Поздний цветок (гет)

Спускаясь всё ниже по тайному ходу, Лили с каждым шагом отчётливее чувствовала холод подземелий; осознание этого заставило её остановиться. Мерлин, все пути ведут к Слизерину… Но она не была уверена, что готова столкнуться с одним из обитателей этого факультета; а вероятность встречи с ним в ночное время суток была слишком высока. В конце концов, как именно их пути постоянно пересекались?.. Помотав головой, Лили резкими движениями раскрыла свою сумку и достала оттуда чистый пергамент.

— Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость, — тихо произнесла Лили, касаясь палочкой пергамента и невольно ощущая трепет при виде проявляющихся чернил. Как не испытывать его, когда в руках было наследие от дедушки, тёзки её родного брата — Джеймса Поттера?

И она чувствовала невольный символизм в том, что именно Джеймс одарил её картой Мародёров, легендой их семьи, до этого недоступной никому из младших Поттеров. Папа позволял им изучать карту дома, в его присутствии, но никогда не давал в личное пользование в школу. Сколько раз Джим пытался стащить карту Мародёров, Лили и считать перестала…

Что ж, Джеймс Сириус Поттер упрям и всегда добивается своего, пусть спустя годы и когда эта карта ему уже не была нужна. Лили зажмурилась, прислонившись плечом к каменной стене и ощутив пробирающий до костей холод: в очередной раз Джим проявил свойственное ему безумство, запрыгнув в поезд на полном ходу. И почему? Потому что уже с утра он неожиданно исчез из «Норы», никому не сказав — естественно, ведь он пошёл утаскивать из кабинета папы карту Мародёров! И на платформе 9¾ он оказался тогда, когда поезд начал движение в Хогсмид. Любой разумный человек отправил бы карту совой, но разве Джеймс хоть когда-нибудь поступал разумно?!

Лили гневно выдохнула и опустила взгляд на карту Мародёров, ещё не видя её. Она слишком переволновалась из-за брата и злилась, конечно, но… В то же время она была счастлива. Джим сделал всё это, потому что переживал за неё. Потому что узнал, что у неё много проблем в Хогвартсе, и он захотел дать ей возможность избегать части этой проблем — конечно, тем способом, который казался гениальным ему самому.

— И как тебе сюрприз, малявка? — гордо поинтересовался в купе поезда Джеймс, присаживаясь рядом с Лили, которая с нескрываемым восхищением пожирала глазами карту Мародёров в своих руках.

— Джим, ты украл карту… — Альбус, сидящий напротив, звонко хлопнул себя ладонью по лбу. — За какие грехи ты мой брат?

— Завались. Я просто беспокоился за мелкую, — огрызнулся Джим.

— Твоё беспокойство всегда заканчивается для неё ещё большими проблемами, — зашипел в ответ Ал.

— Никаких проблем, — не согласился Джеймс. — Папе я сам признаюсь, как домой вернусь. Скажу, что ты, мистер староста, отобрал у нас карту и отчитал как первокурсниц. Понял, Ал? — с некоторой угрозой спросил Джим.

— Что мне мешает на самом деле её отобрать? — раздражённо проворчал Альбус — Лили поняла, что он это сделал скорее из вредности, но глаза Джеймса недобро заблестели.

— Прекратите! Не ругайтесь, — Лили нежно провела пальцами по пергаменту, хранившему столь поразительную магию и историю дружбы. — Это наше общее наследие. Если хочешь, карта будет у тебя, Ал. Но ты должен будешь её давать, если она мне понадобится!

— Пусть лучше будет у тебя, — недовольно буркнул Альбус, якобы сдаваясь под их напором, но Лили видела, что он и сам заинтересован в карте Мародёров. — Моя голова будет меньше болеть, если ты перестанешь по ночам попадаться завхозу.

Папа почему-то не потребовал вернуть карту Мародёров в дом — возможно, Альбус смог как-то убедить его, что нуждается в ней; кому из них папа и решился бы доверить карту, так это Алу. Позже Альбус всё-таки одалживал у неё карту для каких-то своих дел — Лили не спрашивала, каких, как и Ал не вмешивался в её похождения.

Карта Мародёров стала для неё новым увлечением, правда, не столь захватывающим, как зелья, которыми она теперь могла заниматься всего лишь несколько раз в неделю с Алом. Лили исследовала тайные ходы Хогвартса и теперь едва ли не ежедневно отсылала отчёт Джеймсу, который был жутко в них заинтересован. Создавалось ощущение, будто Джим вместе с ней исследовал Хогвартс, как и пару лет назад, до его выпуска. И, наверное, это было лучшим подарком от брата, несмотря на все его раздражающие безумства ради вручения такого сюрприза…

А ещё карта была её спасением от тех людей, с которыми она пока не готова была столкнуться. Лили внимательно окинула взглядом весь Хогвартс в поисках имени, от которого ею всю окутывало волнение; точка с подписью «Скорпиус Малфой» медленно перемещалась по лестницам, ведущим с пятого этажа на четвёртый. Он был достаточно далеко, но это всё равно взволновало Лили: неужели он до сих пор приходил на Астрономическую башню? Ждал её? Если да, то… Мерлин, она испытывала стыд из-за собственной трусости. Но она до сих пор была растеряна и не определилась, как себя вести с ним; кроме того, Лили по-прежнему испытывала злость и при этом опасалась ещё больше испортить отношения между ней и Скорпиусом.

И, между прочим, его поведение тоже ничуть не помогало! Сначала он, видите ли, никак не пытался с ней поговорить, а теперь подарки шлёт и надеется на встречу? Какого чёрта происходит? Непонимание раздражало!

Лили решительно скрыла четвёртый этаж и стала изучать подземелья рядом с собой, осматривая окрестности. В очередной раз знакомое имя привлекло её взгляд. Бутч Уокер… Точка с его именем передвигалась в сторону гостиной Слизерина, и маршрут его явно начинался с кухни. В этом не было ничего интересного, не считая того, что Бутч в скором времени рисковал столкнуться с завхозом Бинксом.

Лили равнодушно смотрела на траектории движения двух точек. Наверное, Уокер пробрался на кухню и украл еду для своих хозяев. Встреча с Бинксом принесёт ему мало приятного, особенно учитывая то, что Бутч и без того числился проблемным студентом…

Лили тяжело вздохнула, опуская карту. Она ведь терпеть не могла Бутча. Правда, он раздражал её! И пусть даже после той стычки на перроне Хогсмида он перестал лезть к ней и даже, казалось, избегал, она продолжала испытывать к нему недобрые чувства. Так откуда, откуда в ней это сочувствие к нему? Почему она думает о том, как он чертовски одиноко выглядел тогда, после их конфликта?

— Какого чёрта… — пробормотала Лили себе под нос, вздрагивая и отходя от холодной каменной стены, после чего направилась к выходу из тайного прохода. Она пожалеет об этом. Уже жалеет! Но точки с именами «Бутч Уокер» и «Генри Бинкс» находились совсем близко, всего лишь в паре коридоров от неё.

Уокер шагал тихо и зашуганно, постоянно останавливаясь и вслушиваясь в звуки ночи. Но при этом он совсем не обращал внимания на то, что происходило вокруг него; Лили спокойно подобралась к нему со спины и хватанула за шиворот мантии, затаскивая за угол следом за собой. К чести Бутча, он не заорал от испуга, только крепче прижал сумки с едой к своей груди.

— Лили? — изумлённо выдохнул Уокер, когда светло-карие глаза сверкнули в темноте. — Какого чёрта, Поттер…

Лили лишь резко махнула рукой и прижала палец к губам, призывая к молчанию. «Бинкс рядом», — произнесла она беззвучно, и Уокер тут же побледнел и замолк, когда действительно различил в тишине едва слышные шаги завхоза. Это был не древний Филч, с которым они провели весь первый курс; конечно, старик знал много тайных ходов Хогвартса и не давал спуску нарушителям, но его шаг был тяжёл. А вот Бинкс всё ещё был лёгок на подъём…

Они застыли, ожидая, пока шаги завхоза стихнут: Лили не хотела при Бутче пользоваться картой Мародёров, поэтому ориентировалась на слух. Уокер продолжал нервно сжимать сумки с едой.

— Придурок, если уж бегаешь по поручениям хозяев, то по сторонам хоть смотри, — грубо произнесла Лили, убедившись, что Бинкс далеко, и уже хотела уйти, как её остановил голос Бутча.

— Почему? — задал он простой вопрос. Уокер казался растерянным.

Взгляд Лили скользнул с его лица на мантию: кажется, это была та самая, которую она тогда откровенно попортила магией. У него не было денег, чтобы заменить её? Мерлин…

— Я должна тебе новую мантию, — нехотя произнесла Лили, и Бутч неожиданно… покраснел? Чего? И тут же его лицо скривилось в знакомой ненавистной гримасе.

— Подачки от великих Поттеров мне к чёрту не сдались, поняла?!

— Чего?..

— Считаешь меня настолько жалким?! — Бутч сильно разозлился, Лили видела его желание наброситься на неё с дракой прямо сейчас, но что-то сдерживало его. Может, сумки с едой? Чёрт его знает! Лили было откровенно плевать. Он вновь злил её, этот придурок!

— А ты сомневался в этом?! — рявкнула она в ответ и припечатала ехидно: — Жалкая мясная морда!

— Какая же ты мерзкая тварь, Потти, как же я тебя ненавижу…

— Ты ничему не учишься, Уокер, — послышался холодный голос, который заставил заледенеть и Лили, и Бутча.

Сердце Лили пустилось вскачь, и, хотя её взгляд всё ещё был направлен на Уокера, Бутч стал казаться незначимым и был мгновенно забыт. Ведь Лили Поттер могла думать только о том, что, чёрт возьми, не готова к этой встрече. Возможно, она вновь сделает всё хуже, когда и без того всё плохо… Мерлин, всё из-за этого придурка Бутча, и почему её понесло помогать ему?!

А он стоял за её спиной, она чувствовала это, но не решалась повернуться лицом, поэтому продолжала глупо, неосмысленно смотреть на Бутча. Уокер, казалось, тоже позабыл о Лили — весь его гнев на неё сдулся, и он вновь испуганно прижимал сумки к груди, едва заметно пятясь назад.

— Напомни мне, Уокер, о чём я предупреждал тебя не так давно?

— М-малфой, я…

— О чём я предупреждал тебя? — резко оборвал заикания Уокера Скорпиус. У Лили мурашки пробежались по телу от холода его голоса.

— Держаться подальше от Поттер! Я помню, Малфой, честно помню! Она сама ко мне прилезла, клянусь! — зачастил и залебезил Уокер с откровенно подобострастным выражением.

Лили перекосило от отвращения, и Бутч заметил это; на его лицо легла мрачная тень.

— Не смей смотреть на меня так, — зашипел он неожиданно смело, вскидывая яростный взгляд на Лили. — Ты не имеешь права смотреть так на меня, ты, высокомерная дрянь…

Невероятная вспышка злости окатила Лили, такая, как никогда прежде. Это была её собственная? Или же чья-то ещё?.. Она инстинктивно выставила Щит вокруг себя и встала в боевую позу, вскинув палочку; Бутч в ужасе прижался спиной к стене, но смотрел он не на неё. Уокер смотрел на того, кто стоял позади…

Гневно выдохнув, Лили решительно развернулась к смертельно бледному Малфою: по его лицу ходили желваки, а во взгляде не было привычного спокойствия, нет — он был полон острой, ледяной злости, направленной на Уокера. И не только злости… Палочка в его обманчиво расслабленной руке весьма красноречиво обещала скорую расправу.

— Я же говорила тебе, — произнесла Лили сквозь зубы, привлекая всю ярость взгляда Скорпиуса к себе, — я говорила тебе, чтобы ты не смел лезть в мои дела.

— Малютка… — выдохнул он, на короткое мгновение прикрывая глаза и будто бы пытаясь справиться с самим собой. Скорпиус криво, как-то болезненно улыбнулся. — Нам нужно поговорить, малютка, тебе не кажется?

— Мы говорим, сейчас, — фыркнула Лили, игнорируя тяжесть в сердце, — и я говорю тебе, чтобы ты прекратил вмешиваться в мои дела! Я и сама могу разобраться с Уокером! — стремясь доказать свои слова, Лили резко развернулась к своему вечному неприятелю и яростно запустила в него заклинанием Летучемышиного Сглаза.

Бутч, окончательно потерявший самообладание от пугающего давления Малфоя и не ожидавший атаку со стороны Поттер, выронил свои сумки и устремился наутёк от заклинания и от столь доставшей его парочки.

Малфой тихо рассмеялся, запрокинув голову.

— Яростная, безжалостная малютка, — почти с нежностью произнёс он. — Я скучал по твоей безудержанности.

Скорпиус, казалось, расслабился без лишних глаз поблизости и сделал шаг ближе к ней. Но Лили продолжала стоять со вскинутой палочкой и крепко сжимать зубы.

Она не понимала, почему ей было настолько трудно совладать со своими эмоциями, ведь ситуация казалась простой. На самом деле у неё не было абсолютно никаких причин злиться на Малфоя, но… она всё же злилась. Как-то глупо и по-детски — и при этом серьёзно. Потому что… почему? Он не оправдал её надежд и не оказался влюблённым в неё?

Неважно.

От его простого «скучал» всю Лили пробрало, но… это было не то «скучал», которого она желала. Скорпиус не лгал, когда говорил это; так подумать, он редко когда лгал — по крайней мере, в разговорах с Лили. По крайней мере, ей хотелось в это верить.

Но всё равно — его «скучал» было недостаточно.

Мерлин, ей больше не хотелось испытывать ту слабость, что Малфой вызывал в ней.

— Малютка? — позвал Скорпиус её на удивление неуверенно, видимо, потому что Лили продолжала молчать, испепеляя его горящим взглядом и держа на прицеле палочки. Кривая, ненавистная ей улыбка то и дело норовила появиться на его лице, но тут же исчезала.

Лили почему-то чувствовала свою власть над Скорпиусом в этот момент. Это он жаждал встречи с ней, и она была хозяйкой положения, но… Лили не испытывала от этого удовольствия. Лишь надоевшую ей боль. Несмотря ни на что, Лили Луна Поттер никогда не была той дрянью, что наслаждалась страданиями других или ощущением своего превосходства.

— Что ж, ты никогда не любила упрощать ситуации, — с привычной насмешкой произнёс Скорпиус, будто бы приходя в себя и окончательно превращаясь в того парня с Астрономической башни. — А я в этом деле и вовсе худший… Правда, не ожидал, что ты будешь молчать: в очередной раз я недооценил тебя. Равнодушие — худшее наказание, очень умно. Единственное, тебе стоит поработать над взглядом: слишком очевидно, что ты на самом деле хочешь меня испепелить, малютка.

— Благодаря этому взгляду люди обычно понимают, что им следует держаться от меня подальше, — едко произнесла Лили, но это только заставило Малфоя горько усмехнуться.

— Значит, я не самый нормальный человек, — он вновь говорил с долей иронии, без того холода, что был в голосе при разговоре с Бутчем. Лили напряжённо следила за лицом Малфоя, но не находила в нём ничего необычного: он всегда казался невыспавшимся и несколько усталым.

— Что ты хотел? — прямо спросила Лили, испытывая желание уйти от той странной атмосферы, что теперь царила между ними двумя. — Говори, что хотел сказать, и я пойду.

Ненавистная кривая улыбка появилась на лице Малфоя, но он кивнул.

— Малютка… Я знаю, что обидел тебя. Сделал некоторые выводы из твоих слов и… поведения.

О нет, нет, нет, нет.

Щёки Лили залило краской от одной мысли о том, что Скорпиус понял её чувства к нему. Глупо было верить в другое: в конце концов, это было слишком очевидно. Напротив, странно, что он этого не осознал раньше, ведь так подумать, она неосознанно всегда на эти чувства намекала.

— Нет! — почти в панике выпалила Лили. — Мы не будем говорить об этом!

— Продолжим прятаться друг от друга по очереди? — усмехнулся Малфой, слегка склонив голову вперёд и тем самым скрывая глаза. — Мне правда жаль, Лили. Я не самый лучший вариант для влюблённости.

Её обожгло собственное имя. Кажется, Скорпиус ещё ни разу не обращался к ней так, и в итоге… Что в итоге? Он решил обратиться к ней по имени в тот момент, когда собирался отшить?! Просто отлично!

— Не смей решать за меня, что лучше! — огрызнулась Лили. — И не смей говорить, что тебе жаль. В таком случае вообще лучше не думай об этом!

— Не думать? Но я уже думаю, — отрезал Скорпиус непреклонно, вновь подняв голову и обдавая Лили холодом своих глаз. — Не могу об этом не думать.

— Хорошо, думай, но со мной не обсуждай! Ты ведь сделаешь только хуже! Или… Неужели этого ты и хочешь добиться? Сказать что-то такое, что избавит меня от чувств к тебе? — дурацкая догадка пришла ей в голову, и, поразительно, Скорпиус на эти слова сжал губы в тонкую полоску. Лили с неприятным изумлением усмехнулась. — Малфой, ты серьёзно?

Ярость давала ей силы продолжать смотреть в его глаза. Серьёзные, усталые серые глаза. Скорпиус, не разрывая зрительного контакта с ней, сделал ещё шаг ближе, совершенно не боясь той ауры злости, что излучала Лили.

— Тебе ведь уже больно от этих чувств, — утвердительно произнёс он спокойным тоном, создавая контраст с яростным голосом Лили. В тишине коридора ночного Хогвартса это было особенно ощутимо, и было просто чудом, что Бинкс проверил подземелья как раз перед её столкновением с Малфоем.

Возможно, она была бы рада сейчас появлению завхоза. Лили была бы рада любому отвлечению от этого разговора, который и вправду приносил одну только боль. Мерлин, она хотела никогда больше не влюбляться.

— Зачем ты вообще заговорил со мной, — прошипела Лили, — зачем ты влез в мою жизнь?

— Прости меня. Я знал, что это было ошибкой — начинать наше общение. Что всё придёт к твоей ненависти и боли...

— Ты… — Лили почувствовала, что от распирающих изнутри эмоций ей стало трудно дышать. — Ты ошибкой всё это считаешь?..

— Мерлин. Я уже говорил, что худший в упрощении ситуаций? — его неожиданный смешливый тон и вовсе выбил Лили из колеи. Она могла лишь глупо моргать, безучастно глядя в бледное лицо перед собой. — Лили, это ошибка не из-за тебя, а только из-за меня.

— «Дело не в тебе, дело во мне»?! Чёрт, Малфой, ты меня с каждым мгновением всё больше бесишь!

— И это справедливо. Но я не хочу, чтобы ты думала, что с тобой что-то не так.

— С чего ты взял, что я так думаю? Мне кажется, что это с тобой что-то не так! — язвительно произнесла Лили, и Малфой коротко посмеялся.

— И это абсолютно верно. Так что, малютка… Не страдай из-за меня, ладно? Оно того не стоит.

— Не смей решать за меня, кто чего стоит! Что ты мне сейчас пытаешься внушить? Что мои чувства — лишь глупая прихоть? Думаешь, пара твоих слов — и они изменятся?

— Малютка, пойми, что я недостоин твоих чувств и страданий. А боль — это единственное, что я привнёс в твою жизнь. Я живу как тень, не представляя из себя абсолютно ничего, а то немногое, что есть во мне, достойно лишь порицания.

— Плевать мне на то, какой ты, — прошипела Лили. — Плевать, слышишь?! Ненавижу тебя! Не могу поверить, что влюбилась в тебя!

— Что ж, — Скорпиус усмехнулся, и эта кривая ухмылка приморозилась к его лицу окончательно. Из-за неё Лили ощущала почему-то ещё большую злость. — Рано или поздно я всех разочаровываю.

Может, при других обстоятельствах Лили услышала бы хорошо скрытую горечь в его словах. А может, не услышала бы — но скорее всего, проигнорировала бы усмешку и озаботилась бы смыслом произнесённых им слов. Ведь в каждой шутке, каждой усмешке скрывалась правда.

Но в этот момент Лили была способна уловить только одно: ей показалось, что Скорпиус сравнивал её с Розой. Ведь Роза не просто так игнорировала его, верно? Она «разочаровалась», и поэтому он теперь произносит все эти раздражающие, убивающие слова?

А может, он и вовсе всегда проводил параллели между его общением с Лили и Розой? Одна мысль об этом приводила в бешенство.

— Ты такой трус, — прошипела Лили, вскидывая яростный взгляд на Скорпиуса; его лицо немного вытянулось в удивлении. — Такой слабак. Решил, что всех разочаровываешь, из-за кучки недоумков и одной высокомерной зануды! Да ты совсем разучился бороться за себя, а, Малфой?! Наплевал на себя и свои желания ради того, чтобы умница Рози хоть раз посмотрела на тебя с одобрением!

Лицо Скорпиуса стало похожим на маску, его скулы заострились. Спустя мгновение противная усмешка вернулась на его губы. А в глазах… В глазах поселился этот пугающий, заставляющий кровь стынуть холод.

Но ведь Лили пылала. Она сгорала от злости, так какое ей было дело до этого холода? Ей было плевать, что в случае чего бой будет неравным. Она не сдастся, она не сойдёт с пути, даже если будет страшно до трясущихся ног.

— Ну и что, Скорпиус? Есть ли ей в итоге дело до твоих стараний? Скажи мне, Малфой, ведь ты такой послушный мальчик!

— Ты пытаешься разозлить меня, — тихим голосом произнёс Малфой. — Вот как ты доводишь людей до ненависти к себе?

— А что делаешь сейчас ты?! Пытаешься давить на моё слабое место! — зло ответила Лили. — Стало страшно, хороший мальчик Скорпиус, что я догадалась о твоём трусливом нутре? Похож на своего хорька-папочку — спрятался в грёбаной норке и ни черта не делаешь ради собственного счастья!

— А в чём же счастье, малютка? — скривил губы Малфой. — Во всеобщей ненависти?

— О нет! Думаю, в трусливом оправдании, что «я недостоин»! Что «я всех разочаровываю»! В жизни в масках, в вечном созерцании чужих успехов и существования… Я, конечно, тупая эмоциональная дура, как считает великая Рози Уизли, твой непревзойдённый кумир. И я признаю, что я эгоистка и бываю слепа к чувствам дорогих мне людей, и да, я совершаю ошибки! И знаешь что, Малфой? Я, чёрт возьми, продолжу их совершать, — последние слова Лили прошептала на выдохе. — И плевать я хотела на то, что думает об этом какая-то святая Рози Уизли и остальной Хогвартс. Знаешь что? Иди ты к чёрту, Малфой! Не буду я больше по тебе страдать, не буду, понял? И не потому что ты так захотел, а потому что так захотела я!

Лили не дала ему сказать ни слова, она решительно отвернулась и зашагала прочь, не оборачиваясь.

И, несмотря на все слова, брошенные Малфою в ярости, её сильно задело то, что он в очередной раз не попытался остановить её и переубедить. Её разозлило, что Скорпиус так просто и смиренно принял все оскорбления, сказанные ею… Будто признавая их правдой. Лили хотелось, чтобы он, чёрт возьми, стал бороться. Чтобы он доказал, что дорожит их общением! Почему он продолжал ждать и искать её? Почему прислал подарок, столь дорогой её сердцу? И почему в итоге всё закончилось тем, что он наговорил столько идиотских слов и несколько раз попытался разбить её сердце?

Снова Лили ни черта не понимала Скорпиуса Малфоя, и в этот раз она абсолютно не хотела его понимать. Она и вправду решила теперь забыть его, стереть из своей памяти, перестать чувствовать из-за него эту кошмарную боль! Она не хочет всё это терпеть!

В гостиную Гриффиндора Лили влетела взмыленная и решительная, как никогда. Ей хотелось покончить со всем раз и навсегда. Её шумное появление привлекло внимание полуночников: за дальним столом в свете настольных ламп различались лица Хьюго и МакЛаггена. Лили также высмотрела куски пергамента, что валялись на столе: Хью и МакЛагген, похоже, обсуждали тактику квиддича.

— Лили? С тобой случилось что? — обеспокоился Хьюго, поднимаясь со своего места. И тут же сел обратно, ведь Лили решительно мотнула головой в отрицании. Её хлёсткий взгляд был полностью сосредоточен на МакЛаггене, который только нахмурился от такого внимания.

— Не похоже, что ты в порядке, принцесса.

— Всё абсолютно в порядке! — рыкнула Лили, решительно направившись к парням и падая на стул рядом со своим бывшим капитаном. МакЛагген окинул её подозрительным взглядом, явно чувствуя себя некомфортно под сканирующим взглядом Лили; но ей было плевать. МакЛагген был бы отличной целью для переключения чувств с этого придурка Малфоя! МакЛагген хорош собой — куда симпатичнее одной бледной моли; а ещё ей нравится его прямота и манера общаться — без всяких подначивающих насмешек! Ну и да, он её бесит тоже… Но Малфоя она ведь и вовсе ненавидит, так что это не помеха!

— Лили?.. — несколько смущённо спросил Хьюго, сидящий напротив. Он явно не понимал причин, по которым она присоединилась к их ночному бдению. — Что-то всё-таки случилось?..

— Мне просто внезапно очень захотелось пообщаться с МакЛаггеном, — прямо заявила Лили.

— Кажется, мы уже всё обсудили, принцесса, — МакЛагген скривил красивые губы в презрительной усмешке. — Пока я капитан, ты в команду больше не попадёшь.

— Мерлин, мне к чёрту не сдалась твоя команда, — не менее презрительно фыркнула Лили. — Не очень-то и хотелось мне играть в ней.

— Ну-ну, — недоверчиво хмыкнул МакЛагген, — что тебе нужно тогда?

— Я же сказала — пообщаться!

— Пообщаться? Ты? — МакЛагген хохотнул. — У тебя явно не всё в порядке, принцесса!

— Всё! В полном! Порядке! — зло воскликнула Лили. — К чему вы постоянно повторяете это? У вас какие-то проблемы?

— У меня нет никаких проблем, принцесса, и смени свой тон, — жёстко произнес МакЛагген, что распалило Лили только больше. Вот только то, как мягко он сказал следующую фразу, сбило её с толку. — Ты можешь рассказать нам, что случилось.

— Что? Не понимаю, о чём ты!

— А ты как думаешь, Хью? У неё ведь явно что-то случилось, верно? — Хьюго лишь кивнул в согласии, озабоченно наблюдая за кузиной. Лили со стоном спрятала лицо за ладонями.

— Мерлин, ну ничего, ничего не случилось! Я просто захотела познакомиться поближе с тобой, МакЛагген!

— «Просто захотела познакомиться поближе», — передразнил МакЛагген, — ты хоть знаешь, как меня зовут, принцесса?

— Как раз хочу узнать! — без капли стеснения заявила Лили. — Это и значит сближаться!

— Ты меня пугаешь, принцесса, — развеселился МакЛагген. — Никакого сближения, пока не объяснишь нормально, какие у тебя мотивы.

— Может, ты мне нравишься, чёрт возьми! Уж побольше всех остальных парней в этой дурацкой школе…

— Понятно, — кивнул МакЛагген, — у тебя проблемы с твоим слизеринским бойфрендом?

— Что? Он мне не бойфренд!

— Ну-ну, — вновь недоверчиво произнёс МакЛагген, выразительно глядя на её густо покрасневшие щёки и игнорируя взгляд, метающий молнии. — Но ты ведь сразу поняла, о ком я говорю. Уж прости, принцесса, но в чужие отношения я не лезу. Приходи, когда окончательно в себе разберёшься.

— Ну и иди ты к чёрту… — выдохнула Лили, откидываясь на спинку стула и чувствуя… облегчение. Злость медленно покидала её, а недавно произошедший разговор со Скорпиусом продолжал вертеться в её голове, вызывая теперь не ярость, а огромное чувство сожаления. Она ведь знала, что всё испортит, поэтому так отчаянно избегала его…

В итоге они всё испортили вместе.

— Принцесса, давай теперь серьёзно. У тебя проблемы с этим парнем? Тебе нужна помощь, чтобы с ним разобраться?

МакЛагген смотрел сурово, совсем как на тренировке. В его голубых глазах словно были холодные льдинки.

— Он пристаёт к тебе, преследует тебя? — продолжал допрос МакЛагген. — Говори прямо, и я помогу тебе.

— Лили, если это правда… — мрачно начал Хьюго, но Лили решительно прервала его.

— Нет!

Она смотрела на этих двоих со смешанными чувствами. Они ведь и правда были готовы помочь ей: в Хьюго Лили никогда не сомневалась, но вот МакЛагген… Это было неожиданно. Хотя он всегда был своеобразно справедлив, пусть и суров.

А ведь их общение в последнее время проходило на негативной ноте, но… он всё равно был готов помочь ей. Лили почувствовала благодарность по отношению к нему. И стыд за то, что она хотела так по-глупому его использовать. А ещё стыд из-за того, что все вокруг понимали, что с ней происходит.

И, чёрт возьми, не хватало ещё, чтобы о Скорпиусе думали, как о преследователе.

— Нет… — уже спокойнее повторила Лили. — Он ничего такого не делает. Простите, я… Я просто не в себе.

— Мы заметили, — безжалостно хмыкнул МакЛагген.

— Я… Я не должна втягивать тебя в проблемы отношений с другим. Прости, — произносить извинения ей было всё ещё трудно, но здесь это казалось необходимым. Потому что Лили вдруг ясно поняла, что МакЛагген может стать ей другом — правильным другом. Не тем, в кого она влюблена. — И всё же, МакЛагген, как тебя зовут?

— Да мне никак оказана честь от Её Высочества! — фыркнул МакЛагген. — Меня зовут Кайден, принцесса.

— Кайден, — повторила Лили. И слабо улыбнулась. — Приятно познакомиться, Кайден.

— Взаимно, Лили. Взаимно.

Этот разговор с Хью и Кайденом немного отрезвил её, помог осознать собственные глупость и импульсивность. Не в силах больше поддерживать дружеский диалог, но и не желая возвращаться в спальню, Лили тихо переместилась к затухающему камину, усевшись на ковре прямо перед ним, обняв колени. Она не знала, сколько времени невидящим взором смотрела на тлеющие угли, когда Хьюго коснулся её плеча.

— Лили? Уже три часа ночи. Тебе тоже стоит пойти спать.

Лили повернула голову назад — Кайден махнул ей рукой на прощание, зевая и уходя в спальни. Хьюго же возвышался над ней, почти не различимый в темноте.

— Я ещё немного посижу здесь, — слегка охрипшим голосом ответила Лили, вновь возвращая взгляд к камину. — Спокойной ночи, Хью.

— Лили… — Хьюго помолчал немного, стараясь подобрать слова. — Пожалуйста, скажи, чем я могу помочь тебе? Я же вижу, что-то не так.

— Это не то, с чем ты можешь помочь, — тихо ответила Лили, не глядя на кузена. — Ты можешь оставить меня одну? Пожалуйста.

— Ладно, я… я понял. Надеюсь, ты разберёшься. Спокойной ночи.

И Лили осталась в одиночестве, продолжая смотреть на тлеющие угли и на деле совсем не видя их. Ведь она вновь и вновь прокручивала этот ужасный разговор, что случился между ней и Скорпиусом, не давая себе никакого спуску и стараясь… всё-таки стараясь понять.

Это был он?

Это был настоящий Скорпиус Малфой?

Лили Луне Поттер было очень трудно это осознать. В последние месяцы она слишком много думала об этом человеке, испытывала к нему сильное притяжение — и ей очень, очень нравилось быть с ним рядом, общаться с ним; ей нравилось то, как она чувствовала себя, находясь рядом с ним. Ведь все ругали Лили за её негатив по отношению к окружающим, за её неумение контролировать свой гнев, за её эгоизм.

А ведь Лили Поттер и вправду почти всегда думала только о себе. Да, она переживала за Джеймса и Альбуса, за маму с папой, но — делала это глубоко внутри себя, почти не выражая своей любви. Лили всегда действовала только во имя себя, любимой; весь мир для неё заключался в ней самой. Она злилась, что все вокруг идиоты, считающие её ненормальной; она злилась, что никто не способен понять её, и никогда никому не давала шанс это сделать. Она сократила общение с Хьюго, она возненавидела Розу за её попытки вмешаться в мир Лили… В конце концов, она всегда отвергала Альбуса, пытающегося пробиться сквозь её ненависть.

Лили не давала ни шанса понять себя и не желала понимать других. Ведь ей было гораздо проще их ненавидеть. И ей никого не хотелось понимать… Пока однажды в её мир не вторгся Скорпиус Малфой.

Скорпиус Малфой — странный парень, окружённый туманом зловещих слухов. Старшекурсник со Слизерина, никак себя не проявляющий, но известный всем; парень с равнодушными глазами и холодной противной усмешкой. Он был абсолютно неинтересен Лили, ведь она была полностью поглощена собой.

Лили Поттер была растеряна, когда он начал постоянно невзначай разговаривать с ней. Что он хочет от неё? Почему не уходит? Почему только смеётся, когда она ведёт себя грубо и неадекватно? Ведь другие обижались, другие злились, другие… уходили. Но он не уходил.

Напротив, Скорпиус Малфой всегда возвращался.

И Лили Луне Поттер захотелось его понять. Ей так ужасно хотелось его понять!..

Но разве она получила в итоге то, что хотела? От всех попыток узнать его она в ответ получала только боль.

Скорпиус говорил с ней, потому что ему было скучно и, может быть, одиноко. И всё это время он был влюблён не в Лили, а в её кузину.

Всё это время ты по-прежнему была эгоистична, тупая малютка Поттер. Тебе хотелось узнать, что Скорпиус влюблён в тебя, тебе хотелось, чтобы он начал общаться с тобой из-за тебя самой и только из-за тебя; тебе хотелось, чтобы он видел только тебя и думал только о тебе.

Ты сочувствовала ему, но — то, что он задел твои чувства и обидел тебя, оказалось важнее для твоей эгоистичной натуры.

Ты ненавидишь его за то, что он влюблён в «идеальную картинку» Рози, но чем ты сама отличаешься от него?

Ты знала, что ему тяжело открываться другим, но когда он поделился с тобой по-настоящему важным для него — своими чувствами к Розе — ты сбежала, ведь это задело тебя.

Он снова открылся тебе сегодня, а ты обвинила его в трусости и сама позорно сбежала.

Любишь ли ты такого Скорпиуса Малфоя, Лили? Как оказалось, совсем не уверенного в себе человека, считающего себя недостойным чьих-либо чувств. Человека, который в надежде на спокойную жизнь следовал паттернам поведения твоей кузины, не имея представления, как ему выбраться из ситуации самому. Потерянного человека, проживающего свою жизнь в равнодушии и изоляции от других.

Человека, для которого дружба с тобой стала откровением и спасением.

Дружба, только дружба, Лили.

Сможешь ли ты выдержать это?