Жизнь на диктофон (гет)

Приглушенно хлопнула дверь, девушка прислонилась к ней спиной, стягивая мягкие полусапожки. Свет включать не торопилась. Непослушные каштановые пряди лезли в лицо, и она фыркала, торопливо собирая их в низкий хвост. Сняла очки с носа и, чуть улыбаясь, оглянулась по сторонам. Где же он? А, вот. Руки сами потянулись к тумбочке, и она привычно щелкнула кнопкой, включая запись.

— Привет, светлый мой. Я дома. Да, сегодня позже, время почти пять, на учебе задержали. Ты не представляешь, какие сегодня скучные пары были! Ой, две секундочки, я переоденусь и дальше расскажу.

Щелкнула, ставя запись на паузу, и скинула с себя одежду, переодеваясь в домашние темно-зеленые бриджи и в белую майку на тоненьких бретельках.

— Так вот, Мария Евгеньевна заставила нас опять какую-то фигню переписывать. Зачем — непонятно. Две пары подряд с ней, думала с ума сойду. Потом полегче, физра была и психология. Хоть интересно, — она звякнула тарелками и чуть пододвинула прибор на столе. — А за окном ветер. И немножко дождик. Зато с утра было солнышко, — положила поздний ужин в тарелку. — Хочу устроиться на работу. В вечернее время. Все равно больше заниматься нечем, — пожала плечами и грустно улыбнулась. — Я соскучилась по тебе. Скоро три недели, как пришла эта чертова бумажка, что ты пропал без вести. Но, слышишь, это не значит, что тебя нет! И никто меня в этом не убедит.

Знаешь, тут тихо. Валя пытается меня тормошить. Я не хочу гулять и ходить в кино. Все хорошо. Я просто жду тебя и скучаю, — бросила взгляд на часы. — Дим, я спать. Уже одиннадцать, а завтра зачет. Пожелай мне удачи. Это седьмая запись. Завтра пойду на почту и отправлю. Я ведь не забыла нашу маленькую традицию. Доброй ночи.

Люблю, целую, жду. Твоя Лика.

Она щелкнула диктофоном, откладывая его в сторону, и отодвинула от себя почти нетронутую тарелку. Не хотелось. В полутемной маленькой кухоньке остро ощущалась нехватка родного человека. Она порывисто встала, подошла к окну, вглядываясь в пятачок двора, что виден из окна их квартиры. Кажется, вот-вот мелькнет за углом знакомая до боли фигура, махнет рукой и поднимется наверх… В свете фонаря видно косые линии усилившегося дождя. Лика обхватила себя за плечи, закрывая глаза и негромко повторяя: "я жду".

Жив. Иначе и быть не может.

Взъерошила непослушные волосы, стягивая с них резинку и позволяя отгородить ее от мира. Впрочем, хандрить некогда. Диме это не понравилось бы. На губах возникло бледное подобие улыбки, и Лика поплелась в спальню, устраиваясь на своей половине кровати и прижимая его подушку к себе. Если уткнуться в нее носом, то можно еще уловить слабый запах. Укутавшись в одеяло и немного повертевшись, она наконец заснула.

* * *

Дима — высокий темноволосый с яркой, открытой улыбкой, что так поразила Лику в первое мгновение. Уже потом, когда они начали больше общаться, она поняла, что эта улыбка не напускная и за ней скрывается такой же яркий и удивительный человек. Сама Лика на его фоне выглядела совсем миниатюрной. Очки в черной оправе делали ее чуть старше, а распущенные волосы до лопаток лишь поддерживали образ. Красивая пара. А самое главное, счастливая.

Они съехались, жили вместе. В том году Диму забрали в армию, уже подходил конец службы, когда их подразделение выдернули на военный конфликт на границе. Подразумевалось, что они не будут принимать активное участие в нем, но их отряд умудрился попасть под несколько снарядов. Она узнала об этом позже, из новостей. Дернулась, услышав название знакомого подразделения. Обмерла, с тревогой вслушиваясь в репортаж и ища родное лицо.

А через пару дней ей позвонила мама Димы. Сказала, что ей пришло оповещение, что сын пропал без вести. Тело не нашли и о дальнейшей судьбе его не знают.

Кажется, у нее тогда был шок. Она съехала по стене подъезда, зажимая себе рот рукой и раз за разом прокручивая слова в голове. Хорошо, что рядом была Валя. Подруга оттащила ее домой, бодро уверяя, что пропал без вести — это не значит мертв и все будет хорошо. Напоила чем-то спиртным и уложила спать.

С утра истерики уже не было. Ну, такой большой. Были слезы в подушку, торопливо набранный номер телефона, жуткие мысли.

И снова отчаяние, как волна, грозилось захлестнуть с головой. Спасла, как ни странно, опять Валя. Она перехватила судорожно перебиравшие что-то руки и прижала рыдающую Лику к себе. Тихо шептала, что все будет хорошо, стойко выдерживала слезы и ласково гладила по плечам. Это немного, но помогало. Все же тепло живого человека рядом. Измотанная истерикой, Лика вновь уснула.

Это тяжело. И знать, и верить, и надеяться. Проще всего отрицать. И Лика попробовала жить так, как было до письма. Отказывалась верить, что это случилось. Продолжала записывать свои дни на диктофон, отправляя их до востребования. Но ведь долго это продолжаться не могло…