Магически связаны (гет)

Северус уснул только к пяти часам. Мысли путались, всплывали давно забытые воспоминания. В какой-то момент в комнате неожиданно стало слишком холодно. Да настолько холодно, что даже согревающие чары не помогали. И только ближе к утру все стало на свои места. Сон пришел мгновенно, но ненадолго. Как только часы пробили ровно десять, в комнату ворвалась Айрин и спокойной жизни мгновенно пришел конец.

— Проснись и пой, мой милый друг. Сегодня необыкновенное утро. Ты видел рассвет?! Он был невероятен!

— Айри, сколько времени? Солнце еще даже не взошло. Дай поспать, прошу тебя.

— Я не удивлюсь, если ты опять просидел всю ночь у себя в лаборатории. Ведь это так было? Кстати, я не одна. Со мной Люци. Так что быстро вставай! — с этими словами она отдернула одеяло и, увидев, что спал Северус в том, в чем приехал в Англию, вынесла такой вердикт: — А я-то надеялась, ты будешь хотя бы полуголым. Может, мне раздеть тебя?

— Нет! Я уже встаю.

Нехотя Северус медленно стал подниматься с кровати. Айрин, довольная, вышла из комнаты, прокричав уже с первого этажа, что его все же ждет Люциус. Интересно, что тому понадобилось в такую рань? Мог бы прислать Патронуса. Но ничего, сейчас разберемся.

Вообще, в Болгарии Северус позволял себе такую роскошь, как сон до одиннадцати часов, маггловская еда и развлечения, книги, которые он покупал в обычных магазинчиках; посещение библиотек, ресторанов, кафе. Он успел завести много интересных знакомств. К чему это было: совсем скоро многим волшебникам могло понадобиться использовать в обиходе такое слово, как "эмиграция". И Северус мог оказаться в их числе. А наиболее оптимальным вариантом для него было затаиться в какой-нибудь деревушке на окраине Болгарии, по соседству с кем-то из новых знакомых.

Но вот чего только не ожидал Северус от Люциуса в такую рань, так это того, что тот начнет искать невесту другу. И первой кандидатурой на ее место была никто иная, как Айрин. Как сказал Люци: "Ну, а что? Чистокровная, уважает наши традиции. Ну, и красавица, конечно! Самая идеальная для тебя пара". Кандидатура была опровергнута самой Айрин, сославшейся на то, что у нее уже есть жених и, возможно, скоро они начнут встречаться.

Вот так, в споре, кто из них двоих, то бишь, Северус или Айрин, первым вступит в брак, прошел завтрак в "Дырявом котле". Ближе к одиннадцати часам к ним присоединилась Нарцисса, и они вместе отправились бродить по Косому Переулку.

* * *

Конец марта оказался удивительно теплым и солнечным. На деревьях начинали распускаться листья. Птицы пытались перепеть друг дружку, не осознавая того, что сами наполняют воздух еще большим волшебством.

Косой Переулок был полон народа. Все куда-то шли, что-то несли в руках, здоровались друг с другом, бежали смотреть разные новинки. Здесь можно было встретить кого угодно. И не удивительно, что среди множества волшебников Северус заметил такую родную и уже совершенно чужую рыжую макушку. А еще, чего и стоило ожидать, он увидел в толпе Поттера и Блэка.

Как бы так пройти с Айрин и Люцем с Цисси, чтобы к нему не пристали? Да ладно, пусть будет уже то, что должно быть. Он не должен бояться всего и всегда.

Как истинный слизеринец. Не показывать чувства.

Не все люди имели привычку умнеть с годами. Сириус Блэк никак не хотел обзаводиться этим полезным навыком, тем более в такие времена. Зачем обдумывать, что у Пожирателей тоже есть семьи? Хватай их всех и в Министерство. Вот там с вами, подлыми слизеринцами, и разберутся.

"Это война", — такое оправдание он говорил себе всегда, отводя очередного Пожирателя в Аврорат.

И гордость снова и снова играла в душе Сириусе. Он не способен был переступить через давно въевшиеся в душу принципы.

Слизерин — зло. Слизерин — убийцы. Слизерин… Его семья? Нет. Они не могли быть семьей. Они предали… Что они предали?

И всегда на этом моменте Сириус останавливал свои размышления. Откладывал их в долгий ящик под названием "Память". Его семья — это Джеймс и Лили. Они не предали его и не осудили, они шли рядом с ним всю его жизнь, и так и будет дальше. Они никогда не уйдут.

Ведь не уйдут? Блэк украдкой посмотрел на счастливого друга. Джеймс Поттер обрел смысл всей жизни на первом курсе. Детская влюбленность переросла в настоящую взрослую любовь. После смерти родителей Джеймс долго приходил в себя. Сириус и Лили были рядом. Они знали, что для Поттера семья. Джеймс любил Карлуса и Дорею и очень хотел, чтобы его родители увидели внуков. Чтобы они наблюдали, как его дети растут. Но такого уже не случится. И, найдя в себе силы идти дальше, ради Лили, ради Сириуса, который в противном случае останется совсем один, Джеймс Поттер начал новую жизнь. Осмысленную. Больше не будет никаких нечестных драк с слизеринцами. Он был увлечен только одним. Точнее, одной, и это была Лили.

Как бы ни надеялся Северус, но среди толпы волшебников и волшебниц он все же был замечен. Но Сириус предпочел не подходить к школьному врагу. Возможно, Снейп уже Пожиратель? Сомнений, что Малфои — сторонники Волдеморта, не было. Хоть те и нигде не засветились, и в розыске не были. Против Малфоев и Снейпа у Аврората ничего не было. Они несколько раз приходили в поместье Малфоев и проверяли его, но так ничего и не находили. Ни запрещенных артефактов, ни темномагических книг. Ничего. Как и в жилище Снейпа.

Северус слегка кивнул Сириусу и Джеймсу. Ответа с их стороны не последовало.

Блэк посмотрел на Айрин, попутно отмечая, что у Нюниуса все же есть вкус, раз тот стоит вместе с такой прекрасной девушкой. Будь они в Хогвартсе, Сириус бы непременно попытался увести у Снейпа его спутницу. А здесь они встретятся от силы еще раза два-три.

Скользя взглядом по слизеринцам, Сириус остановился на Нарциссе. Его кузина знала одну уловку, с помощью которой в детстве всегда успокаивала неугомонного брата. Она всегда так делала, когда тот в чем-то провинился. Сириус не мог выдержать этого ее взгляда… В детстве… В Хогвартсе иногда удавалось, но чем старше становился курс, тем больше Блэк чувствовал свободу и тем меньше поддавался упрекам Нарциссы. Она с Андромедой были единственными из молодого поколения, кого Сириус слушал. Вскоре это право осталось только за старшей сестрой. А сейчас… Остались ли у него хоть какие-то воспоминания об их счастливом детстве? Или он предпочел все забыть?

И сейчас, когда Цисси посмотрела на него, немного с упреком, немного с грустью и, может, немного с вызовом… Нет он не вспомнил то, о чем думала сейчас Нарцисса. Эти воспоминания Сириус тщательно хранил в никогда не открывающемся ящике "Память".

Ее взгляд открыл в Блэке что-то новое. То, чего тот еще никогда не знал. Но для осознания этого чувства Сириусу понадобятся еще долгие годы. А сейчас он пребывал в легком замешательстве. Не оставалось ничего другого, только как развернуться и уйти.

* * *

Абраксас Малфой уважал Темного Лорда. Он надеялся, что Лорд сможет воспитать новое поколение достойных волшебников. Он был достойным кандидатом на пост Министра Магии. Но было в этом что-то… Да, его идеи были близки Малфою, и тот очень обрадовался, когда Люциус явился к нему и сказал, что будет вступать в ряды Пожирателей. Молодая кровь. Они готовы были идти за Лордом и исполнять все его приказы. Хотя сам Абраксас Малфой не спешил принимать Метку. Он уже был слишком стар для такого. Абраксас предпочитал сидеть в меноре и решать дела рода или же работать в Министерстве. К тому же кто захочет видеть в Министерстве человека с Меткой Пожирателя? Конечно, можно скрыть ее иллюзией, но чем черт не шутит?

Но только недавно Абраксас понял одну ошибку. Одну очень глобальную ошибку, которую сделал не только его сын, но и многие другие чистокровные волшебники.

Где-то в глубине души он догадывался, к чему могут привести идеи Темного Лорда. Но он так был увлечен мыслями о том, что грязнокровки должны покинуть мир магии, так как были недостойны находиться здесь, что и не заметил, как подкралась беда. С тех пор Абраксас начал все рассматривать совершенно под другим углом. Большинство стереотипов начали рушиться. Много правил, по которым воспитывались многие поколения, были неправильными.

"Идеи Темного Лорда не такие уже и приемлемые для нас, да?" — это было первое, что спросил себя Абраксас после того, как его сыну знатно досталось на собрании. И причиной было одно невыполненное задание.

С тех пор Абраксас следил, чтобы Люциус всегда носил с собой флакончик Фелициса. Тем более — после того, как Северус улучшил зелье.

Молодой перспективный зельевар. Что ему было здесь ловить? Но, нет, они все держались одной мысли: Темный Лорд — это единственный человек, который приведет чистокровных к полной власти. А оказалось, что и власти им не надо.

Перед Лордом Малфоем появился домовик. Маленькая глазастая Велисси была его любимицей. Он помнил, как нашел ее недалеко от поместья. Как выхаживал домовенка. Как, приходя в поместье, спешил в комнаты, отведенные домовикам, чтобы проверить, как там его маленькая подопечная.

Это было чем-то странным для Лорда. Но ему очень хотелось о ком-то позаботиться. Жены давно не было в живых, Люциус вырос и уже был женат, а внуков нужно было еще дождаться. Иногда у Лорда Малфоя проскакивали мысли, что он так никогда и не увидит внука. Или умрет раньше, или Волдеморт что-то сделает с его сыном. Эти мысли сразу же гнались прочь, а впоследствии выпивались два-три бокала доброго вина.

Велисси сообщила, что прибыли Друэлла и Сигнус Блэк.

Они, конечно же, сами придут к нему в кабинет, попутно заглядывая к младшей дочери. Родители Цисси были здесь, как у себя дома. Так же, как и Абраксас в их доме. Все же они были родственниками и имели право приходить, не предупреждая об этом Лорда длинными письмами и Патронусом. Захотели увидеть дочь и зятя, узнать, как обстоят дела в поместье, обговорить новости или же просто поболтать: наш дом — всегда ваш дом.

— Абраксас, друг мой! Ну наконец-то я вырвался к тебе! — Сигнус радостно обнял Лорда Малфоя и принялся тут же рассказывать ему о наболевшем.

Из-за двери показалась голова Друэллы. Черные волосы были собраны в пучок, глаза сверкали, словно два алмаза. Черты лица не были настолько утонченными, как у Блэков. В ней имелась своя изюминка, что-то, что притягивало к ней. Сигнус несомненно завоевал одну из самых красивых леди Хогвартса. И с выбором он не ошибся. Друэлла — чудесная жена и мать.

— Привет, Абраксас. Я только поздороваться — и сразу же к Нарциссе. — Друэлла улыбнулась, мигом посмотрела на мужа и так же тихо скрылась за дверью.

Еще через несколько минут в менор явятся миссис Гринграсс с младшей дочерью, Беллатриса, Элоиза Паркинсон с сестрой мужа, возможно, заглянет даже Вальбурга. И это еще не весь список возможных посетителей сегодня.

Абраксас даже сказал домовикам не беспокоить его по поводу гостей, только предупредить, когда придут Сигнус с женой.

Причина такого массового собрания женщин в поместье могла быть только одна. И это — свадьба. Младшая дочь Гринграссов выходит замуж. И к женщинам лучше сегодня не соваться. Ведь они будут обговаривать все детали, даже самые мелкие. От цвета скатерти на столах до фасона платья.

И только поздней ночью Абраксас и Сигнус смогут прийти в гостиную, чтобы разогнать уставших женщин спать.

А сейчас Сигнус сидел напротив друга и задумчиво перелистывал старый фолиант о чарах. Абраксас дочитывал пришедшую ему утром почту. Время тянулось. Напряжение, такое нехарактерное для друзей, росло. Но они не спешили начинать разговор. Ведь знали, о чем пойдет речь и какие вопросы будут обговаривать в дискуссии. Признавать свои ошибки было совершенно неприятно. Но это нужно было обоим.

— Признай, Абраксас, мы сами себя загнали в угол, — тишину нарушил все же Сигнус. — Мы поверили тому, хах, как бы странно ни звучало, — он откинулся на спинку стула и взял в руки кружку с кофе, — кому верить не стоило. У меня три дочери. Да, Абраксас, как бы там ни было, но я все равно люблю Андромеду. И Друэлла ее любит. Выжечь среднюю дочь с родового гобелена и выгнать ее из дому — это ведь только… Я даже не знаю. Белла и Цисса тут, рядом. Я могу их увидеть и убедиться, что с ними все в порядке. А Андромеда? Я боюсь, что с ней может что-то случиться, а мы даже не узнаем. Боюсь, что как-нибудь ко мне в комнату залетит сова с письмом, в котором сообщат, что Андромеду покалечили или, еще хуже, что она погибла. Я из-за этого боюсь просыпаться по утрам. К черту эти убеждения чистокровных. Да кому они нужны, если из-за них распадаются семьи? Я не понимаю, как наши предки вот так просто вычеркивали из своей жизни своих родных. Хотя, может, это мы с тобой такие неправильные? Орион и Вальбурга вот до сих пор восхищаются, что Регулус вступил в ряды Пожирателей. А то, что они старшего сына довели, так это ничего, — в голосе Сигнуса прозвучали саркастические нотки. — Но моя сестричка всегда уважала родовые правила. Ее не переубедить. Как и Ориона. Я с ужасом вспоминаю, как Вальбурга выжигала имя Андромеды с семейного гобелена.

На несколько секунд Сигнус остановился, что-то обдумывая. Абраксас внимательно слушал собеседника. Родовые традиции он и сам уважал, но ничего бы не сказал, если бы сын захотел жениться на полукровке. Другое дело, что бы сказала Александрия? Покойная миссис Малфой всегда любила свою чистую кровь. Даже не так: она обожала свою чистую кровь. И хотела, чтобы сын и внук, и правнук, и остальные наследники были чистокровными. Александрия могла часами сидеть и выбирать возможную кандидатку в жены еще не рожденному сыну. Абраксасу это порой надоедало. Однажды он несколькими словами решил судьбу сына и хорошо, что не ошибся. Он просто сказал, что Люциус будет женат на одной из дочерей Сигнуса, а после даже не вспоминал об этих словах. Точнее, пытался не вспоминать. И хорошо, что в Хогвартсе это прекрасное чувство возникло именно между Нарциссой и Люциусом. Ведь он пообещал Александрии, а свои обещания привык сдерживать. Сейчас бы Лорд Малфой все отдал, лишь бы услышать голос жены, обращающийся к нему. Лишь бы бесконечно слушать, как из всех еще даже не родившихся детей она выбирала, какая жена будет для Люциуса лучшей. Время от времени Абраксас выливал свои воспоминания в Омут Памяти и смотрел. Просто смотрел. С грустью в глазах, с печалью. Ведь в ее смерти был виновен именно он. Он и никто другой.

Тем временем Сигнус продолжал. Он беспокоился о делах внутри рода. Ведь единственным наследником Блэков остался Регулус. А тот вряд ли хотел быстро жениться. Может, могла настоять Вальбурга или Орион. Но мальчик еще и не окончил школу. Поллукс давно ушел от дел рода. Ему уже было все равно: прервется род или нет. Он закрылся в одном из поместий и показывался миру только время от времени. Сестра Поллукса, Кассиопея, была занята своими делами. Даже несмотря на возраст, бегала по странам в поисках очередного артефакта. А на слова Сигнуса: "А как же род?" — ответила двумя словами: "Он обречен". И это действительно была правда. Единственной, кто могла поддерживать мир и спокойствие в этой семье, не было в живых. Ирма была тем огнем, который горел, но не обжигал, а дарил тепло. Она могла найти подход к любому члену семьи, она "читала" характеры и "видела" мысли. За те почти два десятка лет, когда Ирма была первой Леди Блэк, род максимально объединился, не считая тех, кто был сквибом или предателем рода. Но спокойный, размеренный голос Ирмы не звучал уже достаточно долго. Поллукс не видел жизни без жены, но ему приходилось идти дальше, воспитывать двух старших детей и учить азам жизни Сигнуса. После смерти Леди Блэк ссоры внутри рода заняли первое место в обычных буднях семьи. Сначала не выдержал Арктурус. Он тут же поспешил выразить Поллуксу свои претензии по ведению дел рода и сумел перессориться почти со всеми. За несколько лет до того, как Орион и Вальбурга сыграли свадьбу, Арктурус пересмотрел свои взгляды и был готов идти за Поллуксом и поддерживать его во всех начинаниях, но было уже поздно. Поллукс отошел от дел рода, сбросив свои обязанности на среднего сына Альфарда, который не был готов к такому. Поэтому он не захотел возиться с массой бумаг и множеством родственников, которые были готовы друг другу глотки перегрызть, и сбежал за границу. С Поллуксом невозможно было связаться, и Арктурус должен был взять все на себя. Тоже ненадолго. И в результате вся власть в семье перешла в руки Вальбурги. Со временем Альфард все же вернулся в родной дом. Он любил сестру, но не поддерживал то, как она воспитывала сыновей. Рычагов влияния на Вальбургу не было найдено, и Альфард, так рьяно отстаивавший права любимого племянника, тоже отошел от дел. А после его смерти стало известно, что тот оставил свой дом и счет в банке Сириусу. И что бы там не говорил этот гриффиндорец, но в семье его любили до сих пор. Но уже не показывали этого. И может быть, что Вальбурга сама примчалась бы к старшему сыну, переступив гордость и свои принципы, если бы не Темный Лорд. Почему все разговоры всегда сводились к одному имени? Что такого случилось в жизни Тома Реддла, что он так возненавидел весь мир? Этот вопрос оставался открытым все время.

И ведь до недавнего времени Темный Лорд был совершенно вменяем. Он не хотел многого, пробивался к верхам Министерства. Учитывал мнения других волшебников: "Не хочешь вступать в ряды Пожирателей? Хорошо, я не настаиваю. Но ты подумай хорошенько". Может, вся проблема в том, что тогда большинство так и спешили поскорее принять Метку, а теперь нет? Или на другой стороне оказывалось все больше приспешников, чем на стороне Темного Лорда? Вот он и бесился и выливал свою злость, придумывая еще более жестокие задания и лично убивая сильных волшебников, хоть чистокровных, хоть магглорожденных, он был готов уже принимать в свои ряды любое отребье.

За окном солнце медленно близилось к закату. Наступающая холодная ночь давала о себе знать легким весенним ветерком, что колыхал занавески, пробираясь в глубь поместья. Абраксас поднялся с своего кресла и подошел к окну.

— Что не так с этим миром, Сигнус?

Ответом было молчание. Никто не знал ответа. Даже если выйти в самый центр Лондона и прокричать это на всю площадь, на тебя просто посмотрят с грустью, кто-то остановится и задумается, а потом снова все поспешат по своим делам. А ты так и останешься стоять. Без ответов. Только с многочисленными вопросами.

Абраксас окинул взглядом территорию поместья. По сравнению с другими родами, у Малфоев было только одно место жительства.

Они не любили скупать огромные дома, а потом оставлять их на лучшие времена. В их роду всегда был один наследник — он жил в этом поместье — и еще никто не выступал с претензиями, что ему мало или дом не нравился. Всегда можно было что-то здесь поменять, сделать ремонт, переставить мебель. Никто ничего не говорил и ничего не запрещал. Абраксас был только рад таким изменениям внутри дома. Значит, жизнь прожита не зря. Значит, он оставил частичку себя в этом мире.

По аллее прогуливались Люциус с Нарциссой. О чем-то болтали. О чем? Делились впечатлениями за день? Возможно.

В руках у Нарциссы был какой-то ящичек. Возможно, еще один сорт роз? Да, скорее всего. Вот они остановились напротив недавно возведенной беседки. Там действительно не хватало цветов. Дети. Они тоже хотели что-то принести в этот дом. Абраксас закрыл окно — пусть остаются наедине друг с другом в такой прекрасный вечер.

* * *

Друэлла Розье всегда была авторитетом среди своих сверстниц. Высокая красивая девушка вызывала восхищение у представителей мужского пола. Никто не терял и минуты, спешили пригласить ее на свидание, на романтическую прогулку возле озера. Но сама Друэлла не спешила отвечать согласием всем подряд. Она знала, чего хочет в своей жизни, и флиртовать со всеми не собиралась. Кроме того, она была уже давно влюблена в одного из Блэков. И когда он впервые пригласил ее прогуляться возле замка, ответила… Отказом. А потом сама себя ругала, что не стоило быть такой гордой с Сигнусом, ведь он ей нравился. К сожалению, подружек рядом не было и изливать душу кому-то она не могла. И сколько же было радости, когда однажды вечером девочка с младших курсов принесла Друэлле письмо, в котором Сигнус вновь приглашал ее на свидание. И в тот раз она пошла. А через несколько месяцев уже все планировали их с Сигнусом помолвку.

Теперь же Друэлла сидела в гостиной Малфоев и вместе с другими обсуждала предстоящую свадьбу. Младшая дочь Гринграссов выходила замуж этой осенью, и праздник предстоял шикарный. Как всегда, такие вопросы доверяли старшим леди. И Друэлла была среди таких, как и миссис Гринграсс, и другие прошедшие сюда. Они расставляли все по полочкам: с чего стоит начать и что можно оставить на потом. Сколько гостей приглашать? А кого приглашать? Какие столовые приборы взять: те, что были на свадьбе у миссис Гринграсс, или, может, стоит купить новые? Молодые же выбирали платье невесты, его фасон, длину. Они решали, какие салфетки ставить на столы или как украсить свадебный торт, чтобы он выглядел еще шикарней, чем планировалось? В общем, обязанности были распределены.

День прошел легко и быстро. Но, несмотря на это, они все же сумели решить все волнующие их вопросы. К одиннадцати часам в гостиной осталось только четверо: сама Друэлла, ее две дочери и Элоиза Паркинсон.

Домовики Малфоев, словно родные Блэковские, выполняли все приказы Друэллы и ее мужа. Они, наверное, уже устали носить им чай и еду, а когда в гостиной их осталось четверо, еще и вино из погребов Абраксаса. Но кто говорил, что домовики устают?

Элоиза жаловалась, что муж все никак не хочет ребенка. Боялся ответственности? Ничего, вот увидишь, будет у вас ребеночек, а может, и несколько, говорили остальные. Он увидит, что прекрасней, чем воспитывать собственную кровиночку, ничего и нет на свете.

Да так и оно и было. Друэлла всегда мечтала о большой семье. Она обожала мужа и дочерей. Любила смотреть, как подрастает ее чудо, как маленькая девочка с серыми глазами превращается в леди. Их было аж три. Три маленьких девочки, которые не были обделены любовью родителей. Но одна все же отделилась от семьи. Больно вспоминать... Но у нее же были Белла и крошечка Цисси. Вот они, сидели прямо напротив нее. Они всегда будут для Друэллы маленькими девочками. Немного хулиганистыми, иногда резкими, не совсем воспитанными в своих кругах, но всегда достойными леди среди чужих.

Семья рушилась?

Безусловно, да.

Один род разделился на две враждующие стороны. Они воевали друг с другом еще до Темного Лорда. Огрызались. Дрались. Но никогда не оставляли друг друга в беде. До одного момента. И виноватой себя считала Друэлла. Ведь она не доглядела за тем, что делали ее дети. Точнее, была одна из них.

Привычка приносить боль в этот мир так и осталась с Беллатрикс. Сириус мог пострадать еще больше. Если бы не вовремя подоспевший Поллукс. Он и остановил Беллатрикс, отнес Сириуса в его комнату. А потом высказал все, что думал о них в целом и о каждом отдельно. Все сидели, опустив головы. Никому ведь не пришло в голову, что маленькая девочка интересовалась Непростительными. Поллукс нам этого не простил, как и Сириус. С тех пор тот начал показывать свое недовольство не только матери и отцу, а и другим. За Сириусом подоспела Андромеда. Им были чужды семейные правила. Они не хотели плясать под дудку рода. Впоследствии же заплясали под дудку старого бородатого интригана. Будь этот Альбус-не упомнишь всех имен-Дамблдор… Да чтоб ему в этом мире несладко пришлось! Интриган чертов.

— Мама, все в порядке?

Мысли миссис Блэк отражались у нее же на лице. Она здесь как дома, не нужно было скрывать свои эмоции. Но только бы Белла не придала этому особого значения.

— Почти. Я просто… Просто вспомнила свою свадьбу, — наверное, самое глупое оправдание в жизни Друэллы. Но и договорить она не успела.

— Ты опять вспомнила тех предателей?! — голос Беллатрисы был резким и жестким.

Она не владела своими эмоциями. Так и не научилась, хоть Друэлла и пыталась что-то с этим делать. И все, что было на душе у Беллы, сразу переносилось на окружающих. Даже сейчас.

Может, Сириуса Беллатрикс и не так сильно любила. Может, вообще не любила его. Но Андромеду она обожала. И детская обида, а дальше предательство семьи, переросли в ненависть. Но что скрывалось на самом деле за этой ненавистью?