Мятежный дух и игра на выживание (гет)

Прощание вышло быстрым и скомканным. Я с трудом сдерживал подступившие к горлу слёзы, не желая признавать, что мы достигли развилки, где наши пути с Ханаби и Укио расходятся. У меня не было слов — да разве можно выразить словами всю печаль, что одолевала меня в последнюю минуту вместе с ними?..

Шинигами забрал их — а я никак не мог помешать ему.

И мне очень хотелось спросить у господина Нила об отправной точке нашей истории, о выборе, который он сделал давным-давно.

Поэтому я подождал, пока на крыше остались только мы вдвоём.

— Нил-сама, вы прекрасно знали, на что идёте и чем всё закончится, но взялись исполнить желание Укио. Почему?

Он словно ждал от меня именно этого вопроса.

— Такие люди, как Укио, встречаются редко: его желание не было эгоистичным. Зачастую при встрече с богом желаний люди сами не понимают, что хотят, или стремятся удовлетворить свои мелочные страстишки. Укио же прекрасно понимал себя и готов был пожертвовать всем, что имел, даже собственной жизнью. Я не мог пройти мимо, устал отворачиваться от подобных «невыполнимых» желаний. Но это лишь часть моих истинных мотивов. Другая часть, хм-м, менее благородна.

— Я готов выслушать вас, нам всё равно некуда спешить…

— И то верно… Юкимори вещал, что я сошёл с ума и погряз во лжи, но не замечает, что он — как и другие боги — ничем не лучше меня. Мы присматриваем за миром людей, но поверхностно и бесстрастно. Люди продолжают гибнуть от войн, болезней и природных бедствий. А кучке богов плевать на всё, что не касается их собственного благополучия. К сожалению, я не революционер, не лидер и не оратор. Я пытался воззвать к другим богам, но это ни к чему не привело. Укио встретился мне в глубоком отчаянии, когда всё стало казаться мне тщетным, бессмысленным… Его случай поразил меня и повлиял на моё решение покончить с опостылевшими обязанностями по исполнению чужих прихотей. В последний раз я предложил человеку помощь и уничтожил всё, что связывало меня с другими богами — чтобы перестать быть богом самому. Звучит не очень по-геройски, верно? Я использовал всех вас и заставил страдать вместе со мной… Ты вправе презирать меня за мою слабость.

— Не говорите так, Нил-сама! Я по-прежнему люблю вас и не брошу! Всё-таки мы помогли Укио и Ханаби найти то, что они так долго искали — утешение.

— Да, помогли. Но страшной ценой! Мне пришлось трижды обмануть друга… И я едва не потерял твоё уважение навсегда.

— Нил-сама, вы очень глупо поступили! Вы могли бы рассказать обо всём мне, с самого начала. Тогда мы бы вместе разделили все трудности. Я жалею, что не смог поддержать вас, когда вам этого не хватало.

Расчувствовавшись, Нил-сама стиснул меня в объятьях.

— Я счастлив уже оттого, что ты сейчас меня поддерживаешь! Наша битва только начинается. Покажем этим стариканам, как сильно они заблуждаются!

Рядом раздался сухой кашель шинигами.

— Дружеский совет, Нил: лучше помалкивай.

* * *

После суда и назначения наказания (которые длились вечность, по моим меркам) шинигами проводил нас до ворот.

Наказание было простое: мы станем обычными людьми, будем взрослеть, состаримся и умрём. Нил-сама старался поменьше выступать и сумел убедить совет высших богов, что превращение в обычных людей для нас — ужаснейшее и невыносимое наказание.

— Итак, мне выпала честь вышвырнуть вас обоих в мир людей, — Юкимори открыл свой свиток, держа его подальше от господина Нила. — Посмотрим, что за возраст вы выторговали себе у Совета. Нил, ты станешь человеком мужского пола, восемнадцати лет. Не обнаглел ли ты часом?

— Ты ничего не понимаешь, Юкимори. Юность — прекрасна!

— Куда уж мне понять… Орион, тринадцать лет. Хоть один из вас вменяемый.

Нил-сама возмущённо повернулся ко мне.

— Орион, почему так много?!

— Я попросил бы сделать меня ещё старше, но это уже наглость… — устало ответил я. — А так, это именно тот возраст, на который я себя чувствую.

— Мой маленький Орион! — Нил-сама в ужасе всплеснул руками и рухнул на колени. — Ты вырос, а я даже не заметил этого!

Шинигами кашлянул, призывая его к порядку.

— Дружеское напутствие, Нил. Живите, как обычные люди, и не ввязывайтесь в истории с другими богами. Я буду следить за вами. До встречи через… Нет, не дождётесь от меня прогноза.

Господин Нил встал и упёр руки в бока.

— А ты сам не обнаглел? Ну-ка говори, что понаписал про нас!

— Все люди живут в неведении о точном часе своей смерти, вы привыкнете. Со временем вы забудете о своих прошлых сущностях. И, прошу, смените имена на более приемлемые и типичные для японских островов.

— Назло тебе оставим. Да, Орион?

— Ага, Нил-сама.

— Сумасшедшие, — пробормотал шинигами и громче добавил: — Если вы во что-то ввяжетесь, срок вашей жизни резко сократится. Постарайтесь запомнить хотя бы это. И напоследок — подарок от меня. Стандартная одежда соответствующей эпохи.

Он выдал нам комплекты одежды. Обычные джинсы, футболки, нижнее бельё и кроссовки… Совсем неприметные вещи — и правильно. Я поблагодарил его, пересилив свою неприязнь.

Господину Нилу эта одежда не понравилась.

— Юкимори, твои шутки сведут меня в могилу раньше времени! С какого бомжа ты это снял, признавайся? Я бы предпочёл классическое кимоно, какое носил раньше!

— Нил, я достаточно натерпелся от тебя, — ответил он так же возмущённо, — но ещё ни разу не услышал простого слова благодарности. Поучись вежливости у своего помощника.

Я думал, Нил-сама отделается шуткой, но он воспринял слова шинигами всерьёз.

— Прости меня за всё, Юкимори. Не держи зла на эгоистичного и полоумного… человека. Да, теперь я всего лишь человек.

Тот хмуро взирал на моего создателя.

— Я наконец-то понял тебя, пропащий сумасброд! Ты сам хотел стать человеком. Поздравляю, у тебя получилось.

— Ты ведь сохранишь мой секрет в тайне?

— Сохраню, куда мне деваться... А теперь выметайтесь!

Он уже не смотрел в нашу сторону. Ничего не осталось от грозной фигуры бога, предвещающего смерть и несчастье. Одинокий, хрупкий ребёнок повернулся к нам спиной, скрывая боль от горького открытия.

Ворота с громким стуком закрылись за нами, как только мы вышли прочь.

* * *

Мы оказались на очень оживлённой улице, но никто не заметил нашего внезапного появления.

— Что теперь, Нил-сама?

— В гости к Тоширо-куну, — похоже, он предусмотрел это давно. — Как помнишь, у него есть очень полезная способность, без которой нам не влиться в общество людей!

— А он вспомнит нас?

— Хм… должен вспомнить. Давай проверим прямо сейчас. К счастью, я помню адрес редакции журнала, в котором он работает.

Никто не пустил нас в редакцию, но Тоширо-сан прибежал через пять минут после того, как Нил-сама попросил охранника на вахте передать, что к нему пришли племянники.

— Дядюшка, мы здесь! — весело позвал его Нил-сама.

— Нил?! Какого… Так, выйдем на свежий воздух.

Он потащил нас в соседний скверик и грохнулся на первую же свободную скамейку.

— Что творится, Нил, хоть ты мне объяснишь? Сначала мне снятся эти дурацкие сны про переезд, потом я едва не помираю и забываю целую неделю своей жизни, а теперь это! Как ты стал человеком? Что за мальчик рядом с тобой?

— Познакомься, это Орион, мой помощник. Ты не занят сегодня? Есть время послушать историю о тяжёлой судьбе своих племянников?

— На что ты намекаешь этими своими «племянниками»… Ладно, ждите здесь. Отпрошусь у редактора и заберу портфель, скоро буду.

Позже, сидя у него дома, мы с Нил-самой рассказали ему о своих приключениях, но без подробностей. Немного поворчав, он всё же согласился приютить нас у себя в качестве своих «племянников-сирот» и помочь с документами.

Нил-сама воодушевился и строил великие планы на будущее.

— Ориона пристроим в хорошую школу!

— Пристроить-то я могу, но вот со знаниями беда… — заметил Тоширо-сан. — Я не смогу подтянуть его за полмесяца до начала занятий.

— Он у меня сообразительный. Быстро всему научится.

— Ладно. Тебя куда? Тоже в школу?

— Даже не думай! А в твоей редакции случайно не нужны помощники? Может, возьмёшь меня к себе ассистентом?

— Нет, спасибо, я один справляюсь.

— Подумай хорошенько!..

Устав слушать их препирательства, я вышел в общий коридор. Ханаби жила в той же самой квартире. Если позвонюсь — увижу её. Но что ей сказать? Да и нужно ли прямо сейчас? Я для неё — никто, даже с записями в её тетради и чужими воспоминаниями.

Прежде, чем я сообразил, как поступить, моё отсутствие заметили. Из квартиры Тоширо-сана выглянул он сам и господин Нил.

— Вот где он, Тоширо, а ты переживал, — Нил-сама заметил, что я смотрю на соседнюю дверь. — Да, об этом… Оставим их обоих в покое, Орион.

Пока они меня не сцапали, я рванул вперёд и позвонился к Ханаби.

Но никто не открыл…

— Какое сегодня число, Тоширо-сан? — быстро спросил я у него, игнорируя недовольство создателя.

— Десятое августа, пятница.

— Значит, у неё выходной!

— А, она говорила, что пойдёт по магазинам с подругами. Видимо, ещё не вернулась.

Нил переводил взгляд то на меня, то на Тоширо.

— Вы вообще услышали меня? Никаких встреч с Ханаби или Укио!

— А куда, в какие магазины? — не унимался я.

— Тоширо, не говори ему. Всё, возвращаемся в квартиру, нам нужно обсудить планы на будущее!

— Поговорите без меня. Ладно, я найду её сам, вернусь вечером!

Проскочив мимо них, я побежал к лестнице. Позади Нил-сама и Тоширо-сан сердито кричали:

— А ну стой! Тоширо, за ним!

— Нил, я тебе не прислуга! Отцепись, я ненавижу бегать!..

И только обыскав весь квартал с магазинами, куда обычно Ханаби ходила с подругами, я понял, что поспешил… Проще было дождаться её у дома, но теперь там меня караулил очень недовольный Нил-сама, который не даст мне второго шанса. Нет, один я совершенно точно не вернусь!

Но куда бы я ни пошёл, Ханаби нигде не было. Может, они с Савой и Минэ уже ушли отсюда к кому-нибудь домой… Где жили девушки, я не представлял, мы ни разу не были у них в гостях.

Найдя на улице лавочку, я сел передохнуть и подумать. Из-за долгой беготни ноги устали, я вымотался, хотелось просто закрыть глаза и ни о чём не думать…

Не знаю, сколько прошло времени. Вдруг кто-то присел рядом и обнял меня за плечи.

— А ты выглядишь совсем по-другому без рожек и в обычной одежде. Но я всё равно узнала тебя, милый Орион!

* * *

Загадка «потерянной недели» тревожила Укио. Однажды он пришёл в себя дома с жуткой головной болью и не мог вспомнить, чем занимался целую неделю. Не сидел же тупо дома и ничего не делал? Остался бы мусор, в холодильнике закончилась бы еда…

Возможно, он ушёл в недельный запой и не помнил ничего благодаря выпивке или ещё чему-нибудь похуже. Тогда где хоть какие-то следы недавних приключений? Да нет, глупости. Разгульные попойки были ему несвойственны.

Порывшись в файлах на компьютере, он нашёл интересную папку с фотографиями из Кобе. Папка была создана шестого августа, и этот день он не помнил. Но вот же они, фотографии мест, которые он посетил!

А на одной из фотографий возле домика с флюгером стояла девушка… Он узнал её с первого взгляда. Незнакомка из парка. Встретились в Кобе, и он сделал снимок на память? Что же она там делала, была на экскурсии? На этот вопрос он не знал ответа, как и на прочие. Да что там! Он даже не мог понять, зачем вернулся в родной город.

Может, он болен? Разделился на несколько личностей? Но ведь для этого нужно пережить сильную психологическую травму. Укио не помнил ничего, что спровоцировало бы его на помешательство. Полнейшая бессмыслица…

Нужно найти эту девушку. Только она поможет ему вспомнить, что происходило в Кобе. Кажется, они обменивались номерами… Укио быстро просмотрел все новые номера в записной книжке на телефоне. Да, вот она! Ханаби. Какое чудесное имя… как приятно произносить его вслух! Не медля ни секунды, он позвонил ей.

Выключила телефон… Что ж, повторим попытку позже.

Но ни через день, ни через два её телефон не заработал. С ней что-то случилось? Как, где теперь её искать? Вернуться в тот парк, приходить туда каждый вечер? Она говорила, что живёт где-то неподалёку.

Несколько дней он пробовал дожидаться её в парке. Гулял в том квартале, но ни разу не встретил её. Как будто этой девушки не существовало нигде, кроме фотографии.

Вскоре он бросил поиски, которые не приносили плодов, и постарался забыть о необъяснимой «потерянной неделе».

Как-то раз Укио расчищал завалы у компьютерного столика и просматривал коробки со всяким хламом. Ему на глаза попалась неприметная квадратная коробочка, оставшаяся от электрического чайника. Сколько же мусора накопилось в этой квартире… Зачем вообще он оставил эту дурацкую коробку и ещё с десяток таких же, совершенно ненужных!

На ней его собственным почерком было выведено: «Не стирать». Что? Он быстро открыл коробку и осмотрел её содержимое. Что-что? Рубашка? Сколько он выпил перед тем, как запихнуть свою рубашку в коробку и запрятать подальше?! Кстати, новую белую рубашку, купленную уже здесь, в Токио. Да он как раз обыскался её!

«Не стирать». Что, чёрт возьми, это значит? Укио с интересом понюхал её, но ничем особенным она не пахла. Пощупал ткань, поискал пятна. Ещё раз понюхал, теперь прижав к носу.

И тут его накрыло.

Казалось, его голова вот-вот взорвётся от напряжения. Он вспомнил не только первую неделю августа, а гораздо, гораздо больше дней! Нет, не дней — лет. Не мог поручиться, что это его собственные воспоминания, но теперь они принадлежали ему. Их было слишком много, невероятные вещи происходили в них, наслаивались друг на друга в самых разных вариациях и требовали пристального, отдельного изучения. Но это подождёт.

Теперь он знал, где живёт Ханаби. Мог назвать её адрес, даже если бы его разбудили посреди ночи. Дойти до её дома из любой точки Японии.

Тогда какого лешего он сидит здесь и витает в облаках?!

Наверное, так быстро он не бегал ещё никогда в жизни. Он оказался у дома Ханаби через десять минут после того, как закрыл на ключ дверь в свою квартиру. Запыхаясь, он поднялся наверх. Остановился в коридоре, чтобы отдышаться. А ещё — собраться с мыслями и приготовиться к встрече с этой безответственной девчонкой!

Сегодня последний день лета, тридцать первое августа. За весь месяц она даже не пыталась выйти с ним на связь, хотя её тетрадка с записями точно лежала не в бардаке, как его коробка, и найти её Ханаби могла без проблем. Да-да, и что там с её телефоном? Выбросила, что ли? Пусть только попробует переехать в другой район, он её из-под земли достанет!

Отлипнув от стены, о которую опирался во время отдыха, Укио направился к её квартире.

Дверь открыла сама Ханаби, в нарядном платьице и с бутылкой лимонада в руках.

— Тоширо-сан, мы уже… — увидев, что это вовсе не он, девушка осеклась и замолчала.

Из-за её спины выглянул проклятый мальчишка со свежеиспечённым пирогом в руках и удивлённо замер на месте.

Итак. Пока он медленно сходил с ума, пытаясь выяснить причины своей недельной амнезии, эти двое преспокойно бегали к соседу в гости и пекли пироги. Чудесно устроились, нет слов!

Подавив в себе ярость и возмущение, он улыбнулся и небрежно спросил:

— Дорогие мои, вы ни о ком не забыли?