Не остановить мечту (джен)

Занимался рассвет. Солнце медленно поднималось из-за горизонта, ласково касаясь первыми лучами земель волшебного эльфийского государства — Энии. Лёгкий, пока ещё тёплый ветерок осторожно трепал листву столетних деревьев и сочную зелёную траву бескрайних полей, что пестрели самыми разнообразными цветами. Лишь слегка начинало веять прохладой, что говорило о вступлении в законные права осени, окрашивающей всё вокруг в золотые и огненные тона.

Вскоре золотистые лучики небесного светила добрались и до величественного дворца, окружённого пышными садами. Строение представляло собой чарующее зрелище: белоснежные стены, будто светящиеся изнутри, изящные резные башенки, сказочной красоты лепнина, мощные мраморные колонны — всё подчёркивало утончённый вкус эльфийского народа. Сооружение с первого взгляда поражало своим великолепием, с которым мало что могло даже делать попытки спорить.

Обитателям замка ещё только предстояло встретить новый день — лишь стражники оставались на своих постах и обходили патрулями окрестности. Все остальные пока наслаждались сном, которому ничто не мешало. Все, кроме одного. Глядя вдаль через окно библиотеки, за пробуждающимся миром наблюдал новоиспечённый энийский король — Дезмонд Полуэльф. Ему не спалось, хотя как раз сон сейчас был более чем необходим молодому правителю. Он уже не первую ночь посвящал бесцельному хождению по пустым залам дворца и часто надолго отправлялся на улицу и бродил по саду. Дезмонд не обращал внимания на изысканную красоту последнего, которую эльфы заботливо поддерживали, кропотливо и бережно. Для него то была просто возможность скрыться ото всех, побыть наедине с самим собой. Подумать. А мысли эти не отличались оптимизмом. Казалось бы, Тёмная Владычица демонов, Минатрикс, была побеждена, и Эния давно освободилась от сил тьмы; на освобождённом месяц назад от Вечной Зимы Ксентароне теперь ярко сияло солнце. Оно гнало прочь холод и растапливало многолетние льды и снега, возвращая жизнь и свет многострадальной земле. Но Дезмонд не задумывался обо всём этом: глубокая тоска не отпускала его душу. Он потерял сон, был бледен, под глазами появились тёмные круги, а во взгляде, казалось, не осталось ничего. Словом, выглядел Дезмонд не намного лучше тех умертвий, с которыми сражался буквально месяц назад.

Эта победа досталась ему дорого, и ни красоты природы, ни великолепие энийской архитектуры, ни осознание того, что началась совершенно иная жизнь, не помогали выбраться из уныния, в которое Дезмонд себя загнал. А всё потому, что для него путешествие на Ксентарон было связано с ужасной потерей — его лучший друг, которого натерпевшийся лишений полукровка любил, как родного брата, погиб в сражении с армией Минатрикс. Дезмонд не мог поверить в случившееся, и винил себя за то, что не успел ничего сделать для спасения Торвальда. Да, тот не раз говорил Дезмонду, что когда-нибудь это может произойти, и оба знали, что поход на Ксентарон имел все перспективы стать последним для них обоих. Дезмонд отговаривал друга, но тот даже слышать не хотел о том, чтобы отпустить полуэльфа во вражеские земли одного. Торвальд стойко сражался и погиб как герой вместе со многими другими воинами. О них уже пели менестрели, и песни эти наполняли души и сердца слушателей трепетом и радостью, которая смешивалась с грустью. Но для мага, который бился наравне с другими, они были схожи с ударами ножа по сердцу. Он был там, видел и слышал всё лично, пережил весь ад, что там творился, и никакие песнопения не могли заставить его даже улыбнуться.

Тем не менее жизнь продолжалась, и у Дезмонда было слишком много новых обязанностей, чтобы полностью отдаваться своему горю днём. И в этом было его спасение. Помимо прочего он обрёл семью и даже сторонников. Если бы не его теперь уже жена, эльфийская принцесса Алатиэль, и мудрый наставник Ирдис, то неизвестно, как бы сказались на новоиспечённом короле его душевные терзания. Но всё это было днём, когда Дезмонд был под пристальным надзором собственной жены, которая так и норовила завалить его работой или же вытащить на прогулку… А вот ночью ему удавалось незамеченным слоняться по королевскому замку и округе. Не считая припозднившихся слуг и охраны, но они его не тревожили. Спать хотелось редко, и, чтобы ненароком не разбудить жену, ворочаясь с боку на бок, Дезмонд предпочитал уходить на какое-то время.

Сейчас уже полноправный энийский правитель наблюдал из окна их с Ирдисом библиотеки, как на горизонте занимался рассвет, как солнечные лучи тянулись по земле всё дальше и дальше, разгоняя ночные тени. В этот раз Дезмонду удалось на какое-то время забыться сном: только отшумели звуки коронации, которую по обычаю совместили со свадьбой, и закончилось всё лишь под утро. Так что приготовления, остальные обязанности и само мероприятие сильно вымотали его, и к вечеру Дезмонд едва не валился с ног от усталости и ежедневного недосыпа. В этот раз сон тоже не принёс особого облегчения и умиротворения. Благодаря Алатиэль он смог ненадолго отдаться во власть сновидений, но вскоре полуэльф проснулся в холодном поту: перед глазами стояла ожившая картинка сражения, которое осталось на страницах летописей. Дезмонд спешно покинул королевские покои, абсолютно не ощущая себя отдохнувшим.

Вся торжественность прошедшего дня испарилась, и новоявленный энийский правитель вновь чувствовал себя опустошённым. Как бы ему хотелось, чтобы в такой важный момент его жизни рядом был друг, с которым можно бы было разделить и радость, и переживания. Он по-прежнему скучал по вечерним разговорам ни о чём, по совместным походам в таверну и путешествиям. Пусть после битвы у энийцев и появились новые товарищи в лице ксентаронских союзников, лучшего друга никто Дезмонду заменить бы не смог.

Он боялся, что не справится с ответственностью, хоть и Ирдис, и Алатиэль говорили, что верят в него. Он явственно ощущал недоверие со стороны остальных эльфов, пусть открыто они этого более не показывали: как бы то ни было, для многих знаменитый чародей остался не героем и спасителем, а тем же недостойным полукровкой, которого изгнали из страны. Изгнали благодаря ложному обвинению в использовании чёрной магии.

Задумавшись, Дезмонд отгородился от реальности и совсем потерял счёт времени. Он стоял без движения до тех пор, пока утро окончательно не вступило в свои права.

— Ваше Величество, почему не отдыхаете?

Дезмонд вздрогнул от неожиданности и обернулся на голос — неподалёку стоял со скрещёнными на груди руками, облокотившись о ближайший стол, придворный маг Энии, и взгляд его говорил о многом. Полуэльф, однако, не ответил, продолжая молча смотреть на бывшего наставника. Он всё ещё пребывал где-то между реальностью и собственными мыслями. Ирдис нахмурился и повторно, почти угрожающе, обратился к воспитаннику:

— Дезмонд, ты меня вообще слышишь?

Тот моргнул, окончательно возвращаясь к действительности, и переспросил:

— А? Что?

Узнав, наконец, испытующий взгляд, под влиянием которого Дезмонд с детства привык делать всё быстро и чётко, он поспешил ответить:

— Да так, задумался.

Речь полуэльфа не послужила успокоением для Ирдиса. Тот глубоко вздохнул и молча направился к тому же окну, останавливаясь напротив Дезмонда. Лишь тогда Ирдис одарил его долгим, пронзительным взглядом и осознал, что толку всё равно не добьётся. Сменив гнев на милость, он повернулся к окну и заговорил:

— Мальчик мой, ты меня очень беспокоишь в последнее время. И не только меня — Алатиэль тоже места себе не находит. — Помолчав немного, Ирдис продолжил: — Думаешь, мы не замечаем, что ты постоянно уходишь в себя, а по ночам бродишь по замку?

Дезмонд удивлённо посмотрел на наставника: он старался скрывать свои похождения.

— И не удивляйся так — я всё знаю. Кроме того, ты же упрямо игнорируешь все попытки достучаться до тебя.

Ирдис в бессилии развёл руками, теперь уже в упор глядя на Дезмонда. Тот вернулся взором к живописному виду поля, что раскинулось на многие лиги вправо от дворца и устало ответил:

— Я очень благодарен вам за помощь и поддержку, но, прошу, не надо относиться ко мне, как к ребёнку. Я справлюсь.

Он снова повернулся лицом к собеседнику, с мольбой в глазах глядя на эльфа, который за долгие годы стал ему не просто наставником, а практически отцом.

— Дезмонд, — снова тихо заговорил Ирдис, — сынок, так нельзя. Мы все понимаем, что тебе тяжело. Всем пришлось нелегко, а тебе — тем более.

Он приблизился ещё на пару шагов к молчавшему полуэльфу и положил руку ему на плечо.

— И не думай, что никто из нас не скорбит о Торвальде. Но сам понимаешь — так вышло, и надо как-то жить дальше.

Дезмонд ничего не ответил, даже не пошевелился, глядя в пустоту перед собой. Однако Ирдис не сомневался, что тот слышал каждое слово.

— И, в конце концов, — уже более строго продолжил мудрый эльф, — ты думаешь, что ему понравилось бы то, что ты с собой делаешь? Одобрил бы он это?

Дезмонд сначала привычно промолчал, но потом всё же отозвался с теплотой в голосе:

— Мне бы уши оторвали прямо на месте. — Его губы тронула едва заметная улыбка.

— Вот видишь.

Ирдис немного приободрился и одобрительно взглянул на воспитанника. Потом придвинулся немного ближе и сжал пальцами его плечи.

— Ты нужен нам, Дезмонд.

Кажется, приложенные усилия не пропали даром, потому как будто подёрнутый пеленой взгляд стал более осмысленным. Дезмонд понимал, что так дальше продолжаться не может. Как бы ему ни было тяжело, но надо было жить дальше. Сейчас бывший изгнанник был не один, и ему, конечно же, не хотелось делать больно своим близким.

Дезмонд хотел что-то ответить, но в последний момент передумал и снова отвернулся к окну. Сквозь стекло в помещение уже вовсю пробивались солнечные лучики, окутывая всё вокруг светом и ненавязчивым теплом.

— Знаешь, что? В Асамоне будет проходить Королевский Совет, на который тебя, между прочим, звали, — снова взял слово Ирдис.

Он выдержал небольшую паузу и закончил мысль:

— Хватит эльфам прятаться от внешнего мира. Заодно и развеешься по дороге.

Подумав об этом, Дезмонд пришёл к выводу, что выбора у него всё равно нет. И могло статься так, что Ирдис в чём-то был прав. Во всяком случае, перспектива прогуляться и заняться важным и нужным делом уже выглядела гораздо лучше, чем каждодневная рутина в дворцовых стенах.

— Ты прав, Учитель. Я отправлюсь на этот Совет, — ответил Дезмонд и добавил, подумав: — Надо вернуться, пока Алатиэль не проснулась — не хочу лишний раз волновать её.

— Если она уже не проснулась…

Дезмонд, провожаемый озабоченным взглядом Ирдиса, пошёл готовиться к предстоящему дипломатическому походу в соседнее человеческое государство, где в Академии Магии прошли его студенческие годы.

* * *

День полностью вступил в свои законные права. Воздух был наполнен теплом и разнообразными запахами растений, произраставших в изобилии на территории Энии. Эти ароматы, переплетаясь между собой, образовывали новый, ни на что не похожий — он олицетворял осень в стране эльфов. Слышалось пение птиц, чьи диковинные голоса переливались и разносились повсюду, подгоняемые лёгким прохладным ветерком. Природа давно оправилась после вторжения тёмных сил в Энию и теперь радовалась и наслаждалась вместе с эльфами миром, теплом и спокойствием.

Недалеко от территории, где гордо высился величественный королевский дворец, который являлся сердцем всей страны, начиналась рощица. Состояла она из невысоких стройных деревьев и мелких кустарников. Казалось, что растения переговаривались между собой, покачивая тонкими ветвями и шелестя при этом листьями. Землю в роще устилал ковёр из листвы, что уже начинала опадать. То тут, то там вились узкие, едва заметные ленты тропинок. По одной из них не спеша брёл, оставляя почти незаметные следы от копыт, светло-рыжий конь с более бледной, будто посеребрённой гривой. Он вёз путника, направлявшегося на важное и ответственное дело. Время в запасе было, поэтому тот никуда не торопился, позволяя животному спокойно шагать, и слушал звуки природы.

Дезмонд наотрез отказался от сопровождения, объясняя это тем, что, во-первых, в одиночку можно добраться гораздо быстрее и незаметнее, а во-вторых, с магом вряд ли кто станет связываться. Само собой, он не ждал, что Ирдис и Алатиэль поверят каждому его слову, но надеялся, что они не станут отговаривать и переубеждать. Взяв с Дезмонда слово, что тот будет крайне осторожен и осмотрителен, его всё же отпустили, предварительно удостоверившись, что он взял магический кристалл связи. Этому чародей, памятуя полезный опыт использования сего предмета, противиться и не собирался.

В королевской конюшне был выбран довольно-таки спокойный и уравновешенный конь, потому как особенными успехами в области верховой езды Дезмонд не отличался и хотел иметь большую надежду справиться с животным в случае чего. Вообще-то, изначально он хотел пойти пешком, как привык, но от этой мысли пришлось отказаться.

Теперь у Дезмонда было достаточно времени подумать и разобраться в себе и своих мыслях. Новоиспечённый король понимал, что с недавних пор на нём лежала огромная ответственность, которую нужно было принять и нести всю жизнь. Помимо всего прочего, он не мог забыть о предстоящем Испытании в Академиии Магии, которое он так и не прошёл по окончании обучения: нужно было срочно собираться и отправляться спасать Энию. А к сему мероприятию ещё надо было подготовиться.

Разумеется, Дезмонд не хотел жаловаться на жизнь. Он благодарил судьбу за то, что снова обрёл дом, встретился с теми, с кем уже и не надеялся, и стал нужным для своей страны. Главное, что теперь рядом была Алатиэль. Открыто больше его никто не оскорблял, не провожал презрительными взглядами и не бросал вслед ядовитые замечания. Дезмонд знал, что всё это была лишь видимость, но пока его это мало волновало.

Тем временем до места первоначального назначения оставалось совсем немного. А направлялся полуэльф, что вновь пустился в путешествие, к одному домику. Притаился он в тени деревьев возле небольшой деревни, предоставляя возможность одновременно не отдаляться от окружающего мира и жить в относительном уединении. Дезмонд хотел проведать Аранэль, возлюбленную Торвальда, которой сейчас, разумеется, было ничуть не легче. Они с Алатиэль старались почаще бывать у эльфийки, потому как остаться в замке та наотрез отказалась.

В Энии Аранэль жила совсем недавно. Последний раз эльфийка видела родину ещё в детстве: её семья была весьма знатной, а отец служил при королевском дворе. Всё пошло прахом, когда он попробовал высказать своё мнение по поводу изоляции эльфов от остального мира, и один недоброжелатель, воспользовавшись возможностью, оклеветал его, и всю семью изгнали из страны, отобрав имущество, в которое входила и фамильная конюшня. С тех пор семейство поселилось в Асамоне, стараясь вести уединённый образ жизни и, по возможности, скрывать своё происхождение. Однако и там счастливая жизнь эльфов не продлилась долго: родители Аранэль пропали, едва она вошла в пору совершеннолетия, и никому не было известно, что с ними стало. Она искала их долго и упорно, но тщетно. Эльфийка жила в чужой человеческой стране одна, скрывая своё происхождение ото всех и не теряя надежды когда-нибудь вновь воссоединиться со своей семьёй. Даже при знакомстве с Торвальдом она каким-то чудом смогла утаить от него эту часть своей жизни, и он узнал обо всём немного позже. Возможно, сказывалось то, что людям тогда не так уж и часто доводилось видеть эльфов, которые упорно отгораживались от остального мира магическим куполом, что ранее простирался надо всей территорией Энии.

Как бы то ни было, теперь Аранэль вернулась на родину: Дезмонд и Алатиэль позаботились о том, чтобы её роду вернули все привилегии и выделили землю. У бывшей изгнанницы никого не осталось, и друзья Торвальда стали для неё единственными, на кого та могла положиться. Не сказать, что последний месяц для Аранэль был полон радости по случаю воссоединения с её страной, но девушка хотя бы не была одна.

Вот и сейчас перед Дезмондом предстала отнюдь не радужная картина: те же потухшие глаза, тот же усталый вид и то же отсутствие интереса ко всему происходящему. Смотря на Аранэль, первый в энийской истории коронованный полукровка понимал, что сам часто выглядел не намного лучше.

— Как ты?

Дезмонд не знал, как подбодрить подругу, но старался наведываться к ней как можно чаще и осведомлялся, не может ли он чем-нибудь помочь. Впрочем, как и всегда, Аранэль ответила отрицательно и без особого интереса, дежурно поблагодарив за заботу. Дезмонд пообещал, что они с Алатиэль скоро обязательно заглянут к ней вдвоём. И он не врал — королевская чета и правда планировала это сделать. Ответом на это была слабая полуулыбка: две эльфийки нашли общий язык, и всё шло к тому, что в будущем между ними могла завязаться крепкая дружба.

Оба ещё какое-то время постояли и поговорили, черпая уверенность в обществе друг друга. Дезмонд отвечал на вопросы по делам королевства, в свою очередь спрашивая о местной обстановке. После он предложил немного пройтись с ним в сторону границы, и Аранэль согласилась. Друзья молча шли рядом, периодически переговариваясь по поводу окружающих видов или звуков. Коня Дезмонд вёл под уздцы. Потом они расстались, и полуэльф продолжил своё путешествие, направляясь к горам, обозначавшим окончание территории Энии.