Слепой дракон (джен)

"Гарри… Гарри, приди. Гарри, проснись…" Чей-то голос настойчиво звал его, подобно сверлам дяди Вернона вбуравливаясь в спящий мозг. Гарри застонал, протестуя и не желая просыпаться, но голос упорно продолжал дозываться, ныл и зудел, монотонно и сосредоточенно выкапывая его из сна и одеяла. И вот Гарри сидит на постели с закрытыми глазами, втайне надеясь, что голос сейчас заткнется и он снова может поспать. С соседней кровати из-за полога раздалось жалобное хныканье Невилла:

— Мария, отстань, дай поспать…

Мария? А его, стало быть, Серенгети зовет? Сон сдуло ураганным ветром, Гарри так и взвился с постели, схватил брюки, отдернул полог соседней кровати и затряс Невилла за плечо:

— Невилл, немедленно поднимайся, нас зовут драконы! Что-то случилось.

Тот прямо-таки взлетел, как пионер по сигналу горниста. Со скоростью пожарников парни спешно оделись, не заботясь о тишине для остальных. Но разбуженные Рон, Дин и Шеймус только молча смотрели на сборы, а поняв из коротких переговоров, куда и зачем собираются Гарри и Невилл, сами кинулись одеваться — всё-таки не каждый день драконы зовут на помощь…

Скатившись по винтовой лестнице в гостиную факультета, пятикурсники обнаружили в ней полуночников старшекурсников, сгоряча удивились было, но почти тут же выяснилось, что на часах всего одиннадцать, угу, детское время… После торопливых объяснений по коридорам ночного Хогвартса пронеслись не пятеро пятиклашек, а весь состав Хога во главе с деканами. Гарри же не идиот, нестись сломя голову навстречу неведомой опасности, когда на помощь кричат сами драконы. Заспанный Филч спешно распахнул парадные двери, ещё издалека услышав голоса и топот множества ног. Вооруженные Люмосами и Петрификусами преподы ломанулись на выход и…

Сполохи далекого пожара заставили всех похолодеть, над лесом плыли черные облака — клубы дыма. Приглушенный расстоянием, до них донесся слабый, едва слышный рев драконов. Мимо них с грохотом бронепоезда стремительно проскользил Залзан. Что-то прошипев на ходу, василиск устремился к лесу. Гарри крикнул, переводя со змеиного:

— Кто-то убил Хагрида!

Это было подобно отрезвляющей пощечине, все подхватились, передернули затворы на палочках, сменив безобидные Петрификусы на более действенные Секо и Хукеры, предварительно запустив в небеса пару сотен Люмосов Максима, и после этого дружной толпой вошли в лес, просвеченный небесными прожекторами. Первые-вторые и третьи-четвёртые курсы остались в замке под присмотром женщин — Помфри, Стебль, МакГонагалл и прочих. Из мужчин остались только Флитвик, Филч и старик-директор. Северус, Рэсси, Гарри и Невилл шли впереди всех. Навстречу им, спасаясь от огня, выбегали перепуганные животные, а птицы, обрадованные неожиданным освещением, с радостным писком мчались в вышину, к Люмосам, чтобы там, на безопасной высоте, удрать подальше. Там же, в небесах, парили и фестралы с гиппогрифами, но улетать не спешили, а кружили широкими спиралями над местом боя.

Вот и горящие деревья, рев драконов всё ближе и ближе… а вот и они. Серени и Мария, яростно рыча и хлопая крыльями, кого-то теснили к скалам, кого-то очень большого. Как в кошмарном сне, Гарри смотрел, как над верхушками елей и сосен плавно машут гигантские руки и поворачивается из стороны в сторону крупная голова… смотрел и не мог поверить, видя, как отбивается от наседающих драконов огромный и настоящий, живой великан. Маги беспомощно замерли по всему периметру каменистой лужайки, предгорий Кабаньего хребта, опустив бесполезные палочки — против великанов заклинания бессильны. Залзан, улучив момент, выстрелил собой как пружиной и крепко оплел ноги великана. Это его застопорило и отвлекло, он посмотрел вниз — в чем это его ноги запутались? — и этой секундной заминкой воспользовались драконы. Мария лбом ударила великана в живот, а когда тот, крякнув, согнулся, на задние лапы поднялся Серени и с высоты своего роста рухнул на великана всей своей шеститонной мощью. А в следующий миг распростертое тулово великана скрылось под тяжестью трех тел, драконы придавили к земле торс и плечи, василиск прочно зафиксировал ноги от бедра.

Настала тишина, только натужно пыхтел придавленный великан, драконы тихо шипели, успокаивая его, из-за дальних валунов и скал вышли кентавры — женщины, старики и дети. Кентаврята кулачками терли заплаканные чумазые личики, их мамы боязливо выглядывали из-за спин отцов и прижимали к себе совсем крошечных малышей — пухлощеких херувимчиков на тощеньких, тонконогих жеребячьих тельцах. Только сейчас волшебники догадались осмотреться. И поняли — великан напал на становище кентавров, вдали виднелись высокие верстаки, заменяющие им столы, деревянные крыши навесов, изгороди и каменные очаги. Серени поднял голову и включил голос на громкую связь:

"Он не нападал, он просто хотел уйти в горы".

— То есть… он не спускался с гор? — уточнил Северус.

"Нет, его из Швейцарии привел Хагрид. Держал его за Паучьей лощиной, но бедняга Грохот боится пауков, поэтому он отвязался и попытался удрать в горы".

— А почему вы его не отпустили? Пусть бежит себе…

"Нельзя его отпускать. Он — младший брат Хагрида".

Час от часу не легче… то он бежать пытается, то он брат Хагрида, кстати, а сам-то Хагрид где? Этот вопрос задал Рэсси. Серени махнул крылом в сторону леса, дескать, где-то там оглушенный лежит. Живой, значит, хоть это хорошо. А вот что с его братишкой делать? Подошли поближе, ну что сказать о нем? На лицо — мальчик лет восемнадцати, сопливый юнец призывного-рекрутского возраста, вот только ростом футов шестнадцать… примерно высота жирафа, почти пять метров. Глаза зеленые, смотрят грустно, умоляюще. Толстые губы шевельнулись, шепот его был подобно гулу, а слово — непонятно:

— Хаггер…

На запястьях у него корабельные канаты, которыми Хагрид зачем-то связывал своего брата-великана. И вы ещё думаете, что делать?! Надо найти идиота-Хагрида и хорошенько расспросить — что, зачем, куда. С этой целью прочесали лес за и вокруг Паучьей лощины, попутно потушив вялый пожар. Сырая ночь и мох на старых стволах защитили деревья, сгорела только молодая поросль. Огнём драконы пытались отогнать великана обратно в лес, оттесняя от гор и поселения кентавров, но молодой великан с упертостью бульдога пер и пер на камни, стремясь убраться от страшных пауков. Арахнофобы нас поймут; если мы, простые люди, впадаем в ступор при виде невинного паучка-крестовичка, то что говорить о пятиметровом мальчике, который пытается убежать от пауков размером с лошадь? Для нас это всё равно, что встретить паука величиной с сенбернара, а это намного крупнее американского птицееда.

Хагрида нашли под кучей древолома. Взрослые маги при помощи Левиосы разобрали завал, вытащили бессознательного Хагрида, колданули Эннервейтом в бородатую рожу — это заклинание действует на полувеликанов, потому что призвано привести в чувство, а не навредить, как то же Секо или Круцио. Очухался горе-братец, сел, руками по телу водит, глазами лупает… Цел, жив. Огляделся по сторонам — толпа магов вокруг стоит, на него глазеют, сверху, над макушками деревьев, куча разноцветных солнышек светят — фиолетовые, желтые, белые… впору спросить, на какой планете он очнулся-очутился. Но он спросил другое:

— А где Грошик?

С больными не спорят и даже не переспрашивают, кто-то из магглорожденных полез в карман, покопался, чем-то звеня, и достал медный грош, протянул Хагриду:

— Вот.

— Да не этот! — отмахнулся Хагрид. — Другой, великан мой, Грохх.

Маги молча расступились и дружно показали руками в одном направлении, Хагрид с трудом, цепляясь за ветки и стволы, поднялся на ноги, потом, хватаясь за те же деревья, поковылял в указанную сторону. Остальные, храня молчание, двинулись за ним, по небу за ними плыли солнышки-Люмосы. Доковылял Хагрид. Постоял на краю поселка, полюбовался на дивную картину — Грошика, придавленного двумя драконами и одним василиском, — вздохнул, подобрал валяющийся поблизости чурбачок, перенес его к живописной группе, положил на землю и уселся напротив великаньей головы. И задумчиво заговорил, обращаясь к голове:

— Ну нельзя тебе домой, Грошик, нельзя.

— А он не домой рвался, — поправил Гарри Хагрида. — Он от пауков спасался. Акромантулов.

Грохх закивал и пошевелил пальцами из-под дракона. Все уставились на эти пальцы, они шевелились как-то очень знакомо, как паучки — лапками.

— Да не… — не поверил Хагрид. — Ну, ерунда же.

Рэсси МакДональд покачал головой, подобрал крошечный камушек, трансфигурировал его в малю-ю-сенького паучка, показал всем на ладони и глубокомысленно изрек:

— Из-за этой ерунды на моих глазах от инфаркта скончался мой дядя. Он был магглом, очень высоким, под два метра и шириной в шкаф. Веселый и добрый, любил пиво и хоккей. И своих племянников. А ещё он страшно боялся пауков, это болезнь, Хагрид, она называется арахнофобия. Именно вот такой паучок убил моего дядю, капитана второго ранга, первоклассного пилота и просто хорошего человека. Не смейся над своим братом, для него местный акромантул, как для маггла — паук размером с пони.

После недолгой паузы слово взял Снейп:

— Мистер МакДональд прав. Мы здесь видим только два выхода. Первый невыполнимый — уничтожить всех акромантулов, второй более реальный — отпустить великана в горы, пусть найдет себе пещеру и вселяется в неё.

— А третьего выхода никто не видит? — встряла Вильгельмина Граббли-Дерг. — Можно просто отправить великана обратно, на Родину. В Швейцарские Альпы, или откуда он там…

— Не… — возразил Хагрид, — нельзя ему туда. Там его совсем зачморят, травили Грошика из-за роста малого. Остальные-то бугаи все, под двадцать и более футов, дубинками меряются — кто кого круче… А Грошика вот каждый левый дуболом норовит того, разобидеть, а он и пикнуть не смей, враз приложат дубиной железной.

— А что, родителям некогда, что ли, присмотреть за ним? Так заняты производством новых великанчиков? — съехидничала Граббли-Дерг.

— Дык… померли ж они. Сперначала папка на Серые Земли отправился, а потом мамка за ним. Давно уж, а когда — неизвестно, нет у великанов понятия времени. Вчера ещё помнят, живут здесь и сейчас, а про завтра и вовсе не знают, чесслово, каждому восходу солнца удивляются и каждый вечор спрашивают — а куда это солнышко уходит? — как дети малые…

Помолчали, переваривая свежие новости. Драконы тем временем, убедившись, что придавленный ими великан всё осознал и буянить не собирается, осторожно слезли с него. Залзан развернул свои кольца, распутывая ноги. Грохх сел и скромненько поджал свои ножищи, обняв их руками, стараясь стать как можно меньше, ну, насколько это было возможно. Поза, лопоухое лицо, по-детски надутые губы и круглые глаза выдавали в нем ребёнка.

А Гарри думал о том, что великаны не тупы, какими их все считают, они просто недоразвились, как маори и папуасы-аборигены Новой Гвинеи, их ум, как и ум великанов, замер на зачаточном, примитивном уровне. Они не могут воспринимать новое не потому, что глупы и их мозг не способен усвоить информацию, а потому, что им некуда и незачем развиваться. Великаны самобытны и самодостаточны. Как и все истинные дети природы. Да и некому их учить, наставлять на путь, удобный для всех остальных, великаны никому ничего не должны и ничем не обязаны. Они… просто великаны, просто живут, как живут на свете слоны, мудрые и большие исполины животного мира, шагающие по просторам Африки и Азиатским джунглям и не обращающие внимания на суету мелких зверушек под ногами. И это их дело, уворачиваться и поскорее уйти с пути животных-великанов. В прошлом, конечно, великанье племя было более цивилизованным, археологи до сих находят странные строения, где остатки стен и дверных проемов сбивают с толку все ученые умы — двери высотой в семь и более метров, столы и гигантские ложа-кровати, всё это указывает на то, что по земле когда-то ходили исполины-нифилимы и жили среди обычных людей, им поклонялись и почитали как богов. Особенно в Долине Нила, что в Египте. Тут Гарри вспомнил и Некрополь, город мертвых. Египтяне обыкновенно уважали мертвецов и делали всё для последующего их возрождения — мумифицировали тела, вынимали и сохраняли внутренние органы, в то время как в Некрополе наоборот, расчленяли тела животных и людей, клали в каменные саркофаги и заливали битумом, то есть делали всё возможное, чтобы те не возродились. А те останки, найденные в битуме, действительно обескураживали, и ученые всего мира ломали головы — ну что такого страшного в костях быка, лошади и других крупных животных, что их надо было расчленить и смешать с костями человека… Да только это не кости людей и животных! — подумал Гарри, — это кости гибридов: минотавров, кентавров, грифонов, сетов и горов. Уже тогда, тысячелетия назад, они внушали людям ужас и трепет… Неудивительно, что великаны деградировали, а кентавры, гиппогрифы и единороги прячутся в магических заповедниках.

Грохха успокоили, на пальцах кое-как объяснили ему, что он может поселиться в горах, подальше и повыше от поселения кентавров. Молодой великан послушал, покивал, поугукал, после чего повернулся спиной к лесу и пошагал прочь, легко ступая по камням, а на востоке, освещая его широкую спину, показались первые лучи солнца. Начинался новый день.