Кубик Рубика (гет)

Едва я вошёл в квартиру, мне стало жутко. Я не смог бы объяснить, почему. И одновременно я понял, что дома кто-то есть.

Он оказался в кабинете и читал что-то с экрана компьютера. Парень лет двадцати, светло-русый, в белой футболке и белых джинсах. Едва я увидел его, испытал чувство радости и покоя, ужас пропал. И одновременно я понял, кто передо мной.

— Чем же я заслужил такую честь?

— Честь? — удивился молодой человек. — Никакой твоей заслуги нет. Я здесь в назидание. Чего ты добиваешься? — сурово спросил он.

— Ты о чём?

— Сам знаешь. Вот об этом: «моя жизнь потеряла смысл», «быстрее бы самому умереть».

— Ты залез в мой дневник! — вот что он читал!

— Примерно.

Я подумал, что в компе он копался вовсе не ради сведений: и без этого знал мои мысли, особенно учитывая, что я каждый день поминал его в молитвах…

— Ты не знаешь, что это такое! — воскликнул я.

— Знаю, — печально ответил он.

Мне в голову пришла мысль: я наконец-то свихнулся. Зрительные и звуковые галлюцинации. Интересно, какова граница безумия: увижу ли я галлюцинации в зеркале?

— Ты в здравом уме, — сказал он. — А насчёт зеркала — это мысль. Посмотри на себя.

Из зеркала на меня смотрел я сам. Ничего особенного. Конечно, на фоне белого — светлого! — молодого человека я выглядел, как потрёпанный рыбацкий корабль рядом с океанским лайнером.

— Когда ты стриг бороду? — вопросил он меня.

— Она мне постригла бороду в последний раз.

— Как давно?

— Ты же сам знаешь! — раздражённо сказал я.

— Я хочу, чтобы ты сказал это вслух.

— Несколько месяцев назад... Ну, год на­зад.

— Точнее?

— Я не хочу об этом говорить!

— Как думаешь, обрадовалась бы она, увидев тебя таким? Ты ей всё время твердил, что нельзя опускать руки, нужно делать усилие над собой, нельзя опускаться. Но сам ты как раз опускаешься. На свою одежду посмотри.

— Я хожу во всем чистом!

— Но про утюг ты забыл.

— Я хожу в футболках и водолазках, а их гладить не надо!

— Враньё. Ты выглядишь, как начинающий алкоголик.

— Мне пофиг, — я внезапно утомился от этого бестолкового разговора.

— Ты до того впал в отчаяние, что даже на меня реагируешь, как на мебель.

Тут он был прав. Всегда, когда я читал фантастику и фэнтези, меня смущало отношение героев к чуду. Они воспринимали его, как повседневность. А теперь мои чувства были прибиты. Я должен был бы поразиться, испытать огромную гамму эмоций! Но я не в состоянии был всё это ощутить.

— У меня нет сил, только и всего. Я устал без неё, я не хочу без неё. Мне надоело. Ведь нельзя всё вернуть?

— Нельзя. Твоя жизнь не кончилась со смертью жены.

— Тебе не понять! Может, меня заберёте? — на это я, впрочем, не надеялся. Вариант с самоубийством я исключал: тогда автоматически в ад. И я не встречу тебя там, на другой стороне. А я хочу быть с тобой!

— Нет. Никому Бог не даёт испытания, которое невозможно вынести.

— Стандартные слова!

— А сколько времени в морозильнике лежит та рыба?

Вот тупой вопрос! Какая ему разница, при чём тут рыба? Но я всё же ответил:

— Почти год.

— Ты хотел сказать, больше года, — укоризненно заметил он мне. — Ты сидишь в трясине. Надо менять что-то.

— Я много молюсь, — так и было. Все мои молитвы были или благодарностью за счастье, пусть и короткое, или просьбами о Рае для тебя.

— Да, — просто сказал он. — Тебя очень хорошо слышно.

— Ты можешь что-то сказать мне о ней? Передать весть?

— Нет. — Я и не сомневался в его ответе. — Уже само моё появление должно внушать тебе надежду. Я хочу, чтобы ты по-настоящему понял то, что случилось.

— Мы переливаем из пустого в порожнее, — сказал я с досадой.

— Я дам тебе возможность посмотреть, как «было бы, если…» — и он протянул мне кубик Рубика! Обычный совсем, 3×3. В ответ на моё удивление продолжил: — Собираешь одну сторону — получаешь то развитие событий, о котором думаешь. другую — будет другая ситуация.

И он ушёл. Через дверь.