Обретение (гет)

За те дни, что Кэлос провёл у Мирры и Дика, они стали называть его сыном, а он даже не спросил, откуда они и как появились на этой планете; не поинтересовался, почему они понимают его речь; не поблагодарил за исцеление. Кэлос ушёл из гостеприимно приютившего его дома ночью, тихо крадучись, как вор.

Кэлос добрался к Вратам на рассвете. Они не были скрыты от глаз, как он того ожидал: сложенные из самоцветов, отражая всеми гранями свет звезд, Врата создавали столп уходящего в небо разноцветного марева.

Мир, который покидал Кэлос, был прекрасен, и всё-таки он ни на мгновение не сомневался, делая шаг. Мерцающий разными цветами столп света сломался, тысячу раз отразившись от неожиданного препятствия, рассыпался в небе мириадами искр и исчез.

Кэлос осознал вход во Врата, ощутил пустоту вокруг и даже остановившееся течение времени — падение было медленным, он, точно оторвавшийся от ветки чахлый лист, медленно кружась, опускался на дно.

Новый мир показался Кэлосу знакомым: под ногой что-то захрустело и треснуло, заставив на мгновение потерять равновесие, в лицо ударил мелкодисперсной пылью ветер, сразу же перепачкав его, Кэлос вдохнул запах гари, машинного масла и гнили. Знакомые ощущения показались отвыкшему от них Кэлосу в первое мгновение даже приятными, пока звук близкого взрыва не оглушил его, заставив повалиться на спину. Последним проснувшимся чувством было зрение, и искусственные элементы сработали раньше: фильтры защитили носоглотку; импланты закрыли голову и тело наведёнными полями от проводящих осколков. Кэлос обнаружил себя на поле битвы диким зверем в своей стихии.

Земля была выжжена и завалена припорошенной пеплом мешаниной обломков; рытвины и кратеры от взорвавшихся снарядов ещё чадили черным дымом, и только вид городов на горизонте позволял отличить это место от знакомых Кэлосу тренировочных полигонов. Недавний взрыв, оставив кратер в сотне стандартных мер длины от него, уничтожил большую часть живой силы вокруг. Кэлос, стряхнув пепел с плеч и выпрямившись в полный рост, оказался ориентиром для бомбардировщиков. Его слух среагировал на шум турбин, он поднял голову к небу — летальный аппарат завис над ним, прибивая к земле выходящим из турбин воздушным потоком.

Едва ли стоило тратить боезапас на одиноко стоявшую цель — единственного выжившего, поэтому пилоты просто издевались, спускаясь ниже. Шум двигателей становился невыносимым — заставил Кэлоса припасть на колено, но пилоты не унимались — взяли вираж и на бреющем полёте опрокинули его на спину. Подчиняясь силе воздушного потока, он покатился по полю битвы, собирая на себя пепел и осколки.

Кэлос вцепился в почву руками и ногами, пытаясь всеми силами замедлить качение. Мешанина из праха и осколков под ним была плотной, и подняться удалось только, когда лёгкий бомбардировщик ушел на второй вираж. Посетившая Кэлоса надежда на то, что его оставят в покое, была обречена. Бомбардировщик развернулся и полетел на него, не снижая скорость, на предельной высоте. Кэлос врос ногами в землю, пытаясь устоять, и всё-таки вынужден был опуститься на четвереньки, приняв положение бегуна на старте. В следующее мгновение он оттолкнулся от земли, взял разбег и прыгнул. Удивительно лёгкий углеродистый сплав, из которого состояла обшивка бомбардировщика, прогнулся под ним и треснул, а пилот слишком резко взял штурвал на себя от неожиданности и потерял управление. Летательный аппарат сделал несколько оборотов в воздухе и крылом вонзился в поверхность.

Кэлос не остановился на достигнутом — один удар усиленной имплантами руки, и кабина лёгкого, не созданного для воздушного боя корабля была вскрыта, как консервная банка. Кэлос примял коленями острый край обшивки, наступил на приборную панель, выкинул руку вперёд и поднял за грудки трепыхающегося пилота: мелкого, болезненно-худого и до смерти испуганного.

— Что ты такое?! — визжал пилот, заходясь смертным страхом, перед тем, кто опрокинул боевую машину, как игрушку.

— Ты хотел посмеяться надо мной? — изменённый фильтрами голос Кэлоса привёл пилота в истерику.

Кэлос с омерзением отшвырнул от себя этого извивавшегося червём и визжащего фальцетом урода и только тогда заметил второго — тот полулежал на перекосившимся при падении полу и направлял на него оружие — обычный пистолет. Кэлос не заметил выстрела — пуля прошила тщедушное тело первого его противника насквозь, встретив мало сопротивления, и устремилась к Кэлосу, сохранив убийственную силу.

Кэлос не успел отреагировать, это импланты распознали угрозу, отличили смертоносный кусок металла от самоцветов, некогда практически изрешетивших его тело. Пуля прижалась к одежде безобидным куском металла, и Кэлос просто стряхнул её, выбив оружие из рук противника перед тем, как он успел сделать другой выстрел.

* * *

Бортовой компьютер был повреждён при приземлении — Кэлос не стал тратить время на попытку восстановления. Вся техника на этой планете была слишком хрупкой, и вычислительная машина не была исключением. Его противники были без сознания или мертвы — это не имело значения. Они больше не пытались убить его, а если бы и попытались — это ничего бы не изменило.

Кэлос выпрыгнул из покорёженной кабины бомбардировщика и, не оглядываясь, пошёл прочь — из-под шагов поднимался пепел, воздух от этого казался чёрным, смердело горелой плотью...

Город, медленно выраставший на горизонте, тоже был неприятным — возможно поэтому Кэлос туда не торопился — его Алойи вряд ли понравилось такое место, но…

Мимо него странными черепахами пропылили два бронетранспортёра. Кэлос буквально почувствовал на себе удивлённый взгляд тех, кто находился внутри, когда эти машины замедлили ход. Это чувство — направленного на него заинтересованного взгляда — не покидало Кэлоса весь оставшийся до города путь. Он сутулился и поводил плечами, пытаясь сбросить с себя это ощущение, но оно с каждым шагом становилось всё более осязаемым: Кэлос слышал шум лёгких двигателей над головой.

Находящийся на осадном положении город показался ему удивительно открытым — впрочем, он не был уверен, кому он принадлежал: победителям или побеждённым в недавней схватке. Кэлос легко перепрыгнул загородившего ему дорогу бетонного «ежа» и последовал узкой улицей. Дома вокруг него не были высокими, но полное отсутствие окон на первых этажах и узкие бойницы на остальных создавали ощущение сжимавшегося вокруг каменного колодца. Неба Кэлос не видел, пыль клубилась под ногами: смесь человеческих нечистот и обвалившейся со стен штукатурки.

Импланты сигнализировали об опасности. Кэлос был согласен с их выводами, но шёл вперёд по извилистым улочкам — они не отличались разнообразием — пока не достиг показавшегося ему тупиковым здания. Перед ним был сложенный из серого пористого камня портик, потолок которого поддерживали четыре трёхгранные колонны, а за ним возвышалась серая громада, которую Кэлос не мог охватить взглядом.

Он решил обойти строение — импланты подсказывали, что оно не заканчивает город, а является его центром. Город был практически безлюден — редкие встречные останавливались, удивлённо оглядывали слишком рослого по их меркам незнакомца и продолжали свой путь. Кэлос привык к такому поведению и не насторожился, когда двое горожан поравнялись с ним со спины. Дуло пистолета ткнулось под лопатку — и импланты едва не оглушили его запоздалым предупреждением.

— Ты тот, кто свалил бомбардиров Гроххов голыми руками? — произнёс стоявший позади него человек, коверкая всеобщий язык ужасным акцентом.

— Я пойду с тобой, куда скажешь. Убери оружие, — Кэлос пытался справиться с гудением в голове.

— Далеко идти не придётся, — в голосе едва достававшего макушкой Кэлосу до плеча противника слышалась усмешка и явное превосходство.

Кэлос, мысленно борясь с готовыми к действию имплантами, вошёл в указанную дверь. За дверью оказался узкий коридор — будто пробитый сквозь камень, а не сложенный из него — тёмный настолько, что даже развитый зрительный аппарат не сразу позволил Кэлосу различить, где он заканчивается.

Импланты подсказали Кэлосу воспользоваться преимуществом и расправиться с противниками за спиной, но он этого не сделал. Тёмный коридор сменился более светлым и широким, и Кэлоса сбили с ног.

Кэлос сделал глубокий вдох — накинутый на голову плотный мешок на мгновение пресёк дыхание — и тут же выдохнул: его нагнули, должно быть, вдвоём, заломили руки, а третий сквозь мешок вцепился в волосы. Импланты оценили ситуацию — длительное заключение, возможно, пытки. Последовав их предостережению, Кэлос рванулся, но было поздно: коридоры было извилистыми, план здания неизвестным, а пути к отступлению — перекрыты. В конце концов, это не имело значения, он пришёл сюда, чтобы узнать об Алойи, и те, кто будут пытать его, не пропустили бы и её.

Кэлос вынужден был ускорить шаг, его тюремщики спешили — пол под ногой был неровный, Кэлос запинался, и они протаскивали его под руки. Это было унизительно и немного больно — недостаточно, чтобы привести Кэлоса в ярость. Тюремщики остановились — его поставили на колени и удерживали в таком положении, опираясь на плечи.

— Тот самый? — эти произнесённые вполголоса слова, отразившись от стен, помогли Кэлосу немного сориентироваться — помещение, в котором он находился, было достаточно просторным.

— Он самый! — ответил один из тюремщиков, а другой добавил:

— Здоровый, едва скрутили.

— Что здоровый — сам вижу, а вот тот или нет — мешок с головы сними!

Мешок с головы Кэлоса был сорван, и в следующее мгновение давление на плечи усилилось. Кэлос с посторонней помощью поднял голову и огляделся, он находился в помещении, все стены которого занимали световые панели — на одной из них как раз проигрывался его недавний бой с бомбардировщиком, снятый сверху.

— Ты кто такой? — немолодой мужчина, в его чертах которого характерная для всех жителей этой планеты худоба сменилась делавшей его похожим на земноводное полнотой, привык отдавать приказы.

Кэлос повёл плечами, пытаясь смахнуть практически наседавших на него тюремщиков, — происходящее на световых панелях его заинтересовало:

— Как вы получаете такие подробные карты местности? Как вы решили проблему слежки? — импланты советовали ему быть максимально корректным — его тюремщики отлетели к дверному проёму и теперь пытались найти каждый себя в общей мешанине рук и ног.

— Здесь я задаю вопросы! — их начальник был явно смущен поведением пленного, но всё ещё мнил преимущество на своей стороне.

Кэлос подошёл к панелям и пытался определить способ, которым они управляются. Панели не отреагировали на прикосновение, а расплывшийся, низкорослый «генерал» дрожащими руками справился с кобурой у себя на боку и вытащил пистолет. Кэлос был вынужден отвлечься от контакта с объёмными картами местности, на которых разноцветные флажки маркировали то, в чём он подозревал живую силу. Быстрым движением он перехватил руку толстяка за запястье, придал тому ускорение, перевернув вокруг собственной оси в горизонтальной плоскости, и впечатал расплывшейся мордой в расположенную под панелями стойку.

— Тревога!

Кэлос надавил ладонью на щеку того, кого он про себя называл генералом, и его командный голос сменился повизгиванием.

— Объясни, как это работает? — Кэлос немного ослабил хватку, чтобы «генерал» мог говорить, но не дождался ответа. — Что это за точки? — Кэлос перехватил «генерала» за шкирку, поднял и прижал щекой к световой панели.

— Это люди, — простонал толстяк, перебирая руками в напрасной попытке оказать сопротивление. — Все чипированы, и с каждого чипа идёт сигнал.

— Отлично! — Кэлос был доволен ответом, но его противник этого не понял. — Я пришёл за девочкой. Если бы она прошла сквозь врата и попала на эту планету, вы же не пропустили бы её?

— Никто не пройдёт незамеченным, даже не чипированный — спутники оснащены системами теплового зрения.

— Тогда где она?! — Кэлос внезапно перешёл на крик. Импланты в его теле разгоняли кровь и впрыскивали адреналин, заставляя его чувствовать опасность. — Покажи мне её! Найди!

«Генерал» ответил ему испуганным постанываем и попытался вывернуться из захвата, а в спину Кэлоса ткнулось дуло пистолета.

— Не убивать его, он нужен для опытов!

— Опыты на мне решил ставить?! — Кэлос твёрдо уверовал в скорую встречу с Алойи, и паника, которую так пытались вызвать импланты, только помогала ему — теперь он был в ярости.

Кэлос отпустил «генерала» и сделал шаг в сторону быстрее, чем смогли среагировать его подчинённые. Выстрел прозвучал, пороховые газы ожгли локоть, но Кэлос этого не почувствовал — он сожалел только о разбитой световой панели, которая теперь сочилась какой-то синеватой жидкостью. Следующим движением Кэлос ударил ребром ладони в голову стрелявшего и оттолкнул второго ударом ноги в грудь: противники были смяты, точно бумажные, и только мерзкий звук ломаемых костей и рвущихся сухожилий напоминал о том, что они были людьми.

— Не пытайтесь победить его! Готовьте сонный газ.

После этого приказа «генерала» оставшиеся в помещении бойцы сбежали — Кэлос схватил противника за грудки и поднял над полом:

— Где Алойи? Где моя девочка? — выкрикивая в рожу мерзкого толстяка эти вопросы, Кэлос был практически счастлив. Он считал, что от Алойи его отделяет несколько стен из серого пористого камня, и, если потребуется, он превратит эти стены в песок голыми руками.

— Женщина? Ты ищешь женщину? — испуганный до смерти «генерал» был готов к сотрудничеству. — Мы держим женщин отдельно…

— Веди! — Кэлос прорычал это слово, показав клыки, и подтолкнул толстяка к выходу из помещения.

«Генерал» испуганно семенил по коридору перед Кэлосом, который чувствовал в себе силы, чтобы уничтожить любого, кто появится у него на пути. Тех, кого постигла эта участь, Кэлос не считал и не жалел. Через несколько проходов по извилистым коридорам «генерал» замер перед металлической дверью с небольшим окном, и Кэлос рыкнул:

— Открывай!

«Генерал» приложил руку к двери и вызвал голографическое меню, его полные пальцы чертили в воздухе какие-то затейливые кривые — дверь ушла в потолок, и Кэлосу пришлось согнуться пополам, чтобы войти внутрь. Его встретила наполненная жужжанием вентиляционных приборов тишина, ровные ряды продолговатых ванн, закрытых слегка запотевшими стеклянными колпаками. Кэлос уставился непонимающим взглядом в лицо своего спутника.

— Женщины здесь… — прошептал тот едва слышно.

В следующее мгновение Кэлос, позабыв обо всём, бегал между инкубаторами, силясь разглядеть под крышкой знакомое лицо. Импланты в его теле надрывались от предостережений, но Кэлос не заметил бы сейчас, даже если бы его попытались застрелить в упор. От вида обнажённых беременных тел его мутило, а каждый взгляд под полупрозрачный колпак как будто отнимал часть жизни — миновав несколько первых, он почувствовал слабость в ногах, а потом уже падал и ложился на крышку сверху, вглядываясь в отрешенные бледные лица. Алойи среди них не было. Определив это, Кэлос вернулся взглядом туда, где оставил пленённого «генерала», но не обнаружил того.

— Уроды! — Кэлос воздел голову к потолку и заорал.

Крик и последовавший за ним новый впрыск адреналина придали ему сил. Он подбежал к фосфоресцировавшей в полутьме небольшой световой панели и попытался активировать её, повторяя движения «генерала», а, когда это не удалось, ударил в поверхность стены кулаком. Стена ответила на удар гудением и вибрацией, и Кэлос, заставив себя успокоиться, ощупал поверхность — она была гладкой и казалась монолитной плитой за исключением встроенной в неё световой панели, в непосредственной близости от которой пальцы Кэлоса провалились в углубление. Кэлос подцепил рубильник и выжал его до отказа — светопреставление началось с едва не выдавившего перепонки звука (он был коротким); из вентиляционных отверстий поплыл беловатый туман и растаял, крышки инкубаторов синхронно поднялись, а дверь ушла в потолок.

— Где вы держите других женщин? Сколько таких…

Кэлос выкрикивал вопрос за вопросом, не ожидая ответа, — каждый попавшийся ему на пути был уничтожен раньше, чем успевал поднять оружие. Противников становилось больше, Кэлос впал в боевое безумие.

* * *

Кэлос задыхался, даже для его сердца это было чересчур, — он отчаянно пытался выбраться из очередного узкого коридора. В помешательстве ему казалось, что стены осыпаются, заваливая его глиной. В действительности стены стояли непоколебимо, но «глина» существовала — мешанина из мёртвых человеческих тел. Кэлос мял ногами это месиво, но новые противники бросались на него, погребая под собой. Отчаянным усилием Кэлос вырвался — черные коридоры сходились к возвышению с пустой аркой из того же серого пористого камня, что и всё здание: это был тупик. Кэлос залез на постамент в надежде на передышку, но человеческая мерзость не заканчивалась и не оставляла его — подгоняемые визгом упитанных генералов, худосочные солдаты лезли из тёмных коридоров, не гнушаясь ступать по трупам своих товарищей.

— Не дайте ему сбежать!

Кэлос отстреливался и выкрикивал проклятия пополам с мольбой:

— Где Алойи? Что вы сделали с ней? — пока были патроны.

Потом он бросил оружие и медленно отступал к арке, ожидая пленения, — импланты были правы в своих прогнозах и защищали его, как могли — пока этот мир не исчез. Кэлос с трудом осознал вход во Врата и не был рад ему — он падал сквозь ничто, отчаянно перебирая руками и ногами в попытке вернуться, то проклиная, то умоляя Тень.

Кэлос обнаружил себя лежащим под голубым небом на узкой кромке берега перед величественно уходящим в небо сосновым лесом, море катило бирюзовые волны с нежными барашками белой пены к его ногам. Кэлос не мог подняться, но и лежать не мог — сладкий воздух давил ему на грудь. Он перевернулся на живот, поднялся на четвереньки и закричал, отчаянно колотя кулаками в поверхность песка. Кэлос заходился криком, роняя мокроту, пока поднятый им с поверхности ошмёток утрамбованного песка, залетев в рот, не пресёк дыхание, заставив откашливаться и отплёвываться; потом он улёгся на влажный песок, свернулся калачиком и, глотая слёзы, наблюдал торжественный закат — импланты не обнаружили опасности и погрузили его в сон.

Кэлос очнулся от звука, который не мог принадлежать живой природе, — это было пощелкивание, потрескивание и гудение силового поля — открыл глаза и огляделся. Судя по тому, что импланты не разбудили его, опасности в этом звуке не было. Над собой вместо идеально голубого неба Кэлос обнаружил сходящиеся к небольшому круглому окну в потолке стены, созерцанием которых он занимался, когда в область его зрения вплыло свежее девичье лицо.

— Ты не так уж серьёзно ранен, чтобы не суметь добраться до города, и, надеюсь, не настолько глуп, чтобы улечься спать на берегу перед приливом, — произносившая эту отповедь вместо приветствия девушка казалась искренне раздосадованной его состоянием. — Тебя унесло бы в море, если бы я не вытащила.

Кэлос оглядел спасительницу — она была идеально красива: тонкая, хрупкая фигурка, напоминавшая выточенную из кости статуэтку, которыми он заглядывался дома; бледная кожа; детское личико в обрамлении чёрных кос; тяжёлый взгляд огромных миндалевидных глаз, тёмные зрачки в которых горели, как угли; тонкий нос, высокие скулы и пухлые алые губы.

— Как ты дотащила меня сюда? — спросил Кэлос первое, что пришло ему в голову.

— По воздуху, — девушка была искренне удивлена вопросом о том, что считала саморазумеющимся.

— Ты умеешь летать? — Кэлос заранее устал удивляться и потому сохранил равнодушное выражение лица.

— Я скольжу вдоль воздушного потока. Тёплый воздух поднимается вверх, в горы, и поддерживает меня. Почему ты этого не знаешь?

Логичный вопрос почему-то задел Кэлоса:

— Почему ты рассказываешь это мне? Я могу оказаться твоим врагом.

— У нас нет врагов, — ответ девушки был искренним и показался Кэлосу наивным. Он усмехнулся:

— Вы такие сильные или бедные?

— Сильные, — девушка, ничуть не стушевавшись, ответила уверенно и четко.

— По тому, как ты живёшь, этого не скажешь, — возразил ей Кэлос.

— Здесь так живут только такие, как я.

— Ладно, — Кэлос окончательно потерял интерес к происходящему. — Как, по-твоему, я ранен? — он попытался оглядеть себя, девушка помогла ему сесть на кровати и тут же поднесла чашку с питьём. Кэлос хотел пить и быстро осушил сосуд — питьё оказалось вязким и приторно сладким.

— Ты весь изранен и сильно истощён.

Кэлос был недоволен неожиданно подсунутым лекарством и отбросил накрывавшую его простыню — он оказался практически полностью обёрнут в бинты.

— Я не ранен. Для меня это не раны, — Кэлос был раздосадован участием девушки. — Поняла?!

— Я вытащила тебя из воды, не позволила захлебнуться, принесла сюда, перевязала и накормила. Как только тебе станет немного лучше — уходи. Мне нельзя жить с мужчиной.

— В чем твоя исключительность? — Кэлос не удержался от иронии, заметил одежду на спинке стула и спустил ноги с постели.

Девушка хранила молчание, пока он одевался:

— Я думала, ты спросишь меня, где твои лохмотья.

— Я благодарен тебе за новую одежду, — с этими словами Кэлос поднялся и оглядел помещение — задерживаться он не собирался, Алойи здесь не было.

Постройка, в которой он находился, свидетельствовала о том, что живущие на этой планете люди ещё не преодолели в своём развитии период средневековья, а значит, были лёгкой добычей в галактике.

— Всё-таки бедные, — произнёс Кэлос, подвязывая просторные холщовые штаны обычным вервием на поясе. К штанам полагалась длинная туника, украшенная по вороту и подолу вышивкой, и плат на голову. Кэлос нацепил сандалии и, согнувшись, оттолкнул тяжелую, невысокую дверь. То, что предстало его глазам за порогом, заставило его открыть рот от удивления.

Кэлос стоял на вершине плоского, далеко уходящего вниз холма — на его склонах расположился оживлённый город. Здания лишь отдалённо напоминали каменную ступу, из которой он только что вышел: также башнями, сужаясь к середине и расширяясь к крыше, они поднимались к небу. Башни были сложены из разноцветного хрусталя, отражали гранями свет звезды. Кэлос подошёл к краю плоской площадки, но даже отсюда не мог разглядеть подножия холма. Башни были опоясаны по спирали кованными лестницами — то тут, то там Кэлос видел поднимающихся на верхние этажи аборигенов. На крышах башен росла трава, тонкими ручейками сбегала по водостокам влага, вливаясь в изрезавшие склон холма реки. Кэлос наблюдал картины благополучия и процветания: крыши башен служили местным площадкой для развлечений, чинных чаепитий, беспечных разговоров.

Он оглянулся на оставшуюся за его спиной каменную ступу и, убедившись в том, что принявшая участие в его жизни девушка не выразила желание за ним последовать, спустился в город. Под ногой зашуршала мелкая галька — город был разделён террасами на уровни, что позволяло не чувствовать наклон, под которым уходила поверхность. Кэлос оглядывался по сторонам — улицы были почти любовно прибраны — и если он правильно понял логику Тени, то Врата в этом мире, из которого никто не хотел уходить, должны были находиться в месте наибольшего скопления народа. Впрочем, Кэлос не спешил: в поисках Алойи или способа вернуться в тот ужасный мир он сперва должен был найти хранилище информации и вступить в контакт с местными.

Кэлос шёл по жилым кварталам, и только воспитанная в нём с детства нелюдимость мешала ему последовать выбранному плану. Аборигены чинно прогуливались с семьями между башнями из хрусталя; некоторые спешили — занятого созерцанием окрестностей Кэлоса несколько раз толкнули, но ни разу не заметили. Кэлос впервые был охвачен любопытством — он хотел прикасаться к незнакомым прежде поверхностям, узнать, как устроен быт этих людей, войти в их дома, и именно он первым заметил то, что отличает его от прохожих — все они носили тяжёлые золотые украшения: витые подковообразные ожерелья с фигурками животных на свободных концах, широкие ажурные браслеты и поножи. Наконец он выбрал для разговора семейную пару с маленьким ребёнком и направился к ним, когда мальчонка на его глазах подпрыгнул, соединил вместе украшенные браслетами запястья и с усилием развёл руки в стороны. Кэлос с трудом различил поблёскивающее теперь перед мальчиком силовое поле. Расшалившийся ребёнок улёгся грудью на полупрозрачный щит и взмыл в воздух. Мужчина что-то со смехом сказал жене и повторил действия за сыном.

— Где у вас выдают такие же? — Кэлос подошёл к следившей взглядом за удаляющимися в небо сыном и мужем женщине и указал на украшения — она вздрогнула и отстранилась при виде незнакомца.

— Это фамильные драгоценности. Мой дед выковал их для меня собственноручно.

Женщина оказалась столь же наивной, как и первая встреченная им в этом мире:

— А где у вас кузня? — Кэлос поспешил задать вопрос, прежде чем его собеседница не задала свой, который мог бы поставить его в тупик, и получил исчерпывающие указания.

Он едва ли мог пропустить мощёную гладким камнем площадь с единственным зданием посередине — огромной каменной ступой.

Кэлос напрасно ждал, что кузня будет охраняться — огромные, в два человеческих роста, ворота были распахнуты настежь, внутри кипела работа.

— Слушай, помоги!

Кэлоса догнал рабочий с тележкой, передал это средство труда, указал направление и исчез за воротами. Кэлос разглядывал лежащую в тележке шихту — это были почти правильной формы кубики светлого металла. Кэлос последовал указанному направлению и загрузил шихту в зёв печи.

— Опять загрузчик сломался, — пробегавший мимо рабочий прокомментировал действия Кэлоса и продолжил свой путь.

— Эй, послушай, где… — Кэлос собирался задать вопрос, но вовремя осёкся.

Он находился на возвышении, видел всё и не нуждался в помощи местных, которые могли что-то заподозрить о нём, учитывая его вопиющую неосведомлённость. К потолку поднимался жар от открывшей свой зёв огромной печи, две другие были плотно закрыты массивными крышками и почти не отдавали тепла.

— Эй, не мешайся тут!

Кэлоса окликнули, и он вынужден был отступить. Двое мужчин открыли крышку крайней левой печи и опрокинули в держателях — расплавленный металл потёк в углубления отливки. Кэлос никогда не видел столько золота — он рванулся вниз к отливкам и успел разглядеть, как тот же блеск отразился в глазах стоявших рядом с ним рабочих. Гипнотическое, вместе с молоком матери впитанное чувство. Кэлос усилием воли поборол его.

— Что ты будешь делать дальше?

Тот, к кому обращался Кэлос, беззлобно усмехнулся:

— Новенький? — взял щипцами едва застывший золотой пруток и охладил его. — Ты же знаешь, что золото — универсальное вместилище, не вступает в реакции, не проницаемо для внешних полей и излучателей, вот и мимикрон работает только в золотой оболочке. Нет, ты представь: надо генерировать сигнал, модулированный сердцебиением и сигналами центральной нервной системы, а вокруг тебя тысяча сердец бьётся и тысяча людей думает. — Собеседник Кэлоса оказался словоохотлив. — Я сделаю корпус из золота, а уж мимикрон — его настройка и калибровка — это дело индивидуальное. Обычно мальчиков приучают к мимикрону и генерируемому им полю лет с шести.

— У вас все носят это? Но почему, — Кэлос окинул взглядом помещение и суетящихся вокруг людей, — так организовано производство?

— Что ты имеешь в виду?

— Ремесленное, — Кэлос не хотел обидеть своего собеседника, но реакция оказалась ещё более бурной, чем он ожидал.

— Ремесленное?! Ты находишься в священной кузне, а каждый генератор стоит человеческой жизни. Это священнодействие! Искусство, если хочешь. Экспорт генераторов единичен, а оружие производят там, где не живут, и прежде чем идти туда, надо обзавестись генератором. Ты где оставил свой, кстати?

Кэлосу повезло, его собеседник был занят делом и не ждал ответа на вопрос — в следующее мгновение золотой пруток вспыхнул искрами под ударом молотка. Кэлос поднялся обратно к печам и наблюдал «священнодействие» по загрузке шихты в третью печь. Это было красиво: металл медленно двигался по кругу, закручивался водоворотом, меняя на глазах оттенки, твёрдые фракции драгоценными камнями поблёскивали в расплаве — рабочие тоже загляделись и не торопились закрыть крышку.

— Иди за девой. Скоро ночь, и это будет особенно красиво, — произнёс один из них.

Кэлос не придал значения этим словам, возникающие в расплаве вихри действовали на него гипнотически, он потерялся в воображении, которое стремилось сравнить движение плавящегося металла с морским прибоем…

— Новенький, не заглядывайся! Нельзя допускать нервного контакта с плавящимся мимикроном.

Кэлоса окликнули и взяли за локоть:

— Новенький, иди-ка лучше на улицу, поднимайся на крышу, сверху наблюдать будет интереснее.

Кэлосу не хотелось уходить из кузни, так же как и привлекать к себе внимание непослушанием. Он спустился по лестнице вниз, ещё раз подошёл к занятому ковкой кузнецу. Рабочие завершали дела, ожидая какого-то развлечения, собирались по двое-трое, переговаривались. Кэлос почувствовал на себе заинтересованные взгляды, шепоток за спиной и вышел на улицу.

Снаружи спустились сумерки. Лестница, опоясывающая кузню, была каменной с кованными перилами — Кэлос любовался переплетениями металлических линий ровно до тех пор, пока не осознал, что на небольшой площадке, которая позволяла наблюдать за расплавом с крыши, у него будет компания.

— Вы один из рабочих?

— Они в действительности приготовят сегодня новую заварку?

— Деву уже привели?

Трое молодых парней, страстно желавших зрелища, показались Кэлосу ненормальными: слишком худые по местным меркам они, как и он, были лишены украшений, выглядели взволнованно и странно пахли. В ответ на все их вопросы Кэлос пожал плечами и оперся локтями на ограждавшие открытую в небо крышу перила.

— Они привели деву! — стоявший рядом с Кэлосом парень сорвался на визг, заставив его перевести взгляд с циркулирующего в печи расплава: в проёме ворот появилась тонкая девичья фигурка, и Кэлос узнал в ней спасшую его девушку. Даже издали было заметно, как она дрожит.

— Раздень её! — этот крик заставил Кэлоса вздрогнуть уже самого.

— Зачем это? — спросил он своего соседа, но в свою очередь не получил ответа — на лице выпучившего глаза от нетерпения парня блуждала полусумасшедшая улыбка.

Вряд ли те, кто находились внизу, расслышали крик — они даже не подняли головы, но двое подошли к девушке. Она вскрикнула, когда мужчины запустили руки за ворот её платья и одновременно рванули грубую холстину в стороны. С мерзким звуком лопнули нити, платье разорвалось, и девушка инстинктивно прикрыла грудь руками.

Соседи Кэлоса свесились с перил, а Кэлос напрасно старался вызнать у них, что происходит.

Девушка сделала глубокий вдох и обреченно опустила руки — полностью обнажённая сделала шаг и через несколько мгновений уже поднималась по лестнице, приближаясь к Кэлосу и рассматривавшим её наготу, едва не роняя слюни, парням.

— Она идеальна! — выдохнул один из них, и Кэлос выкрикнул, обращаясь к девушке:

— Что ты делаешь?!

Девушка подняла голову, посмотрела ему в лицо и сделала шаг к краю платформы, за которой в открытой печи циркулировал расплав.

— Что ты творишь?! — закричал Кэлос. Он напрасно пытался пробудить импланты в своём теле — они не могли распознать опасность: оборотная сторона этого прекрасного мира была недоступна для искусственного интеллекта.

Девушка занесла ногу, чтобы сделать шаг к смерти — и Кэлос прыгнул.

Прыжок был неудачным, Кэлос сбил девушку с ног, протащил над печью, упал коленями на край и зачерпнул ступнями расплав. Боль была нестерпимой — плоть горела, а мозг отказывался отключаться. Кэлос сверзился с огромной высоты на каменный пол — последним, что он запомнил, был плач лежащей у него в объятиях девушки.