Однажды в Мидгарде (джен)

Как это произошло — никто толком не понял. Просто какое-то мгновение и в цепях перед глазами Всеотца вместо Локи появился щуплый мальчишка. Цепи предсказуемо соскользнули с тонких запястий, а вот железную маску явно делали на совесть, и избавится от нее так просто не получилось. Но то, что этот мальчишка — Локи, Тору было понятно сразу. Никто другой не стал бы так гордо вздергивать подбородок, одновременно крепко зажмуривая огромные глазищи, чтобы загнать подальше предательские слезы.

Локи это Локи, в каком бы теле он не оказался.

Речь Всеотца об очередной уловке, иллюзии и обмане Тор уже слушал вполуха, сжимая тощее и какое-то слишком маленькое тельце в медвежьих объятиях. Локи молчал, только плечи чуть вздрагивали, и от этого становилось совсем мерзко.

Честно говоря, Тору было абсолютно плевать, пусть уловка.

Тор знал, что вот сейчас не отдаст.

Ни за что.

Потому что мокрый холодный нос уткнулся ему в шею.

Потому что Локи легкий как пушинка, а цепи вообще весят больше, чем он сам.

Потому что это... Локи.

И Тор уже однажды отпустил.

Хватит.

Всеотец пока ограничился речью, не озвучивая новый приговор, а мать смотрела так, будто собиралась превратить сон Одина в вечный, если Локи не освободят прямо сейчас.

Но мать королева, а короли только в сказках делали что хотели. Реальная жизнь намного сложнее

В ней слишком много этих нелепых условностей. Потому какого-то невероятного милосердия Тор не ждал.

Он мог рассчитывать только на самого себя.

Потому мысленно составил план, где они с Локи поселятся в Мидгарде, когда стартует очередная ссылка. Ссылка — это то, что устроило бы всех и сразу.

Во всяком случае, так Тору казалось.

Ровно до того момента, когда он призвал Мьелнир.

Тор никогда не был готов пойти против Всеотца, в конце концов, это именно Локи вечно лез в бунтари. Тор — он другой, они вообще с братом во многом непохожи.

Но... иногда нужно меняться, верно?

И то ли в его глазах отразилось что-то особенно глупое, то ли мать успела шепнуть Всеотцу пару успокаивающих фраз, но в камеру никого из них все-таки не отправили.

Это уже можно было считать маленькой победой.

Правда, вместо заключения пришлось идти к целителям, чтобы оценить всякую... магию.

Ну как «пришлось»... Отправили, разумеется, Локи, а Тор только перехватил прижавшегося мальчишку поудобнее и молча кивнул. Как-то не пришло в голову, что брата можно оставить одного.

Он почти заснул во время тестов и проверок.

Заснуть окончательно помешал Локи, ерзая у Тора на коленях.

Нежности и Локи — это два параллельных мира, которые почти никогда не пересекаются. Это Тор вечно лез с объятиями и прочими глупостями, а Локи совсем другой. И то, что у целителей он вдруг превратился в липучку, без слов говорило о том, насколько все плохо.

Даже если бы целители сняли заклятие, Тор ни о чем не жалел.

Но заклятие никуда не делось, тесты и проверки ничего не дали, и порядком измотанный Тор с сопящим ему в шею Локи отправился спать.

Всеотец был лаконичен и в качестве наказания отправил обоих опальных сыновей в ссылку в Мидгард. Учиться жизни, или смирению, или... какая, в общем-то, разница?

Для Тора все это не имело значения.

Пусть даже брат сам...

Когда ты что-то решаешь — готовься к последствиям и иди до конца.

Иначе никто не поверит, что ты чего-то стоишь...

Следующим утром Тор с Локи в одной руке и сумкой в другой появился в Мидгарде, в городе, где жила леди Джейн и совершали свои подвиги братья по ЩИТу. Но война — не место для ребенка, потому Тор под именем Терри Одинс снял квартиру, в которой собирался проживать вместе с «десятилетним сыном Люком». У них с Локи на руках были мидгардские документы. Здесь Всеотец все же счел нужным проявить милосердие.

Разумеется, только частично.

У Тора все еще не было при себе верного Мьелнира, оставалась лишь возможность призвать его в критической ситуации.

А Локи почти полностью утратил магию. Пара детских фокусов, вроде замораживания и маленького огонька не в счет. Впереди десять мидгардских лет, и если Локи вырастет достойным человеком, они оба вернутся в Асгард.

О другом варианте Тор предпочитал не задумываться.

Жизнь слишком непредсказуемая штука. И кто бы мог подумать, что ему, наследнику золотого Асгарда, придется когда-нибудь жарить блины на маленькой мидгардской кухне?

Локи успел заснуть в кресле перед телевизором, когда у Тора начало получаться хоть что-то съедобное. Пришлось будить, нельзя же ложиться спать без ужина. На Локи и так страшно взглянуть.

Тор сделал на блине джемом смешную рожицу и, повинуясь порыву, выложил шоколадной пастой переплетенные буквы Т и Л.

Зевающий Локи тут же насмешливо обозвал его «папочкой», и если бы у него еще при этом так не алели кончики ушей...

Даже юного мастера лжи выдают с головой сущие мелочи. И кто после этого поверит в презрительные гримасы?

Тор не помнил, чтобы мать или Всеотец когда-нибудь делали им блины в детстве, и потому ощущал себя чуть ли не первооткрывателем новых семейных традиций.

Потому что кончик носа Локи вымазался в джеме, а блины и правда вкусные.

Ожогов на руках и спаленная сковородка сущий пустяк.

Тор решил, что завтра они купят новые штуки для готовки и еще... плюшевого медведя для Локи.

У каждого должен быть плюшевый медведь, шоколад и плечо, на которое можно пускать слюни.

Тор дурак, но его все устраивало.

Даже ворох сложностей, от которых раскалывалась голова.

Локи этого стоил.

Пусть даже он толкался в сне острыми локтями и коленками, просто надо откормить, чтобы смягчить удар!

Пусть даже это всего лишь уловка.

Хорошая уловка, на самом деле.

В новом доме было тепло, пахло немножко... горелыми блинами, а рядом в кресле сопел живой брат.