Bad to the bone (джен)

Погрузившись в этот калейдоскоп событий, Кастор не заметил, как наступил конец осени, а вместе с ним и их с Офелией шестнадцатые именины.

В эту ночь они всегда не спали и ждали заветного часа, чтобы обменяться значимыми подарками. И эту традицию не изменило ни расстояние, ни ссоры. Офелия постучалась в его комнату в тот самый момент, как стрелка часов показала десять минут первого.

Она с улыбкой вытянула вперед левую руку с аккуратным серебряным браслетом, состоящим из звеньев с гравировкой. Кастор вытянул свою, наблюдая за тем, как соприкасаясь, еле слышно щелкали звенья.

Эти браслеты с запозданием подарил им на восьмые именины отец немногим позже рокового сочельника. Браслеты были абсолютно идентичными, кроме того, что на одном из самых длинных звеньев каждого из них было выгравировано имя владельца и слово «Удача». Так «Удача» стала первым элементом их истории, а сам браслет с тех пор ещё сильнее связал близнецов Марлоу между собой. Чуть позже Кастор и Фели обменялись первыми звеньями с самыми заветными пожеланиями: к «Удаче» Кастора присоединилось «Мужество» — благодарность сестры за его самоотверженность; а Офелия получила звено с гравировкой «Отвага» — за силу духа и решимость.

Никакое расстояние не способно было разделить их в этот день. Они ждали сову с важной посылкой и мысленно были рядом, несмотря на то, что в течение многих лет жили и учились в разных странах.

На их браслетах было уже девять значимых звеньев, посмотрев на которые каждый мог рассказать о чем-то очень важном и личном. Так, на девятые именины Кастор получил звено «Терпение» — необходимое ему во взаимоотношениях с отцом; на одиннадцатые именины Офелия приобрела «Честность» — то, что было необходимо ей, чтобы рассказать отцу, что она твердо решила учиться в Шармбатоне. «Настойчивостью» одарила сестра Кастора в двенадцать лет, как напоминание о том, что он всегда добьется своей цели — места в факультетской команде. Звено Офелии на тринадцатые именины раскрыло свою сущность лишь спустя полгода, «Сила» была необходима ей, чтобы пережить смерть матери, возвращение в Британию и перевод в другую школу. В пятнадцатый день рождения Кастор получил звено с гравировкой «Любовь», и та настигла его внезапно, словно яркий огненный мотылек. И он горел взаимной любовью, не замечая ничего вокруг…

Офелия обняла Кастора так крепко, как только могла, будто боялась потерять. Непрошеные слезы выступили в уголках глаз, но она тут же смахнула их, не желая окрашивать грустью самый счастливый и радостный день в их жизни.

Они обменялись небольшими коробочками с десятыми звеньями. Кастор провел подушечкой пальца по гладкому металлу, замирая на гравировке «Мудрость». Он мысленно улыбнулся чуткости Офелии, которая вновь пожелала ему самое необходимое. Сам он подарил Офелии «Мягкость» — черта, которой порой не хватало его уверенной и амбициозной сестре.

— С днем рождения, Кастор, — едва слышно проговорила она, взглянув на часы.

Час четырнадцать.

— С днем рождения, Фели.

Так начался шестнадцатый год их жизни.

* * *

Откровенно говоря, затея Офелии отпраздновать их день рождения в шумной слизеринской компании старшекурсников не вызвала у Кастора должной радости. Он предпочёл бы, как и в прошлые именины, собраться в тесном кругу близких приятелей по квиддичу, шумно посидеть в «Трех метлах», забраться в Визжащую хижину, погонять старых духов да устроить забаву по прыжкам в снег с невысокого козырька… Однако он согласился с задумкой сестры и пообещал прийти на праздник.

Кастор понимал, что Офелии это было необходимо. В прошлом году она достаточно долго адаптировалась в школе, хандрила и скучала по Франции, по Шармбатону с его живописным парком, ухоженными садами и чудесным фонтаном, по райскому климату, по просторным личным комнатам, купающимся в солнечном свете… По подругам. Ведь завести новые знакомства в Хогвартсе для Офелии оказалось непростой задачей. Давно сложившийся костяк из чистокровных волшебниц, знакомых с самого раннего детства, без особого энтузиазма встретил новенькую, вечно кислую и досадливо морщившуюся Офелию, бормотавшую что-то себе под нос на французском. Вскоре Офелия отчетливо ощутила фундаментальную разницу между чистокровными и магглорожденными волшебниками, красной нитью проходившей через всю хорватскую историю. Не сразу, но постепенно она переняла эту навязанную истину, совершенно позабыв о том, чему учили ее месье и мадам Шаплен. К концу учебного года Офелия окончательно вписалась в слизеринский круг, однако Кастор точно знал, что иногда на ее накатывает грусть по Шармбатону, по той другой жизни, вмиг оборвавшейся после печальных прошлогодних событий.

Кастору не хотелось, чтобы в этот день она вновь грустила, вспоминая унылый прошлогодний праздник в кругу старой шармбатонской подруги и родного брата. В конце концов, этот праздник необходим Офелии больше, чем ему, поэтому стерпеть ради сестры общество некоторых неприятных личностей было не столь высокой платой. Тем более, Теодор Нотт сделал ему самый лучший из всевозможных подарков — предпочел не портить своим присутствием праздник. Это ли не знамение того, что в целом все пройдет не так уж и плохо?

На самом деле Тео затаил на Кастора страшную обиду, которая вылезала наружу в виде полного бойкота и мерзких обсуждений его личности за спиной. А дело все в том, что Кастор его подставил. Именно так заявил ему Нотт, подловив в коридоре на следующее утро после ночного «инцидента» в подземелье.

— Мы помолвлены, — прошипел Тео, выплевывая последнее слово. Он был раздражён сложившимися событиями и винил в этом Кастора, словно тот свечку держал и в нужный момент не прокричал заветное «вынимай!»

— Я тебя как друга попросил выручить, а ты!.. — продолжил тот, не разглядев на бесстрастном лице Кастора и толики сочувствия. — Ты видел, что я был не в себе, что я не отдавал отчета действиям!.. И ты все равно отправил к Снейпу!.. Это подло!

— Это ты считаешь подлым? — рявкнул Кастор, с трудом сдержавшись, чтобы не впечатать Нотта в стену. Он хотел сказать так много горячих слов, вылить на Тео обратно весь этот сумасшедший вечер, но вовремя понял, что если сделает это, то обязательно разобьет ему лицо и замарает руки. Тем более Нотт вряд ли бы понял его негодование. — Сейчас бы я поступил точно так же, как и тогда, но вряд ли тебя обрадует такая откровенность.

Темные глаза Тео вспыхнули от ярости, желваки на скулах стали нервно подёргиваться, он отступил назад и презрительно оглядел Кастора ног до головы, словно пронзая кинжалами.

— Передай мои поздравления будущей миссис Нотт, — светским тоном проговорил Кастор, желая, наконец, закончить этот утомительный разговор. — Надеюсь, она не сильно огорчена данным союзом.

После этого разговора Кастор мельком видел Антею. От прежнего ночного безумного отчаяния не осталось и не следа — у девушки было достаточно времени, чтобы обдумать все произошедшее. Теперь она держалась гордо и независимо, как и подобало лучшей ученице Слизерина. Однако Антея все же старалась не встречаться взглядом с Кастором, но если случайно это все же происходило, она, как ни странно, не отводила глаза, словно перепуганная девица, а недолго изучала его лицо, отслеживая эмоции, будто пыталась предугадать дальнейшие действия. Подобное было лишь единожды, и этого хватило Кастору, чтобы понять — Антею так же не сильно радовала перспектива стать благородной леди Нотт. Однако вряд ли кто-то из нареченных осмелится противиться родителям и разорвёт помолвку, ведь инициатор разрыва должен будет выплатить круглую сумму второй стороне — без этого не обойтись в кругу чистокровных знатных волшебников.

А Снейпу, тем не менее, удалось избежать факультетского позора, спасти одну маленькую жизнь, разрушив при этом две другие. Кастор не брался судить о верности этого решения — будущее обязательно покажет, стоит ли свеч эта игра в семейные союзы.

Погруженный в собственные мысли, Кастор не заметил, как ноги сами привели его в Хогсмид.

Этим утром он позволил себе поспать дольше обычного. К огромной радости никому не взбрело в голову ломиться в его комнату с поздравлениями — то ли Офелия постаралась, переговорив с приятелями, то ли в «Трёх метлах» его ожидал грандиозный сюрприз. Слизеринская гостиная встретила его непривычной тишиной. На часах был субботний полдень, большая часть студентов уже давно воспользовались своей привилегией и прогуливались по заснеженный улочкам Хогсмида, а младшекурсники провожали последний осенний день в школьном дворе. В сером ноябрьском небе, в клочьях облаков впервые за эту неделю проглядывало тусклое солнце, а в воздухе кружился редкий снег.

Потрепанные хогсмидские домишки, покрытые слоем нетронутого снега, встретили Кастора манящими витринами. Он ненадолго замер у лавки кондитера, невольно засмотревшись на буйство ярких красок. Торты, пирожные, банки с разноцветными конфетами, карамельные бомбы, летучие шипучки, леденцы, свисающие с зачарованный еловых веток — Кастор с трудом сдержался, чтобы не зайти внутрь.

У «Трех метел» на Кастора налетел Уоррингтон, чуть не сбив в с ног. Шапка его съехала на один бок, а куртка была заснеженной — не иначе играли в снежки с Блетчли, — он по-приятельски хлопнул Кастора по плечу, радостно воскликнув:

— Нашелся потерянный именинник! — сделал дружеский захват шеи и потрепал Кастора по голове, ликующе приговаривая: — Поздравляю, салага, ты стал на год ближе к смерти!..

Кастор в ответ несильно толкнул его кулаком в живот, вырываясь из пламенных объятий, но Уоррингтон успел напоследок сильно взлохматить его волосы, так что он своим видом ничуть не отличался от запыхавшихся приятелей. Блетчли обменялся с Кастором сдержанным рукопожатием и лаконичными пожеланиями, заразительно посмеиваясь над их потасовкой и взъерошенным видом.

Уоррингтон осерчал на Кастора — он отказался от старой забавы, когда изменника подбрасывают в воздух столько раз, сколько ему исполняется и при этом традиционно роняют в конце. Но секунду погодя он уже благополучно позабыл об этом развлечении.

— Твоя сестра уже волнуется, — Уоррингтон положил ему руку на плечо и подтолкнул к двери. — Но я заверил ее, что максимум, что может с тобой приключиться — это встреча с заплутавшим после недавнего полнолуния оборотнем.

Он рассмеялся заливистым смехом, однако Кастор уже точно знал, что подобная шутка не вызвала у его сестры и толики улыбки.

Паб встретил его своей завсегда дружелюбной, шумной атмосферой и обилием веселых гостей. У массивной барной стойки приветливая миловидная мадам Розмерта наполняла бокалы пожилым джентльменам, она кивнула новым гостям, жестом показывая в дальний угол, где за сдвинутыми столами приятелей ожидала оживленная слизеринская компания.

— Встречайте потерянного именинника! — объявил Уоррингтон, хлопнув Кастора по плечу, и плюхнулся на свободное место рядом с шестикурсницами.

Кастор почувствовал себя небывало смущенным от бесконечного потока поздравлений, ведь на шумную компанию уже оборачивались волшебники с соседних столиков, да и мадам Розмерта весьма красноречиво постучала по барной стойке, призывая неугомонных подростков к сдержанности.

С трудом втиснувшись на место, Кастор, наконец, встретился взглядом с Офелией, которая улыбнулась ему и ободряюще кивнула. Кастор не успел обменяться с ней и парой слов — ее внимания потребовали подружки, протягивающие замысловатый праздничные пудинг с кислотно-ярким соусом, а перед ним самим тем временем выросла «штрафная» кружка сливочного пива.

Уоррингтон взял слово первым, в шутливой манере пожелал именинникам традиционного счастья-здоровья-удачи, после чего плюхнулся на свое место, отхлебнул сливочного пива, усмехнулся каким-то своим воспоминаниям и принялся вспоминать все курьезные моменты из жизни Кастора Марлоу. Девчонки забавно хихикали, поглядывая в сторону снисходительно улыбающегося Кастора, который всем своим видом показывал, что уоррингтонские байки яйца выеденного не стоят. Но девушек же напротив очень веселили квиддичные истории.

Пару раз Уоррингтон консультировался с Блетчли, припоминая тот или иной особенно смехотворный момент, словно бы нарочно подначивал Кастора. Харпер слушал эти рассказы с огромным интересом, а уж на истории про Воющую хижину и прыжки с ее крыши он приоткрыл рот и изумлённо выпучил глаза, пролепетав что-то про древних призраков и потревоженных духов. Так этот размеренный диалог перерос в небольшой спор, где Харпер яро доказывал скептически настроенным Уоррингтону и Блетчли, что возмездие от разгневанных духов не заставит себя долго ждать.

Кастор тем временем переглянулся с Офелией, пряча улыбку в кулак. Она лишь поцокала языком и погрозила ему десертной ложкой, тем самым выражая свое легкое недовольство их развлечению в Воющей хижине, а потом неожиданно лукаво улыбнулась и кивнула в сторону сидящей рядом с ним девушки, ласково проговорив той:

— Бони, не угостишь Кастора пудингом? — она взглянула в сторону двух старшекурсников, вокруг которых странным образом сконцентрировалась вся праздничная закуска, и тоскливо вздохнула: — А то боюсь, что Лэнгфорд и Бэддок слопают его прежде, чем именинник очухается.

Бони Харрингтон мило улыбнулась, стрельнула взглядом в сторону Офелии, после чего наклонила голову чуть набок, легким движением руки поправив волосы, и неторопливо, словно вкладывая в каждое слово особый смысл, проговорила:

— Что пожелает именинник? Банановый, шоколадный?

— Да я не особо прихотливый, — пожал плечами Кастор, обведя взглядом стол и не спеша возвращая Бони ответную улыбку: — Сойдет любая нетронутая порция.

Она не отрывая от него взгляда взяла со стола тарелку с десертом и маленькую ложку, изящно разрезая ею пудинг на маленькие части:

— Я могу покормить тебя.

— Заманчивое предложение, но я, пожалуй, откажусь, — Кастор благодарно принял тарелку из ее рук, подцепил отломленный кусок и с наслаждением его проглотил. — А то такими темпами я скоро зазнаюсь и растеряю всех друзей.

Бони растерянно переглянулась с Офелией, обменявшись немым вопросом, словно совершенно не ожидала от Кастора подобной реакции. А тот Кастор тем временем спросил какую-ту ерунду у Блетчли, обернувшись к нему вполоборота, поскольку сразу раскусил нелепую попытку сестры свести его со своей подружкой.

— Да наргл его побери этого Снейпа, Марлоу! — недовольно отмахнулся Блетчли. — Все вопросы касательно внеплановых тренировок пусть решает Арчи. Лично я не собираюсь лишний раз встречаться со Снейпом после провального матча…

Кастор доброжелательно рассмеялся в ответ, похлопав приятеля по плечу, оглянулся по сторонам и случайно встретился взглядом с колкими, сверкающими глазами Флоренс. Она вскинула подбородок, резко притянула к себе увлеченного беседой с приятелем Хиггса и засосала его глубоким, горячим поцелуем. Кастор прыснул в кулак, отворачиваясь от этой пикантной сцены, с сожалением понимая, что несчастный Хиггс от неожиданности поперхнулся куском тыквенного пирога.

У барной стойки взгляд Кастора зацепился за привычную белобрысую шевелюру Малфоя. Тот словно уже давно ожидал, что на него обратят внимание, кивнул Кастору, подзывая к себе, и крутанулся на высоком стуле, поворачиваясь обратно к барной стойке.

— Я на секунду, — проговорил Кастор, ни к кому конкретно не обращаясь, а когда поймал на себе настороженный взгляд Офелии, отсалютовал ей стаканом с пуншем и предвосхищая ее очевидный вопрос, проговорил: — Развлекаемся, девушки, я скоро.

Малфоевская косуха стала чем-то привычным для Кастора, однако этим студеным зимним утром он предпочел зимнюю кожаную куртку со стоячим меховым воротником.

— Дементор подери, Марлоу, это уже моя вторая кружка кофе, — недовольно пробубнил Малфой, стоило Кастору сесть рядом. — Грандиозная вечеринка поглотила с головой, поэтому ты не замечаешь ничего дальше ярда?

— Неужели тебя это так задело? — хмыкнул Кастор, обернувшись вполоборота к Драко и облокотившись на стойку.

— Не льсти себе, — скривился Малфой, словно от зубной боли, залпом допил остатки кофе, достал из-за пазухи книгу и подтолкнул ее к Кастору. — Я всего лишь пришел вручить тебе мой скромный презент, а ваше детское чаепитие меня не сильно интересует.

Кастор с любопытством взял книгу, интуитивно догадавшись, что это ни что иное, как творчество какого-то маггловского автора, провел рукой по лаконичной черной обложке, задержав взгляд на загадочном названии «Оно».

— Тебе понравится, — с видом знатока добавил Малфой. — Про боггарта на маггловский лад — твоя любимая тема.

— Спасибо, — проговорил Кастор, не обращая внимания на эту довольно-таки открытую провокацию. — Может, присоединишься к нашему чаепитию? — предложил он, нарочно интонационно выделив последнее слово.

— О, нет. Думаю, я все же откажусь от этого заманчивого предложения, — улыбнулся Малфой, поворачиваясь спиной к барной стойке и облокачиваясь на нее. — Твоя сестрица будет не особо довольна, да и на этом мероприятии тебе вполне хватает всякого рода внимания… Кстати говоря, как ваши дела с леди Яксли?

— К моему огромному счастью у нас с ней нет общих дел, — отозвался Кастор, удержавшись от того, чтобы не последовать примеру Малфоя и не обернуться в сторону зала. — У них вроде бы как роман с Хиггсом… Тебя это волнует?

— Несомненно, — беспристрастно ответил Малфой, вглядываясь в лица посетителей. — Не больше чем мое отсутствие на этом празднике, — снисходительно добавил он, взглянув на Кастора. — Как ты знаешь, я сижу тут продолжительное время и успел приметить одну интересную вещь, — он хитро прищурился и зашептал, словно огромный секрет: — Яксли глаз с тебя не сводит. Каждый ее чертов жест, каждое слово направленно на то, чтобы ты, дубина, обратил на нее внимание.

— Угомонись уже, она меня не интересует, — недовольно отмахнулся Кастор, оборачиваясь к барной стойке.

— Да что с тобой не так? — натурально удивился Малфой, толкнув приятеля в плечо. — Все твои проблемы от недотраха, парень…

— У меня нет проблем, — ощетинился Кастор, сам от себя не ожидая подобной реакции.

— Постой-ка, постой-ка, — прыснул в кулак Малфой, проговорив это таким голосом, словно открыл какую-ту великую тайну. — Да ты девственник?

— Ты идиот, Малфой, — утомленно проговорил Кастор, оглядев Драко уставшим взглядом. — И почему, скажи, я до сих пор с тобой общаюсь?

— Ладно-ладно, мужик, — усмехнулся Малфой, похлопав Кастора по плечу, щелкнул пальцами, чтобы подозвать мадам Розмерту. — Сливочное пиво моему приятелю, пожалуйста!.. Давай, колись, кто эта счастливица? — заинтересованно добавил Драко, после того как сделал заказ.

— Отвали, — хохотнул Кастор, отмахиваясь от друга. — Это последнее, что я буду с тобой обсуждать.

— Ну, тогда давай я сам угадаю, — продолжил свою игру Малфой, постукивая по барной стойке пальцами. — И не думай меня обмануть, я сразу распознаю ложь по твоему неискушенному в таланте лжи лицу… Эта та самая миленькая француженка по обмену, которая прибыла с твоей сестрицей? Как же ее звали?..

Малфой разом умолк, встретившись с тяжелым, хмурым взглядом Кастора.

— Меннель.

Отрывисто. С щемящей болью. Так, словно на этом имени табу, и оно способно принести невероятные страдания.

— Точно… — без единого намека на улыбку протянул Малфой, внимательно наблюдая за тем, как напрягся Кастор, уперев взгляд в стол. — Давай, выкладывай.

— Я не собираюсь исповедоваться, — огрызнулся Кастор, мрачно взглянув на Малфоя.

— А я и не священник, — скопировав интонацию друга, проговорил Драко, треснув его по плечу и подтолкнув кружку с пивом. — Приходи в себя и выкладывай. Станет легче.

— Пошел ты в пекло, Малфой! Ты во всем этом осведомлен не хуже других, кончай строить из себя дурака, — Кастор мрачно отхлебнул из кружки, машинально вытирая рукавом губы.

— Дело не в том, знаю я или нет. Проблема в том, что ты загнался и продолжаешь дальше вариться в своих страданиях по разбитому сердцу.

— Она уехала, Малфой. Уехала. Доволен? — лицо Кастора вдруг стало резко непроницательным, а голос безэмоциональным, лишь желваки играли на скулах. — Просто собрала вещи и, не попрощавшись, исчезла в неизвестном направлении. Я любил ее. И до сих пор люблю. И я не понимаю, почему она так поступила.

— Она грязно… магглорожденная? — чуть погодя спросил Малфой, задумчиво потирая подбородок.

— Какое это имеет значение? — выдохнул Кастор, покачивая в руке кружку пива, с безразличием наблюдая за тем, как плескаются остатки, ударяясь о края.

— Прямое, — хмыкнул Малфой, словно понял очевидное и элементарное. — Давай порассуждаем. Полгода ты в открытую миловался с магглорожденной девчонкой, не пытаясь скрываться. Мечтал о счастливом будущем и витал в облаках. А потом она резко пропала, — он хлопнул в ладоши, чем привлек к себе внимание некоторых волшебников. — Не объяснившись, не попрощавшись… И неужели ты не разу не задал себе вопроса, а кому это было выгодно?

Сердце Кастора замерло, пропустив удар. Словно земля остановилась на мгновение, а его самого оглушили и высосали все жизненные силы, вывернув наизнанку. Он зажмурил глаза, скрипнул зубами, в секунду возненавидев собственную глупость и малодушие.

Он настолько сильно закопался в собственной тоске и отчаянии, что не смог дать рациональную оценку всему случившемуся. Не смог трезво в нужный момент взглянуть на очевидные вещи, продолжая топить себя в воспоминаниях и надеждах.

— Отец, — сквозь зубы прошептал Кастор, резко обернувшись в сторону компании слизеринцев. — Она точно все знает!.. Мерлин, какой же я идиот!

Малфой перехватил Кастора под локоть в тот самый момент, когда тот мрачно направился к сестре, сверкая глазами:

— Лицо попроще, Ромео. Надеюсь, ты не собрался выяснять все волнующие вопросы прямо здесь?

— Нет, — отмахнулся Кастор, постаравшись нацепить приветливую маску на лицо. Он просто-напросто сгорал от злости, но у него все же хватило сил на некоторое время приглушить эту горечь, чтобы не привлекать лишнее внимание.

— Нет, — отмахнулся Кастор, постаравшись нацепить приветливую маску на лицо. Он просто-напросто сгорал от злости, но у него все же хватило сил на некоторое время приглушить эту горечь, чтобы не привлекать лишнее внимание.

Фели с улыбкой наблюдала за дурачествами Уоррингтона и Блетчли, которые устроили минисоревнование по скоростному опустошению кружек, поэтому, когда ее окликнул Кастор, на ее лице еще с секунду читался безмятежный задор, который в ту же секунду растворился, стоило их глазам встретиться.

— Я украду именинницу на секунду, — улыбнулся Кастор, так, что никто кроме Офелии и не заподозрил неладное. Он обращался ко всем присутствующим, но не к своей сестре, словно бы отпрашивая ее у друзей.

Эта пугающая, натянутая учтивость, никак не вязавшаяся с той горечью, которая всего на мгновение мелькнула в глазах Кастора, так сильно поразили Офелию, что она даже не смогла и слова вымолвить, ее мысли словно заклинило. Она лишь покорно поднялась, ответила кивком на какую-то рядовую фразу подруги, совершенно не поняв ее сути, мельком пересеклась с Кастором взглядом и встревожилась еще больше — такими далекими и чужими эти родные черты лица никогда не были.

Она отвела взгляд от брата и только тут заметила, что чуть в стороне, лениво облокотившись на барную стойку, за всем этим действием наблюдает Драко, цепко ловя каждое ее движение. И даже в этой лаконично-самоуверенной малфоевской манере она чувствовала сквозившую, еле ощутимую тревогу.

Раздражение охватило ее в одну секунду. Самодовольный, вечно сующий свой нос в чужие дела и портящий ее собственный праздник Малфой был сейчас словно красная тряпка для быка, только разжигая ее злость. А уж когда он, словно конвойный, присоединился к ним, держась чуть позади нее, Офелии стоило огромных усилий, чтобы не наброситься на него с кулаками прямо здесь, при свидетелях. Но она лишь нахмурила лоб и поджала губы, вперив взгляд в спину брата. Кастор до сих пор не удосужился ей ничего объяснить, поддавшись дурному влиянию Малфоя, который всеми силами настраивал брата против нее.

— Возьми куртку, — сказал Кастор, даже не обернувшись в ее сторону, отчего Офелия почувствовала, что желание устроить скандал с публичным расчленением Малфоя с каждой секундой становится просто нестерпимым.

— Что ты с ним сделал? — прошипела она, ядовито взглянув на Драко, который любезно протянул ей куртку, словно бы нарочно хотел вывести из хрупкого равновесия.

— Не там ты подвох ищешь, душа моя, не там, — туманно проговорил Малфой, открывая перед ней дверь, и зябко вжал голову в плечи, прячась от холодного порыва ветра в меховой воротник.

— Что происходит, Кастор? Чем я заслужила такую грубость? — первой начала Офелия, не в силах больше сдерживать недовольство. Ей хотелось как можно скорее обозначить то, что подобным поведением брат ее обижает и ставит в неловкое положение перед друзьями, ведь она прекрасно понимала, что порой мужчины не способны понять, что своими необдуманными пустяковыми, казалось бы, действиями сильно ранят. — А ты вообще что тут трешься, как верный щенок, а, Малфой? — рыкнула она в сторону Драко, когда тот остановился рядом с суровым Кастором, чуть сжав его плечо. — Не припомню, чтобы ты каким-то боком относился к нашей семье!

— Ты незаслуженно ранишь меня, именинница, — сверкнул глазами Драко, снисходительно ухмыльнувшись. — Учитывая тот факт, что я всеми силами стараюсь спасти твой прекрасный зад, это просто верх непочтения!

— Спасай лучше свой, поскольку ближайшие пару недель ты не сможешь нормально сидеть! — вспыхнула Офелия, выхватив волшебную палочку.

— Хватит, — коротко отрезал Кастор. — Вечно собачитесь, как старые супруги, но не сейчас!

Офелия на мгновение стушевалась, опустила палочку и переступила с ноги на ногу. Кастор никогда не разговаривал с ней таким тоном и уж тем более не повышал голос. Она мельком мазнула взглядом по лицу Малфоя, чувствуя, как к горлу комом подступает злость, пальцы сами собой сжали деревко палочки, но Офелия не проронила больше ни слова.

— Офелия, где Меннель? — неожиданно строго спросил Кастор, сам от себя не ожидая подобного тона.

На секунду она опешила, совершенно не ожидая подобного вопроса, растерянно взглянула на Малфоя, словно он мог ответить на ее немой вопрос: «а что тут, собственно творится?», после чего совершенно честно ответила:

— Откуда я знаю? Что за вопросы?

— Почему она исчезла? — продолжил настаивать на своем Кастор, будто не услышал ее ответа. — Говори, Фели, ты знаешь! Вы же были такими близкими подругами, что произошло?

— Я не знаю! — вскрикнула Офелия, чуть отступив назад. Она смотрела на Кастора с небывалым испугом, словно он был грабителем, ворвавшимся ночью в ее комнату. — Что за вопросы? Что случилось?.. — она вновь взглянула на Малфоя, но в его лице не было и намёка на веселье или шутку. Он был беспристрастным. — Я думала, что мы были подругами, но это оказалось не так! Все, что я о ней знала, было ложью! Она многого о себе не говорила! — запинаясь, горячо выпалила Офелия.

— Что это значит?.. — сказал было Кастор, но потом мотнул головой, понимая, что все эти девичьи недомолвки не его дело. — Это отец постарался, — вновь начал наседать он, — потому что она магглорожденная? Отвечай, Фели, я устал строить догадки!

— Нет, это тут не при чем! — выпалила Офелия и тут же замолчала, перепуганно взглянув на брата.

— Ты все это время знала, — не веря услышанному, проговорил Кастор, горько усмехнувшись и чуть отступив назад. — Как ты могла, Фели? Ты же мой самый близкий человек.

— Нет, ты не понимаешь, — в глазах Офелии стояли слезы, она протянула к нему руку, но Кастор отступил от нее, словно от ядовитого растения. — Кастор, она врала нам, это было уже опасно. Отец отослал ее, потому что любит тебя!

— Нет! — рявкнул Кастор, отмахиваясь от Малфоя, который попытался сдержать его порывы. — Он избавился от нее в угоду себе и только… Где она? Говори!

— Я не знаю, где она, — испуганно всхлипнула Офелия, чуть отступив назад. — Я обещала отцу, что никогда не расскажу тебе этого и не упомяну о ней, но я больше не могу скрывать все это. Из-за ее дурацкой тайны ты злишься и ненавидишь меня, но я не виновата!

— Что ты несешь? — холодно прервал ее Малфой, сделав неопределенный жест рукой.

Офелия не обратила внимания на этот выпад, она лишь крепко обнимала себя за плечи и не сводила испуганного взгляда в такого знакомого, но вмиг ставшего таким далеким брата. Пыталась подобрать слова, но ничего не выходило.

А Кастор смотрел на нее с такой горечью, словно худшего предательства было не сотворить, а ее пробивала дрожь от осознания того, сколько боли ненамеренно принесла ему. И сколько страданий принесет своей короткой фразой, которая в мановение перевернёт его мир:

— Она оборотень, Кастор. Она опасна.