Орнейские хроники (джен)

Проснувшись, Арно увидел над собой беленый потолок. Он повернул голову и обнаружил, что лежит на ложе, устланном мягкими ворсистыми коврами. И он совершенно не помнил, как оказался в этой комнате. В голове слегка шумело; к тому же его весьма волновали отрывочные воспоминания о том, что случилось ночью. На нем все еще были штаны и рубашка, остальная одежда, включая плащ, оставленный вчера в седельной сумке, аккуратной стопкой высилась на табурете. Но в самом ли деле Ихинца обнимала его или все ему привиделось?

«Что они подмешали в напиток?!»

Он рывком сел, озираясь в поисках оружия и перевел дух: шпага и пистолет были на втором табурете, рядом обнаружились сапоги . Пирры показывали ему, что опасаться нечего, однако Арно поспешил одеться, натянул сапоги и проверил пистолет. Едва он застегнул перевязь, как на пороге бесшумно возник давешний слуга.

— Джан Арно, нидерра Астигар желает тебя видеть.

Вопреки ожиданиям Арно, слуга привел его не в покои, а во двор, где Астигар полулежал

на походной кушетке в тени огромного Орехового дерева*. Замшевые штаны и куртку пирра сменила белоснежная туника из белой шерсти; покалеченные ноги укутывало бархатное покрывало.

— Да будет милость Странника с тобой, нидерра Астигар, — подходя к нему, пробормотал Арно.

— Милость мне пригодится, пусть даже и от чужих богов, — усмехнулся вождь, возвращая ему сказанную ранее шутку. — Доволен ли ты тем, как тебя приняли, Арно из рода Брикассов?

— Да, нидерра.

Астигар кивнул и вдруг спросил:

— Почему на твоем оружии знак Фальго?

— За ярость в бою моего предка прозвали Соколом. Его приблизил к себе сам король Хиддинк, еще на изломе эпохи Тьмы, — заметив накануне внимание Астигара к их гербу, Арно не удивился. — Так возник род Брикассов.

— Это фальго-ерромес, — палец вождя ткнул в эфес шпаги. — Он гнездится только здесь, в Пиррее. Как получилось, что твой предок выбрал именно этого сокола?

Арно пожал плечами: отец никогда не упоминал, что в их роду были пирры, а он не слишком разбирался в ловчих птицах и не мог бы с уверенностью сказать, чем отличается изображенный на гербе сокол от тех, с которыми в Галее ездили на охоту.

— У нас есть предание про юного сына вождя, одного из тех, кто сражался в рядах армии великого галейского короля. Юноша принял учение вашего Странника и остался в долинах... — глаза Астигара так и впились в него: — Что ты помнишь о прошедшей ночи? Если помнишь, конечно.

— Я видел прекрасную деву... — Арно запнулся, раздумывая как бы не навлечь на Росу беды.

— Хорошо. Я велел дать тебе Аскен Еджа, Вино Истины. Я не ошибся: ты — потомок Фальго. И ты не умышляешь пиррам зла. Человек с чистыми помыслами, но без единой капли нашей крови, забыл бы все, что с ним произошло, а тайного врага Аскен Еджа свел бы с ума.

Пока Арно пытался осмыслить заявление вождя, тот продолжил:

— Ихинца — моя дочь.

От изумления у Арно перехватило дух.

— Я... не знал, — выдавил он из себя, прекрасно понимая, насколько жалким было оправдание.

Однако Астигар казался довольным:

— Она вдова, ее супруг отправился служить Илларге, не успев дать роду продолжения. Но Ведающая жизнью и смертью судила, чтобы ваши пути пересеклись. Я оставил решение за Ихинцей. Вы разделили ложе?

Брикасс подобрался, чувствуя, как кровь приливает к щекам, однако не отвел взгляда.

— Да.

— Клан с радостью примет тебя, Арно из рода Сокола.

Вот ведь угораздило! Брикасс проговорил, тщательно подбирая слова:

— Эта высокая честь — быть среди Фальго. Однако я избрал другой путь, нидерра Астигар.

— Не такого ответа я ожидал, — свел брови Астигар. — Куда же ты идешь?

— К морю. Оно — в глубине моего существа. Оставшись, я буду подобен ерромесу-соколу, запертому в клетке.

Вождь смотрел пристально, испытующе. Молчание становилось осязаемым, даже воздух будто сгустился. Наконец Астигар сказал:

— Твои слова исходят из сердца. Да будет так. Для тебя еще не пришло время. Но знай, что Ост терпелив и всегда дожидается возвращения своих детей. Отныне земли Фальго будут тебе домом.

— Благодарю, нидерра, — наклонил голову Арно. — Сьера Ихинца? Что ждет ее?

— В положенный срок она родит славного воина. По нашим обычаям, он будет считаться сыном Наргина. Пусть тебя не тревожит ее судьба.

Арно мотнул головой. Хотя он был уверен, что Астигар не даст в обиду дочь, и, говоря откровенно, все произошло при не самом добровольном его участии, но он знал, что колдовская ночь останется в памяти.

— А в наших краях есть такой обычай: когда моряк уходит в плавание, он дарит той, что запала ему в душу, подарок. Я не могу обещать твоей дочери, что вернусь, и мне почти нечего подарить ей, разве что вот это... — он снял с мизинца перстень из светлого металла с сине-зеленым камнем. — Слеза Нимы⁽¹⁾ есть у всех моряков. В Галее верят, что она защищает от зла и невзгод.

Астигар внимательно взял перстень и внимательно его оглядел. Солнце вспыхнуло в гранях Слезы, брызнули бирюзовые искры.

— Благой дар, — улыбнулся пирр. — Я бы мог дать тебе таргу Фальго. Однако таргу можно потерять или ее могут украсть. Сделаю иначе, — он закатал рукав туники, и Арно увидел синюю вязь татуировки на предплечье. — Для непосвященных это лишь еще один дикарский обычай пирров. Но любой из наших верно прочитает знаки. И будет тебе братом.

* * *

Море Арно увидел с вершины одного из холмов, окружавших Барадос, и обрадовался ему как старому другу, пусть и была лазурь его волн непохожей на привычную глубокую северную синеву.

Город раскинулся по берегам бухты Кармези, Багряной. Черепичные крыши золотило закатное солнце. Важнейший порт Ибера и всего Срединного моря. Корабли на рейде заставили сердце забиться. Арно почти не верилось, что он преодолел бессчетные лиги. Сейчас ему казалось, что все беды остались за хребтами Пиррея. Он потер зудящее предплечье правой руки, по которому вилась татуировка Фальго. Признаться, у него были сомнения, что пирры не станут препятствовать его уходу, однако Астигар держал слово. Арно был рад, что не проехал мимо сорвавшегося в реку коня и помог человеку, достойному называться вождем, хотя и вряд ли доведется еще раз воспользоваться гостеприимством клана. Улыбнувшись, он пустил Дорадо рысью, предвкушая ночлег под какой-никакой крышей, а не под деревом на каменистой земле.

Три года назад ему запомнилась припортовая таверна «У Ринальдо». Чистота, годная еда и комнаты за приемлемую цену. В таверну не гнушались заглядывать капитаны торговых судов и офицеры иберского флота, и он надеялся встретить знакомых или разузнать, не требуется ли кому помощник или штурман. И еще надо договориться о продаже Дорадо.

* * *

Таверна обнаружилась на прежнем месте, но, к удивлению Брикасса, на вывеске значилось другое название: «Меченос». Рядом была нарисована толстобрюхая рыбина с непомерно вытянутым носом, весьма отдаленно похожая на грозного морского хищника.

Брикасс привязал Дорадо к кольцу коновязи и вошел внутрь. Таверна показалась ему не такой как прежде — грязнее, а посетители — поплоше. За стойкой, вместо немногословного громилы Ринальдо, самолично справлявшегося со вздумавшими буянить гостями, тоже стоял другой человек — полноватый и низенький, с хитрым лицом и маленькими цепкими глазками. Выяснилось, что Ринальдо год назад перебрался к дочери, а дело передал своему кузену, Базилу. Впрочем, доносящиеся с кухни ароматы все так же впечатляли.

Словоохотливый Базил заверил, что найдется и комната для сьера, и покупатель на коня. Арно спросил про найм.

— После вечернего гонга придет капитан Миландос, в Джинеру собрался. Ему в аккурат штурман нужон был. А не по нраву придется, так с другим кем сговоритесь. Пойдемте, взгляну на коня.

Придирчиво осмотрев Дорадо, хозяин таверны удовлетворенно крякнул.

— Эй, Дьогу, отведи коня в стойло, — окликнул он встрепанного паренька, подметавшего улицу перед входом. — Почисти да корм задай.

— Почтенный, видишь ли, я несколько стеснен в средствах, — решил на всякий случай уточнить Арно.

— Ну так в счет стоимости и пойдет, за то не беспокойтесь, сьер. Назавтра же продам. Славный жеребчик. И вам хватит столоваться да жить, на седмицу — так точно хватит. И на припасы останется.

Напоследок потрепав Дорадо по шее, Арно проводил его взглядом, мысленно желая коню доброго хозяина, а сам заколебался: то ли соблазниться стряпней мэтра Базила, то ли сэкономить и хотя бы сегодня обойтись оставшимися сухарями. Но пустой желудок запротестовал, и раз уж хозяин сулился быстро продать коня... Уж точно Базил свою выгоду не упустит, как бы еще несъеденный ужин не учел.

Девушка-подавальщица поставила перед ним блюдо с тушеной рыбой-мечом — той самой, неумелое изображение которой красовалась на вывеске, — и высокую глиняную кружку с белым вином. Арно попробовал и счел, что искусство повара искупает бездарность художника. Давно отзвучал гонг, однако Миландос не появился. Мало ли — нашел себе штурмана да и поднял якорь. Но Арно не спешил уйти в отведенную ему комнату. Он пил кисловатое вино и наблюдал за посетителями. Никого из знакомых ему офицеров не было, но ничего, завтра он наведается в порт. Время двигалось к полуночи, гул в таверне нарастал. Раскрасневшиеся служанки без устали таскали подносы с едой и выпивкой.

Возле выхода подвыпившие матросы играли в кости, громогласно выясняя, кто их них жульничает. К единому мнению им прийти не удалось, и разъяренные игроки вышвырнули одного из своих товарищей наружу. Тот едва не сшиб с ног высокого мужчину в кожаных штанах и полотняной куртке, только что вошедшего в таверну. Арно задержал на нем взгляд: смуглый, левую щеку от виска до уголка рта пересекал шрам, курчавые волосы были заплетены в косицу, а борода — крашена хной по сахрейнскойму обычаю. Впрочем, в Барадосе, где встречались люди даже из страны Чин, внешность вошедшего не являлась чем-то диковинным, и на него почти не обратили внимания. Обменявшись парой фраз с Базилом, он направился к столу Арно, и, садясь на свободный табурет, спросил:

— Верно ли, что ты знаешь Срединное море и можешь проложить курс?

— Верно, — Арно прикидывал, к какому народу отнести капитана. Не походил он ни на этррури, ни на иберийца. Сахрейн, другие страны полудня?

— Я Рем Миландос.

Арно усмехнулся и ответил:

— Фальго.

— Фальго, а дальше?

— Просто Фальго.

— Как скажешь. Но ты не ибериец, и тем более — не пирр.

— Галеец.

— А говоришь — знаешь море, — разочарованно скривился Миландос.

— Я был здесь три года назад. С эскадрой Кювилье, — Арно решил, что нет смысл скрывать свою принадлежность к флоту. — Успел изучить. И в Джинере был.

В черных глазах капитана пробудился интерес:

— Сколько дней от Барадоса до Джинеры?

— Корабль?

— Бригантина.

— В это время года — дня три-четыре. Если в штиль у Сарады⁽²⁾не попадет.

Миландос хмыкнул, затем задал еще несколько вопросов, касаемых квадранта и баллестилы⁽³⁾, и о течениях возле Сарадских островов; после чего, меняя тон, сказал:

— Слыхал я, не самый бездельный у вас флот. Что, неужто жалование задержали?

— Мой лекарь пришел к выводу, что воздух севера стал слишком вредным для меня.

— Ну-ну. Только ведь у меня порядки не такие, как в королевском флоте. И ребята навытяжку стоять не будут. Десять крон. Оплата, когда на место придем.

Арно задумался. Попробовать разыскать лейтенанта Хименоса, с кем он был наиболее дружен, подождать другого капитана или все же согласиться? Изначально он надеялся наняться на военный корабль, но теперь все сильнее сомневался в том, что ему это удастся. Хотя договора о выдаче беглецов между странами не существовало, было сложно предугадать, как воспримет иберское командование появление бывшего галейского офицера.

— Двадцать, — он посмотрел Миландосу в глаза.

— Эх... Если бы не срочно в Джинеру... И если бы Хавьер не допился до Демонов из-за Предела. Ладно. Пятнадцать. Еда из общего котла. А если и дальше поладим, так на обратный путь возьму.

— Что везешь?

— Кошениль и кожу, по мелочам еще.

— По рукам.

— Через два дня снимаемся с якоря. Бригантина «Борей». Приходи к утреннему гонгу.

1) аквамарин

Вернуться к тексту

2) островная цепь, протяженностью около ста лиг, остатки огромного острова в 40 морских лигах от Джинеры, разрушенного землетрясениями в эпоху Тьмы

Вернуться к тексту

3) навигационный инструмент, градшток

Вернуться к тексту