Слепой дракон (джен)

Как и в прошлом году, Рона в Косом переулке перехватили родственники. Хм, забавно это выглядело. Молли Уизли, узнав почтенную пару Дурслей, подозрительно оглядев окруживших их стайку подростков весьма экстравагантного вида, зябко передернулась и робко обратилась к Петунье:

— Простите, миссис Дурсль, вы Рона моего не видели?..

Стоявший сбоку от Петуньи буро-зеленый инфернал почему-то охнул и вытаращил глаза, в крайнем изумлении глядя на Молли, и неожиданно знакомым басом прогудел:

— Э-э-э… дожил! Мам, ты меня не узнаешь?!

Молли присмотрелась к нему и опешила — Ронни… это Ронни??? — и схватилась полными руками за объемистую грудь. Близнецы сильно сбледнули, в полнейшем шоке и невольном восхищении взирая на младшего братца, который в кои-то веки переплюнул даже их, признанных асов по части шуток и проделок. Что ни говори, а им даже и в голову не приходило так изощряться над собою, да ещё так, чтоб мать родная не узнала!

Зато Рон тоже был удивлен тем, что среди родни он увидел Билла, своего самого старшего брата. Цапнув его за руку, Рон подтащил его к Гарри и радостно представил их друг другу. Парни с обоюдным интересом принялись изучать внешность, всецело одобряя её, — Билл затянут в драконью кожу, имел высокий рост, конский хвост и серьгу-клык в ухе. Правда, Гарри малость оскорбился по поводу куртки из кожи дракона — о господи, из бедных драконов ещё и куртки шьют? Потом вздохнул и вынужденно смирился, ну что поделать, на нем самом косуха из гяура и гриндерсы из кожи аллигатора…

Первого сентября, как и всегда, дядюшка Вернон доставил племянника на вокзал Кингс Кросс. На этот раз Гарри оставил черепашку дома, потому что Люси наконец-то в своей долгой коробочной жизни узнала комфорт проживания в благоустроенном террариуме — благодаря Ганноверской клинике, и вне аквариума, когда её вынимали оттуда, начинала быстро чахнуть. Так что ради здоровья любимицы Гарри не стал её брать с собой. Букля воспитывала очередной помет птенцов и на время забила на письма и на свои обязанности почтальона. Так что в школу Гарри взял только верного Мерлина, во всех смыслах необыкновенного питомца. А что? Если спасение лошади объясняется тем, что совы именно на конюшнях, в хлевах, зернохранилищах и овощебазах на мышей и крыс охотятся, то спасение слепого дракона ни один учёный не сможет объяснить, будь он хоть трижды доктором наук. Кстати, Рон, пользуясь материнским ступором, выпросил у неё пару галлеонов и купил-таки себе птичку, ту, что подешевле. И теперь временно рыже-зеленый мальчик был счастливым владельцем карликового или воробьиного сычика, которого гордо окрестил Сыч. Правда, уже через час начал бухтеть по поводу его громкости, лупоглазая пичуга оказалась очень голосистой, по малейшему поводу начинала визгливо верещать, звонко комментируя все происходящие вокруг нее действия. Очевидно, получив «крупное» имя, совеныш возомнил себя Очень Важной Птицей и вообще центром вселенной!

В поезде чистокровные волшебники вздрагивали от случайного взгляда, брошенного на странную компанию, и старались побыстрее прошмыгнуть мимо их купе. В том числе и Драко. Гарри, увидев его сквозь стеклянную дверь, тут же выглянул в коридор и окликнул. Драко вернулся по коридору назад и растерянно уставился на приятеля, с трудом узнал и прозаикался почище Квиррелла:

— П-поттер? Эт-то ты?

— Я, Драко, я, заходи.

— М-мерлин… а что это ты с собой сделал? И зачем?

— Да ни зачем, — отмахнулся Гарри. — Бзик просто.

Их услышал Невилл и тоже подошел, посмотрел, повздрагивал, послушал новости из мира магглов о веяниях моды и начал смеяться. А потом сообщил:

— Сейчас вообще не-пойми-что происходит, ни с того ни с сего на всех какая-то лихорадка напала. Бабушка мне по секрету сказала, что кто-то конкретно так с ума сошел, представляете, он дракона купил. Ей МакГонагалл сказала, что в Запретном лесу вот уже четыре месяца чей-то дракон живет.

Гарри при этих словах невольно заерзал, Гермиона заметила, но не поняла, решила, что он из-за дракона нервничает. А Драко вдруг фыркнул:

— Ну конечно, на первом туре драконы будут, вот и купил какой-то фанат себе заранее будущую фетишную игрушку.

— Какой тур? — единогласно спросили Гарри, Рон и Невилл с Гермионой.

Драко удивленно посмотрел на Рона:

— А тебе что, не сказали? У тебя ж брат драконолог…

— Да спрашивал я их! — яростно крикнул Рон. — Молчат, как дементоры, хоть бы кто намекнул, так нет же, только одно и твердят, мол, нескучный год у вас будет… — и, пересилив свою гордость, спросил: — А ты что-то знаешь, Малфой?

— Представь себе, знаю, — снизошел Драко. — Мне папа рассказал, что в этом году открывают Турнир Трех Волшебников. Квиддичистов это, кстати, не обрадует, квиддич на год отменили. Зато нам представится великолепная возможность познакомиться с иностранными волшебниками, правда я пока не знаю, когда и из каких стран приедут гости.

Драко умолк, глянул на Гермиону и подмигнул ей:

— Ты же читала про это, давай, рассказывай.

Гермиона радостно заулыбалась (Невилл непроизвольно вздрогнул, видя её фиолетовую улыбку) и счастливо затараторила:

— Турнир Трех Волшебников был основан семьсот лет назад как товарищеское соревнование между тремя крупнейшими европейскими школами магии и волшебства — Хогвартсом, Шармбатоном и Дурмстрангом. Каждую школу представлял выбранный чемпион, и эти три чемпиона соревновались в трех магических испытаниях. Было решено проводить турнир раз в пять лет по очереди в каждой школе. Всем было ясно, что это лучший путь укрепления дружеских связей между молодыми волшебниками разных стран. Турниры созывались много лет. Со временем число жертв среди участников стало быстро расти, — тут Гермиона запнулась и неуверенно закончила: — И в конце концов было принято решение эти турниры прекратить…

Драко кивнул и продолжил, явно повторяя слова отца:

— За минувшие века несколько раз пытались возродить Турнир, но ни одна попытка не увенчалась успехом. И вот недавно наши Департаменты международного магического сотрудничества и магических игр и спорта решили, что пришло время сделать ещё одну попытку… — тут Драко тоже запнулся и, помедлив, продолжил своими словами: — Они всё лето упорно трудились, чтобы в этот раз ни один из участников не подвергался смертельной опасности.

Подумав, он подытожил:

— Значит, к нам приедут из Шармбатона и Дурмстранга. Интересно, когда?

— А в каких странах находятся эти школы? — спросил Гарри.

— Шармбатон во Франции, — припомнила Гермиона, — а Дурмстранг, по-моему, где-то в Карпатах… наверное, в Трансильвании.

— В Южной Румынии? — уточнил Гарри.

— Да, — вместо Гермионы ответил Драко. — Портрет деда папу укорял за то, что он не отправил меня в Дурмстранг, а папа возражал ему, что Румыния далеко и что мне придется учить болгарско-русский язык.

Гарри внезапно рассмеялся, а когда друзья на него вопросительно посмотрели, пояснил:

— Я с одним парнем в Германии познакомился, вместе в санатории жили, он — русский, и его имя никто не мог выговорить. А я его Уайти звал, так его фамилия с русского языка переводится.

Гарри вздохнул и замолчал, затуманившимися глазами уставился в стеганую дерматином стену купе, с грустной ностальгией вспоминая русского товарища. А Невилл встревоженно переспросил у Драко:

— Ты сказал, на первом туре будут драконы?

Драко молча кивнул, а Невилл заволновался:

— Ну и как они собираются не допустить несчастных случаев при наличии свирепых драконов? Да некоторые виды на двадцать футов огнем плюются!

Гермиона шокированно присвистнула:

— Ого, да это настоящий огнемет!

Драко только руками развел, мол, не я это придумал. А мысли Гарри сменили направление и завертелись вокруг одной будущей проблемы, вот только как друзьям об этом сказать? И он решил начать издалека, с нейтральной территории.

— А как драконов зовут? — вопрос в никуда и ни к кому…

— Не знаю… — осторожно ответил Драко. — Их, вообще-то, никак не называют.

— Что, совсем? — деланно удивился Гарри и настойчиво попробовал ещё раз. — А всё-таки, как можно вообще драконов назвать?

— Да никак нельзя! — воскликнул Рон. — Гарри, ты что? Драконам нельзя давать имена.

— А почему? — хором спросили Гарри и Гермиона.

— Ну как почему?.. — даже растерялся Рон. Невилл укоризненно покачал головой и, раздраженно посмотрев на Рона, сказал, обращаясь к Гарри:

— Просто это как-то глупо, как, например, давать кличку овце или свинье из мясного стада. Гораздо проще зарезать барана под номером сорок семь, чем славного и милого барашка по кличке Буби.

Гарри передернулся и вдруг сорвался, не выдержал:

— Да что ж вы так погано к драконам относитесь?! Как… как к свиньям! Мясо туда, печень сюда… Мне прямо страшно от вашего равнодушия!..

Друзья оторопели и испуганно, во все глаза уставились на Гарри, искренне не понимая, что с ним происходит. А тот, надувшись, скрестил руки на груди и отвернулся к окну, но пейзажа за ним он не видел, а смотрел на свое отражение в стекле. Печальное и обиженное отражение… Гермиона робко коснулась его плеча и неуверенно начала тоненьким голоском:

— Гарри, если тебе очень надо, то давай я скажу те имена драконов, про которых я читала в книжках.

Гарри заинтересованно обернулся, и Гермиона начала перечислять:

— Мнемент, Смауг, Дымок, Гралл… ещё есть Грациллоний.

— Смауга я знаю, — одобрительно сказал Гарри. — А остальные… они откуда?

— Мнемент и Гралл из книги «Драконы Перна», а два других я только-что придумала…

— Здорово ты придумала! Мне нравится и Дымок, и Грациллоний, даже не знаю, какое лучше!

Драко и Невилл с интересом слушали их разговор и добродушно улыбались, а вот Рон… он смотрел на них с отвращением — тоже мне, клички драконам давать!

Гермиона, конечно, догадалась о причине интереса Гарри к драконам, о чем и спросила:

— Гарри, а зачем тебе драконьи имена? Это кто-то из твоих знакомых купил дракона и попросил тебя придумать ему имя?

— Почти… — уклончиво ответил Гарри. — Я его встретил в сафари-парке Серенгети, его хотели убить, но… он не дал! — и торопливо и скомканно закончил, почему-то покраснев.

Гермиона закусила губу и задумчиво протянула:

— Я когда-то читала книгу Бернхарда Гржимека «Серенгети не должен умереть». Гарри, а почему бы тебе не назвать дракона так, в честь того места, где вы встретились?

— Серенгети… — мечтательно произнес Гарри, мысленно видя перед собой светло-серую со стальным отливом голову печального дракона, который дожидался его в лесу при Хогвартсе.

Дракон Серенгети. Не успел Гарри додумать-дозвать драконье имя, как в это же самое время за много-много миль от железной дороги, по которой неспешно полз старый поезд, в своем загоне стремительно и резко поднял голову дракон. По его шкуре прошла судорога, и он выпрямился, высоко поднялся на лапах и, запрокинув клиновидную голову, издал громкий и ликующий рев. И словно шалунья-радуга решила подарить ему свои краски, она спустилась и мягко мазнула по его мощному телу, окрашивая в нежнейший перламутр. А уходя, она краешком скользнула по глазам, отдав все спектры. И Серенгети снова восторженно взревел, желая поделиться своим счастьем со всем миром — у него есть имя! Его зовут Серенгети! И это имя ему дал Хозяин-друг!