.

На Смирнова напал словесный понос. И слушать его было очень интересно.

— Раньше, просыпаясь поутру и глядя на себя в зеркало, я что говорил? Ну, как в известном фильме: «Что, еще не сдох, урод?». Просто ненавидел себя. Так нельзя. И я, как дурак, каждое утро перед зеркалом стоял, отрабатывал и улыбку, и выражение лица нормальное, а не звериное. Прямо школа Станиславского. Чем эта организация от пирамиды отличается? Пирамиде плевать на тебя, лишь бы ты деньги свои им отдала, а наш фонд заботится о своих членах. Наши люди получают возможность не только жизнь на приличном уровне и постоянный доход, они могут изменить себя. Мы же не только на деньгах зациклены, нет! Мы тебя научим тратить свои заработанные деньги, научим, как их приумножить, жить научим нормально.

Мы — не меценаты, вовсе нет! Господин Руденко ночей не спит вовсе не для того, чтобы какой-нибудь урод, получив большие деньги, начал их пропивать или в казино просаживать. Нет, мы такое баловство не одобряем. Мы тебя научим, как вкладывать капитал. Мы никого не бросаем, каждый член нашей организации находится под надежной защитой. Если какая проблема — всегда можно позвонить мне или Руденко, и мы придем на помощь.

Я раньше, еще до работы здесь, разбил машину. Хлопот было много, нервов потрепано — не счесть. До сих пор меня колбасит, когда вспоминаю, как тогда попал. Еле выкрутился. И недавно, когда ехал на семинар, опять такая же ситуация случилась — машину разбил. Но то, на что у меня раньше ушло три дня нервотрепки, сейчас я решил всего одним телефонным звонком! Я позвонил кому надо и уже через полчаса был на семинаре. Все! Никаких проблем!

НаʼТот, загипнотизированная столь ярким примером из личной жизни, впала в транс. «Овца» чуть слышно бебекнула, проверяя ее реакцию…

Смирнов все говорил и говорил. А я сидела на заднем сидении, и перед моим мысленным взором появлялись разные странные картины. Перспективы, разворачивающиеся передо мной, просто поражали. Во-первых, сказочное богатство, которое ты обретаешь практически с первых дней работы в этой организации. Суммы просто немыслимые для скромного работника бюджета. Та же мисс Морден, если ей удастся довести мое дело до логического конца — то есть, если я соберу-таки эту сумму в три тысячи долларов, — уже станет богаче, дай бог памяти… на двадцать четыре тысячи рублей! К тому же у нее сформируется собственная команда, которая будет работать только на нее. И проценты от тех денег, которые будут вносить приведенные командой новички, а также их последующий доход, пойдут ей. Астрономические деньги, скажу я вам. Я не стану приводить здесь долгие математические расчеты, которыми нас грузили на семинаре, но в среднем, при стандартной нагрузке, один партнер имеет в год около семнадцати тысяч зеленых. Согласитесь, эта сумма запудривала мозги. Был, правда, один ма-аленький пункт. Чтобы заманить новичка, ты должен помочь ему собрать эту сумму. Именно этим и занималась сейчас бедная мисс Морден. Глядя на ее замученный вид, я всерьез задумалась, смогу ли вот так каждый раз снова и снова проходить через этот ад? Постоянно стоять за спиной ошарашенного, вечно сомневающегося неофита, давить на него своим авторитетом, толкать его на несвойственные ему поступки?

— Наши партнеры — это не тупые новые русские, которые не знают, куда деть свои бабки и с жиру бесятся, — с жаром говорил Смирнов. — Нет! Партнер — это умный и образованный человек, знающий цену деньгам. Мы научим тебя всему, но для этого тебе надо нам доверять. Мы сделаем из тебя совсем другого человека. И не надо говорить, что это невозможно. Возможно все, особенно, если у тебя есть деньги и желание. Вот, посмотри на мисс Морден. Ты же видела ее раньше? На что она была похожа? Без слез не взглянуть. Постоянно чего-то опасалась, все время всем была должна. Одним словом, тихий ужас! А теперь посмотри: она улыбается, уверена в себе, знает, чего хочет. А ведь когда она эту проверку проходила, спроси у нее, как ее трясло?

Мисс Морден кивнула.

— Еще как трясло.

— Она истерила еще сильнее тебя. И все же проверку прошла. Все долги вернула и теперь собирается покупать машину. Вот пойдет летом на курсы.

Я попыталась вообразить мисс Морден за рулем. При всем богатстве воображения мне это плохо удалось. Но я решила поверить в этот факт. Все-таки, вождение машины — это ремесло, да простят меня автолюбители, и ему можно научить даже медведя в цирке. Не стоит навешивать на людей ярлыки. Кто знает, вдруг из нее получится настоящий ас?

— А Катя? Это же вообще феномен! Девочке всего двадцать лет, иногородняя, а сумела собрать эту сумму за один день, что, скажу сразу, очень сложно даже для взрослых. В ее возрасте это вообще очень тяжело! Но она верила нам, понимаешь? У нее глаза горели, когда она бегала по общежитию. Поэтому и собрала деньги.

НаʼТот в моей душе снова зашевелилась.

— Кажется, я начинаю понимать, почему вам было так легко с ней и почему так сложно со мной, — медленно произнесла я. — Мне-то уже не двадцать лет! У меня уже есть свои собственные сложившиеся установки, взгляды на мир и система ценностей, мне трудно вот так сразу ее изменить. Такие, как Катя, еще жизни не знают, у них открытый ум, они готовы мгновенно измениться. Они легче поддаются внушению. Идеальные клиенты для вас!

Смирнов покачал головой.

— Мы не работаем с двадцатилетними. Катя — исключение из правил. Мы не сразу согласились испытать ее. Наш идеальный клиент — это твои сверстники. Те из них, кому хочется все-таки попытаться что-то изменить в своей жизни. Те, кто старше. Да, с ними уже трудно работать. Но исключения бывают везде. У нас работают самые разнообразные люди, из самых разных слоев общества. И возраст их тоже разный. От двадцати лет до семидесяти.

— Как вам, должно быть, обидно, — протянула я задумчиво. — Двадцатилетние с их энтузиазмом и отсутствием страха перед возможным поражением, поддающиеся внушению, идеально подходят вам, но… Они слишком маленькие по возрасту.

— Да, им не хватает солидности, — кивнул Смирнов, внимательно следя за дорогой. — Они не смогут убедить потенциального клиента. Просто в силу возраста. Авторитета маловато. Что же насчет внушения… На что ты намекаешь?

Я села поудобнее, предчувствуя очередной жаркий спор.

— Вся ваша работа основана на внушении, — сказала я осторожно, — вы должны сделать так, чтобы ваш клиент, забыв про свои привычки и принципы, побежал собирать деньги. Такое можно сделать только если обладаешь сильным даром внушения, определенной способностью к лидерству, ну, и хорошим знанием психологии.

Смирнов прищурился.

— Ты считаешь, что мы тебе что-то внушаем?

НаʼТот в моей душе хищно оскалилась, приготовившись к очередной атаке.

— Несомненно. Чем еще, по вашему мнению, вы занимаетесь уже третий час?

Последовала длинная пауза. Потом Смирнов свернул с дороги и остановил машину. Повернулся ко мне лицом.

— Значит, ты считаешь, что мы здесь пытаемся что-то тебе внушить, так? Что все, что ты сейчас делаешь, происходит только потому, что ты поддалась нашему внушению? Я правильно понял?

— В сущности, да, — согласилась я. — В любом случае, я считаю, что именно так это и называется.

Смирнов помрачнел еще больше.

— Запомни, — сказал он сурово, — что никто и никому здесь ничего не внушает. Человек, приходящий к нам, сам принимает решение, сам выбирает свою судьбу. Он всегда может отказаться от того, что ему предлагают. Мы даем ему эту возможность, потому что партнером может быть далеко не каждый. Ты права, определенная способность к внушению и знание психологии могут тут пригодиться, потому что мы работаем с людьми. Но нам не нужны зомби. Мы ничего тебе не внушаем. Мы просто подсказываем тебе, как нужно действовать.

Он усмехнулся, задумавшись о чем-то, а потом снова продолжил атаку:

— Другое дело, что изменить что-либо в процессе выполнения очередного этапа затруднительно. Ты должна пройти это до конца, невзирая на результат. Но в твоем нынешнем состоянии это очень трудно. И я пытаюсь тебе помочь. Пытаюсь объяснить тебе, кто мы такие. Мы — твои друзья. Мы — те, кто действительно тебе поможет. Вот то, что ты должна знать. И советую тебе выбросить из головы слова твоего начкона о финансовых пирамидах, нейролингвистическом программировании и прочей чепухе. Она в этом полный профан. Что ты подумаешь о человеке, если он будет учить тебя тому, в чем он совершенно не разбирается? Правильно, ты скажешь: «Не учите меня жить!» Я же не говорю тебе, как работать с твоими лошадьми? Потому что в них ничего не понимаю. Почему люди так странно устроены? Они слушают советы тех, кто в данной области ничего не понимает, но упорно не верят тем, кто в этой сфере профи. Я говорю тебе, как тот, кто многое понимает в этом деле: доверься нам! Я никогда не посоветую тебе плохого. Ведь мы же партнеры! Я даю тебе инструкции, можно сказать, подсказываю, как лучше сделать, но ты не следуешь им! В чем же дело?!

Его слова произвели на меня странное действие. Я уже говорила прежде, что не склонна к спорам, стараюсь их избегать по мере моих сил. Смирнов же, похоже, это дело обожал. На протяжении всех наших совместных поездок он постоянно подзуживал меня, теребил, заставлял вступать с ним в словесные баталии. Не знаю, зачем он это делал. Возможно, будь я активно сопротивляющимся клиентом, это имело бы смысл, потому как Смирнова, ловкого, как иезуит, эрудированного и волевого человека, переспорить практически трудно. Он бы смог сломить мое сопротивление. Но дело в том, что я изначально не сопротивлялась — по крайней мере, активно. И то, что он все время заставлял меня подыскивать контраргументы, оказало совершенно противоположное действие. Здравый смысл, который крепко заснул еще во время проведения семинара — иначе я не могу объяснить свои иррациональные действия, — начал медленно просыпаться. Также активировались мои природная паранойя и подозрительность. Я начала усиленно размышлять: а зачем все-таки я сунулась в такую рискованную авантюру? И под конец сформировался зловещий вопрос: «А не выйти ли из игры, пока не поздно?»

Видимо, этот вопрос явственно читался на моем лице. И это заставило Смирнова усилить атаку.

— Мы практически на месте, — сказал он, указывая куда-то рукой, — Здесь есть очень симпатичное кафе. Называется «Канадский бэйгл». Ты любишь бублики?

* * *

Кафе действительно оказалось очень приятным на вид: отделка под старинный бар, всякие там бревенчатые стены, укромные закоулки, тихая музыка… Мисс Морден явно была здесь не в первый раз. Мы поднялись на второй этаж, где народу было поменьше, уселись за столик.

Официант тут же принес меню. Судя по его поведению, господин Смирнов бывал здесь частым гостем.

— Вы пока разберитесь с меню, а мне надо позвонить, — сказал Смирнов и ушел, оставив пиджак на спинке кресла.

Мисс Морден принялась рассказывать мне о том, какие вкусные в этом заведении крендельки, какое приятное кофе. Но на меня неожиданно напал ступор. Я резко помрачнела и сидела, сжавшись в комок. Мне совершенно не хотелось оставаться в этом заведении. Я чувствовала, что готовится грандиозное промывание мозгов, что господин Смирнов просто набирается сил для очередной сокрушительной атаки, которую я вряд ли выдержу. До этого момента я держалась только благодаря огромной силе воли нарнийки НаʼТот и ее неиссякаемому скептицизму. Но она явно устала держать блок, тем более, что проклятая «овца» не прекращала попыток вырваться на волю. Конечно, в запасе еще были несколько личностей, которых можно было выставить в случае, если НаʼТот все же не выдержит и потеряет контроль. Но они не шли с ней ни в какое сравнение. Разве что вызвать из небытия Зену… Некогда эта воительница произвела на меня неизгладимое впечатление. Да, Зена могла бы вступить в бой с этими специалистами. Я попыталась ее вызвать. Это было трудно, учитывая то, что НаʼТот в данный момент всецело оккупировала мое сознание.

Пока я этим занималась, вдруг осознала, что уже решила встать в оппозицию по отношению к господину Смирнову и прочим партнерам. Он сам меня на это спровоцировал. Как там говорилось? «В споре есть три стороны: твоя сторона, сторона противника и истина». Вызвав меня на спор, он волей-неволей поставил меня на противоположную сторону. Он хотел войны? Что ж, повоюем!

— Так что ты будешь заказывать? — голос мисс Морден вывел меня из ступора.

— Ничего, наверное, — ответила я мрачно. — У меня нет денег.

Это была чистая правда. Я истратила свои последние сбережения на карточки для сотового. Памятуя о скаредности партнеров, мне не хотелось брать у них ни копейки. Потом наверняка они это припомнят.

Мисс Морден огорчилась. Потом посмотрела на содержимое своего кошелька.

— У меня, на самом деле, тоже негусто. Ладно, ограничимся кофе и крендельком. Тебе какой?

— Мне все равно, — равнодушно ответила я. В данный момент мне было не до еды.

Тут вернулся улыбающийся Смирнов.

— Хэй-хэй! — сказал он, усаживаясь за столик.

Я мрачно подняла на него глаза.

— К нам сейчас подъедет господин Руденко, — сказал Смирнов, заказав себе кофе. — Может, ему удастся тебя убедить.

Мисс Морден улыбнулась до ушей. Я же замерла, как мышь перед змеей. Неужели господин Смирнов, разуверившись в своих силах, решил вызвать подмогу? Господин Руденко вселял в меня священный ужас. Если Смирнов еще походил на человека, то при взгляде на Руденко относительно этого могли возникнуть серьезные сомнения.

После этого заявления мы молча принялись пить кофе и заедать его крендельками. Проклятый напиток застревал в горле, но практичная НаʼТот жестко приказала мне пить и есть, ибо нужно подкрепить силы перед будущей схваткой. В том, что это будет серьезная битва, сомнений не возникало.

Потом Смирнов махнул рукой куда-то в сторону.

— Сегодня тут много наших. Сейчас как раз самое рабочее время…

Мисс Морден снова улыбнулась, а я снова испытала приступ ужаса.

— Подобные кафе — любимые места встреч партнеров, — пояснила мисс Морден.

— И… много здесь таких любимых мест? — поинтересовалась я осторожно. Параллельно я посмотрела в том направлении, куда указывал Смирнов, и действительно, там сидели уже знакомые по семинару люди. Раньше бы я сочла их простыми бизнесменами, но теперь, познакомившись с этой организацией, я, можно сказать, настроилась на их волну и теперь могла отличить партнера от обычного бизнесмена. На них будто стояла какая-то незримая печать, видимая только таким же партнерам. Или тем, кто с ними сталкивался.

— Много, — ответила мисс Морден, доедая кренделек. — В центре Москвы практически все хорошие кафе облюбованы нашими партнерами. Тебе придется к этому привыкнуть. Именно здесь, в основном, ты и будешь работать с новыми клиентами. Так что учись!

За время нашего турне по Москве мы уже посещали много разнообразных заведений, в основном, это были небольшие кафе и забегаловки. Там тебя обслуживали официанты, там всегда было уютно и спокойно. При одной мысли о том, что все эти милые заведения регулярно посещаются партнерами, мне стало противно.

В это время появился господин Руденко. Это был невысокий плотный мужчина с рыхлым лицом и недобрым взглядом. Такое же выражение лица я видела только у известных политиков. Звериное лицо. Не человеческое.

Он медленно шел к нашему столику, сжимая в руках два сотовых телефона.

— Что это вы выбрали такой маленький закуток? — сказал он, улыбаясь. — Нам тут всем не уместиться.

И мы перекочевали за более просторный столик.

Заказав кофе, Руденко повернулся к Смирнову и все так же добродушно спросил:

— Так в чем же дело? Какие-то проблемы?

Поведение Смирнова несколько изменилось. Он стал более подтянутым и собранным, более серьезным, что ли. И как-то отошел в тень. Причем, сделал он это явно намеренно.

Я решила, что он просто устал. Все-таки человек почти двое суток возится со мной и мисс Морден, при этом водит машину и постоянно спорит со мной по поводу и без повода, что требует определенных сил и концентрации. И если прибавить то, что все это время он спал не более трех часов… Да, ему явно требовалась подмога. Вот он и позвал Руденко.

Партнеры всегда помогают друг другу. Они — как единая семья.

Смирнов и мисс Морден вкратце объяснили ситуацию. Руденко рассмеялся.

— Наш фонд — финансовая пирамида? Чушь собачья! Я объясню тебе, чем мы занимаемся и почему мы не являемся финансовой пирамидой…

НаʼТот вздохнула, приготовившись к долгому загрузу. Заранее убавила восприимчивость моих ушей к его голосу.

Если я приведу здесь хотя бы половину того, что сказал в тот день господин Руденко, то этот рассказ никогда не закончится. Но, к счастью для вас, дорогие читатели, большую часть из сказанного господином Руденко я просто не запомнила. В основном, из-за того, что впускала его слова в одно ухо, а выпускала в другое. Эту привычку я развила в себе еще со школьных времен, когда надо было каким-то образом дожить до конца ужасно нудного урока. Сидишь себе за партой, смотришь в потолок или на учителя, если он этого требует, а мыслями далеко-далеко… Только сейчас я поняла, что на тех уроках научилась очень полезной штуке, гораздо более полезной, чем предмет, который там преподавался. Знавала я и истинных виртуозов в этом деле: они умудрялись еще поддерживать беседу, полностью отсутствуя мысленно. Но к концу разговора с господами Руденко и Смирновым я тоже стала виртуозом. Пришлось научиться по бразильской системе.

— Тебе просто надо поверить в себя, — вещал господин Руденко. — Мы поможем тебе раскрыть твой истинный потенциал. Имея столько денег, сколько ты здесь будешь зарабатывать, это не проблема. Мы сделаем из тебя настоящую личность.

Далее следовали многочисленные примеры из жизни партнеров.

Вот госпожа N, к примеру. Она была замужем за генералом ФСБ, положение, как видите, не самое скверное. Но вот случилась беда — в результате ДТП ее муж стал инвалидом. Повреждение позвоночника со всеми вытекающими последствиями. Постепенно все высокопоставленные друзья отвернулись от них, она не знала, как выбраться из этой ужасной трясины. В полнейшем отчаянии она вступила в их организацию. Да, сначала было тяжело, сначала всем тяжело. Но потом все наладилось, появились деньги, она смогла обеспечить своему супругу достойное лечение, и вот результат: уже год, как он ходит, опираясь на костыли! И это при том, что врачи сказали, что он никогда не встанет.

У этой женщины была цель, и она упорно к ней шла.

Именно поэтому первый вопрос, который задавался потенциальному клиенту: «Чего ты хочешь?» Таким образом они выясняли, что же нужно этому человеку в этой жизни. Пытались выяснить его сокровенную мечту. Действительно стоящую мечту, ради которой стоит пойти на все.

— Это испытание недаром сделано таким жестким, — сказал Руденко. — Это проверка твоего характера. Если же его нет? Что ж, он появится. Ты уже сильно изменилась по сравнению с тем, что было. У тебя взгляд стал другой, более уверенный, что ли. И это еще не все изменения! Мы поможем тебе побороть все свои дурацкие комплексы, которые так тебе мешали раньше. Мы сделаем тебя свободной. И свободу эту тебе дадут деньги. Полагаю, ради этого стоит пойти на все?

Нам не нужны люди богатые и состоявшиеся. Им наша помощь не нужна. Мы обычно выбираем тех, кому уже нечего терять. Мы даем им шанс. И только от них зависит, воспользуются они им или нет. Если человек следует нашим указаниям, он обычно добивается желаемого. Заработать семнадцать тысяч баксов за год — реально! Только надо немного потрудиться, ибо без труда, как говорится, не вытащить и рыбки из пруда. То, чем вы сейчас занимаетесь, также хорошая проверка для твоих друзей. Полагаю, кое-какие выводы ты уже сделала? И не всегда они были приятными, ведь так? Но ты не знаешь, что настоящая проверка еще впереди.

Сейчас ты проверяешь друзей в беде. Но есть еще один способ. Иногда друзей проверяют в радости. И я скажу тебе, что эту проверку выдерживают единицы. Легко посочувствовать кому-то, попавшему в скверную ситуацию. Но скажи, много ли людей порадуются твоему успеху? Много ли твоих друзей будут улыбаться и здороваться с тобой, если ты через некоторое время приедешь к ним на собственном «Мерседесе»? Уверен, что некоторые из них скажут: «Этого не может быть! Да она скоро его разобьет!» И это только часть гадостей, которые, уверен, ты услышишь.

Людям нелегко свыкнуться с тем, что кто-то смог достичь более высокого уровня по сравнению с ними. Они будут стараться стащить тебя с этой высоты, вернуть обратно в болото, в котором сидят. Именно такие люди хватают тебя за руки и кричат: «Уходи немедленно из этой финансовой пирамиды! Они затащат тебя в болото!..» Да что они знают о болоте? Что они знают о пирамидах? Тебе придется научиться разбираться в людях. Это придет со временем. И я советую тебе держаться подальше от вот таких друзей. Они непременно посочувствуют тебе в горе, приедут утешать тебя. Они питаются твоим горем, твоей бедой! Но их бесит, когда ты счастлив, когда ты чего-то достиг в этой жизни. И они будут всячески мешать тебе, мешать твоему восхождению.

Ты должна научиться не подпускать к себе таких друзей. Ты меня поняла?

Я дежурно кивнула. Хоть я и слушала вполуха, даже эта часть информации серьезно подействовала на меня. В душе начался сильнейший кризис веры. «А ведь он во многом прав!» — промелькнуло в моей голове.

Даже НаʼТот, эта циничная нарнийка, заслушалась.

Атака продолжалась. Пример следовал за примером: то из жизни самого Руденко, то из жизни Смирнова. Немного портило впечатление то, что Руденко постоянно вынужден был отвлекаться на телефонные звонки. У него постоянно звонил то один, то другой телефон. Я задумалась, как он может это выносить в течение дня?!

Руденко поймал мой взгляд и сказал в перерыве между звонками:

— Я начальник всей этой организации. Я должен постоянно быть в курсе всех дел. Я не могу игнорировать звонок. Я всегда на связи.

— Но это же… — я на мгновение запнулась. — Это же сущий кошмар! Ни минуты покоя, ни минуты для себя… ужасно!

— А мне это нравится, — ответил Руденко, — я вовсе не считаю это кошмаром.

Тут я дерзнула задать вопрос, который уже давно вертелся у меня на языке.

— Вот вы говорили здесь о свободе, о больших деньгах и исполнении желаний. Вы уже всего добились, насколько я поняла. И на что же вы тратите свои деньги? Вы когда-нибудь отдыхаете?

Руденко сказал, что отдых для него — это дорогое удовольствие. Отдыхает он редко. За некоторые вещи надо платить.

Я покосилась на Смирнова. Из его откровений я знала, что он женат, что у него молодая и симпатичная жена. И что он женился на ней по большой и пылкой любви. Этот человек вообще был из породы авантюристов, а у них все по максимуму.

— А вы, господин Смирнов, вы вообще бываете свободны от своих дел? Ну, можете поехать с друзьями за город, к примеру, или просто фильм с женой посмотреть?

Смирнов улыбнулся.

— Мы с господином Руденко — специалисты. У нас свободного времени по умолчанию не бывает. Даже отдыхая, мы всегда на связи. Мы просто не имеем права отключить телефон, отключиться от этого мира. Да, жену я вижу редко, но она постоянно звонит мне, мы общаемся. Так что все в порядке. Мне такой образ жизни нравится. Я, если можно так сказать, ловлю от всего этого кайф.

Я кивнула. Знакомый тип людей. Законченный трудоголик в неизлечимой стадии. Такие находятся в сильнейшей зависимости от своей работы. Причем далеко не материальной зависимости.

— Послушай, — оживился Смирнов, быстро переглянувшись с Руденко. — Вот что я тебе скажу: раньше я был довольно болезненным малым. То желудок схватит на почве бизнеса, то еще что-то отвалится не вовремя. Но, что примечательно, как только я начал работать здесь, все болячки как рукой сняло. И это учитывая тот факт, что иногда я бегаю весь день и пью только кофе! Я задумался: с чего это вдруг? А потом понял! Просто работа мне нравится; когда я ею занимаюсь, силы сами откуда-то берутся. Я могу не спать, могу сутками просидеть за рулем, но буду свеж, как огурчик. И это не только я замечал. Многие наши партнеры говорили о том же. И тебе тоже надо найти это вдохновение, чтобы глаза загорелись. И тогда все пойдет как по маслу. Ты поняла?

Но я все думала о его бедной жене. У Смирнова был один недостаток, как психолога: он совершенно не понимал женской логики. Пара вопросов, которые мы раньше обсуждали, уже это доказали… Попыталась поставить себя на место его жены. Пусть даже жена — тоже партнер… Нет, не может быть все в порядке. Общение по телефону? Новая норковая шуба в подарок на день рождения? И все? Вовремя денег дает на ведение хозяйства? И все?! Да я бы просто с тоски удавилась! Хотя… всегда есть возможность завести кого-нибудь более внимательного… в другом отношении… Кхм, тут моя мысль остановилась. Глядя на жесткие глаза господина Смирнова, я поняла, что он не из тех, кому можно безнаказанно навешивать рога. Нет, его, психолога чертова, так просто не проведешь. Мда-а, бедная женщина его жена. Хотя, если они действительно предпочитают телефонное общение…

НаʼТот так вдохновенно начала думать о возможностях измены, будучи замужем за таким супругом, что Смирнов довольно улыбнулся. Ему понравилось выражение моего лица.

— Но тебе все это не грозит, — сказал он насмешливо, — ты же партнер первого уровня. И даже партнеру второго уровня это не грозит. У нас с вами разные специальности, разные сферы деятельности. Вы — более свободны, чем мы. Так что можешь расслабиться.

Беседа длилась еще некоторое время, под конец ее я стала активно спорить, что очень не понравилось Руденко. Он почувствовал неладное, почувствовал, что они разбудили во мне что-то совсем ненужное в данный момент.

— А как же пресловутые вечные ценности? — заметила я. — Как быть с ними?

— Никто не мешает тебе развиваться духовно, если ты так этого хочешь. Ходи в театры, ходи в музеи, пиши картины, сочиняй песни. И при этом ты не будешь думать о том, где достать деньги на все это, — тут же ответил Руденко.

Да, аргумент. И весомый, надо признать.

И тут во мне опять зашевелилась НаʼТот. Нарнийка, надо отдать ей должное, успела кое-чему научиться от своего начальства и знала кое-какие хитрые дипломатические приемчики.

— Кажется, я поняла, почему у меня никак не появляется вдохновение, — изрекла я, выждав, когда Руденко закончит очередной разговор по телефону.

Оба специалиста с интересом уставились на меня, готовясь услышать это откровение.

— Просто я уже давно не была дома, — ответила я, вздохнув. — Как можно заниматься делами, когда ты не спишь нормально, когда ты похожа не знаю на что. Когда ты даже свой сотовый зарядить не можешь?! Согласитесь, полная фигня получается!

И Смирнов и Руденко были несколько ошарашены столь резкой сменой темы и не сразу нашлись, что ответить.

— Вы черпаете свои силы из работы, а я всегда «подзаряжалась» дома, — продолжила я. — Если использовать термины эзотерические, это мое «место силы». Думаю, если я побуду дома хоть немного, вдохновение снова появится.

От такого проявления нарнской дипломатии мои оппоненты долго моргали.

— Или мне это непозволительно? — осторожно спросила я. — Тогда вам придется смириться с тем, что я буду уныло бубнить при встрече с очередным знакомым: «Пода-айте на пропитание». С немытой головой трудно отыгрывать ту, у которой все хорошо и замечательно.

— Конечно же, ты можешь поехать домой, — очнулся от ступора Руденко. Смирнов кивнул головой. — Но после того, как закончишь свое задание.

НаʼТот в моей душе хлопнула меня по плечу и сардонически улыбнулась.

— А что, если я его и сегодня не выполню? — продолжала я расспрашивать. Учитывая то, что большую часть дня мы провели в дебатах, это казалось мне вполне реальным вариантом.

Руденко поспешил меня утешить.

— Ну, во-первых, время у вас еще есть. А во-вторых, вы можете продолжить и завтра.

Этот вариант меня совсем не привлекал.

— Знаете, завтра мне выходить на работу. Она, конечно, не столь прибыльная, как ваше дело, но я пока что там работаю, и у меня есть определенные обязательства, — сказала я мрачно. — Мне сегодня господин Смирнов все уши прожужжал насчет деловой этики и прочего. Одним из главных требований к партнеру, насколько я поняла из его слов, является его надежность. Способность выполнить свои обязательства, невзирая ни на что. Быть верным своему делу. Я ведь правильно поняла?

Смирнов кивнул, все еще не понимая, к чему я клоню.

— Я должна завтра быть на работе. Если я не появлюсь там, то подведу многих.

— Ну ты сравнила! — возразил Руденко, придя в себя и пытаясь взять инициативу в разговоре в свои руки, — Свою захудалую работу и наше дело!

Но я не позволила ему перевести стрелки.

— Знаете, поставим ситуацию так: я уже работаю в вашей компании, являюсь хорошим специалистом. И тут появляется представитель другой, еще более преуспевающей компании и пытается переманить меня. Пытается заставить меня переступить через некоторые принципы. И говорит при этом: «Да брось ты свою захудалую работу! Вот наше дело…» Когда я только сюда пришла, вы сказали мне, что я могу работать здесь, не бросая прежнюю работу, потому как я объяснила вам причины, по которым не смогу это сделать сразу. Сейчас вы уже говорите совсем другое. Разве деловые люди все время меняют свои условия? Если я не могу держать обещание, данное коллегам с «какой-то захудалой работы», то не смогу выполнить и более серьезных обязательств. Неужели вас это не настораживает?

Они снова зависли, обдумывая мои слова.

— Я просто не хочу вас подвести, — продолжала я примирительно. — Мне не хочется, чтобы в вашу дружную и слаженную семью проник аутсайдер. Ведь в вашей системе все зависит от мельчайших деталей. Если один винтик попадется с брачком, рухнет все!

— И мне не хочется нарушать свое обещание, данное по прежнему месту работы, — добавила я. — Так как же быть?

Руденко нахмурился, а потом снова схватил звонящий телефон. Смирнов посмотрел на меня с плохо скрываемой ненавистью. Наверное, из-за таких, как я, он и не мог побыть со своей женой.

— В нашей системе такого не бывает, — заверил меня Руденко, закончив разговор по телефону. Я с интересом разглядывала его трубки: черную и красную. Гадала, какая зазвонит в следующий раз. — У нас аутсайдеров нет. Все заботятся друг о друге, все всё знают друг о друге. Именно поэтому ситуации со сменой работы на «более преуспевающую» у нас просто не может быть. Те, кто попадает к нам, уже не испытывают желания сменить место работы. Да и зачем?

Циничная НаʼТот снова хмыкнула.

— Наши работники зарабатывают по нескольку десятков тысяч долларов в год, зачем им гоняться за чужой прибылью? — недоумевал Руденко.

НаʼТот тут же толкнула меня, подзуживая задать еще один коварный вопрос.

— И куда же они тратят такую гору денег? — я тупо похлопала глазами. — Сначала, понятно: «Мерседес», квартира, загородная вилла. Ну, дома в различных уголках мира… А потом-то куда?

Руденко засмеялся, пораженный моей наивностью.

— Мы учим наших работников правильно распоряжаться своими средствами. Сначала такая куча денег серьезно сносит крышу, человек начинает дурить. Мы за этим следим. Мы даем возможность заработать, но вовсе не для того, чтобы ты тратила эти деньги на всякое шмотье или прочие придури. Деньги лежат в банке, идут проценты, сама наша система называется как? Вспомни семинар! Правильно: «пенсионно-вексельная». Это не кратковременный проект. Ты зарабатываешь деньги не только на этот период времени, но и для своих потомков.

— Деньги лежат в банке? — переспросила я, склонив голову. — Но если я хочу, например, купить себе что-то такое, о чем давно мечтала. Какую-нибудь вещь, с вашей точки зрения совершенно бесполезную. Я ведь вправе распоряжаться своими деньгами?

Я тут же вспомнила утренний разговор с новым русским. Про основания и тому подобное.

— Если ты на первых порах будешь тратить свои деньги на всякую фигню, то никогда не заработаешь много денег, — презрительно сказал Руденко. — Ты вот спроси у мисс Морден, почему мы деньги, заработанные ее матерью, которая тоже является партнером, выдаем не ей в руки, а дочери? Она скажет, почему. Потому что ее мать тут же спустит их на всякие идиотские вещи. На корм ее собакам и на одежду ребенку. Ведь так?

Мисс Морден кивнула.

Я знала, что раньше они жили, едва сводя концы с концами. Мать — врач по специальности, тянула трех детей — двух своих и одну племяшку — на свою скромную зряплату. Сама мисс Морден подрабатывала в свободное от учебы время, но этого вряд ли хватило бы на прокорм семьи. Если учесть груду зверья, копошащегося в однокомнатной квартире… Да, ее мать, конечно же, найдет, куда потратить эти деньги.

— Да и дочери мы выдаем деньги только на, так сказать, производственные расходы. Например, на ужин в таком вот кафе. Потому что знаем что? Что она не удержится и отдаст их матери, а та их потратит на что? Правильно, на фигню!

Мисс Морден снова кивнула, помрачнев.

— Ведь такой у нас был уговор, да? — Руденко покосился на нее.

Такой расклад меня совершенно не порадовал. Выходит, ты, даже прилично зарабатывая, не можешь распоряжаться своими средствами по своему усмотрению. Они что, собираются контролировать тебя постоянно?! Какая же тут свобода?

— И на что же она копит эти деньги? — спросила я.

— Как на что? — Руденко удивлялся моей тупости, — На машину, конечно! На квартиру!

«А до этого они должны жить впроголодь, при том, что на счету уже лежит круглая сумма», — мрачно сказала НаʼТот мне на ухо.

Тут на моем лице отразился такой кризис веры, что Руденко решил перейти в наступление.

— Ладно, вижу, что вы, девочки, совсем загрустили. Вам нужно встряхнуться, развеяться. Посмотреть, какая жизнь вас ожидает. Смирнов, знаешь, что я предлагаю? Свози-ка их в «Атриум», пусть погуляют там, в магазинчики зайдут. А потом мы снова поговорим.

И Смирнов со вздохом повез нас в «Атриум».