Попаданка в сапоги (гет)

Эта история произошла в незапамятные стародавние времена, поистерлась на уголках и стала былью, быль поистаскалась и превратилась в легенду, а легенда нажила жизненных косяков и возрастных изменений и сделалась предметом изучения археологов и физиков-ядерщиков. И многое было забыто, да и слава Мерлиновым подштанникам.

В общем, жила-была некая Маша Ариэль Зуботычкина, ученица третьего класса МОУ СОШ за номером три шестерки. Маша Ариэль была звездой парада и главной героиней светской хроники в своем родном городке. Материться она научилась еще в колыбели, да так, что дед по отцу — командир дивизии, кстати, — краснел, затыкал уши и нервно курил махорку, но это было не самым значимым ее талантом. Еще она умела играть на тромбоне, вышивать крестиком, танцевать пиброх голышом и гнула голыми руками водосточные трубы. Наследственный алкоголизм в сочетании с рьяным табакокурением не мешал Маше учиться на одни пятерки и красиво петь, но завистливые учителки предпенсионного возраста семь с половиной раз оставляли нашу героиню на второй год, поэтому она так и не закончила школу, хотя успела экстерном закончить Сорбонну с Гарвардом. Правда, про это Маша Ариэль никому не сказала, потому что была очень скромна и для пущей конспирации притворялась гопником.

У Маши Ариэли были вагон и маленькая кибитка сверхспособностей, в числе которых числились пирокинез, словесный понос, чревовещание, третий разряд боевого мага по версии журнала «Инквизиция сегодня», а также способности суккуба и инкуба в одной тарелке. И эти две последних регулярно доставляли ей массу проблем и неприятностей, а местной газетенке «Желтая Жмеринка» — неиссякаемый поток шкворчащих сенсаций.

В описываемый нами день Маша Ариэль задумчиво брела по усыпанной желтыми листьями и собачьими кучками аллее. Она смотрела себе под ноги и путалась шпильками в длинных полах плаща, отобранного у местного эксгибициониста дяди Федора. Не подумайте, Маша была приличной девушкой и не выходила на улицу без куртки, стрингов и мини юбки, но сегодня у неё выдался архихреновый день. Началось все с того, что машин папа, слесарь-сантехник Алексей Кабанов, получил утром какую-то смску на свою дряхлую замотанную скотчем Нокию и тут же бочком стал протискиваться в сортир. Машина мама, вечно подозревавшая мужа в измене, наркомании и принадлежности к ку-клукс-клану, путем применения насилия отобрала балалайку и прочла смс. Тут-то и выяснилось, что никакой это был не папа, а секретный британский спецагент Алекс Кабанофф — почти Джеймс Бонд, только рыжий, тридцать лет спасавший в Жмеринке мир под тройным перекрытием от скучающих инопланетян и межпланетного триппера, и теперь ему пора было срочно лететь на задание.

Напутствуемый Машиным басовым ревом и залихватским матом супруги, Алекс Кабанофф вылетел вон из окна, Жмеринки и Советского Союза, и телепатия с интуицией подсказали Маше Ариэль, что в родную хрущевку он больше не вернется. А еще — что в вентиляционной шахте спрятана валюта как минимум трех заморских государств. Увидев валюту в пакете «Марианна», мама Маши Ариэль прослезилась и созналась, что она тоже никакая не мама, а пленный наполеоновский солдат Клодамир, и при всей своей любви к Маше остаться с ней никак не может, потому что давно мечтает вернуться в родную ла бела Франсе, да вот все как-то недосуг было. Маша Ариэль тоже прослезилась, но стамеску все же опустила, и Клодамир покинул хрущевку вслед за Алексом, сжимая в руках пакет «Марианна». Так Маша осталась одинокой шестнадцатилетней наследницей дедовой хрущевки и соломенной сироткой при живых непутевых родителях.

Но в задумчивость ее ввело вовсе не это. Аллея кончилась киоском с шаурмой. Покопавшись в кармане эксгибиционистского плаща, Маша Ариэль обнаружила там валидол, вышитый платок с надписью «Я вас любил, любовь еще, быть может…» и сто помятых, но еще не деноминированных рублей. Купив себе пожрать, Маша Ариэль плюхнулась на спинку заляпанной грязью скамейки и стала вспоминать о своей главной беде.

Дело было в том, что способности инкуба с суккубом периодически выходили из-под Машиного контроля и выстреливали прицелом с колена в какого-нибудь ни в чем не повинного человека. Первый раз это оказался крестьянин Никодим, приехавший в Жмеринку подивиться на шестисотые Мерседесы. Несчастная Маша Ариэль, встряхнув фиолетовыми волосами до колен в серо-буро-желтую крапинку — у нее в роду были волшебные пони — сбежала от него к бабушке в Серпухов, и Никодим, поплакав, уехал домой к супруге и детям.

Второй жертвой Машиной феерической прелести стал небезызвестный Люциус Малфой, приехавший в Жмеринку отбывать наказание за сношения с Волдемортом и Беллатрисой, потому что в Жмеринке было куда хуже, чем в Азкабане, а дементоры и вообще на каждом шагу парами разгуливали. Люциус долго тосковал, горевал и пил горькую в комнатушке студенческого клоповника, куда Бруствер его поселил под видом английской скрипачки, приехавшей учиться по обмену, но однажды в грозу Маша Ариэль упала в лужу у него под окном.

Едва утонченного слуха потомственного заморского дворянина коснулся Машин трехэтажный мат, как он почувствовал вулканическую страсть и влюбился в Машу, как пятнадцатилетний юнец, и его тут же прокляли все, кто шипперил его с Гермионой и Хагридом. Но Люциуса это не трогало. Любовь сделала его терпимым, хромым, слепым на один глаз и слегка прибабахнутым, и, не теряя надежды, он послал в Англию сову с бумагами на развод, а сам принялся добиваться нашей Маши. Маша Ариэль, поняв, что от Люциуса ссаными тряпками не отмахнешься — дворянин таки, а не крестьянин с мозолями на заднице в третьем поколении — созналась Люциусу, что она вампир и оборотень, но может бывать на солнце из-за невероятного самоконтроля, а людей жрет исключительно на Новый год и Восьмое марта. Но Люциусу было пофиг — его не смущали ни клыки, ни запах псины, ни даже калированные блохи, и он снова и снова настойчиво предлагал Маше Ариэль руку, сердце и счет в Гринготтсе. Однако Маша не любила блондинов, и Люцу пришлось катить в родные пенаты несолоно хлебавши. Впрочем, Нарцисса с ним все равно развелась и вышла замуж за портрет директора Снейпа в Хогвартсе.

Маша, позабыв о Малфое, некоторое время прожила спокойно — ровно до того дня, о котором я битый час пытаюсь связно рассказать, но нифига у меня не получается. Так вот, она была фанаткой корейской попсы и сходила с ума по Чимину, Чонгуку и хе из свинины. Утром после отбытия родителей из хрущевки Маша, накрасив лазоревый глаз, принялась красить изумрудно-зеленый, стрельнула ресницами в портреты кумиров и задела залпом стоящее рядом фото Джастина Бибера.

Рентгеновские лучи ее обаяния пронзили временной континуум и, преодолев завесу кучевых облаков, шарахнули прямо по башке сначала Чимину, потом Чонгуку, а потом и Биберу, принимавшему в Токио вечерний послеконцертный душ, и по дороге обратно купили в супермаркете немного хе на распродаже. Все трое немедленно — хе исключим из списка — прониклись страстью к возникшему у них в сознаниях образу Маши Ариэль и отправились в Жмеринку первым же рейсом. Уже на борту произошла массовая драка трех молодежных кумиров, продолжившаяся в салоне такси — таксовала в Жмеринке одна только старая Волга — и имевшая кульминацию возле ворот Машиной школы.

Все, конечно, сперва подумали, что это очередной передел рынка, и вмешиваться в драку не стали, но мимо ехали гопники на разборку, и Бибер по несчастной случайности отломил значок Жигулей от их служебного транспорта. Растерянные и расстроенные, громилы выстроились вокруг поврежденной машины, и вскоре всю компанию погрузили в милицейский бобик. А Маша, оставшись без поклонников, впала в транс и под свист и улюлюканье одноклассниц, страшно завидовавших ее третьему размеру, побрела гулять по аллее и есть шаурму.

Когда шаурма была съедена, Маша Ариэль задрала повыше голову, ловя накрашенными и накачанными губами капли кислотного дождя, но не рассчитала силы своих сверхспособностей. От ее необыкновенной красоты в небе возник разряд электричества небывалой мощности и долбанул Маше Ариэль прямо по кумполу, да так, что она тут же вырубилась, как все окрестные трансформаторы. Мир окутала непроницаемая тьма, в которой вяло кружило письмо, приглашавшее Машу Ариэль учиться в Хогвартс сразу на все факультеты.