Будущее, которое выбрало нас (гет)

Солнце тускло светило, выглядывая из-за мрачных серых туч, предвещавших скорый ливень. И хотя солнечные лучи по-прежнему не теряли своей яркости, тепла, что они давали, было уже недостаточно. Сильный ветер, свистящий в ушах, кажется, проникал сквозь одежду, лишая последней надежды согреться. Джейн поёжилась и, посильнее запахнув пальто и застегнув его на все пуговицы, продолжила идти по дорожке парка Лост Мейплс. Она шла медленно. Пожалуй, слишком медленно для человека, одетого явно не по погоде.

What's the matter?

What's the matter with you lately?

Раньше осень была её любимым временем года. Джейн нравилось смотреть, как деревья постепенно меняли ярко-зелёную окраску листвы на все возможные оттенки красного, оранжевого и жёлтого. Она могла часами наблюдать, как плавно и неспешно, словно кружась в вальсе, листья падали на мокрую землю. Вспоминая привычку из детства, в дождливую погоду Джейн надевала ярко-жёлтые резиновые сапоги, чтобы затем смело бежать по лужам и проверять их глубину, а в грозовые ночи она любила сидеть у окна подле камина и, укутавшись в плед, читать, наслаждаясь звуком ударяющихся о стекло капель. Возможно, такие причуды многим бы показались глупыми, по-детски наивными, но Джейн относилась к этому, как к чему-то естественному. Она видела в каждой, даже в самой маленькой детали красоту и не понимала, как её могли не видеть другие и почему люди не радовались этому прекрасному миру и жизни, бьющей ключом в их жилах.

What's the matter?

What's the matter with you lately?

Сейчас же на всё, окружавшее её, Джейн смотрела отстраненно, с нескрываемым безразличием. Она не замечала, как листья оседали на мокрую землю, ей было всё равно, в какой цвет окрасились кроны деревьев парка и сколько луж на улице. Да и что говорить — абсолютно все ночи в году теперь Джейн проводила одинаково — лёжа в кромешной темноте и обнимая одну-единственную подушку.

Громкий всплеск, кажется, должен был обратить на себя внимание — Джейн угодила в лужу по самые щиколотки и намочила кроссовки. Однако, шмыгнув носом, она продолжила идти дальше, словно не замечая, как противно хлюпало в обуви. Дойдя до развилки, у которой парк делился на «дикую» и «ухоженную» части, Джейн сошла с дорожки и спустилась по крутому склону. Конечно, это было небезопасно и строго воспрещалось правилами парка. Скорее всего, в ближайшее время, ей выпишут штраф за нарушение предписаний, но Джейн отнеслась к этой мысли с поражающим равнодушием. Какая, к чёрту, разница? Сейчас уже ничто не имеет смысла.

Преодолев густые колючие заросли шиповника, она оказалась у узкой тропинки, ведущей в лес. Парк остался позади. И Джейн остановилась, казалось бы, не решаясь сделать шаг в её сторону.

Oh, your love is never good enough.

Oh, your love is lost on me...

Глубоко вдохнув, а затем, шумно выдохнув, Джейн направилась в глубь леса. Она шла недолго, всего каких-то двадцать ярдов на север и ещё семь — на восток, до поляны, где рос старый клён.

До места, где ранее происходили все их встречи.

Оказавшись на поляне, Джейн сразу же подошла к клёну и провела рукой по стволу, на котором было вырезано сердце с инициалами «S.W» и «J.R» внутри. Один лишь вид знакомого рисунка вызвал у неё непрошенные слёзы. Сколько уже лет этой надписи? Три? Четыре года?

Нет. Она вспомнила. Пять. Это было ровно пять лет назад.

* * *

— Что-что? — Сэм встал с расстеленного на поляне пледа и посмотрел на Джейн с недоумением. — Хочешь сказать, что моих слов недостаточно, чтобы ты поверила в то, что я люблю тебя?

Она улыбнулась и уверенно покачала головой.

— Не-а.

— То есть романтический ужин на природе, бутылка вина и я в твоём полном распоряжении тебя больше не устраиваем? — Сэм скрестил руки на груди.

— Угу, — промычала она, развалившись на пледе и целиком заняв всё оставшееся место.

— Когда ты стала такой придирчивой в плане подарков на день рождения?

— Наверное, тогда же, когда ты снёс голову Пэрис Хилтон. — Джейн едва ли удержалась, чтобы не закрыть лицо ладонями от накатившего на неё стыда. У неё всегда были дурацкие шутки, да и в добавок ко всему, как она считала, проблемы с чувством юмора.

Однако в ответ Сэм тепло улыбнулся.

— Хорошо.

* * *

Джейн покачала головой и обняла дерево, прислонившись лбом к шершавому стволу, больше не сдерживая слёз и позволяя им наконец-то вырваться наружу. Больно. Как же горько и больно одновременно!

* * *

Раскидистый клён, стоявший практически на окраине поляны, поражал толщиной ствола и яркостью оранжевой листвы. Сэм подвёл её к дереву и указал на вырезанные буквы.

— Наши инициалы, — на одном выдохе произнесла она, проведя рукой по рисунку. — Но зачем?

— Ты ведь просила доказать мою любовь иначе. Теперь это подтверждено документально, — он сказал это таким серьёзным голосом, словно не вырезал буквы на коре дерева, а написал признание на бумаге, заверенной Купидоном, и, более того, рассказал об этом всему миру.

Джейн подошла к нему вплотную и, встав на цыпочки, заключила его шею в кольцо рук. Сэм обнял её за талию. Она посмотрела в его глаза, и одного его нежного взгляда хватило, чтобы понять — Сэм очень дорожил ей, и всё, что происходило с их отношениями в данный момент, для него по-настоящему важно и ценно.

Джейн улыбнулась.

— Я рада, что помимо пары-тройки студентов и Дина о том, что в меня влюблён Сэм Винчестер, знает ещё и клён, растущий на границе парка Лост Мейплс, — прошептала она и нежно коснулась ладонью его щеки. — Можешь пообещать мне кое-что?

Сэм кивнул.

— Я никогда не попрошу у тебя звезды с неба, Сэм. Единственное, что мне нужно — быть любимой и чтобы любимый был рядом. Пожалуйста, обещай мне, что будешь любить меня такой, какая я есть, что будешь всегда рядом со мной и никогда не оставишь меня одну.

В ответ Сэм нежно поцеловал её в губы.

— Обещаю.

* * *

Джейн громко всхлипнула и, оторвавшись от дерева, обогнула его с другой стороны. Там, под защитой ветвистой кроны, стояло небольшое надгробие из серого камня.

You don't know,

You don't know,

Oh, your love is lost on me...

— Извини, я опоздала. — Джейн вытерла слёзы тыльной стороной ладони и нагнулась, чтобы положить свежий букет хризантем на могилу. — Хотела прийти раньше, но Кас снова нагрянул проведать меня, а ты же знаешь, что от него так просто не избавиться... — она горько усмехнулась и замолчала, словно собиралась с мыслями, чтобы произнести что-то важное.

Так и было на самом деле.

— Три дня назад звонил Дин. Он сказал, что исследовал весь Рай и Ад в твоих поисках, — её голос дрогнул. — Но тебя нет ни в Аду, ни в Раю, ни даже в Чистилище. И мы уверены, что ты не призрак, ведь и я, и Дин слишком много раз ходили с датчиками ЭМП здесь и по нашему дому... Так что мы подозреваем, что Билли, ставшая Смертью, исполнила своё обещание, — последние слова она договаривала, еле сдерживаясь, чтобы не сорваться на плач. — Что ты стал узником Пустоты и никогда не сможешь вернуться.

Перед тем, как выйти из дома, Джейн поклялась себе, что не будет плакать. Но осознание того, что любимый ей человек больше никогда не вернётся, вгоняло острые иглы в сердце. Иглы, которые ни она, ни кто-либо другой никогда не сможет вытащить. Слёзы душили, не позволяли вдохнуть полной грудью, окружавшая обстановка нагнетала, заставляя вспоминать прошлые моменты счастья.

Сэм ушёл навсегда. Сэм больше никогда не вернётся. Джейн не хотела в это верить. Просто не смогла смириться.

Тихий всхлип прозвучал слишком громко на одинокой поляне. А волна отчаяния и боли захлестнула её с головой, окончательно лишив попытки выбраться на поверхность. И Джейн, не выдержав, разрыдалась.

— Я знаю, что обещала тебе не плакать... Я скучаю по тебе, Сэм. Ты и представить не можешь, как сильно я скучаю по тебе. — Джейн сделала несколько шагов вперёд и, сняв кожаную перчатку, дотронулась до надгробия рукой, а затем и вовсе упала на колени, обнимая холодный камень.

Она плакала так горько, как не плакала никогда в своей жизни. И не было в целом мире ни души, способной её утешить. Ведь единственный человек, понимавший её с полуслова, полужеста, тот, кто мог защитить и успокоить её, погиб. Погиб в очередной схватке. И теперь лежал здесь, в могиле.

Джейн осталась одна. Одна в этом угнетающем одиночестве.

А на место отчаяния медленно подползало чувство вины — не смогла отговорить и удержать, не смогла заставить остаться с ней, в безопасности.

— Почему, скажи, почему ты не послушал меня? — голос Джейн охрип от рыданий. — Почему не остался со мной до возвращения Дина? Всё ведь могло быть иначе, Сэм. Я знаю, что ты сделал это ради моей безопасности, но ведь если бы ты остался со мной, мы бы вместе справились...

Подул сильный ветер, и крона клёна наклонилась, а листья зашуршали, будто бы сочувствуя горю девушки.

Dreamer, you will waste your time.

Do you ever wonder why

We go on and on and on?

Love is gone and gone and gone...

— Знаешь, мне часто кажется, что ты всё ещё со мной, — еле слышно прошептала она, словно кто-то смог бы её услышать. — Когда я просыпаюсь, мне часто кажется, что всё, что с нами произошло — всего лишь дурной сон. Что ты не оставил меня, Сэм, а как обычно ушёл на утреннюю пробежку и скоро вернёшься. — Джейн горько усмехнулась и вытащила цепочку с кольцом, которую отныне всегда носила с собой, а сейчас до боли сжимала в кулаке. — Вчера я даже приготовила завтрак на двоих, представляешь? А иногда, ночью, я слышу, как скрипят половицы в доме. Мне всё время кажется, что это ты, Сэм. Что ты приехал домой и тихонько поднимаешься по лестнице, стараясь меня не разбудить. И я сажусь на кровати и жду, когда ты аккуратно откроешь нашу скрипучую дверь в спальню, чтобы затем кинуться в твои объятья и больше никогда не выпускать тебя из них... Но ты ведь слишком хорошо меня знаешь, Сэм. Ты ведь знаешь, что я пришла не для того, чтобы поплакать и пожалеть себя, верно?

Джейн вытерла мокрые дорожки слёз со щек.

— Больше всего на свете я хочу снова увидеть твою улыбку, услышать твой смех, прикоснуться к тебе, поцеловать тебя. Я точно знаю, что Дин и Кас не одобрят моей затеи, да и ты вряд ли бы одобрил, будь ты рядом. Помнишь жнеца, Джессику? Я заключила с ней сделку: я убью её и убью Билли. И когда Джессика станет новой Смертью, то она поможет мне вернуть тебя.

Джейн посмотрела на кольцо, которое Сэм подарил ей, когда сделал предложение.

— Безрассудно и глупо, я знаю. Но по другому поступить не могу. Если я выиграю схватку с Билли, то это даст мне шанс снова увидеть тебя, и потому я готова пойти на риск. А если нет, если я проиграю, то этот проигрыш будет для меня спасением. Жизнь без тебя — не жизнь. И пусть я пока жива, внутри меня давно всё умерло. Когда-то ты сказал мне, что лучше любить и потерять, чем совсем не любить. — Джейн поднялась с колен и отряхнула мокрую землю с джинс. — Ты сказал, что не веришь в судьбу, что мы сами творим своё будущее и что ты выбираешь меня. Я тоже сделала свой выбор, Сэм. Я не хочу жить в будущем, которое выбрало нас. В будущем без тебя.

What's the matter?

What's the matter with you lately?

Говорят, что когда мужчина теряет любимую женщину, он безутешен. Но что же происходит с женщиной, когда она теряет человека, не так давно ставшего для неё целым миром? Объяснить это тяжело, а ещё труднее — понять.

У Сэма и Джейн была договорённость: каждый раз, (который, к слову, считался последним), отправляясь на охоту, он обещал присылать ей сообщения о том, где находится и что с ним всё хорошо.

«Санта-Роза. Зачистили гнездо. Я и Дин в порядке. Скоро буду дома».

«Новый Орлеан. Пара шишек, но со мной всё хорошо. Не волнуйся! Еду домой».

«Чикаго. Обнаружили ещё одного Бога Майя. Буду осторожен. Люблю тебя».

«Блэк Рок. Обезвредили вендиго. Без тяжёлых травм. Мчусь к тебе!»

«Был дома, но тебя до сих пор нет. Еду в Тринити. И чёрт, если твои студенты в очередной раз задерживают тебя после работы, я не буду сдерживаться, так и передай! У них шесть минут, чтобы освободить мою невесту, или я за себя не ручаюсь!»

И хотя такие сообщения от Сэма приходили редко, и он мог не писать и не отвечать неделями, Джейн в глубине души знала, что с ним всё хорошо и что скоро её любимый снова вернётся домой. Казалось бы, между ними была невидимая связь — и Сэм, и Джейн будто бы чувствовали друг друга, чувствовали, когда кому-то из них было больно не только физически, но и морально.

В вечернюю грозу Джейн, как обычно, сидела в кресле на первом этаже и смотрела в окно, наблюдая, как стремительно стекала дождевая вода по оконной раме. Книга, которую она читала днём, лежала раскрытой на столе в нескольких футах от неё. К слову, Джейн так и не притронулась к ней с тех пор, как Дин занёс полуживого Сэма в дом.

И хотя рана Сэма была не самой опасной из списка тех, что он когда-либо получал, а Дину быстро удалось обеззаразить её и наложить швы, волнение, охватившее Джейн в те минуты, не отпускало. Джейн до сих пор чувствовала, как сквозь её пальцы сочилась горячая густая кровь, пока она зажимала рану Сэма, следуя указаниям Дина. Джейн сложила пальцы в замок, чтобы унять тремор рук, но толку от этого, конечно, было мало. Перед глазами до сих пор стояли ужасающие картинки: Сэм, истекающий кровью, Сэм, еле сдерживающий болезненные стоны, Сэм, потерявший сознание...

На глазах Джейн навернулись слёзы.

Сколько, сколько раз она твердила, что больше никуда его не отпустит? Сколько раз грозилась, что больше не будет пускать Сэма на порог дома, если он продолжит так бездумно рисковать своей жизнью?

Джейн вздрогнула, когда на её хрупкие плечи легли мужские руки, а шею опалило горячее дыхание.

— Тебе нельзя вставать. — Она отстранилась и встала, развернувшись к Сэму.

Джейн сделала один маленький шажочек, ещё более сократив между ними расстояние, и так равное вытянутой руке. Сэм слегка наклонился в попытке её поцеловать, но Джейн уклонилась и, подняв край его футболки, провела ладонью по свежим швам, осматривая на наличие воспаления.

— Джейн. — Сэм попытался повернуть её к себе за подбородок, но она снова увернулась и, нахмурившись, убрала руку.

— Швы могут разойтись. Тебе нужно в постель, — её голос прозвучал слишком отстранённо и холодно, но обусловлено это было не злостью, а скорее, усталостью и грузом перенесённых переживаний. Джейн сделала два шага мимо него, избегая встречи с его взглядом. Потому что знала, что ещё чуть-чуть — и она точно разревётся, как это обычно бывало, когда Сэм возвращался домой, награждённый очередным прилагаемым «подарком» профессии.

— Что произошло?

Вопрос был из разряда тех, которые обычно задают мужчины, заранее зная ответ. Например, когда жена, прознавшая про измену мужа, смотрит на него взглядом, что понятен без слов, муж спрашивает что-то вроде: «Всё хорошо, милая? Что произошло, дорогая?» только для того, чтобы оттянуть начало ссоры и продумать план отступления.

Джейн горько усмехнулась, шмыгнув носом. Сэм ведь прекрасно знал, что произошло. Знал. И уже наверняка придумал аргументы в свою защиту.

— Что произошло, — её губы дрожали, а она стояла, отвернувшись к окну и обняв себя за плечи, — что произошло... Ничего нового. Мой жених снова строит из себя камикадзе. Вот, что произошло!

За её спиной послышался шумный вздох Сэма.

— Я не мог поступить иначе, пойми же.

Джейн прикрыла глаза.

— Ты всегда так говоришь.

— Джейн, в этот раз всё действительно не так, как кажется на первый взгляд. — Половицы заскрипели под его весом в её сторону, но затем Сэм остановился. Он нервно вздохнул, по всей видимости, собираясь с мыслями. — Ладно. Если хочешь знать правду... Слушай. Несколько лет назад, до нашего знакомства, мы с Дином зачистили вампирское гнездо в Техасе, но оказалось, что остался один выживший. Мы, можно сказать, убили всю его семью, поэтому парень пообещал отомстить не только нам, но и всем нашим близким.

— И почему ты внезапно занялся этим сейчас, спустя столько лет? Его давным-давно могли убить. — Джейн скрестила руки на груди.

— Я и сам так думал, пока не получил сообщение, в котором неизвестный представился тем самым выжившим. Он написал, что настал мой час расплаты, и... — Сэм внезапно замолчал.

— Что? — Джейн закусила губу, заподозрив что-то неладное.

— Этот урод пообещал найти тебя и подвергнуть медленной смерти, записывая твои мольбы и крики в голосовых сообщениях для меня. Пообещал иссушить тебя до последней капли крови, — в голосе Сэма отчётливо слышались напряжение и злость. — А после началась серия убийств в Остине, Далласе и Хьюстоне. За последние две недели было найдено одиннадцать обескровленных трупов, и все они — рыжеволосые девушки твоей комплекции. Все. До единой. И фото с место убийства каждой из них он присылал мне на телефон, при этом скрывая их лица. И каждый чёртов раз я срывался с места, боясь, что этой мёртвой девушкой будешь ты. Каждый чёртов раз, Джейн, я нёсся на место каждого убийства с мыслью, что больше никогда тебя не увижу. Я не мог приехать или позвонить, потому что опасался слежки. Я слишком сильно боюсь потерять тебя, Джейн, — последняя фраза прозвучала около её уха, отчего Джейн невольно вздрогнула. Она не слышала, как он подошёл к ней.

Сэм заключил её в кольцо рук со спины и уткнулся носом в её макушку. Наступила тишина, нарушаемая стуком крупных капель дождя за окном.

Джейн беззвучно плакала, и горькие слёзы, оставляя мокрые дорожки на её щеках, тихо падали на скрипучий паркет. Ей было абсолютно наплевать на очередного охотящегося на неё маньяка-кровососа, яростно желающего отомстить за своё гнездо. Трудностей она никогда не боялась; волновало её совсем другое — если бы вампир был мёртв, вряд ли бы Сэм вообще рассказал о произошедшем, ведь, по его мнению, это такой пустяк. А это говорило не только о том, что монстр до сих пор был жив, но и о том, что Сэм намерен закончить дело.

— Джейн, — тихо начал он, и она замерла, с ужасом осознавая, что вот-вот прозвучит то, чего она боялась услышать больше всего. Ужасное предчувствие больно сжало сердце Джейн в стальных тисках. — Этот урод не остановится, пока я не прикончу его. Я хочу...

— Нет! — она громко всхлипнула и дёрнулась в кольце его рук, крепко сжав его предплечья. — Нет, нет, нет! Ты не сделаешь этого в одиночку! Ты ранен. Ты не посмеешь, ты... я... не можешь... ради меня... мы... у нас... — её внезапный крик в мгновение сменился бессвязным лепетом, когда она поняла всю беспомощность своего положения и поняла, что будущее, которое они строили вместе, с поразительной скоростью начало ускользать из её рук. Ноги Джейн подкосились и, наверное, она упала бы, если бы не руки Сэма, удерживающие её всё это время.

Джейн слишком долго не показывала своих слабостей. Слишком долго старалась казаться сильной и независимой от кого-либо. Она прекрасно понимала, что не сможет его отговорить. И это — худшее из придуманных для неё наказаний, её личный Ад, клетка с Люцифером. К чёрту! Где Дин? Почему его никогда нет, когда он так нужен?!

— Джейн, — Сэм едва повысил голос. — Я должен, слышишь? Должен.

— Нет! Только вместе мы справляемся с испытаниями, вставшими на нашем пути, — прошептала она побледневшими губами. — Ты ведь понимаешь, что если совершишь ошибку, то убьёшь нас обоих, да? — добавила Джейн чуть громче и, развернувшись в его объятиях и посмотрев ему в глаза, положила руку на грудь Сэма. — Ты ведь понимаешь, что если умрёшь ты, то умру и я? — она была готова поклясться, что в тот момент его сердце пропустило с десяток ударов. — Не надо, любимый, прошу тебя, не надо. Сэм, пожалуйста. Сэмми, милый, не оставляй меня. Кроме тебя у меня больше никого нет. Никого. Сэм, пожалуйста... — Джейн вцепилась в его футболку до побеления костяшек, словно Сэм убегал от неё прямо сейчас, в эту самую минуту. Ткань предательски затрещала.

Сэм вздохнул.

— Хорошо, Джейн. Я никуда не уйду. — На его лице появилось какое-то подобие улыбки, и он нежно стёр мокрые дорожки с её щек большим пальцем.

Джейн всё ещё не ослабляла хватки.

— Ты обещаешь мне? Обещаешь?

— Обещаю. — Сэм нежно поцеловал её, а затем слегка отстранился. — Давай, тебе нужно отдохнуть, ты вымоталась.

Она отпустила его, и в ту же секунду он с лёгкостью поднял её на руки.

— Сэм! Швы! Отпусти! — Джейн дёрнулась, но её слова не возымели на Сэма абсолютно никакого эффекта. Он уложил её на диван и укрыл пледом.

— Я заварю тебе чай.

Через несколько минут он принёс ей крепкий травяной отвар, вкусно пахнущий мелиссой и ещё чем-то знакомым, и сладким.

— Держи. Я приготовил твой любимый. — Сэм сел рядом с ней.

Джейн с тёплой улыбкой приняла кружку и взяла его за руку.

Они говорили всё то время, пока она пила чай. Сэм шутил, рассказывал ей забавные истории, о которых раньше никогда не вспоминал, а Джейн смеялась и рассказывала ему о том, что произошло в городе за время его отсутствия. И всё было таким, как прежде, словно ничего и не произошло.

С каждой минутой веки Джейн становились всё тяжелее, и она с большим усилием подавляла желание закрыть их. Ей нельзя было засыпать раньше Сэма. Нельзя. Сэм был слишком упрямым, чтобы так легко отказаться от поставленной цели. Но всё-таки усталость, стресс и мощный сонный отвар, приготовленный по рецепту Бобби Сингера, сделали своё дело. Джейн заснула с улыбкой на лице как раз тогда, когда Сэм рассказывал ей о списке гостей на предстоящую свадьбу.

— Я люблю тебя, — было последним, что она произнесла, погрузившись в глубокий сон.

Сэм просидел рядом с ней ещё с полчаса, крепко сжимая маленькую ладонь Джейн в своей руке. И, кажется, совсем не замечал, как быстро проносилось время.

Его отвлёк короткий звонок телефона, возвестивший о получении нового сообщения.

Unknown, 11:57 PM

Приложение: [Фотография]

Собираюсь заскочить к твоей маленькой шлюхе на огонёк и хорошенько поразвлечься. Полагаю, сейчас ты не в лучшей форме, а девушке явно будет не хватать мужского внимания. Думаю, она удовлетворит меня гораздо лучше этой жалкой школьницы.

Картинка загрузилась, как только Сэм прочитал последнюю строчку. На снимке не самого лучшего качества в луже крови лежала рыжеволосая девушка, одетая в чересчур короткую клетчатую юбку и блузку нежного кремового цвета. На вид ей не было и семнадцати.

Сэм до боли сжал кулаки, а желваки заходили ходуном. Он бросил мимолётный взгляд на мирно спящую Джейн, а затем набрал короткий ответ и отправил неизвестному.

Сэм Винчестер, 12:00 AM

Я принимаю вызов.

Он обещал Джейн, что не оставит её одну, но не надеялся, что сможет выполнить данное обещание. Гораздо важнее было то, что Сэм пообещал самому себе — не только подарить Джейн жизнь, которую она заслуживает, но и сделать всё, чтобы она была в безопасности.

Старые часы с маятником пробили полночь. И это была последняя полночь Сэма Винчестера рядом с любимой женщиной.

How can I say this without breaking?

How can I say this without taking over?

Эта ночная гроза была подобна поединку двух стихий — воды и воздуха. Ветер то завывал словно раненый зверь, то срывался на свист, обрушиваясь на деревья, и срывая с них остатки листвы, и с лёгкостью обламывая тонкие сухие ветки, и вырывая молодые саженцы из земли. Дождь вперемешку с градом громко стучал по крышам маленьких домиков, прибивал сорванную ветром листву к земле, безжалостно уничтожал бутоны ещё цветущих растений. Нескончаемый поток воды образовывал огромные лужи глубиной по щиколотку. Часто-часто вспыхивала молния, сопровождаемая раскатистым громом. Парк Лост Мейплс, казалось бы, стал местом настоящей бойни.

Сэм стоял на поляне под старым клёном, слабо осознавая происходящее.

Где он? Что произошло? Неужели так теперь выглядит его Рай? И Рай ли это?

Сэм помнил, как пуля обожгла его грудную клетку, помнил, как голова вампира отлетела куда-то в сторону, а затем и сам Сэм упал, практически мгновенно погрузившись во тьму. Последним, что донеслось до его ушей, был голос брата, твердивший, что всё будет хорошо. А дальше — Пустота. Небытие.

Он словно бы уснул, но не видел сна. Кругом была лишь тьма и пугающая тишина, которая обычно не предвещала чего-либо хорошего. Однако уже через секунду тьма рассеялась, а нагнетающее молчание сменилось громким звоном в ушах. А когда Сэм открыл глаза, то первым, что он увидел, была кора старого клёна с вырезанным на ней рисунком.

Сердце с инициалами «S.W» и «J.R» внутри.

Воспоминания невольно всплыли в памяти.

* * *

— Наши инициалы, — Джейн прошептала одними губами, но Сэм всё прекрасно понял. На её лице появилась та самая улыбка, что всегда сносила ему крышу. Рукой она провела по рисунку. — Но зачем?

— Ты ведь просила доказать мою любовь иначе. Теперь это подтверждено документально, — Сэм усмехнулся. Только сейчас он осознал, насколько глупо это прозвучало.

Джейн подошла к нему вплотную и, встав на цыпочки, заключила его шею в кольцо рук. Сэм обнял её за талию. Его окружил сладкий, но ненавязчивый запах её любимых духов. Кажется, Джейн как-то упомянула, что точно так же пахнет орхидея — цветок, стоявший на подоконнике в их спальне.

Джейн продолжала улыбаться. Она буквально светилась от счастья, ни капельки того не скрывая.

— Я рада, что помимо пары-тройки студентов и Дина о том, что в меня влюблён Сэм Винчестер, знает ещё и клён, растущий на границе парка Лост Мейплс, — прошептала она и нежно коснулась ладонью его щеки. По коже словно пробежал электрический импульс. Неужели это реально? Неужели он наконец нашёл своё счастье? — Можешь пообещать мне кое-что?

На ней было короткое белое платьице с цветочным принтом. И весь образ Джейн выглядел таким... нежным? Будто бы она сама была тем самым редким цветком, что стоял у них на подоконнике.

Сэм кивнул.

— Я никогда не попрошу у тебя звезды с неба, Сэм. Единственное, что мне нужно — быть любимой и чтобы любимый был рядом. Пожалуйста, обещай мне, что будешь любить меня такой, какая я есть, что будешь всегда рядом со мной и никогда не оставишь меня одну.

Его прекрасная нежная орхидея. Он давно отдал ей своё сердце.

В ответ Сэм нежно поцеловал её в губы.

— Обещаю.

* * *

Снова раздался громкий, рокочущий, оглушающий грохот, ярко сверкнула алая молния, на несколько мгновений окрасив грозовые тучи в красно-кровавый цвет. Дождь обрушился с новой силой. И клён, до этого стоически выдерживающий все злодеяния непогоды, протяжно заскрипел, а остатки его листвы беспокойно зашуршали.

Сэм отошёл от дерева.

Джейн. Она должна узнать, что он жив. Тревожное чувство охватило его сердце. Сэм должен был найти её, пока не случилось что-то непоправимое. Пока не случилось что-то, чего он никогда не сможет изменить.

За несколько секунд Сэм вымок до нитки. Он бежал по лесу, к шоссе, откуда надеялся быстрее добраться до дома. Грязь прилипала к ботинкам, ветер свистел в ушах, нескончаемые потоки воды попадали в глаза, мешая продолжать бег, задерживая в пути.

How can I put it down into words?

When it's almost too much for my soul alone.

К тому моменту как сквозь непроглядную завесу дождя стали видны очертания маленького домика с голубой черепицей, Сэм пробежал по ощущениям немногим больше семи минут.

Калитка, что обычно была закрыта, теперь с противным скрежетом колыхалась из стороны в сторону, с глухим стуком ударяясь о стоящий рядом фонарный столб. Сердце Сэма замерло, когда он увидел открытую настежь входную дверь.

За несколько секунд он преодолел отделявшее его от дома расстояние, перепрыгнул порог и зашёл внутрь.

В коридоре, как впрочем и во всём доме, было темно и до ужаса тихо. С одной стороны, это могло быть хорошим знаком. Возможно, Джейн забыла закрыть дверь, или ветер просто выбил щеколду, как бывало раньше. Но что-то всё равно заставляло Сэма усомниться. Наверное, охотничьи инстинкты. Он подошёл к тумбочке, где по обыкновению был спрятан пистолет, и, достав его, направился в сторону гостиной. В голове стучало, сердце никак не могло прийти в норму: билось быстро, с силой ударяясь в ребра.

Сэм двигался медленно, держа пистолет на вытянутых руках. Неожиданно хруст раздался под его ногой, и сердце на секунду пропустило удар. Он наступил на осколок хрустальной люстры, которую они с Джейн купили на прошлый канун Рождества. Разбитая люстра... Что здесь произошло?

Сэм завернул за угол и оказался в гостиной.

I loved and I loved and I lost you,

I loved and I loved and I lost you,

I loved and I loved and I lost you,

And it hurts like hell.

Yeah it hurts like hell.

Здесь было холодно. Маленький кофейный столик был опрокинут, его стеклянная поверхность — вдребезги разбита, а окна — выбиты. Пол был усеян осколками, книги, стоявшие на книжных полках, отныне были разбросаны по всей комнате, часы с маятником валялись у входа, а в центре гостинной, в луже крови, лежало тело молодой женщины, одетой в строгое чёрное платье. Её карие глаза стеклянным взглядом смотрели в потолок, руки были сложены на груди. Короткие тёмные кудрявые волосы, липкие от крови, прилипли ко лбу; рядом лежал окровавленный серп.

I don't want them to know the secrets,

I don't want them to know the way I loved you.

I don't think they'd understand it, no,

I don't think they would accept me, no.

Сэм сделал глубокий вдох и опустил пистолет. Билли. Смерть Билли.

Чёрта с два. Что же ты наделала, Джейн?

Сэм обошёл тело и решил было осмотреть второй этаж, когда услышал чьё-то тяжёлое тихое дыхание. Он обернулся и увидел фигуру, сидевшую за диваном и прислонившуюся к стене.

— Нет, — Сэм произнёс это на выдохе и практически в ту же секунду бросился к Джейн. — Нет! Нет, нет, нет, нет! Джейн? Джейн, ты меня слышишь?

Её кожа была бледной и холодной, на лбу проступили бисеринки пота, а посиневшие губы подрагивали. Руки, испачканные в крови, были сложены в замок на животе в попытке остановить кровь.

— Сэм? Это правда ты? — она приоткрыла глаза и слабо улыбнулась. Дрожащая окровавленная рука коснулась его щеки. — Это слишком прекрасный сон для кошмара.

Её рубашка, насквозь пропитавшаяся в крови, прилипла к телу, не давая Сэму посмотреть насколько серьёзно ранение.

— Оставь, — голос Джейн совсем осип. — Рана, нанесённая серпом, смертельна. Слишком поздно. Давай просто... — она поймала его за руку, —... давай просто посидим, хорошо? Если это мои последние мгновения, то я хочу провести их с тобой. Как мы проводили все наши воскресенья.

Сэм открыл рот, чтобы возразить, но Джейн остановила его, приложив палец к его губам.

— Пожалуйста. Дай мне в последний раз побыть девушкой, в которую ты когда-то влюбился.

Нет чувства хуже, чем чувство бессилия. Сэм Винчестер терпеть не мог чувствовать себя бессильным. Он понимал, что не мог помочь, но и не хотел бездействовать, сидеть сложа руки и наблюдать за тем, как любимая ему женщина угасает с каждой секундой. Хотелось закричать, ударить кулаком в стену, но сделать хоть что-то, что могло бы помочь. С болью посмотрев на Джейн, Сэм кивнул.

— Тогда помоги мне.

Dreams fight with machines,

Inside my head like adversaries,

Come wrestle me free

Clean from the war

Your heart fits like a key

Into the lock on the wall

I turn it, I turn it

But I can't escape

I turn it over, I turn it over

Они сидели в гостиной на диване в обнимку и, накрывшись пледом, смотрели в одно-единственное уцелевшее окно. Дождь продолжал барабанить по крышам домов, тёмно-синие тучи стремительно пересекали небосвод, иногда позволяя углядеть кусочек чистого ночного неба с выступившими на нём звёздами. Магнитофон тихо играл из подключенного к нему старенького MP3 Джейн песню Steppenwolf «It's never too late». Им не нужны были слова, чтобы что-то сказать друг другу — всё понималось с полужеста.

Если говорить о Джейн, то она просто наслаждалась теми мгновениями, что у неё остались. Сэм был жив, и Сэм был рядом. Конечно, она прекрасно понимала, что цена его воскрешения будет высокой. Но уже тогда она была готова её заплатить.

— Наверное, любовь действительно начало и конец нашего существования*, — Джейн вздохнула и обняла Сэма. — Видимо, поэтому наше будущее не имеет других финалов. Сможешь кое-что мне пообещать?

Сэм сглотнул.

— Конечно, — стальные нотки проскользнули в его голосе.

Но, по всей видимости, Джейн сделала вид, что не заметила этого.

— Женись и заведи детей. Без шуток.

— Что?! — Сэм посмотрел на неё с изумлением и даже немного отстранился. — Как ты... Как ты вообще можешь...

— Я просто хочу, — Джейн перебила его и сделала ударение на слове, — чтобы ты был счастлив. Хочу, чтобы у тебя была прекрасная жена, хочу, чтобы у тебя было двое, а может, и трое детей. Хочу, чтобы они дали тебе то, чего не смогла дать я.

— Нет, Джейн, я не...

— Просто пообещай, — в её голосе слышалась твёрдость. Сэм физически ощущал, как она напряглась всем телом.

Сэм вздохнул.

— Хорошо.

— Значит, обещаешь? — она зевнула и снова села к нему ближе, обнимая его и утыкаясь носом ему в шею.

— Обещаю. Но я тоже хочу попросить тебя кое о чём. Пообещай, что... Джейн?

Джейн не ответила. Сэм потряс её за плечо и отстранился.

— Джейн? — Сэм приложил два пальца к её сонной артерии.

Пульса не было. Музыка замолчала. Разбитые часы с маятником пробили полночь. А после — в доме всё стихло.

I loved and I loved and I lost you

I loved and I loved and I lost you

I loved and I loved and I lost you

And it hurts like hell

Yeah it hurts like hell

Тело Джейн продолжало лежать на диване в гостиной. Несмотря на синюшность губ и бледность кожи, можно было предположить, что она просто спит. На её губах продолжала играть улыбка. Такая чистая, невинная улыбка, какой одаряют маленькие дети своих родителей.

— Ну и трагедию же вы разыграли, — произнёс звонкий женский голос за спиной Сэма, когда он ставил очередную книжку на полку. Он развернулся, наведя пистолет.

Перед ним стояла Джессика. Та самая, что когда-то представилась ему жнецом.

— Да брось, ты серьёзно? — она смерила взглядом Сэма.

— В магазине три пули, сделанные из ангельского клинка. Проваливай.

Бровь Джессики вздёрнулась вверх.

— Ты серьёзно хочешь потягаться с новой Смертью?

— Этого не может...

— Может, — перебила Джессика, обходя диван, а затем, сев на его краешек, рядом с Джейн. — Всё благодаря твоей подружке.

— Ты лжёшь. — Сэм сделал несколько шагов в сторону Джессики, не убирая её с прицела. — Джейн бы никогда не доверилась тебе.

— Сэм, а ты знаешь, что может сотворить с женщиной отчаяние? — она убрала со лба Джейн прядь волос. — Вот, скажем, ты готов поменяться с ней местами, если бы была такая возможность?

— А это в твоей власти? — Сэм положил пистолет на тумбочку, стоявшую рядом с диваном.

— Да, но я не буду менять вас местами. И оставлять обоих в живых тоже.

— Почему нет? Равновесие ведь нарушено из-за меня. Так верните всё назад, убейте меня, воскресите Джейн, наладьте порядок вещей. Вы ведь все об этом печётесь, верно?

Джессика покачала головой.

— Всё не так, как ты думаешь. Нашей целью изначально была Джейн, а не ты.

Сэм нахмурился.

— Зачем вам простая преподавательница университета?

Джессика вздохнула так, будто в сотый раз объясняла решение задачи неразумному ребёнку.

— Дело не в том, кем она являлась. Дело в том, кем она была для тебя. Мы сохраняем жизнь тебе и брату при условии, что вы боретесь с монстрами и решаете проблемы масштаба Армагеддона...

Сэм прыснул.

— Ну да, уборщики всего того сверхъестественного дерьма, что вы развели. И что, наша работа стоит жизни невинного человека?

— Джейн отвлекала тебя от основной задачи — быть охотником. И от неё необходимо было избавиться. Ради общего блага.

Взгляд Сэма помрачнел. Он в два шага сократил расстояние, отделявшее его от Джессики, неожиданно для неё достал из внутреннего кармана куртки серп, и, схватив её за горло, прислонил оружие к её шее.

— Значит, ради общего блага? — Джессика закашлялась и попыталась оттолкнуть Сэма от себя, но ничего не вышло. — Ты. Вернёшь. Её. Мне, — отчеканил каждое слово Сэм, сильнее сдавливая горло новой Смерти.

— Её душа... Утеряна... — прохрипела Джессика. — Мы не знаем, где она.

— Что? — хватка Сэма ослабла и Джессике удалось оттолкнуть его. — Что это значит?!

— Мы не знаем, где она, — повторила Джессика, откашлявшись. — Жнец, что вёл её душу, сказал, что она просто исчезла. Канула в лету.

* * *

Раскидистый одинокий клён, стоявший практически на окраине лесной поляны, поражал толщиной ствола и яркостью оранжевой листвы.

Одна влюблённая пара приходила к нему каждое свободное воскресенье и устраивала пикник под его могучей кроной. Клёну нравилось слышать её заразительный смех и видеть, с какой теплотой и любовью он смотрел на неё в эти минуты. Клёну нравилось закрывать их ото всех могучей листвой, когда он вновь и вновь признавался ей в любви и целовал её, когда она рассказывала ему последние новости, случившиеся в городе или в университете, когда он, положив голову ей на колени, читал какой-то очередной приключенческий роман, раздобытый в местной библиотеке, а в это время она с улыбкой перебирала его волосы. Клён не знал их имён, но знал, что на его коре вырезаны инициалы — залог будущего, которое они негласно пообещали друг другу. Клён берёг этот залог, как своё самое драгоценное сокровище.

Но рано или поздно всему приходит конец. Ведь любовь — это начало и конец нашего существования. Без любви нет жизни*.

На улице в последний раз вспыхнула молния и, ударив в землю, на несколько секунд ярко осветила парк Лост Мейплс.

Раскидистый одинокий клён, стоявший практически на окраине поляны леса и когда-то поражавший толщиной ствола и яркостью оранжевой листвы, раскололся надвое. А вместе с ним и сердце с инициалами «S.W» и «J.R» внутри.

I loved and I loved and I lost you,

I loved and I loved and I lost you,

I loved and I loved and I lost you,

And it hurts like hell...

В городе Сан-Антонио, в штате Техас, осень всегда проходила необычайно праздно: погода радовала тёплыми солнечными днями и отсутствием проливных дождей, кроны деревьев до самой зимы были обильно покрыты густой разноцветной листвой, поражавшей насыщенностью и яркостью своего окраса, а цветы ещё долго не увядали и сохраняли необыкновенно-приятный аромат.

Но всё изменилось.

Shadows settle on the place, that you left,

Our minds are troubled by the emptiness,

Destroy the middle, it's a waste of time,

From the perfect start to the finish line.

В городе Сан-Антонио, в штате Техас, теперь каждую осень наступало уныние: погода больше не радовала солнечными днями. Небо было пасмурным, низким и печальным. Свинцово-серые тучи — угрюмыми и хмурыми. Каждый раз закрывая собой солнце, будто бы оплакивая кого-то, они день ото дня заливали город дождём. Ветер, в первый же день обдиравший с крон деревьев цветные листья, то ли от непонятной никому тоски, то ли от скуки, завывал подобно одинокому зверю, перегоняя уличный мусор из угла в угол, сдувая шляпы с голов прохожих и отнимая у них чертовски бесполезные зонтики. А цветы... Цветы, не успевая расцвести, увядали с приходом безжалостных холодов.

And if you're still breathing, you're the lucky ones,

'Cause most of us are heaving through corrupted lungs.

Мальчишка, по имени Грегори, которому совсем недавно исполнилось двенадцать лет, насупившись и втянув голову в плечи, быстро шагал вдоль пустынной улицы. На нём была тонкая ветровка, совсем не предназначенная для такой погоды. Стоило даже лёгкому ветерку подуть, и те крохи тепла, что были у Грегори, исчезали, а тело мальчика пробивала дрожь. Но Грегори упорно продолжал идти, не обращая внимания на жуткий холод и пытаясь согреть покрасневшие ладони собственным дыханием.

Setting fire to our insides for fun,

Collecting names of the lovers that went wrong,

The lovers that went wrong.

Как твердили Грегори умные «старшие», резкая перемена погоды возникла в результате изменения наклона Земли и альбедо земной поверхности.

Грегори думал иначе. И хотя он приводил не один десяток доводов, взрослые не желали его слушать, отмахиваясь тем, что это всего лишь очередные детские глупости. Умные «старшие» отказывались верить в сверхъестественное:

— Этого просто не может быть, — утверждали они, — пора бы тебе повзрослеть и перестать верить во всякую чепуху!

И Грегори, глотая обиду, прекращал спорить и замолкал, в тайне надеясь, что когда-нибудь найдётся кто-то, искренне верящий ему. Вот и сейчас, снова получив выговор, он направлялся к единственному человеку, всегда готовому его выслушать.

And you caused it,

And you caused it,

And you caused it.

Свернув на маленькую улочку, Грегори остановился. Перед ним, на дороге, простиралась огромная и глубокая лужа. Шмыгнув носом и поправив сползшие с плеч лямки тяжёлого школьного рюкзака, мальчик смело сделал несколько шагов вперёд.

Ярко-жёлтые сапоги погрузились в тёмную воду примерно по щиколотку. На лице Грегори появилась радостная улыбка: это была самая глубокая лужа из всех, что он находил за этот год! Вытащив из рюкзака потёртый кожаный дневник с таинственной надписью «S.W» на обложке, Грегори открыл его на последней странице, где не так давно самим мальчиком была нарисована карта города. Грегори достал карандаш, а затем сделал пометку у одной из нарисованных улиц и, подписав отмеченное место как «Мировой океан», как обычно, дал краткие пояснения о местонахождении и характеристику своего необычного открытия. Конечно, многие бы сказали, что его занятие — глупая детская шалость и пустая трата времени. Но для Грегори это было нечто, гораздо важнее простой выдумки. В этим минуты он чувствовал себя настоящим первопроходцем, бороздящим океаны и открывающим новые земли, тем, кем всегда мечтал быть. Представлял, как плыл на шхуне вместе с верной командой и, подобно Магеллану, Колумбу или Васко да Гама совершал кругосветные путешествия, открывал новые материки и проливы. И был по-настоящему счастлив.

Его привлекло что-то яркое, тонущее в воде не так далеко от него. Грегори подошёл ближе и, нагнувшись, выловил из воды кленовый лист оранжевого цвета.

В глазах мальчика появился неописуемый, искренний восторг. Кленовый лист! Он никогда прежде не видел их в живую, только на картинках в старых энциклопедиях школьной библиотеки. Грегори с интересом рассматривал все неровности и каждый загнутый уголок. Это была настоящая находка, да что там находка, клад! Величайшая драгоценность! Не раздумывая ни секунды, Грегори вытер лист рукавом куртки, а затем положил между страниц дневника. Сердце с трепетом забилось, когда мальчик представил, что покажет находку родителям, и тут... улыбка на лице Грегори погасла.

Умные «старшие» не видели истинную красоту мира:

— Что это, Грегори? Дождевой червь?! Мерзость какая! Чего в этом прекрасного?! Немедленно выброси!

А Грегори видел. И не понимал, как эту красоту могли не видеть другие. Не понимал, почему люди не могли радоваться этому прекрасному миру и жизни, бьющей ключом в их жилах.

Засунув дневник обратно в рюкзак, мальчик наконец пересёк лужу и пошёл по прямой, направляясь в конец улицы, туда, куда редко ходили горожане, и где рос внушительных размеров платан. К дому с голубой черепицей.

Well I've lost it all, I'm just a silhouette,

A lifeless face that you'll soon forget.

Умные «старшие» называли старика Сэма Винчестера сумасшедшим. Одни говорили, что в приступе ярости тридцать лет назад он убил свою невесту за измену, а после же раскаялся за содеянное, и его помиловали. Другие, наоборот, утверждали, что его невеста была сумасшедшей и свела с ума своего жениха, после чего погибла во время страшной грозы. Третьи и вовсе начинали креститься, с уверенностью заявляя, что всё дело тут в Люциферовых происках, и всё, что произошло — Кара Божья.

Грегори не верил им. Он никогда не видел в глазах старика ни ненависти, ни раскаяния, ни безумия. Лишь печаль и боль утраты, которая словно бы разъедала того изнутри. К тому же, всё это было недоказуемым. Ведь тело так и не было обнаружено.

My eyes are damp from the words you left,

Ringing in my head, when you broke my chest,

Ringing in my head, when you broke my chest.

Умные «старшие» считали старика Сэма Винчестера «неправильным». Потому что он не ходил в церковь каждое воскресенье, не звал соседей в гости и был не из тех людей, с которыми можно найти общие темы для разговора.

Грегори был с этим не согласен. Отношение к религии, как считал он, не делало человека хуже или лучше. С Сэмом Винчестером можно было поговорить о многом, если не начинать разговор с пресловутого: «А правда, что ваша невеста была сумасшедшей?».

And if you're in love, then you are the lucky one,

'Cause most of us are bitter over someone.

Умные «старшие» запрещали Грегори ходить к старику Сэму Винчестеру:

— Этот антихрист может сделать с тобой всё, что душе угодно! Дома у него развешаны трупы кроликов, на стенах висят орудия пыток Средневековья, везде сатанистская символика! Не смей приближаться к его дому и, тем более, говорить с ним!

Грегори ходил. И, более того, не раз разговаривал со стариком, и даже был в доме. Но он никогда не видел там ни чучел, ни оружия, ни даже символов. Стены были оклеены обоями в мелкий цветочек, всё свободное место занимали книжные полки, на которых стояли книги по истории и всевозможные приключенческие романы, но никак не книги про сатанизм. А единственным орудием пыток можно было назвать травяной чай, который старик Сэм всегда заваривал слишком крепким.

Setting fire to our insides for fun,

To distract our hearts from ever missing them,

But I'm forever missing him.

Мальчик остановился у заборчика, краска на котором потрескалась и облупилась, несмотря на то что хозяин дома регулярно его перекрашивал. Грегори наконец подошёл к калитке и, несколько секунд помедлив, легонько постучал.

— Входите, открыто, — хрипло ответили со двора. И Грегори, уже не раздумывая, толкнул калитку и зашёл внутрь.

Мальчик уверенно направился к крыльцу дома, поэтому не сразу заметил старика, сидевшего на коленях в небольшом садике и усердно там что-то рывшего садовой лопаткой.

— А, Грегори, привет, — ответил Сэм, обернувшись и убирая с лица седую прядь волос. — Как дела? Как сдал экзамены? — его голос звучал бодрее, чем обычно.

— Историю я сдал на отлично, — расправив плечи, гордо объявил Грегори, но затем неожиданно поник, потупив взгляд в землю. — Точнее, почти все темы, кроме...

Сэм усмехнулся.

— Дай угадаю: великое переселение народов?

Мальчик утёр нос рукавом многострадальной куртки и кивнул.

— Помню, она терпеть не могла преподавать эту тему в университете, — уголки губ старика чуть приподнялись, затем опустились, и Сэм ещё раз оценивающе посмотрел на Грегори. — Ты какой-то невесёлый. Не похоже, что причина заключается в этом. Что-то случилось?

Грегори, всё так же опустив взгляд, ковырял носком жёлтого сапога землю.

— Миссис Вудс, наш преподаватель по литературе... Не так давно она задала домашнее задание. Каждый в классе должен был выбрать своё любимое стихотворение и провести его подробный анализ. Сэр, я...

— Сэм. Просто Сэм, — перебил его старик, отложив садовую лопатку в сторону.

Грегори послушно кивнул. Сэм постоянно просил называть его по имени, но мальчик, чувствуя себя неуютно, всё время пренебрегал этой просьбой.

— Я не знал, какое стихотворение мне выбрать, а в книге, что вы дали мне, — Грегори замялся и начал теребить рукав куртки. Сэм, по всей видимости, заметив его волнение, одобрительно кивнул и улыбнулся. — Я нашёл это. — Мальчик вытащил из кармана сложенный листок и протянул старику, горестно вздохнув. — Простите. Я должен был спросить, но оно так мне понравилось!..

Сэм забрал листок и развернул его. На пожелтевшей от времени бумаге витиеватым почерком были выведены какие-то строки. Текст перед глазами расплывался, и Сэму пришлось вытянуть руку с листком от себя и напрячь зрение.

Мы, убегая от себя во мрак,

Забываем, что и звёзды светят лишь во тьме.

Каждая империя претерпевает крах,

Возрождаясь снова извне...

Лишь посмотрев всем страхам в глаза,

Сможем мы стать сильней.

Это как покер, мой друг, где азарт —

Важнее игры для людей.

Я вижу: стоишь ты на перекрёстке дорог,

Не зная, куда пойти: в Ад или Рай? —

Подскажут поступки твои.

Гнев, алчность, злоба —

Преисподняя ждёт, смелей!

Там Люцифер вместо Бога

Властвует царством теней.

Там пепел и пыль, зной пекла, пожар,

Снуют всюду демоны, везде кровь и кошмар,

На адовом маре стоит Сатана,

И дьявольский взор прожигает дотла!..

Но если ты честен, добр, учтив,

То путь тебе к Раю смело открыт!

Взмах ангельских крыльев, их гордый полёт

К садам Эдема тебя приведёт.

И нет там ни боли, ни страха, ни лжи,

Лишь вечный покой — блаженство души.

Там райские птицы серенады поют,

Архангелы — стражи твой сон берегут.

Там фрукты вкуснее, чем здесь, на Земле —

Видишь, как сок бежит по руке?

Цветы пахнут слаще

И, дурманом травя,

Забыть о прошлом заставят тебя.

А есть Пустота...

Там, любимый мой, Сэм,

Попал в сети Смерти — коварный плен.

И кажется, будто вся жизнь для меня,

Угасла, пропала и проклята!

И в сердце моё, с каждым вздохом сильней,

Вонзаются иглы, что бритвы острей.

Дала обещание — счастливо прожить,

Но разве так можно — иллюзией жить?

Зачем, мне скажите, себя изводить?

Зачем верить в то, что не придёт никогда?

Не нужно мне то, что уготовит Судьба!

Хочу быть с любимым, с тем, кто любит меня,

И знаю, что будет цена высока.

Путь выбран. С него мне уже не свернуть.

Любимого мне поскорей бы вернуть!

Плевать, что финал наш уже предрешён,

Об этом недавно шептал старый клён...* * *

Губы Сэма еле заметно дрогнули, и он с какой-то особой нежностью провёл по строчкам большим пальцем. Сэм не сомневался, это был почерк Джейн. Витиеватый, из-за того слегка непонятный, с непривычным наклоном букв в левую сторону, но при этом такой родной.

А её мысли... Он помнил, что Джейн всегда излагала на бумаге то, что тяготило её больше всего. Она могла говорить о многом, порой, превращая складное повествование в набор бессвязных слов, только из-за того, что рука не успевала записывать всё, что творилось у неё в голове.

— Сэм? — Грегори подошёл ближе и обеспокоенно посмотрел на него. — С вами всё хорошо?

Мгновенно опомнившись, Сэм сложил листок по сгибам и засунул в нагрудный карман куртки.

— Так что о стихотворении сказала миссис Вудс?

— Сказала, что стихотворение несёт совершенно иной смысл, не тот, который вложил я. Сказала, что речь идёт о событиях Гражданской войны и что автор рассуждает о надежде, которую именует «Сэм». Миссис Вудс говорит, что Сэм — значит слушающий Бога. То есть тот, кто полагается на надежду быть услышанным...

Сэм позволил смешку сорваться с губ.

Если бы миссис Вудс знала, насколько далека от истины... Джейн не просто изливала душу и делилась мыслями, а рассказывала их с Сэмом историю. Она говорила о бездушии, вспомнив момент, где Сэм предложил ей сыграть в покер на раздевание, говорила о Клетке, воспоминания о которой попросила перенести себе в голову, сохранив Сэму рассудок, о Рае, в котором Джошуа удерживал её душу насильно, когда наступило время Апокалипсиса. Говорила о своём решении — убить Смерть, уже тогда прекрасно понимая, что ценой воскрешения станет её собственная жизнь. И пусть её мысли быстро перетекали из одной в другую, и всё это было больше похоже на набор слов, как попало срифмованных между собой, Сэм знал, что не ошибался.

Когда она успела написать его? В день его гибели? Или же в день своей?

Сэм мог бы рассказать Грегори всё это. Мог бы поведать историю, которая растянулась почти на сорок с лишним лет. Но зачем? Зачем портить жизнь ребёнку, зачем пугать такими страшными словами как «коварство», «жертва», «смерть»? Зачем знакомить его с тем, что, возможно, он никогда не встретит в будущем? Сэм не видел смысла. Он хотел, чтобы детство Грегори было лишено боли и страданий. Всем тем, что когда-то пришлось пережить самому Сэму. Стараясь сделать ребёнка как можно счастливее и подарить ему как можно больше моментов радости, Сэм надеялся и верил, что со временем у Грегори появится иммунитет. Иммунитет к невзгодам, обидам и разочарованиям. Такой же, как когда-то был у Джейн.

Грегори очень сильно напоминал её. И, нет, не только рыжей макушкой и жёлтыми сапожками. Грегори был чист душой. Имел похожие взгляды на мир и любил его просто за то, что он есть, восхищался красотой. Он не поддавался влиянию горожан, родителей и друзей, оставался собой. Как и Джейн.

Сэм помнил, как когда-то, втянув Джейн в свою историю, изменил её практически до неузнаваемости. И не был готов сделать то же с мальчиком.

Cэм скрестил руки на груди.

— А как думаешь ты?

— Это мысли... Мысли женщины, впавшей в отчаянье из-за того, что её возлюбленный погиб. И я думаю, это писала именно та женщина, чьё фото висит на стене рядом с часами с маятником. Но я не уверен, что вы тот самый, сэр, поскольку...

— Ты ошибаешься. — Сэм покачал головой. — Миссис Вудс сказала правильно. Речь идёт о времени Гражданской войны. Его написала моя прабабушка, ожидая возвращения мужа с войны.

Блеск в глазах Грегори потух, и Сэм буквально возненавидел себя в эти секунды. Но так было нужно и... правильно?

Но правильно ли?

Грегори, опустив голову, продолжил ковырять землю носком сапога. Он ожидал, был уверен, что Сэм поддержит его мнение, и, возможно, прольёт свет на историю стихотворения. Мальчик не мог поверить, что старик внезапно стал таким же, как и все остальные умные «старшие».

Сэм снова опустился на колени и начал усиленно орудовать садовой лопаткой.

— Что вы делаете? — тихо спросил Грегори, словно нашкодивший ребёнок, получивший строгий выговор за непослушание. Он украдкой заглянул за плечо Сэма.

— Хочу посадить. — Сэм вытащил прятавшийся за зарослями лоток с необычными цветами. Грегори помнил, что как-то читал о них, но название напрочь вылетело из головы.

— Это орхидеи, — пояснил Сэм, заметив плохо скрываемое любопытство мальчика. — Ты уже видел такой цветок на подоконнике в гостиной.

— Но ведь... Это очень редкие и капризные растения. — Грегори задумчиво наблюдал, как старик аккуратно вытаскивал каждый цветок из пластикового горшка и сажал в заранее вырытую ямку. — Им нужна особая почва, да и климат здесь неподходящий. Они не приживутся.

— Возможно. — Сэм утвердительно кивнул, но продолжил своё занятие. — Просто нужен правильный уход. Будь добр, возьми секатор и обрежь к чертям эти заросли, — попросил он, указав на что-то перед собой, обильно покрытое плющом. — Никогда не любил это растение. Стоит отвернуться, и этот ползучий гад разрастётся по всему саду.

Грегори взял секатор и, засучив рукава куртки, принялся за дело. Он очень любил ухаживать за садом и всегда был рад помочь старику полить цветы или высадить новые саженцы. В отличие от Сэма его родители не держали на огромной территории своего дома даже неприхотливых кустов. Мать терпеть не могла грязь и до обморока боялась насекомых, а отца мучала аллергия на пыльцу. В доме растений они тоже не держали. А когда Грегори принёс из магазина кактус, в доме разразился настоящий скандал. На одно время у Грегори даже забрали карманные деньги, чтобы «не тратил попросту на ерунду». И только после многих-многих, долгих уговоров ему наконец-то позволили выращивать ромашки на заднем дворе участка.

С работой Грегори справился довольно быстро и теперь с интересом рассматривал крест, сделанный из светлого, чуть обгоревшего дерева. На его стойке, немного ниже перекладины был вырезан рисунок, весьма необычный. Это было сердце. Сердце с инициалами «S.W» и «J.R» внутри. Где-то посередине, видимо, раньше был разлом — вереница множества маленьких трещинок расходилась от места, что сейчас было обильно покрыто смолой. Первые две буквы Грегори разгадал сразу — точно такие же были на дневнике, который Сэм отдал ему для наблюдений. А вот вторые... В память внезапно врезалось имя, которое упомянули как-то его родители, запрещая ходить к Сэму Винчестеру.

— Невеста Сэма Винчестера, Джейн, так и не была обнаружена. И мы с твоим отцом не хотим, чтобы ты приближался к дому этого сумасшедшего, — заявила мать, снова делая ему выговор.

Ошеломляющая, ужасная догадка неожиданно поразила Грегори.

— Здесь, — произнёс мальчик на выдохе, не оборачиваясь. — Здесь похоронена ваша невеста? Это вы?..— Грегори не мог задать вопроса, который неожиданно оглушительным набатом застучал в голове. Неужели все эти сплетни и слухи — правда? Неужели Сэм Винчестер действительно убил, а затем спрятал тело невесты здесь, в саду? Неужели всё это время он дурил ему, Грегори, голову, в то время как спрятанное тело оставалось на виду? Он просто не мог в это поверить!

Маленькое детское сердечко быстро-быстро застучало в груди. Ноги внезапно стали ватными и появилось желание спрятать лицо в ладонях, как он делал раньше в детстве, когда ему было страшно. Грегори боялся обернуться.

— Вы что? — в голосе Сэма слышались раздражение и усталость, но ни гнева, ни злобы не было. Послышался усталый вздох. — Нет, Грегори. Я не убивал её. И захоронена она не здесь. Её кремировали.

— К-кремировали? — Грегори нашёл в себе силы повернуться и посмотреть в глаза старику. Тот продолжал сидеть на земле, отложив садовую лопатку в сторону. В глазах Сэма он увидел ту самую горечь, что видел обычно, а ещё... Разочарование. Сэм был разочарован в Грегори.

— Да, кремировали. — Кивнул Сэм. — Сожгли тело, а прах развеяли по ветру.

Повисло молчание. Грегори, опустив голову, чувствовал, как краснеющие и от того пылающие щёки наливались свинцом. Ему было ужасно стыдно. Стыдно за то, что он поверил слухам, а не человеку, ставшему для него практически родным.

Сэм сложил инструменты в пустой лоток и поднялся. Грегори продолжал стоять, упрямо глядя в землю и кусая губы. Старик отряхнул джинсы от прилипшей земли.

— Ладно, проехали. — Сэм опустил руку на плечо мальчика. — Я бы тоже испугался такого косматого старика, высаживающего орхидеи под конец ноября.

— Сэр, я... — Грегори поднял голову, собираясь сказать тысячу извинений, но Сэм прервал его, покачав головой.

— Не будем об этом, хорошо? Я давно хотел тебя спросить... — его вопрос прервал звук клаксона автомобиля. На дороге рядом с домом показалась чёрная Шевроле Импала, которую Грегори часто видел у дома Сэма раньше.

Форточка у места водителя опустилась, и из неё выглянула голова сурового седого господина, немногим старше Сэма. Вероятно, этим человеком был старший брат Сэма, Дин, о котором Грегори очень много слышал, но которого никогда не видел.

— Ты готов? — спросил Дин. Его голоса почти не было слышно за гудением движка машины.

— Дай мне минуту! — Сэм махнул рукой, и Дин, закатив глаза, скрылся и закрыл форточку. Гудение движка прекратилось, но зато можно было услышать, как из машины приглушенно звучала песня группы Metalica «Nothing else metter». Кажется, Сэм говорил, что его брат любит подобную музыку.

— Честно сказать, я думал, что у нас с тобой будет чуть больше времени. — Сэм опустился на корточки, не убирая руки с плеча Грегори.

— Вы... Вы уезжаете? — на выдохе произнёс Грегори, чувствуя, как к горлу подступил ком.

— Да. — Сэм вздохнул. — Нужно кое-кого забрать. Она давно ждёт меня.

— Как надолго?

Сэм покачал головой.

— Не могу сказать. Всё зависит от удачи моих поисков.

— Но... но ваш дом, цветы, сэр, — Грегори запустил пятерню в волосы, лихорадочно соображая, какие ещё аргументы нужно привести, чтобы отговорить старика от поездки, — за всем этим нужен уход, сэр, а кто как не вы сможет позаботиться об этом месте, и...

— Грегори, я обещаю, что вернусь, — твёрдо заверил Сэм. — К тому же, я знаю одного человека, кто прекрасно сможет позаботиться и о доме, и о растениях. — Он взял Грегори за ладонь, раскрыл её и вложил связку ключей. — Позаботься о них, ладно? — Сэм кивнул на высаженные орхидеи.

— Сэр, я не понимаю, я не могу, не могу их принять. Это... это неправильно! Не уезжайте! — последнюю фразу Грегори произнёс, всхлипывая, а затем бросился в объятия старика, чуть не повалив того на землю и крепко цепляясь за воротник его куртки. — Я не смогу без тебя.

И Сэм обнял его в ответ.

— Сможешь. Я в тебе не сомневаюсь, Грегори.

Мальчик отстранился, а затем, скинув рюкзак с плеч, раскрыл его и, покопавшись, выудил дневник.

— Тогда, возьмите это, пожалуйста. — Грегори протянул Сэму дневник. — Я неделями составлял эту карту, изучал местность... Возьмите! Пусть она напоминает о доме.

И Сэм с улыбкой принял подарок.

Снова раздался оглушительный звук клаксона Импалы, и Грегори, не желая, отказываясь отпускать Сэма, ещё раз крепко-крепко обнял его. Прошла, наверное, не одна минута, прежде чем Сэм легонько отстранил его и, потрепав по голове, встал.

Грегори замер, сжимая ключи в кулаке.

Старик забрал походный рюкзак, всё это время стоявший у крыльца дома, и вышел со двора, не закрывая калитку.

Грегори продолжил стоять, наблюдая за тем, как Сэм садился на переднее сиденье Импалы, рядом с водителем, и как махал ему рукой, пока машина разворачивалась.

И только тогда, когда Импала скрылась за поворотом, Грегори наконец-то смог пошевелиться.

* * *

Импала мчалась по трассе, набирая скорость всё больше и больше. Даже в старости Дин не отказывал себе в удовольствии лихачить на трассе. Несмотря на то что музыка громко играла на весь салон, всё равно можно было услышать проклятия Смерти Джессики, доносившиеся из багажника Импалы. И всё было, как в старые добрые времена. Винчестеры снова отправились в путь, навстречу приключениям.

Сэм раскрыл дневник, как раз там, где лежал кленовый лист и детской рукой была нарисована карта. Сэм взял лист за хвостик и покрутил вокруг своей оси и закрыл глаза, на секунду предавшись воспоминаниям. Странно... Прошло почти тридцать лет, но они оставались всё так же свежи и ярки в памяти. Может, потому что были самыми счастливыми?

Лист выпал у него из рук, и Сэм открыл глаза. Воспоминания исчезли, оставив после себя легкий привкус горечи. Внимание Сэма привлекла нарисованная Грегори карта. На ней, чуть дальше метки «Мировой океан», рядом с внушительных размеров платаном, был нарисован скромный двухэтажный домик с неаккуратно закрашенной в голубой цвет черепицей. Рядом же была надпись: «Дом, в котором живёт надежда».

И Сэм улыбнулся, вкладывая лист обратно между страниц.

Дом надежды, Джейн. Надежды, что ты дала нам обоим.