Холодный мир (джен)

На следующий день Штирлиц, выйдя из ресторана, подсел на скамейку, где расположился Бонд, делая вид, что с интересом читает "Таймс". Звезда секретной службы Её Величества имел слегка невыспавшийся вид: по ночам он восстанавливал конструктивные рабочие отношения с Ассунтой.

— Как ваш пациент, профессор? — поинтересовался агент.

— Айсманн утверждает, что Первый даёт добро. Более того — настаивает на личной встрече.

— Вот как? — 007 обратился в слух. — Наконец-то он предстанет во плоти и во славе. Где это произойдёт?

— Через три дня Первый будет в Париже. Точного адреса Айсманн не сказал, утверждает, что меня подберут прямо на Лионском вокзале. И предупредил, чтобы вы не пытались за мной присматривать — наши друзья из "Спектра" тоже будут следить. Если что-то вызовет их подозрения, с Первым некому будет встречаться.

— Как можно, Штирлиц, мы же с вами джентльмены, — не моргнув глазом, соврал 007. — По странному совпадению, меня как раз вызывают в Лондон.

— Но на этом наше партнёрство против "Спектра" не заканчивается, — продолжил Исаев. — У вас есть какой-то гарантированный канал связи? Вы ведёте слишком кочевой образ жизни, мистер Бонд, вас непросто найти.

— Обращайтесь в компанию "Юниверсал Экспортс", отдел жалоб и рекламаций, — Джеймс протянул Максиму Максимовичу визитку с изображением земного шара, адресом и телефоном. — Этот телефон совершенно точно никем не прослушивается.

— Уверены?

— Мы бы давно перевербовали такого гения...

В Лондон засобирался не только Бонд. Туда же отправилась и телеграмма, которую втайне от него и Ассунты передал Паскуале:

"Лондон,

Коулфилд-Гарденс, 13

мистеру Гордону

ЛОНСДЕЙЛУ

Дорогой Гордон!

Дела дяди Фреда идут как по маслу. Сделка с итальянцами состоялась, его новый партнер предлагает даже принять меня в долю. Предлагаю поучаствовать и вам. Для этого нужно прибыть завтра в Помпеи, к Дому трагического поэта, и захватить с собой вступительный взнос наличными. Необычно, конечно, но на других условиях эти мафиози отказываются работать с нами.

ЮСТАС".

Экскурсантов всех наций, посещающих Помпеи, водят отнюдь не только любоваться скабрезными настенными рисунками в останки лупанария. Большой популярностью у помпейских гидов пользуется особняк, именуемый Домом трагического поэта. Что такого он написал — уже никому не важно, публику интересует лишь мозаика: своеобразная табличка "БЕРЕГИСЬ СОБАКИ". При её виде турист умиляется чрезвычайно: надо же, у великих римлян всё было точь-в-точь, как у нас в Спрингфилде или Рёкклингаузене!

"Или в Малаховке", — подумал Гордон Лонсдейл, английский промышленник, миллионер, лауреат Всемирной выставки в Брюсселе и... полковник Комитета государственной безопасности СССР. С виду бесцельно прогуливаясь по Форуму, он также неотвратимо приближался к приюту злой мозаичной собаки.

У виллы трагического поэта Лонсдейлу пришлось немного подождать, пока не уйдёт группа шведов, которым проныра-экскурсовод вдохновенно врал о развратно-вакхическом прошлом дома. Наконец скандинавы выдвинулись в направлении гладиаторских казарм, и на развалинах остался лишь величественно седой человек в светлом летнем костюме и с легким красным чемоданчиком в руке. Увидев этот знак, Гордон выступил вперёд.

— Слоны идут на север, — заметил он по-русски.

— Слоны идут в баню, а кабинет Исаева этажом ниже, — ответил Штирлиц опять же на языке Пушкина. — Рад вас снова видеть, Конон Трофимович.

— Я тоже, Максим Максимович, — сказал действующий полковник КГБ полковнику МГБ в отставке. — Однако как офицер офицеру вам скажу — ваша внезапная прогулка с англичанами взбудоражила Центр и весь европейский отдел. Первое время я склонен был верить скорее сообщениям из Москвы о вашей измене, чем вам с Паскуале. Принимая внимание ваши сложные отношения с органами...

— Я уже обсуждал это на днях, — покачал головой Исаев. — Больше не собираюсь.

— Надо полагать, с Бондом? — рентгеновским взглядом посмотрел на него Лонсдейл. — Все-таки будьте поаккуратнее с 007. Мне доводилось несколько раз с ним пересекаться...

— Надо полагать, за зелёным столом, — не без ехидства развил тему Максим Максимович.

— В том числе. При мне он дважды снимал банк на грани проигрыша с дряннейшими картами, — отдал Бонду воинские почести Конон Трофимович. — Интересно, какое вы нашли ему применение?

— Он заменяет мне руки и ноги, — улыбнулся Штирлиц. — В конце концов, Исаев у нас старенький, за фашистами ему бегать сложно... К тому же Бонд — мастер устраивать тарарам, на который все отвлекаются, а мне только это и нужно. Я — как карманник, который ждет салюта, чтобы спокойно обрабатывать ротозеев.

— Самокритично, — заметил Лонсдейл. — Как ваши совместные успехи с Ми-6?

— По их данным, организация, о которой я в Москве все важные уши прожужжал, действительно существует. Британцам она известна под названием "Спектр". Что особенно интересно — их предводитель проявил к моей персоне живой интерес. Начал вербовать, даже настаивает на личной встрече в Париже.

— Романтик, — хмыкнул Гордон. — Когда вам назначено рандеву?

— Меня ожидают завтра, адрес уточнять по понятным причинам не стали.

Они зашли в Антиквариум — печальное собрание гипсовых отливок последних помпеянцев.

— Кстати о Японии: в Хиросиме ведь некому было делать отливки. И не с чего, — вспомнил ни к селу ни к городу Лонсдейл. — В Комитете сейчас идёт дискуссия на тему, что делать со "Спектром": убрать эту фигуру с доски или наоборот, попытаться взять под контроль. Второе выглядит соблазнительно, но чутьё подсказывает, что придётся выбрать первый вариант.

— Боюсь, что да. Когда мы с вами и покойным Кочевым только начинали эту операцию, казалось, что перед нами обычный заговор реваншистов "оси", возможно, под прикрытием западных разведок. Но теперь выяснилось, что мы имеем дело с принципиально новым противником, который всех этих Дорнброков кушает на завтрак, а Айсманнам вычитает из жалованья. Вы не находите, что "Спектр" — нечто большее, чем обычный посредник, "биржа военно-промышленных секретов", которой Центр долго считал организацию?

— Если это так, Максим Максимович, — задумчиво, со мхатовскими паузами ответил Конон Трофимович, — тогда мы должны действовать по принципу времён Гражданской: "бей без всяких". Но всё же непросто поверить, что маклерская контора-переросток затевает атомную войну. Пусть и не своими руками.

— Эту информацию, Конон Трофимович, Центр получит, как говорится, в следующей серии, — продолжил Штирлиц. — Периодичность выхода — десять дней.

— Срок может оказаться слишком долгим, — покачал головой Лонсдейл. — Если "Спектр" готовит ракетный удар, при их уровне конспирации он может быть нанесён быстро и внезапно.

— Но не для наблюдателя изнутри, — внес уточнение Исаев и посмотрел на часы: — Мне пора — при условии, что я хочу успеть на поезд в Париж.

Гордон Лонсдейл, миллионер, плейбой, филантроп и просто полковник госбезопасности, молча пожал Максиму Максимовичу руку.

Хотя "красный май" и был давно разогнан, а восставшие рабочие, договорясь с генералом де Голлем, разошлись по домам, напряженность во французском воздухе никуда не делась, только сгущаясь при приближении к Парижу. Максим Максимович ощущал это по разным признакам: спор о майских событиях в вагоне-ресторане, едва не перешедший в драку; не замазанные ещё грозные "граффити" в предместьях; да и полицейских в смешных банкоподобных кепи в зале ожидания дежурило порядочно.

На Лионском вокзале Исаев не сразу высмотрел в толпе возвращающихся из отпуска парижан обещанную Айсманном табличку "Интеллигенция и третья мировая война". Она находилась в руках интересной темноволосой дамы в коричневом пальто и крупных тёмных очках, чем-то похожей на испанку.

— Месье Штирлиц? — обратилась к нему мадемуазель тоном жандарма, чрезвычайно заинтригованного чужими документами.

— Так точно, — по-военному ответил разведчик. "Если они отрекомендовали меня девчонке под этим именем, значит, в руководстве "Спектра" есть кто-то, кто знал Штирлица в Берлине, — подумал Максим Максимович. — А то и в Москве..."

— Машина ждёт вас, месье, — отчеканила мадемуазель. — Следуйте за мной. — Месье Штирлиц направился за своей Ариадной наружу, на бульвар Дидро, где они сели в заботливо припаркованный чёрный "рено". За рулём сидел мужчина южно-гангстерской наружности: в западных детективах такие обычно играют негодяев. Исаев заметил, что на заднем сиденье заготовлено ружьё, которое дама в очках сразу же водрузила себе на колени.

— Не беспокойтесь, оно заряжено, — обнадёжила Штирлица провожатая.

Максим Максимович быстро понял, что водитель без особой системы петляет по бульварам и набережным, дабы запутать непосвящённого пассажира. Наконец "рено" пересёк Сену близ Эйфелевой башни и, углубившись в кварталы за Домом инвалидов, остановился на улице стандартной "османовской" застройки прошлого столетия.

— Вам сюда, месье, — показала дама дулом ружья на малоприметную дверь с прозаичной вывеской: "Независимая ассоциация беженцев и перемещённых лиц".

Всесильный Первый выбрал для своей парижской резиденции обычную съемную контору. Агентесса довела Штирлица до входа в "Юридический отдел", после чего вежливо откланялась. Вход оказался не заперт...

— Вы постарели, но не изменились, Штирлиц, — с места в карьер приветствовал его Первый. Он же Эрнст Ставро Блофельд. Майор абвера со времён их последней встречи заматерел, облысел и несколько прибавил в весе, да ещё и обзавёлся ангорским котом с вечно недовольной мордой и громким мурлыканьем.

— А почему именно Штирлиц? У меня много имён, даже в документах русских я ненастоящий...

— Я знал вас под этим именем, полковник, — ответил Блофельд, расчёсывая усатому любимцу шерстяные бока. — Как видите, вы мне пригодились. Но перейдём к делу: у нас всё-таки не роман "Двадцать лет спустя". Что подвигло вас бежать от КГБ в Берлине, я не знаю, но догадаться легко. Меня больше волнуют ваши отношения с британцами.

— Тут всё проще, чем вы думаете, Блофельд...

— Не надо имён, Штирлиц. Здесь я "Первый" — и только.

— Лучше быть Первым в деревне, чем вторым в Риме, — развил тему Исаев. — Агент 007 повел себя несколько не по-джентльменски, с места в карьер дав мне понять, что я на крючке. Один неверный шаг — и накачанного снотворным Штирлица подбросят к советскому посольству для отправки диппочтой на родину. А климат Сибири не для моих старых костей.

— Вы сделали правильный выбор, штандартенфюрер, — подыграл Блофельд. — В нашей организации фатальная ошибка ведет к тому, что виновник покидает этот мир быстро и безболезненно. Никаких лесных бараков с антисанитарными условиями.

— В моем положении это уже не так страшно.

— Пойдём дальше, Штирлиц. Мои люди собрали обширное досье, посвящённое вашей деятельности в Рейхе. Вы проявили себя как большой специалист по двойной игре. Именно такую работу "Спектр" может предложить вам.

— Перед тем, как сделать первый ход, интеллигентные люди изучают правила, — намекнул Максим Максимович.

— Продолжайте делиться информацией с мистером Бондом, как и было оговорено. Он причинил слишком большой материальный и моральный ущерб организации, и я хотел бы решить его проблему лично. Если он с вашей помощью доберётся до меня, то сильно облегчит мне задачу.

— Вы слишком рискуете, Блофельд, — резонно заметил Штирлиц.

— Мы, как вы заметили, серьёзная организация. А 007, как правило, работает в одиночку, иногда — с девкой, но она не в счёт. Итак, если вы поможете мне рассчитаться с Бондом, то можете быть уверены, что вам не придётся клянчить пенсию у эмигрантских организаций. "Спектр" оформит на ваше имя доходные земельные угодья и акции горнорудных предприятий где-нибудь в уютных субтропиках. В Аргентине, Чили или Австралии. Когда мы перейдём к реализации нашего проекта, там будет безопасно.

— Что же это за проект, который так угрожает Северному полушарию? Растопите полюс? — с сардонической интонацией спросил Максим Максимович.

— Вас его последствия не коснутся — этого достаточно, — отрезал Первый. — Пойдём дальше. Вы, кажется, до войны работали в Японии, Штирлиц?

— Приходилось посещать Токио по линии СД, Блофельд.

— Я в курсе, — продолжил ценитель котиков. — Взаимодействие с вами было поручено Хиро Танаке, который теперь возглавил нынешнюю полулегальную японскую разведку. Первым делом по прибытии в Токио восстановите контакт с Танакой, он же "Тигр". Этот господин может стать отличным каналом для нашего вброса Ми-6. Даже если Джеймс Бонд не поверит вам — поверит официальной информации от Тигра.

— Идеальная ловушка, — усмехнулся Штирлиц.

— Всё, по сути, уже придумано. Вам остаётся лишь замаскировать силки, и счастливый заяц ринется в них сам. На этом вы свободны, — прервал разговор Блофельд. — Билет до Токио, адрес гостиницы и пароли получите у знакомой вам дамы через две двери.

— Надеюсь, мы ещё встретимся, — попрощался Исаев, надевая шляпу. Входя в искомый кабинет, он краем глаза заметил знакомую одноглазую фигуру. "Айсманн идёт по коридору", подумал Штирлиц...

— Похоже, мы совершили ошибку, Айсманн, — сказал Блофельд агенту, почёсывая холёную морду урчащего питомца. — Мы рассчитывали на вас прежде всего как на ликвидатора, но как вербовщик вы пока проявляете себя не менее успешно.

— Я всего лишь достаточно хорошо знаю Штирлица, Первый, — ответил штурмбаннфюрер, вытирая носовым платком лысину.

— Боюсь, как бы мы, узнав его получше, не выяснили, что его лучше было застрелить сразу... — смазал впечатление шеф "Спектра" и встал, аккуратно сняв с колен толстого кота. — Теперь перейдём к вам. Если верить последним сообщениям прессы из Западной Германии, власти решили взяться за вас всерьёз. И вам лучше исчезнуть из Европы до того, как здесь будет сновать агент Интерпола с вашей фотографией.

— Куда вы предполагаете меня перевести, Первый? — поинтересовался Айсманн.

— Вы будете моим сопровождающим в некоей деловой поездке. Айсманн, вы посещали Японию?

— Я был в Гонконге, Макао, Джакарте, в Японии — нет.

— "Спектр" предоставляет вам такую возможность, — сказал Блофельд. — Заодно будете присматривать за вашими старыми друзьями 007 и Штирлицем сразу. У вас час на сборы.

"Надеюсь, расчёсывать кошку меня не заставят..." — подумал суровый штурмбанфюрер. — "А с вами, Штирлиц, мы ещё посчитаемся".