Точка невозврата (гет)

Северный Йоркшир, Великобритания, 17 июля 1923 года, 19:00.

Родовое поместье Поттеров было спрятано в лесах северного Йоркшира где-то между Стоксли и Снейтоном. Гарри его видел только на прилагающихся к документам о наследовании фотографиях, но, поскольку до совершеннолетия вступить в полные права он не мог, поместье так и осталось законсервированным.

Это был довольно большой двухэтажный особняк, раскинувший свои крылья с севера на юг. Его толстые стены были облицованы белым мрамором, а широченный балкон второго этажа поддерживался целой анфиладой увитых плющом колонн. Впрочем, Гарри так и не увидел его снаружи, поскольку переместился прямо в приёмную главы рода.

Он оказался в довольно просторной комнате, стены которой были облицованы красным деревом, а пол устлан паркетом, колером лишь немного темнее настенного. В одной стене располагался широченный камин, весело потрескивавший дровами, напротив него висел большой гобелен с гербом Поттеров. Другие же стены были без затей украшены холодным оружием. Под гобеленом располагался огромный стол, за котором уже сидел глава рода сэр Найджел Поттер. За ним стоял его сын Вольф.

— Добрый вечер, мистер Поттер, я рад, что вы приняли моё приглашение, — сказал Найджел. — Присаживайтесь.

— Это я должен благодарить за ваше гостеприимство, сэр Поттер, мистер Поттер, — учтиво склонил голову он и устроился в одном из кожаных кресел, выставленных напротив стола.

Найджелу Поттеру на этот момент было пятьдесят восемь, его сыну — тридцать три. Оба были стройны, подтянуты, черноволосы и кареглазы. Оба были одеты в строгие костюмы-тройки, а единственной отличающей их от магглов деталью была закреплённая на поясе кобура для волшебной палочки. В общем, они представляли собой типичный образец английских джентльменов начала двадцатого века.

— Итак, — начал разговор глава рода, — если я правильно вас понял, вы утверждаете, что являетесь полноправным представителем нашего рода и, следовательно, нашим родственником?

— Так и есть, — кивнул Гарри.

— Тогда как вы объясните тот факт, что мы не нашли ни малейшего объяснения вашему существованию? На данный момент просто не существует неизвестных нам Поттеров.

— Да, вы правы, на данный, — он интонацией выделил этот слово, — момент неизвестных вам Поттеров действительно не существует. В это будет трудно поверить, но всё дело в том, что я пришёл из будущего. Если быть более конкретным, то из тысяча девятьсот девяносто шестого года. Сэр Поттер, я ваш прапраправнук.

— Но это невозможно.

— Возможно, если знать, как. Опережая ваши вопросы, скажу сразу: я согласен на любые проверки нашего с вами родства.

Найджел Поттер смерил молодого человека недоверчивым взглядом и повернулся к сыну. Тот без всяких слов вышел из комнаты и почти сразу же вернулся, бережно неся большой хрустальный шар на бронзовой подставке. Видимо, он был подготовлен хозяевами заранее.

— О, детектор родовой магии Поттеров, — Гарри сразу же узнал этот артефакт, виденный им в своей ячейке в Гринготтсе. — Разрешите?

— Извольте, — кивнул Найджел, принимая артефакт из рук сына.

Гарри встал, наложил руки на шар и замер. Через четверть минуты тот мигнул и засветился ровным зелёным светом.

— Да, как это ни странно, но вы действительно являетесь Поттером, — удивлённо заключил Найджел.

— Скажу даже больше, — Гарри вытащил свою палочку и взмахнул в характерном жесте магической клятвы. — Я, Гарри Джеймс Поттер, клянусь своей магией, что я действительно являюсь Гарольдом Джеймсом Поттером из рода Поттеров, что я действительно прибыл из будущего и являюсь вашим потомком. Да будет магия мне свидетелем и судьёй!

Над его головой сверкнула небольшая жёлтая звёздочка и рассыпалась искрами. Клятва была принята, слова проверены, вердикт вынесен. Гарри помолчал немного, потом напоказ засветил Люмос и сел на своё место.

— Что вы, Гарольд, не стоило, мы и так вам верим, — несмотря на свои слова, Найджел явно был доволен поступком юноши.

— Сэр Поттер, я дал клятву, чтобы между нами не осталось никаких недомолвок, потому как причины, побудившие меня к такому, скажем так, путешествию слишком серьёзны. Я пришёл в это время, чтобы предотвратить одно событие, которое привело к войне и террору в магическом мире Англии и оставило меня последним уцелевшим представителем своего рода. Который скорее всего не дожил бы и до двадцати лет.

— Да, — озадаченно протянул Найджел. — Это серьёзно. Поведайте нам об этом подробнее. Когда произойдёт это событие? У вас есть время?

— То событие произойдёт в конце двадцать шестого года, — кивнул Гарри.

В этот момент в приёмной появился домовой эльф, одетый в форменную чёрную ливрею с гербом Поттеров, и с поклоном сообщил:

— Господа, ужин подан.

— Хорошо, Сааш, можешь идти, — кивнул ему Найджел и посмотрел на гостя. — Гарольд, предлагаю продолжить разговор после ужина. Вы ведь составите нам компанию?

— С превеликим удовольствием! — улыбнулся он.

Компания Поттеров вышла из приёмной главы рода, прошла через специальный тамбур, защищающий остальной дом от особо буйных посетителей и оказалась в длинном коридоре, который, в конце концов, привёл их в обеденный зал. Это было довольно просторное помещение, с высокими стрельчатыми окнами, сейчас, по летнему времени, открытыми нараспашку. Стены были отделаны светлым деревом, а посреди зала стоял большой овальный стол, накрытый на три персоны. Найджел сел во главе стола, а Гарри и Вольф — по бокам от него.

— Гарольд, судя по твоему взгляду ты здесь впервые? — поинтересовался Вольф.

— Да, я никогда ещё тут не был, — кивнул Гарри, вдыхая ошеломительно вкусный запах наваристой ухи. — До полного вступления в права наследования путь сюда был мне закрыт. Я осиротел ещё во младенчестве.

— Это прискорбно... — через некоторое время произнёс Найджел. — Кстати, почему ты так уверен, что не дожил бы даже до двадцати лет?

— У нас в стране сложилась довольно сложная обстановка, а я был одной из первых фигур на устранение. Когда мы уходили из девяностых, меня разыскивали все. Одни хотели меня убить, другие — засунуть в Азакабан, а третьи — в палату для душевно больных. В общем, в двух словах этого не расскажешь.

— Интригует, — кивнул Найджел. — Но сейчас давайте всё-таки приступим к ужину.

Поужинав, мужчины переместились в курительную комнату, где с комфортом устроились в больших кожаных креслах. На небольшом столике перед ними стояли кофейный сервиз, пара бутылок какого-то алкоголя, бокалы и коробка сигар, одну из которых сразу же взял Вольф. Найджел был более старомоден и с видимым удовольствием раскуривал большую курительную трубку, набитую ароматным табаком. И, наконец, когда все приготовления были завершены, а кофе разлит, Найджел без предисловий перешёл к делу:

— Ну, что же, Гарольд, рассказывай, что побудило тебя к такому путешествию?

— Если коротко, то дело вот в чём: в конце двадцать шестого года в Англии родится ребёнок, который станет самым сильным тёмным магом за последние несколько десятков лет...

Гарри вкратце рассказал историю становления Волдеморта, описал его идеи и действия. Рассказал о смерти своих родителей, развоплощении Реддла, тринадцатилетнем затишье и последующем его возрождении в девяносто пятом.

В курительной воцарилась тишина. Мужчины задумчиво смотрели на огонь и выпускали клубы ароматного дыма, а Гарри терпеливо ждал их реакции.

— Я так понимаю, ты хочешь предотвратить его появление? — вскоре осведомился Вольф.

— Вы правы, — кивнул Гарри. — Мы приготовили пару дальнобойных портключей и нашли информацию о его родителях. Это некая чистокровная волшебница Меропа Гонт и маггл Том Реддл. Хотим раскидать их по разным концам света, чтобы они не встретились и не зачали ребёнка. И в этом я надеюсь на вашу помощь.

— Гонт, значит, — пробормотал Вольф. — Как же, знаю. Древнее, но, увы, уже вырождающееся чистокровное семейство, ведущее свой род от Салазара Слизерина.

— Мы поможем тебе, — степенно кивнул Найджел. — Ты мог бы даже и не упоминать об этом, ибо Поттеры никогда не оставляли своих в беде.

Глава рода встал с кресла и принялся осторожно выбивать трубку о каминную решётку. Не полностью прогоревшие частички табака вспыхивали оранжевыми искорками и выписывали замысловатые траектории, плавно опускаясь на тёмную прикаминную плиту.

— Благодарю, — кивнул Гарри. — К тому же, это очень сильно поможет вашим потомкам, и я имею ввиду не только себя. Как я уже говорил, Волдеморт лично убил моих родителей. И, кроме того, есть предположение, что в смерти родителей моего отца виноват тоже он. Ну откуда в наших краях может взяться перуанская драконья лихорадка? Так что как минимум два поколения Поттеров избегут безвременной кончины. И, да, Вольф, хорошо запомни, а лучше всего запиши: держитесь подальше от Лондона в сороковом году, — Гарри пристально посмотрел на мужчину и, увидев, как тот подобрался, пояснил: — Марк. Он попадёт под авиаудар нацистской Германии. Что касается Карлуса, то с ним всё будет хорошо. Женится, заведёт детей. Он мой прадед.

— Хорошо, я запомню это, — серьёзно пообещал Вольф. — Спасибо.

— Что же, Гарольд, не знаю даже как тебя и благодарить за такие сведения, — улыбнулся Найджел, устроив трубку на специальной подставке красного дерева. — Я горжусь тем, что у Поттеров есть такие решительные потомки как ты.

— Польщён, — улыбнулся Гарри в ответ. — К слову, помощь мне нужна не только в деле с Волдемортом. Возвращаться обратно в своё время я не собираюсь. Там уже будет жить свой Гарри Поттер. Так что после завершения всех дел здесь, я планирую переместиться в семьдесят шестой. Поступить в Хогвартс на шестой курс, познакомиться со своими родителями и жить дальше.

— И ты хочешь, чтобы мы организовали тебе легенду заранее? — догадался Найджел. — Хорошо, не думаю, что это будет проблемой. Что-то ещё?

— Да. Сюда я переместился не один. Со мной моя подруга — весьма достойная маглорожденная волшебница и её родители. Собственно, легенда нужна не столько для меня, сколько для них. Причём не только легенда, но ещё и полный пакет документов. О рождении, об образовании, место жительства и прочее, прочее, прочее...

Найджел без каких-либо сомнений согласился и на это. Он лишь уточнил пару нюансов, задал несколько вопросов о Гермионе и её родителях и поинтересовался: не откажутся ли они погостить в этом поместье? Так было бы проще обсудить все вопросы касательно легендирования их появления в семьдесят шестом.

— Не откажутся, — кивнул Гарри. — Но давайте сначала разберёмся с главной причиной моего появления здесь, — дождавшись кивка главы рода, юноша продолжил: — Меропа Гонт и Том Реддл живут в небольшой деревушке Литтл-Хенглтон. Меропе сейчас шестнадцать, Тому — восемнадцать. Через два года они поженятся, а в конце двадцать шестого родится Волдеморт. Этому-то мы и должны помешать. Тома мы хотим отправить портключом в Австралию, но посылать неизвестно куда шестнадцатилетнюю девчонку... Что можете посоветовать?

— Хм... Так сразу и не скажешь, — задумчиво потёр подбородок Найджел. — Что думаешь, сын?

— Если мы отправим Реддла в Австралию, то зачем что-то делать с Меропой? Ведь если у неё когда-нибудь будет ребёнок, то он будет уже от другого человека, и, следовательно, будет другим. Может даже это будет девочка.

— Моя подруга тоже так считает, — кивнул Гарри. — Но я не хочу рисковать. Вдруг его характер в большей степени определило не случайность и воспитание, а наследие?

В курительной комнате появился Сааш и заменил уже остывший кофейник новым. Мужчины сразу же потянулись за свежим кофе. Вольф раскуривал ещё одну сигару.

— Что ты знаешь о Гонтах? — поинтересовался Найджел.

— Практически ничего, — пожал плечами Гарри. — Знаю лишь, что где-то там живут Марволо и Моргана Гонт, у которых есть дочь Меропа.

Найджел пригубил кофе и принялся степенно рассказывать о Гонтах. Это был древний род, ведущий своё начало от Салазара Слизерина. Когда-то это семейство было одним из богатейших и сильнейших в Англии, но вот уже двести лет как оно потихоньку угасало. Капиталов у них не осталось, влияния и уважения тоже. Сейчас Гонтов представляли всего три человека — это Марволо Гонт и его дети: Меропа и Морфин. Моргана погибла четыре года назад при невыясненных обстоятельствах. Близкородственные браки вообще очень плохо сказываются на потомстве, так что, судя по слухам, Марволо и Морфин являлись теми ещё негодяями: глупыми, жестокими, высокомерными. Меропа же была очень слабой волшебницей, которая постоянно подвергалась унижениям и издевательствам со стороны своего отца и брата.

— Так что я уверен, Марволо никогда бы не допустил брака между своей дочерью и магглом, — закончил Найджел свой рассказ.

— А это значит, что к тому времени он либо умер, либо его всё-таки посадили, — кивнул Вольф и ответил на невысказанный вопрос Гарри: — Ходят слухи о его издевательствах над магглами, но за руку пока не поймали.

— Я предлагаю поступить следующим образом, — решил Найджел. — Отца ребёнка не трогаем, зачем зря ломать человеку жизнь? Что касается Меропы, здесь будем действовать более тонко. Как вариант можно стереть ей память о доме и поместить в закрытую женскую гимназию на континенте. Назначить пенсион, якобы от погибших родителей, да изредка приглядывать... Что-то не так? — поинтересовался он у поморщившегося Гарри.

— Я крайне отрицательно отношусь к стиранию памяти, но раз по-другому не обойтись...

— Видишь ли, главная причина стирания памяти — это необходимость плотного присмотра за её жизнью и жизнью её ребёнка, когда он у неё появится. Ведь если она несмотря ни на что решит вернуться домой, а рядом с ней будут Марволо и Морфин, о присмотре и надлежащем воспитании можно будет забыть.

Гарри кивнул, вздохнул и попытался успокоить свою проснувшуюся паранойю. Паранойю о том, что любой дурак с волшебной палочкой сможет подойти к нему и с помощью всего одного не шибко сложного заклинания стереть память. И будет тогда он, Гарри, лежать в больничной палате как Локхарт, ничего не понимая и пуская слюни на подбородок. Подобная перспектива пугала его до чёртиков.

— Что касается её дальнейшего пребывания, — продолжал тем временем Найджел, — думаю, месье де Леви не откажется приютить в своём пансионе ещё одну ученицу.

— Месье де Леви — это отец твоей жены, Вольф? — уточнил Гарри. — Он владеет пансионом?

— Не то чтобы владеет, он просто вкладывает туда деньги — это его личный благотворительный проект. Тем не менее, его слово имеет там большой вес, и ему не составит никакого труда устроить туда Меропу.

— И как он объяснит её появление?

— Не думаю, что кто-то будет спрашивать его об этом. К тому же после войны в Европе всё ещё творится полный бардак и разруха. Сиротские приюты переполнены, а сколько ещё детей бегает беспризорниками, сколько их гибнет... — вздохнул Вольф. — В общем, будь уверен, с этой стороны проблем точно не возникнет.

Гарри поёжился. Он как-то упустил момент, что в это время только-только отгремела Первая мировая война, и сейчас вся Европа залечивала раны... да готовилась к следующей.

— Я свяжусь с Адрианом и всё с ним обговорю, а вы пока наведайтесь в Литтл-Хенглтон и приведите Меропу. Управитесь вдвоём? Прекрасно, — довольно кивнул Найджел, вставая с кресла. — Что же, не смею вас задерживать. Удачи. И, да, я предупрежу домовиков, чтобы дежурили в приёмной со всем необходимым.

Гарри и Вольф вышли из курительной комнаты и пошли в сторону приёмной, в которой, судя по всему была обустроена стандартная точка входящей и исходящей аппарации.

— У тебя с магией как вообще? — поинтересовался Вольф.

— В Хогвартсе я успел закончить только первые пять курсов, — пожал плечами Гарри. — Так что особых умений у меня нет. Разве что в боевой магии я разбираюсь получше однокурсников, но до тех же авроров мне как до луны.

— Специально занимался?

— Жизнь заставила. Каждый свой учебный год в Хогвартсе я не раз ходил по самому краю. У нас там тот ещё бардак творился.

— Бардак? Как такое возможно? Сейчас в Хоге главный Диппет, а с ним особо не забалуешь.

Гарри усмехнулся и коротко рассказал о своих школьных приключениях. О волшебных существах высшей категории опасности, об одержимых, о преступниках и о министерских чиновниках, которые были ещё хуже, чем просто преступники. В конце своего рассказа, уже стоя посреди приёмной, Гарри высказал сдержанное удивление, что за все пять лет его учёбы в Хогвартсе там погиб всего один ученик.

— Мда... И какой мерзавец это допустил? — в отсутствии Найджела Вольф немного расслабился и стал выражаться проще. — Кто у вас был директором?

— Альбус Дамблдор. Слышал о таком?

— А как же, наслышан, — хмыкнул Вольф. — Выдающийся исследователь, путешественник, недавно получил звание мастера трансфигурации. Славится своим умом и крайне эксцентричными выходками.

— Да, сначала он станет преподавателем трансфигурации, а потом и директором школы.

Вольф сокрушённо покачал головой, потом взмахнул своей волшебной палочкой и прикоснулся к голове юноши, накладывая на него Хамелеоновы чары. Раздался громкий хлопок, и два слившихся с интерьером силуэта бесследно исчезли из комнаты.

* * *

Литтл-Хенглтон, Великобритания, 17 июля 1923 года, 21:00.

Гарри и Вольф появились на склоне холма, с которого открывался отличный вид на раскинувшуюся в низине деревушку. Закатное солнце освещало аккуратные домики и небольшое поместье на холме напротив.

— Симпатичное местечко, — оценил Гарри.

Поттеры спустились с холма и вышли главную улицу. Она была абсолютно пустынна, лишь где-то во дворах слышались вопли веселящейся молодёжи. Вольф, немного подумав, накинул на себя и своего спутника ещё и чары отвода глаз. Так, на всякий случай.

— И как будем искать Гонтов?

— Найдём кого-нибудь да спросим, — хмыкул в ответ Вольф. — Тут неподалёку, помнится, паб был, туда и пойдём. Если его, конечно, не развалили за те десять лет, что я тут не был.

Через несколько минут Поттеры вышли на небольшую площадь, с одной стороны которой стояла небольшая часовенка, с другой — тот самый паб, а по бокам ютились несколько магазинчиков и продуктовых лавок.

— Висельник, — прочитал Гарри вывеску и усмехнулся: — Ничего так, оптимистичненько.

— Ага, — хмыкнул Вольф, — исповедовался и пошёл грешить дальше. Старая добрая Англия...

В этот момент дверь паба открылась, выпуская наружу поддатого мужчину.

— О, вот у него мы и спросим, — сказал Вольф. — Пошли за ним.

Мужичок, слегка покачиваясь, обогнул паб, пристроился к заборчику и, судя по звуку принялся справлять малую нужду.

Поттеры сняли маскировку и, дождавшись пока мужчина пойдёт обратно, вышли ему навстречу.

— Уважаемый, а не подскажете ли вы, где здесь живут Гонты? — осведомился Вольф.

— Подскажу, а чего не подсказать-то? — пожал плечами мужик. — Хибара Гонтов стоит вон в той чаще, — он показал на небольшую рощицу на порядочном отдалении от деревни. — Вот только ходить к ним я бы вам не советовал. Дрянные людишки.

— Спасибо, уважаемый, — кивнул Вольф и, как только мужик прошёл мимо них, невербально кинул ему в спину пару заклятий. Тот покачнулся, постоял немного и побрёл себе дальше. Обливиэйт и Конфундус, — ответил Вольф на вопросительный взгляд Гарри, вновь накладывая маскирующие заклятия. — Нам же не нужны лишние свидетели, не так ли?

Поттеры вышли из переулка и направились в сторону дома Гонтов. Спустя полчаса петляний по грунтовым дорогам и полузаросшим тропинкам, они всё-таки нашли то, что искали.

— Боже, ну и халупа! — вполголоса пробормотал Гарри, обозревая из-за кустов маленький покосившийся деревянный домик.

Крыша была перекошена, в ней зияли несколько кое-как заделанных досками дыр. Два окна из шести имеющихся были выбиты и завешены какими-то грязными тряпками. Около крыльца на скамейке сидела юная черноволосая девушка в старом, залатанном, но чистом и аккуратном сарафане. Она уткнулась лицом в ладони и, судя по характерно подрагивающим плечам, плакала.

— Меропа, — шёпотом сказал Вольф, хотя Гарри и сам уже догадался.

В этот момент дверь хибары широко распахнулась, выпуская наружу сутулого, заросшего и неряшливо одетого мужика, больше похожего на тощего орангутанга, чем на человека.

— Меропа! Меропа! — заорал он с крыльца. — Что б её, куда она опять пропала?

— Я здесь, отец, — отозвалась девушка.

— Сколько раз тебе можно говорить: наследники Слизерина никогда не плачут! — взревел он, с такой силой отвешивая дочери подзатыльник, что она полетела носом в землю. — Да, что я говорю, какая ты наследница?! Сквибка несчастная! Морфин! Морфин!

— Чего, отец? — из дома выглянула уменьшенная копия Марволо.

— Ты только посмотри на неё! — всё больше свирепел мужчина, глядя на поднимающуюся с земли девушку. — Сидит тут и ноет! Нет бы взять палочку и хоть чему-нибудь научится!

Гарри с отвращением наблюдал за этой безобразной сценой. Ведь совсем недавно, ещё несколько лет назад, он сам находился в похожей ситуации. И точно так же, как и она, смирно стоял перед беснующимися родственниками, желая лишь одного: чтобы они успокоились и уже оставили его, наконец, в покое.

— Так, мы с твоим братом пойдём, прогуляемся перед сном, — сообщил Марволо, как-то внезапно прекратив орать. — И чтобы когда мы вернёмся, ужин уже стоял на столе. Ты поняла?

— Да, — тихо ответила девушка.

— Вот и хорошо, — кивнул её отец. — Пойдём, сын.

Марволо схватил Морфина за руку, и они исчезли с приглушённым хлопком. В этот же момент из Меропы словно выдернули какой-то стержень, она сгорбилась и без сил опустилась на лавочку, снова закрыв лицо руками. Сверкнула вспышка заклинания, и девушка плавно завалилась на бок.

— Вот, уроды! — бурчал Гарри, выбираясь из кустов. — Неудивительно, что Волдеморт такой отмороженный. Ещё бы, с такими-то родственничками!

— Да, неприятная сцена, — кивнул Вольф, поднимая Меропу на руки. — Ладно, аппарируем.

— Они нас по аппарационному следу не вычислят?

— Если у них и хватит умения, в чём я сильно сомневаюсь, то это им ничего не даст. Наш дом хорошо защищён от подобных фокусов и надёжно отсекает все аппарационные хвосты.

— Ну раз так... — кивнул Гарри и взял Вольфа за локоть.

* * *

Северный Йоркшир, Великобритания, 17 июля 1923 года, 22:00.

Поттеров и их, если так можно выразиться, пленницу уже ожидали. Домовой эльф при виде прибывших сразу же смочил каким-то зельем белоснежный платок и протянул его Гарри.

— Снотворное, сэр.

— Спасибо, — кивнул он и, дождавшись пока Вольф устроит свою ношу в кресле, осторожно прижал платок к носу Меропы, переводя наведённый сон в медикаментозный.

— Посиди пока с ней, а я пойду найду отца, — бросил Вольф, стремительно выходя из комнаты.

— Да куда я денусь-то? — беззлобно пробурчал юноша в сторону закрывающейся двери.

Гарри подвинул одно из кресел, поставив его напротив Меропы, сел в него и расслабленно откинулся на спинку.

Всё, главная цель их безумного прыжка на семьдесят с лишним лет назад практически выполнена — рождение Тома Реддла, известного как Лорд Волдеморт предотвращено. Множество людей останутся живы, множество судеб не будет сломано и, самое главное, род Поттеров не угаснет, оставив после себя всего одного наследника. Марк не погибнет в огне Второй мировой, Джеймс и Лили будут жить. Его дедушка и бабушка по отцовской линии так же не сгорят от перуанской драконьей лихорадки, и, следовательно, не прихватит сердце и у Карлуса, второго сына Вольфа, которому на тот момент будет чуть больше шестидесяти лет.

Гарри умиротворённо вздохнул и посмотрел на герб, украшающий стену. Он был знаком с Поттерами всего три часа, но уже успел на каком-то подсознательном уровне почувствовать, каково это — быть представителем древнего магического рода в самом расцвете своих сил и возможностей. Общаясь с Найджелом, он чувствовал его доверие и уверенность, пробираясь вместе с Вольфом по ночному Литтл-Хенглтону, Гарри знал — он не подведёт. Эти ощущения рождались на каком-то глубоком, непонятном ему самому уровне восприятия, но Гарри ни на миг не сомневался в их истинности. То самое ощущение, когда вроде бы сидишь один в комнате, но, тем не менее, почти физически чувствуешь за своей спиной силу и поддержку всех остальных членов рода, которые не бросят, не предадут и всегда помогут. В его времени, когда он был последним из Поттеров, такого никогда не было.

Да... Гарри проникся этим чувством и теперь гораздо лучше понимал тех чистокровных магов, которые разделяли людей всего на две категории: на своих и всех остальных. Если кому-то везло найти настоящую дружбу, то прибавлялась третья категория — друзья. Интересы рода всегда стоят на первом месте, дела друзей — только если они не противоречат интересам рода. Интересы остальных... только если они выгодны роду.

Тем временем Меропа что-то невнятно пробормотала и попыталась устроиться получше. Гарри отвлёкся от своих мыслей и посмотрел на девушку. Как-то не верилось, что эта бледная забитая девушка могла стать матерью сильнейшего тёмного мага за последние хрен знает сколько лет. Теперь же Гарри был уверен, что этого не случится. Меропу спрячут подальше от её невменяемых родственников, обеспечат жильём и едой, дадут образование и, возможно, работу. И всё это под пристальным, но ненавязчивым наблюдением Поттеров. А когда у неё появится ребёнок, Поттеры приложат все силы, чтобы он рос в благополучной среде и не стал тем маньяком, каким был Волдеморт.

От мыслей о Меропе и её будущем Гарри отвлекло возвращение Вольфа.

— Отец обо всём договорился.

Вольф надел на палец девушки небольшое серебряное колечко, сделал пару взмахов волшебной палочкой, и она с тихим хлопком исчезла в неизвестном направлении.

— И куда её? — немного ошарашенно осведомился Гарри.

— Во Францию. Сначала один верный человек подчистит ей память, а потом под видом жандарма доставит к пансиону и заставит их взять её на ночь. Ну а завтра туда обязательно вызовут Адриана де Леви, чтобы он разобрался в ситуации. Он поговорит с ней, подумает и оставит на бесплатном обучении.

— Лихо. А что за верный человек?

— Наш поверенный во Франции. Не волнуйся, он сделает всё как надо. Ладно, пойдём в курительную. Отец как раз должен быть уже там.

Гарри удивлённо почесал затылок и направился вслед за Вольфом. Уж чего-чего, но такой оперативности в решении вопроса обустройства Меропы на новом месте он не ожидал никак.

— Ну что же, смею надеяться, что мы изменили будущее, — взял слово Найджел, когда Гарри и Вольф устроились в креслах и приняли от главы рода бокалы с вином. — И с Поттерами в этом веке произойдёт гораздо меньше несчастий, чем было в твоём времени.

— Я уверен в этом, — улыбнулся Гарри. — Спасибо за помощь.

— Иначе и быть не могло, Гарольд. Род никогда не оставит в беде, помни об этом!

— Я запомню.

* * *

Лондон, Великобритания, 18 июля 1923 года, 00:30.

Гарри, слегка покачиваясь, вошёл в отель и медленно поднялся на четвёртый этаж — последний бокал вина явно был лишним. После того, как Гарри так подробно, насколько смог, описал своим родственникам события двадцатого века, те единодушно решили, что не помешало бы выпить за такое чудесное избавление и предупреждение. Бокалы с вином, а потом и с чем покрепче, поднимались не раз, и сейчас Гарри был абсолютно умиротворён, расслаблен и доволен жизнью.

— Что б нам сделать с пьяным матросом, что б нам сделать с пьяным матросом, что б нам сделать с пьяным матросом рано-рано утром? — вполголоса напевал Гарри старую моряцкую песенку, открывая дверь своего номера.

— Да... Оказывается пьян здесь не только матрос, — иронично протянула Гермиона, откладывая в сторону какую-то книгу. — Ты где так напился?

— Эм, я что, номером ошибся? — юноша недоумённо посмотрел на подругу.

— Вообще-то я тебя жду, — Гермиона смерила его недовольным взглядом. — Ну как всё прошло? Хотя, что я спрашиваю? Судя по твоему состоянию, Поттеры тебя признали, не так ли?

Он улыбнулся, прошёл в номер и, раскинув руки, рухнул на кровать. Перевернулся на спину и посмотрел на Гермиону:

— Ты абсолютно права, дорогая моя! И не только признали, но ещё и предложили любую помощь, какая только может нам понадобиться. Это, не считая решения проблемы с Волдемортом, потому как она уже решена. Меропа сейчас во Франции, в закрытом пансионе благородных девиц, и надёжно отсечена от внешнего мира на ближайшие несколько лет.

— Так быстро? — удивилась девушка. — Рассказывай.

Гарри душераздирающе зевнул и жалобными глазами посмотрел на подругу.

— Пить надо меньше! Выкладывай, давай. И пока ты не перескажешь мне всё во всех подробностях, я тебя в покое не оставлю.

— О, жестокая! — драматично взвыл Гарри. — Ответствуй же мне, мисс Грейнджер, почему твоё сердце покрыто льдом, а...

— Гарри, не юродствуй, — оборвала его подруга. — Я серьёзно.

— Ладно, ладно, — вздохнул Гарри без особого, впрочем, сожаления или недовольства, и принял вертикальное положение.

В целом, рассказ Гарри не занял и десяти минут, но даже в таком сильно сокращённом виде он произвёл на Гермиону довольно сильное впечатление.

— Так что завтра мы всей толпой перебираемся в поместье. Погостим там пару дней, обговорим детали нашей легенды для семидесятых, решим финансовые вопросы и прыгаем дальше.

— Да... Как-то я не ожидала, что всё будет настолько просто.

— Ну не всегда же всё должно быть через одно место? — хмыкнул Гарри.

Это был явно риторический вопрос, и поэтому вместо ответа Гермиона просто улыбнулась, глядя на счастливого друга. Невооружённым глазом было видно, что его просто распирает от радости и облегчения.

— Получается, всё закончилось?

— Ну почему же закончилось? Всё только начинается! Ты только представь себе, Гермиона: мы будем жить, просто жить. Спокойно и, надеюсь, счастливо. Я не буду национальным героем и изгоем в одном лице. За нами никто не будет охотиться. Мы с тобой будем обычными подростками с обычными подростковыми проблемами. И это, как мне кажется, просто отлично!

— Да, это не может не радовать, — кивнула Гермиона, поднимаясь с кресла. — Поздравляю, похоже нам удалось получить шанс на спокойную жизнь... Кстати, во сколько завтра встаём? Когда нам надо быть у Поттеров?

— Портключ сработает в десять утра.

Гарри глубоко вдохнул и выдохнул, впервые за последние чёрт знает сколько недель чувствуя себя необычайно легко и свободно, и снова завалился на кровать, заложив руки за голову.

— Хорошо, если что я тебя завтра разбужу. Приятных снов.

Гермиона собралась было уже выйти в коридор, как вдруг замерла в дверях и немного нерешительно обернулась:

— Гарри, а ты правда... любишь меня?

— Да, — просто ответил он и улыбнулся: — Приятных снов, Гермиона.

Тихо скрипнула дверь, затихли шаги в коридоре. Гарри закрыл глаза и начал плавно проваливаться в сон. Этот длиннющий день, начавшийся ещё в конце октября тысяча девятьсот девяносто шестого года, наконец-то закончился.

* * *

Северный Йоркшир, Великобритания, 18 июля 1923 года, 22:00.

— Мать моя женщина, ну и денёк! — помотал головой Гарри, заваливаясь в комнату Гермионы, которую ей выделили в родовом поместье Поттеров.

Всё началось с самого утра. Вернее, для Гарри это было утро, а остальные к тому времени уже успели и встать, и позавтракать, и обсудить добытую Гермионой информацию. Когда время подошло к десяти, Гермиона с негодованием обнаружила, что Гарри и не думает просыпаться, поэтому его ждало стандартное пробуждение через стягивание одеяла и отъем подушки. Впрочем, когда он посмотрел на часы, то забегал пошустрее Гермионы, так что ко времени активации портала он был уже полностью собран.

В поместье Поттеров компанию путешественников во времени встретили Найджел и Вольф. Познакомившись и за чашечкой кофе обсудив некоторые первоочередные вопросы, Поттеры занялись финансовыми вопросами. Ведь Грейнджеры продали свою клинику и сняли со счетов все сбережения, а у Гарри были деньги Гильермо. Такие капиталы не должны лежать без дела, а с учётом всей той около-экономической информации, собранной отцом Гермионы, прибыль от вкладов была исторически гарантирована. Найджел вызвал своего финансового консультанта из Гринготтса и с его помощью быстро решил почти все вопросы. Были открыты счета на Гарри и Гермиону, куда поровну ушли деньги Гильермо. Был открыт счёт на Грейнджеров, куда ушли три четверти всех их капиталов. Был расписан и передан план инвестиций и вложений с этих сейфов на следующие пятьдесят лет. Последнюю четверть своих денег Грейнджеры внесли в Королевский банк Шотландии, особо обговорив в договоре и срок вклада — пятьдесят три года, и условия его получения. В общем, сегодняшний день банковским сотрудникам запомнился надолго.

После обеда пришла информация из Франции о Меропе. Теперь её зовут Алисия, и она стала одной из учениц пансиона благородных девиц. Проживание, питание, обучение — всё за счёт попечителей. В прочем, это не было таким уж необычным, в этом пансионе и до неё насчитывалось полтора десятка сирот. Гарри наконец-то окончательно поверил, что всё будет хорошо.

Часам к шести вечера из Франции вернулось остальное семейство Поттеров. Гарри и Грейнджеры познакомились с женой Найджела — строгой и величественной Кэтлин Поттер, в девичестве Грей. С женой Вольфа — утончённой рыжеволосой француженкой Амели, дочерью меценатствующего французского консула Адриана де Леви. И с их детьми — двумя проказливыми сорванцами семи и десяти лет отроду: Марком и Карлусом. Познакомились и сразу же были буквально закиданы различными вопросами о будущем. Грейнджеры рассказывали обо всём, не скрывая ничего. Лишь Гарри не стал рассказывать о минувших семью потрясениях. Зачем волновать их тем, что уже не случится? Хватало того, что об этом знают Найджел и Вольф.

И сейчас Гарри кое как отвязался от братьев, желающих во что бы то ни стало узнать: станут ли они в будущем великими магами и героями? Юношу спасло только появление Кэтлин, которая одним взглядом утихомирила сорванцов и отправила их по кроватям.

Гермионы в комнате не оказалось, зато за неприметной дверцей, ведущей в ванную комнату, слышался шум воды. Идти к себе не хотелось, поэтому Гарри сел в кресло-качалку и стал ждать подругу.

Сегодняшний вечер, кроме разговоров о прошлом, включал в себя ещё и обсуждение их легенды для семидесятых. И если для Гарри эта легенда была довольно банальной и простой: сын одного из Поттеров, находившийся на домашнем обучении по причине проблем со здоровьем, то легенду Грейнджеров требовалось всесторонне обсудить. Главной проблемой было представить появившуюся из ниоткуда семью как давних и полноценных членов общества, и если выправить нужные документы было довольно легко, то вот с социальными связями всё было гораздо сложнее. В конце концов, Грейнджеров решили представить, как выходцев из какой-нибудь Шотландской деревушки, которые заканчивали школу и университеты экстерном. Жили нелюдимо и уединённо на деньги, полученные с удачного вложения наследства одного из их родителей. В пятьдесят девятом у них родилась дочь, которая до одиннадцати лет находилась на домашнем обучении. В таком варианте легенды обосновать появление Грейнджеров было проще всего. Во всяком случае, это были лишь примерные наметки, а в процессе реализации легенды Поттеры будут работать по обстоятельствам. Родители Гермионы хотели было как-нибудь расплатиться с Поттерами за их помощь, но те с возмущением отказались. Ещё бы! Вся та информация, принесённая Ричардом, позволит Поттерам получать колоссальные прибыли в течении следующих семидесяти лет.

— Гарри, а ты чего здесь делаешь? — удивилась Гермиона, выходя из ванной комнаты. Она была в длинном пушистом халате, а её голову окружал тюрбан из полотенца.

— Прячусь, совсем меня эти мелкие достали, спасу от них нет! — пожаловался Гарри. — К тебе-то они, надеюсь, постесняются зайти.

— Ты бы предупредил меня что ли, — проворчала она, — а если бы я вышла не одетой?

— Тогда бы я посмотрел, как ты изменилась с прошлой зимы, — рассмеялся он.

Всё-таки, наверное, не стоило ему на прошлых рождественских каникулах в доме Сириуса вот так вот запросто вваливаться в комнату к Гермионе и Джинни. Девчонки как раз переодевались и на тот момент щеголяли в одном нижнем белье. Гарри покачал головой и улыбнулся своим воспоминаниям: нет, несмотря на пострадавшие уши, шею и гордость — это зрелище явно того стоило!

— Дурак! — вздохнула Гермиона, отвешивая другу профилактический подзатыльник.

— Мама, ты только посмотри, что она со мной тут делает! — возвёл глаза к потолку Гарри.

— Вообще-то твоя мама ещё не родилась, — хмыкнула Гермиона, сменив гнев на милость. — Так чего пришёл-то? Просто так или по делу?

— Просто пообщаться перед сном, — пожал он плечами. — Мне уйти?

— Сиди уж, — Гермиона устроилась на кровати. — Слушай, а мне у вас нравится.

Комната Гермионы была очень светлой и просторной. По одной стороне комнаты возвышалась огромная кровать с балдахином, а вокруг стояли прочие сопутствующие спальне элементы обстановки. Пара шкафов, комод, зеркальное трюмо и складная ширма. Напротив всего этого был выложен камин коричневого камня. По летнему времени, разумеется, потушенный. Стены были отделаны каким-то светлым деревом с серыми прожилками, тут и там висели картины с пасторальными пейзажами и тёмные бархатные занавески. В углу, довершая картину, под высоким канделябром на пять свечей стояло кресло-качалка, в котором сейчас и сидел Гарри.

— Мне тоже. Да, я что спросить-то хотел: когда продолжим наше путешествие?

— А почему ты у меня спрашиваешь?

— А у кого ещё мне спрашивать? Я все свои дела здесь закончил. Если и у вас ничего не осталось, то предлагаю стартануть завтра. К тому же Поттеры, думаю, не обидятся на меня за такую спешку. Да, кровью мы одна семья, но больше ничего кроме этого меня с ними не связывает. Зашли, порешали проблемы, ушли. Житейское дело.

Да и вообще, Гарри банально не терпелось узнать во что выльется это их путешествие на семьдесят лет назад, а потом ещё и на пятьдесят лет вперёд. К тому же, не стоило сбрасывать со счетов и всё рассказанное Гарри и Грейнджерами про будущее магического и маггловского мира. Найджел и Вольф были довольно сильно шокированы некоторыми поворотами истории.

— Может быть... — Гермиона помолчала. — Чем планируешь заняться в новом времени?

— Даже не знаю. Детство у меня похерено, юность практически тоже. Так что буду просто жить в своё удовольствие, стараясь не похерить и эту жизнь. Познакомлюсь с родителями, закончу Хогвартс. Денег наверняка будет много, так что, скорее всего, отправлюсь путешествовать по миру, — Гарри помолчал немного и вздохнул: — Знаешь, на самом деле я в растерянности. С самого моего первого появления в магическом мире я знал, что есть такой злой дядя Волдеморт, который убил моих родителей и, скорее всего, умудрился выжить. И, чёрт возьми, я подозревал, что в покое он меня не оставит, и мне придётся хоть как-то, но попытаться разобраться с этой проблемой. Я был уверен, что когда-нибудь он меня всё-таки подловит и убьёт. Ведь кто я? Всего лишь школьник без особых знаний и умений, а он старый умелый маг с огромнейшим багажом знаний и опыта. Где-то в глубине души я знал, что не доживу и до восемнадцати лет, так зачем было строить какие-то планы на будущее? Я жил одним днём... — Гарри задумчиво замолк.

— А в последние два года ты чувствовал себя по-настоящему обречённым, — тихо добавила Гермиона. — Это иногда проскакивало в твоём взгляде, когда ты думал, что на тебя никто не смотрит.

Гермиона подошла к Гарри, присела перед ним на корточки, сложив руки на его коленях, и проникновенно посмотрела в глаза:

— А сейчас, когда проблема с Волдемортом решена, перед тобой открылось ничем не ограниченное будущее, но ты совсем не знаешь, что с ним делать. Ты в растерянности и недоумении, потому что просто не знаешь, как жить по-другому, не так ли?

— Ты права, ты абсолютно права, — вздохнул Гарри. — Это довольно странное ощущение.

— Ничего, ты разберёшься, — ободряюще улыбнулась ему Гермиона. — Я в тебя верю.

— Разберусь, — с лёгкой улыбкой кивнул он, — ведь, в качестве разнообразия, эту проблему нельзя отнести к неприятностям.

— Молодец!

Она поднялась на ноги и снова устроилась на кровати, лёжа на боку и подперев голову согнутой в локте рукой. Помолчала пару минут и вздохнула:

— Знаешь, у меня ведь тоже не всё так просто, — она перевернулась на спину и посмотрела на бархатный полог кровати. — Совсем недавно я поняла, что все мои приоритеты в жизни были во многом ошибочны. Учёба, исследования и прочая научная деятельность — это, конечно, хорошо, но не следует забывать и о себе. После той стычки в Министерстве, у меня в голове постоянно крутится одна и та же мысль: зачем я столько времени потратила на банальную учёбу? Нет, знания и умения нужны и важны, но за первые пять лет я изучила столько материала, который скорее всего никогда мне не понадобится, что сейчас мне жаль потраченного на это времени. По-настоящему сильно мне интересны только два предмета: чары и трансфигурация. Почему летает зачарованное перо, и как изменяется материал при трансфигурации? А если мы превращаем вещь в живое существо, сложность которого просто неописуема? Откуда берётся информация о его внутреннем строении? В общем, этими двумя предметами я и займусь в будущем, а остальные... Я и так по глупости освоила столько материала, что хоть сейчас могу сдать по ним итоговые экзамены.

— О, как! — удивился Гарри, который ещё не сталкивался с такой точкой зрения подруги. — По глупости?

— Именно! Я была практически одержима новыми знаниями, я училась несмотря ни на что. Нужно оно мне или нет, меня это не волновало. Сейчас я даже боюсь представить, какой бы я была, если бы мы не подружились. Если бы ты и Рон постоянно не отрывали меня от книг поболтать и не вытаскивали из библиотеки на улицу погулять и побеситься? Если бы регулярно не втравливали в различные авантюры? Смогла бы я одна социализироваться так же хорошо, как с вами? Не думаю. Ведь даже наш факультет принял меня за свою только после того, как мы с тобой начали дружить и лишили его по полсотни баллов каждый!

Гарри видел, что Гермионе очень неприятно об этом говорить, но точно так же хорошо он видел, что ей просто необходимо выговориться, поэтому не перебивал.

— В общем, лёжа в больничном крыле, после того как Долохов чуть меня не убил, я многое осмыслила и переоценила в своей жизни. Практически всю жизнь для меня высшим приоритетом была только учёба, и я поняла, что это было как минимум неправильным. Что я видела в своей жизни? Что чувствовала? Чем занималась? Чёрт побери, мне уже семнадцать, а я ещё ни разу не целовалась — это ли не показатель? Уж на что ты стеснительный на подкат к противоположному полу, но уже в пятнадцать умудрился подцепить девушку, причём старше себя.

— Ну, положим, там от меня мало что зависело, — самокритично хмыкнул он.

— Но ведь ты не растерялся же? Не растерялся и завязал отношения, так что кто там к кому подкатывал сейчас не так уж и важно.

— Может быть, — задумчиво кивнул Гарри.

Он вспоминал свои отношения с Чжоу. Поначалу эта девушка дико ему нравилась, но потом, познакомившись с ней поближе, Гарри изменил своё мнение. Да, она была красивой, экзотичной и классно целовалась, но, в то же время, она была вздорной, порою стервозной и даже иногда истеричной. Правда, её запала никогда не хватало надолго, но даже за такой короткий срок она умудрялась начисто вынести Гарри все мозги.

— Так что не тебе одному предстоит учиться жить заново, — вздохнула Гермиона. — Жизнь штука непредсказуемая, и тратить её всю на бессмысленную учёбу глупо. Как прежде я буду учиться только по чарам и трансфигурации, а остальное буду изучать только в том объёме, которого хватит на положительную оценку. Оставшееся же время буду уделять себе, тебе и чему-нибудь жизненно-интересному.

— Ты молодец, я рад за тебя. Знаешь, а я ведь уже и не надеялся, что ты сама до этого дойдёшь.

— Да, помню я твои проповеди, — невесело усмехнулась Гермиона. — Как всегда: чужие проблемы видим за милю, а свои не замечаем и в упор.

Гарри кивнул и улыбнулся. Ещё с самого третьего курса, насмотревшись на усталую, замученную постоянной учёбой с помощью хроноворота подругу, он начал регулярно доставать её на тему недопустимости подобной одержимости учёбой. Ох, как же его попытки отвлечь Гермиону от постоянной учёбы раздражали её! Она ведь искренне считала, что Гарри таким незатейливым способом всего-навсего пытается увильнуть от очередной домашки, да и её с собой зацепить.

— Как ты сама любишь поговаривать: осознание проблемы — это уже полпути к её решению. Так что не волнуйся: уж на что я пять лет не давал тебе зачахнуть, не дам и сейчас.

— Уж в этом-то я не сомневаюсь. Ты умеешь разнообразить будни, — хмыкнула она, вновь перевернувшись на бок и посмотрев на друга. — То исчезнешь куда-нибудь, то объявишься.

— А вот вас, мисс Грейнджер, — указательный палец был обвиняюще направлен на Гермиону, — я попрошу не язвить. Как я уже говорил, лавры Снейпа вам не идут.

— Снейп? Фи! У меня свой стиль.

Перед внутренним взором Гарри появился профессор зельеварения Северус Снейп. Злобный, желчный, постоянно недовольный чем-то мужик с вечно сальными волосами.

— А ведь мы будем учиться и с ним тоже.

— Тебя это так волнует? — удивилась Гермиона.

— Да ни в коем разе! Просто я тут подумал, что мы с ним будем в равных условиях и если он хоть попробует что-нибудь вякнуть в мою сторону, то... — Гарри предвкушающе улыбнулся.

— Я надеюсь, ты не собираешься гнобить Снейпа? Он, конечно, крайне неприятный человек, но ведь такое его “особенное” отношение к тебе как раз и пошло из-за твоего отца и компании.

— Гермиона! — оскорбился Гарри. — Когда я кого-нибудь, как ты выражаешься “гнобил”? Да я даже в перебранках с Малфоем не переступал дальше определённых рамок. Что же касается Снейпа, я хотел сказать, что просто вызову его на дуэль. Я не знаю, что из себя представляет мой отец, но так куражиться над беззащитным человеком я бы не смог.

Помнится, всего-то полгода назад его очень сильно потрясло увиденное в Омуте памяти воспоминание Снейпа. Всё-таки Омут давал абсолютное погружение в атмосферу воспоминания, и обычные фотографии, пусть даже и движущиеся, не шли с ним ни в какое сравнение. Тогда он впервые практически вживую увидел отца и его друзей, увидел мать — потрясно красивую рыжеволосую девчонку. И увидел сцену с подвешиванием Снейпа вверх ногами, которая просто не укладывалась в его голове. Уж на что Гарри с Малфоем были на ножах, но даже они никогда не опускались до непосредственного унижения действием.

— Что же касается моего отца, — вздохнул Гарри, — он вполне может оказаться тем ещё придурком. Знаешь, я уже немного осознал эту жизнь и понимаю, что люди не могут быть идеальными, пусть это даже и мои родители. Я долго обдумывал то воспоминание, припомнил множество оговорок Сириуса и пришёл к выводу, что отец реально может оказаться той ещё самодовольной сволочью, которая не прочь жестоко поиздеваться над людьми, которые чем-то ему не понравились.

— Да, ты повзрослел, — серьёзно кивнула Гермиона. — Не могу себе представить, чтобы ты сказал нечто подобное ещё только год назад.

— Давай оставим эту тему. Несмотря ни на что, мне всё ещё неприятно об этом говорить, — скривился Гарри, поднимаясь с кресла. — Ладно, пойду я. Приятных снов.

— Давай, Гарри, до завтра.

* * *

Северный Йоркшир, Великобритания, 19 июля 1923 года, 09:00.

— Так, значит, вы уже точно решили отправляться сегодня? — уточнил Найджел за завтраком. — Мы рассчитывали, что вы погостите у нас подольше.

— Все наши дела здесь закончены, — ответил Гарри. — Мы очень благодарны вам за ваше гостеприимство, но хотелось бы поскорее посмотреть на результаты.

— Что же, это ваше право, — кивнул тот. — Когда отправляетесь?

— Как только рассчитаем временные координаты. Наверное, ближе к полудню.

Грейнджеры старшие переглянулись, удивлённые такой спешкой — их уведомили о скорой отправке только двадцать минут назад, перед завтраком.

— Гарольд, а, собственно, с чего такая спешка?

— Считайте, что мне не терпится, — улыбнулся Гарри.

Спустя три часа, переодевшаяся в одежду семидесятых, компания путешественников во времени собралась в приёмной главы рода. Туда же подошли и остальные Поттеры.

— Мы прыгнем в первое августа тысяча девятьсот семьдесят шестого года, в десять часов утра, — сообщил Гарри присутствующим. — Надеюсь увидеть вас в том же составе.

— Не знаю, хватит ли меня ещё на пятьдесят три года, — хмыкнул Найджел. — Тем не менее, мне было очень приятно познакомиться с вами всеми. И я по-настоящему горжусь тобой, Гарольд, и как Поттер, и как твой предок. Счастливого пути.

— Спасибо, — кивнул Гарри. — До свидания и удачи! Увидимся!

* * *

Северный Йоркшир, Великобритания, 1 августа 1976 года, 10:00.

— День добрый! — поздоровался Гарри, оглядываясь по сторонам.

В приёмной главы рода, которая практически не изменилась за прошедшие полвека, путешественников во времени встречали четыре человека: Вольф с Амели и их дети: Марк и Карлус. Все, разумеется, довольно сильно изменившиеся с их последней встречи. Было довольно странно осознавать, что ещё только несколько секунд назад ты видел их молодыми и полными сил, а для них с тех пор прошло пятьдесят с лишним лет.

— Гарольд, мистер и миссис Грейнджер, мисс Грейнджер, рад вновь приветствовать вас в родовом поместье Поттеров, — поднялся ос своего места Вольф. — Присаживайтесь. Как прошло ваше путешествие?

— В мгновение ока, — ответил Гарри. — Как дела у вас?

— Всё хорошо. В стране спокойно, род Поттеров процветает и множится.

Появившиеся в приёмной домовики быстренько организовали всем кофе и сладости, а Вольф принялся рассказывать:

— Начну, разумеется, с нашего семейства. Найджел, к сожалению, так и не дождался вашего прибытия. Он умер от старости ещё пять лет назад. Моя мать, Кэтлин, пережила его ненадолго, всего на год. Это о грустном, а что касается остальных, то... — Вольф кивнул на Марка Поттера, — как вы видите трагедии сороковых удалось избежать.

— Отлично! — улыбнулся Гарри. — Я рад за вас. Что ещё?

История Поттеров в этом варианте развития событий разительно отличалась от их же истории прошлой реальности. После ухода Гарольда, обеспокоенный судьбой рода Найджел в приказном порядке поручил внукам не останавливаться на одном ребёнке, а заделать хотя бы двоих. Сыновья Вольфа выросли, получили образование и сделали хорошую карьеру. Марк успешно женился на немецкой аристократке Эльзе Штрекер, вырастил троих детей и обзавёлся кучей внуков. Карлус со своей женой Дореей, в девичестве Блэк, так же решили послушаться главу и не останавливаться на одном ребёнке, поэтому завели второго. Таким образом у деда Гарри — Джеральда Поттера, появился брат — Генри, у которого, разумеется, уже были свои дети.

В общем, на данный момент род Поттеров уже не представлял из себя всего лишь одну семью из четырёх человек — Джеймса, его родителей и деда, как это было в предыдущем варианте развития истории. Нет, теперь Поттеры были большим семейством, и если вести отсчёт от Вольфа, то у него были двое сыновей, четыре внука и одна внучка, и семь правнуков обоих полов от семи до двадцати лет от роду. И это если не считать их супругов, родственные связи которых уходили далеко за пределы Великобритании.

На такой ошеломляющий результат своего путешествия Гарри и не надеялся. Тем временем, рассказ Вольфа перешёл к Меропе. Как оказалось, её отца и брата посадили в Азакабан уже через три дня после её похищения, уж слишком рьяно те взялись за её поиски. Сама Меропа же успешно прижилась в женском пансионе, получила там образование и в двадцать лет вышла в большой мир. Работала гувернанткой, потом учительницей в гимназии. В возрасте двадцати трёх лет вышла замуж за сына французского винодела и переехала к нему. Родила и вырастила сына и дочь, попутно помогая мужу делать вино. В общем, она до самой старости не знала кто она и откуда, что не помешало ей найти своё счастье. Что касается её детей, то сын продолжил отцовское дело, а дочь оказалась волшебницей. Она окончила Шармбатон и увлеклась выведением магических сортов винограда, чем занимается и поныне. Так что никого похожего на Волдеморта в этом мире не появлялось.

Потом Гарри со всевозрастающим удивлением услышал, что Поттеры не обошли своим вниманием и Гринденвальда на пару с Дамблдором. Первый исчез из Европы в начале тридцатых годов, когда стал проповедовать слишком уж безумные идеи и начал провоцировать верхушку Германии на развязывание войны. Гринденвальд исчез, в Перу стало на одного деревенского дурачка больше, а Германия всё-таки решилась воевать. Вольф не углублялся в детали, но по всему выходило, что в этой реальности Вторая мировая война благодаря Поттерам продлилась всего два года и назвать её мировой можно было только с очень большой натяжкой. Что касается Дамблдора, то Вольф, как член попечительского совета Хогвартса, костьми лёг, но не допустил того в школу. Он хорошо запомнил слова Гарольда на счёт троллей, трёхголовых собак, дементоров и василиска, которого, правда, никто так и не смог найти. Сейчас академик Альбус Дамблдор был маститым учёным и исследователем, возглавляя кафедру трансфигурации в Европейской Академии Магических Искусств.

Затем Вольф достал из стола несколько толстых папок и перешёл финансовым и юридическим вопросам:

— Мистер Грейнджер, благодаря вашей информации род Поттеров во много раз увеличил свои капиталы, и в качестве благодарности мы взяли на себя смелость отчислять на ваш счёт в Гринготтсе определённый процент от наших прибылей. Все данные по вашим счетам тут, — Вольф подвинул к гостям одну из папок. — Мисс Грейнджер, Гарольд, отчёты по вашим хранилищам здесь, — ещё две папки отправились к получателям. Теперь, что касается легализации в этом времени. Начнём с тебя, Гарольд. Здесь всё просто: ты являешься сыном моего внука Джеральда Поттера. Вы с Джеймсом родились с разницей в десять минут, и ты старший. Ты с детства болел, жил в нашем поместье во Франции и находился на домашнем обучении. Недавно наши целители совершили прорыв, ты полностью выздоровел и горишь желанием повидать мир, Хогвартс и познакомиться с остальными родственниками, поскольку до тебя допускались всего несколько человек. Это был я, твои родители, наш целитель, мисс Грейнджер и учитель, который учил вас обоих. Даже брата ты увидишь впервые. Как тебе такая легенда? Устраивает?

— Ещё бы! — усмехнулся Гарри. — Быть старшим братом своего отца... Интересно! Кстати, а то, что я старший, так принципиально?

— Учитывая, что ты являешься сыном Джеймса и в своём времени вскоре стал бы главой рода — да, это принципиально. Ты будешь старшим, ты когда-нибудь станешь главой рода.

Гарри озадаченно пожал плечами и неуверенно кивнул. Главенство над родом, тем более таким многочисленным, было очень непростой работой, но его волновало не это. Вот не дай бог они уже подобрали ему супругу и заключили с её родителями брачный контракт! Это была бы просто катастрофа! Потому как у него уже были определённые и крайне серьёзные планы, касательно одной милой кареглазой девушки, которая сейчас сидела рядом с ним.

— В двадцатом веке наша семья по очевидным причинам широко занялась маггловским бизнесом, поэтому сейчас мы живём в двух мирах и легализованы в обоих. Все твои маггловские документы здесь, — Гарри принял ещё одну папку. — Что касается Хогвартса, твоё обучение в нём оговорено ещё с шестидесятого года, так что тут никаких проблем не возникло. Первого сентября ты поступишь на шестой курс.

— Спасибо, — благодарно кивнул Гарри.

— Не за что. Теперь вы, — обратился Вольф к Грейнджерам. — Не спорю, нам пришлось поработать, но результат того стоит.

Согласно разработанной Поттерами легенде, Джейн и Ричард родились в шотландской глуши, там же выросли и учились в школе, закончили Кембридж, женились. Потом получили наследство, выгодно вложили его и купили уединённый домик в Шотландии, где вырастили дочь. На днях продали его и вернулись в Англию. Все их документы: на дом в Вудфорде, машину, банковские реквизиты и прочие бумаги были абсолютно официальны, имели множественные обоснования и даже могли быть подтверждены полутора десятками магглов. Такова были их маггловская легенда.

Легенда для магического мира, которая была необходима, чтобы зачислить в Хогвартс Гермиону и обосновать её знакомство с Гарри, заключалась в следующем: Поттеры и Грейнджеры давно и прочно работают вместе над сетью маггловских стоматологических клиник.

— Поступление Гермионы в Хогвартс тоже было оговорено заранее, но по некоторым причинам мы решили, что жить и обучаться она будет вместе с Гарольдом. Действительно, не лишать же ребёнка общения со сверстницей? — усмехнулся Вольф. — Так что и вы, мисс Грейнджер, первого сентября поступаете в Хогвартс на шестой курс.

— Огромное спасибо! — поблагодарила Гермиона, пока её отец, не утерпев, пролистывал папку.

— Так, что ещё? — задумался Вольф и повернулся сначала к жене, а потом к сыновьям. — Самое важное, вроде как, сообщил. Осталось самое главное, — он достал из ящика стола небольшую коробочку. — Я приготовил для тебя перстень наследника рода. Добро пожаловать в семью!

Гарри открыл коробочку и извлёк из неё небольшой перстень-печатку, то ли из серебра, то ли из платины, на котором был выгравирован герб Поттеров. Немного помедлив, Гарри с некоторым благоговением надел его. Герб налился призрачным зелёным светом, а перстень уменьшился, подстраиваясь под палец юноши, и затих. Гарри оглядел его, окинул взглядом своих родственников, Гермиону, её родителей и улыбнулся:

— Ну, дамы и господа, с прибытием!