Шахматный порядок (гет)

Зер­ка­ла в зале прощания бы­ли завешены чер­ной тканью. Комната бы­ла за­вале­на венками, ро­зами и ге­ор­ги­нами. Эль­фы ед­ва ус­пе­вали под­но­сить бу­кеты цве­тов с за­писками, вы­ражав­ши­ми со­болез­но­вание. Альбус ежился со страха, думая о том, что ему предстоит увидеть тело матери. Какой, интересно, она будет в смерти?

— Мама… Нам пора? — прошептала стоящая неподалеку Роза. Гермиона сидела рядом с дочерью в черном платье и напряженно смотрела вокруг.

— Нет, пока рано. Нас позовут, — тихо добавила она, машинально поправив белый воротник.

Альбус посмотрел на черный пол. Больше всего на свете ему сейчас хотелось выскользнуть из этого царства похоронной атмосферы и ускользнуть хотя бы в сад. Там, конечно, стояли венки с черными лентами, но это все-таки гораздо лучше, чем находиться здесь, ожидая встречи с покойницей. Альбус задвигал шеей, ища какой-то способ исчезнуть, но Гермиона, словно почувствовав его желание, осторожно сжала руку.

— Похороны в половине первого, — Флер поправила повязанный вокруг шеи черный шарф. — Уверена, что Гарри выдержит.

— Прощание уже скоро, — разбитым голосом сказала Гермиона.

— Я сама ужасно боялась смерти, пока не похоронила мать, — Молли рассеянно посмотрела на родственников. — Не представляла, как можно омыть покойника. И быть абсолютно одной в пустом доме…

— Это страшно? — Рокси внимательно посмотрела на бабку.

— Странно, но мне казалось, что надо поскорее убрать тело матери… И я страшно растерялась!

— Страшно, потому что мы примериваем смерть на себя? — предположил стоявший неподалеку Перси Уизли.

Мальчик дернулся и неприязненно посмотрел на эльфа, вносящего венок: одним движением пальцев он зажег две стоящие на камине толстые восковые свечи. Смерти никому никогда не избежать…

Скоро объявился и дядя Перси. Альбусу было всё равно — он совсем не хотел ни на кого смотреть, темные глаза казались абсолютно пустыми и холодными: будто из его души ушло нечто важное. Понятно — Джинни как никак его родная мать. Жена Перси сохраняла строгое выражение лица, стараясь не впадать в отчаяние. Они с мужем держали черные похоронные венки, полные хризантем. Цветы смерти, часто встречающиеся у гробов.

Спустя некоторое время после прихода Перси объявилась и тетя Флер. Женщина укуталась в черный роскошный шарф. Даже на похоронах она не изменяла своему вкусу: длинное строгое темно-фиолетовое платье было и мрачным, и богатым одновременно.

— Мерлин… — Флер погладила подошедшую Гермиону по плечу. — Я все понимаю, дорогая моя… Джинни с детства была вам как родная… Бедный Гарри сейчас очень страдает, поверьте…

— Что, шлюхи нет? — ехидно спросила Молли. Габриэль, которую, несомненно, имела в виду миссис Уизли, не было.

Флер смерила родственницу пристальным взглядом и холодно ответила:

— Сейчас, мне кажется, не повод для ссор.

— А то, не повод! В гроб свели, твари, а все не повод! — Молли засучила рукава.

— Молли, успокойтесь, — спокойно проговорила Флер. — Бессмысленно обвинять Габриэль: Джинни погибла от рук преступников, и это общеизвестно.

— А до болезни ее кто довёл до смертельной, а? — хмыкнула Молли. В отличие от понуро стоявшего Артура в чёрном пиджаке, она, казалась, мечтала снять своё горе, закатив скандал.

— Молли, вам нужно успокоиться.

— Успокоится… Много захотели, твари!

Молли стояла у дверей рядом с венком, опутанным черной лентой. Альбусу он сейчас казался особенно несуразным. Он все еще до конца не мог поверить, что все это правда. Вот ведь позавчера еще не было ни этих венков, ни черных роз, ни фигурок плачущих ангелов. Как же вдруг все это произошло? Как же вернуться и назад отмотать то проклятое мгновение?

Альбус обернулся. Лили стояла возле черного букета. Она не плакала, но ее лицо хранило следы недавних слез. Джеймс стоял в коричневом вельветовом костюме одиноко и понуро, словно всем видом говоря: «Смотрите, это умерла моя мама!» Альбус встретился взглядом с Розой, но увидел в ее глазах только холодную ненависть.

— Ты ведь с ними, змееныш! — прошипела она.

— С кем? — механически спросил Альбус, словно сам не очень понимая, о чем идет речь.

— А то ты не знаешь! С её убийцами! — прошептала Роза, изо всех сил стараясь подражать взрослым.

Альбус досадливо поморщился: мол, что с тебя взять, дуры? Весь вчерашний день он ощущал легкий ужас перед предстоящими похоронами: впервые в жизни ему предстояло участвовать в таком ритуале. Только однажды в детстве он видел, как выносили гроб из серого дома, что показалось ему одновременно ужасным и… интересным. Мальчик сам боялся признаться себе, но в этом в самом деле был таинственный ужас. Однако с тех пор утекло много воды, и погребальные ритуалы казались ужасающе омерзительными — с чем ни за что на свете не хочется встречаться.

— Неудобно спрашивать в такой миг, но как ваша сестра? — спросила Гермиона Флер.

— Спасибо, хорошо. Она не могла бы вынести такое жуткое событие, но, поверьте, у нее все хорошо, — Альбусу показалось, что при этих словах Флер пристально посмотрела на Гарри.

— Это, конечно, так… Но все-таки ужасно смотреть, как заканчивается земной путь… — прошептала Роза.

— Это ждет каждого из нас, — кивнул Рон, пожав плечами.

— Только один волшебник сумел достичь бессмертия, — понизила голос Гермиона.

Было тихо. Родственников Джинни Поттер, казалось, мучило ощущение, что с ее смертью словно все замерло и жизнь остановилась. Молли стояла, прижавшись к плечу мужа, Рон нежно обнимал Гермиону за тонкие плечи, опустив голову; он едва держал себя в руках уже давно после смерти любимой сестры. Напряжённое лицо Гермионы выдавало горе: она будто прямо сейчас готова была расправиться с пожирателями как можно жёстче и быстрее. Джеймс стоял, понурив голову и держа за руку всхлипывающую Лили. Рыдания на похоронах считались у англичан дурным тоном, но девочке было не до этого.

Мрачная обстановка давила и на Альбуса. Ему казалось, что всё это выдумки, что это спектакль, но реальность становилась все яснее и от этого становилось жутко. Истерика проходила, а с ней приходило ощущение пустоты. Джиневра Поттер никогда больше не улыбнется ему и слизеринец вдруг понял, что всё действительно кончено.

— Мама, — тихо проговорил мальчик белыми от холода губами.

Бабушка Молли безмолвно плакала, когда Перси и Рон внесли тело Джинни, завёрнутое в черный бархат с россыпью белых звезд. Альбуса сдавила жуткая боль: ощущение близости трупа и факт смерти матери вызывали невероятный холод и заставляли чуть ли не дрожать.

Маленький человечек с клочковатыми волосами и в простой чёрной мантии поднялся на ноги и встал перед телом Джинни. Альбус не особо прислушивался к его речи: было слишком больно и трудно, поэтому только отдельные слова долетали к нему поверх множество голов. «Благородство духа»… «Огромный вклад в победу над врагом в Битве за Хогвартс»… «доброта души»…

Как много осталось такого, о чём он ни разу не спросил мать, как много не сказали они друг другу…

Альбус помнил, словно в тумане, как они выстроились в две шеренги. У каждого в руке появилась белая парафиновая свеча, которая тотчас вспыхнула сама собой. Они стояли, наклонив головы. Затем все повернулись в сторону стола, на который братья положили покойницу, и встали полукругом. Вбежавший кладбищенский служащий-эльф, состоящий при «Зале прощания», что-то шепнул дяде Перси. Тот закивал головой: мол, сейчас, сейчас… Затем все наклонили головы в знак прощания.

Яркое белое пламя полыхнуло, охватив тело Джиневры Поттер и стол, на котором оно лежало. Языки пламени поднимались все выше, и уже нельзя было рассмотреть покойницу. Белый дым винтом поднялся в небо, создавая очертания странных фигур. Альбусу вдруг показалось, что он увидел радостно уносящуюся в синеву лошадь, но в следующую секунду огонь погас. Там, где он только что бился, стояла маленькая урна. Лили, не выдержав подбежала к ней.

— Это мама? — на глазах Лили мелькнули слезы. Альбусу показалось, будто она хочет открыть урну.

— Что ты… — погладил ее по голове дядя Перси. — Это даже не пепел. Прах… — вздохнул он с какой-то торжественностью.

— А что такое прах? — спросила Лили. Что-то интересное, казалось, на мгновение отвлекло ее от горя.

— Прах — это прах… — развел руками Гарри и потрепал дочь по руке.

* * *

Поминальный обед был стандартным. Белая на крахмаленная скатерть в ресторане, белые салфетки, словно пахнущие смертью, редкие блюда, среди которых выделялся овощной салат. Альбус, правда, не мог взять в рот ни кусочка: ни котлету, ни пюре. Ему чудилось, будто гроб стоял на этой скатерти. В воздухе, казалось, витала атмосфера смерти, и в еде было нечто неприятное. Само слово «поминки» вызывало какое-то отвращение. Чтобы не выглядеть белой вороной, Альбус положил в тарелку какую-то еду и мусолил ее вилкой, делая вид, что он уже взял вторую котлету.

Стол разделился на две части. На одной, ближе к двери, сидели взрослые. На другой, ближе к окну, устроились дети. Альбус сидел рядом с Роксаной, которая каким-то образом стала лидером их группы. Напротив него сидела Роза и, бросая взгляды на кузена, с отвращением кусала губы.

— Не могу поверить… — раздался надтреснутый голос Артура. — Недавно мы все сидели на её дне рождения… А теперь вот уже и поминки…

— Только не говори, будто ты этого не знал, — Молли, казадось, была разъярена на весь мир. — Что это её последний или предпоследний день рождения! — отрезала она.

— Знал, но не верил… — вздохнул Артур.

— А ты верь! — отозвалась Молли. — Полезнее будет.

— Мы должны были лучше предусмотреть систему безопасности, — вздохнула Гермиона. — Ей жить недолго оставалось, но все равно… Мы с детских лет были приятельницами, теперь стали членами семьи, и вдруг такое…

— Надеюсь, что виновники пожалеют, — пробормотал Рон, залпом выпив бокал вина. — Кем бы они ни были. Такая близкая, добрая, открытая… всегда рядом… Честно говоря даже не верится в ее смерть: это… это будто нечто невозможное.

— Близкая и открытая… — пробормотал Гарри, словно поймал самого себя на какой-то мысли. — Близкая и открытая…

— Только не говори, что страдаешь, — Молли с неприязнью посмотрела на зятя. — Ты сломал ей всю жизнь.

— Дети ей рисунок подарили… Медведя с медом и шариком… — вздохнул Артур, словно он весь был в прошлом.

— Твоего зятя нарисовали, — хмыкнула Молли.

Гарри сокрушенно поднял глаза к потолку, словно показывая, что только ради покойной он не намерен вступать в ссору.

— В дорогом костюме и любящего сладенькое, — продолжала язвить теща.

Роза, между тем, оторвалась от тарелки и с ненавистью посмотрела на Альбуса.

— Это ты сгубил тётю Джинни! Ненавижу, рептилия, — прошипела она.

— Это крайность, — протянула Роксана с ноткой удивления. — Он её не убивал.

— Убивал! Из-за него, змея, у неё стресс был и рак обострился. Не-на-ви-жу! Змеи! — стукнула она вилкой.

— Но это не равноценно смерти! Ты же родителей слышала, она не своей смертью умерла, — сказала Рокси. — А в Хогвартсе такое творится, на Слизерине в особенности… Тоже мне герои отыскались. Некоторые болтали, что, мол, ничего не кончено. Вот и плохо, неужели непонятно?

— А ты как был мразью, так ею и останешься, змеёныш! — холодно проговорил Джеймс.

— «Некоторые»… Если бы змеёныш маму заавадил, я бы его заживо сжёг.

— Погоди, — подняла руку Рокси. — Ее же преступники заавадили, а не студенты. Почему основная вина на…

— Потому что змеёныш до рака тётю Джинни довёл! Змеёныш! — вспыхнула Роза.

Альбус прикусил губу, не зная, на что решиться. Розе и Джеймсу, конечно, нельзя было спускать с рук их наглую выходку, но ради матери не хотелось затевать ссору прямо здесь. Он ограничился тем, что впился в кузину ненавидящем взглядом. Смотреть на Джеймса он считал ниже своего достоинства.

— Рак у нее на тот момент уже был, — хлопнула пушистыми ресницами чуть растеряннная Роксана. — Но обострился, естественно, после такого позора на всю школу… Отчасти виноваты многие, но основная вина лежит на человеке, который выпустил Аваду! Кем бы он ни был. Вы же не думаете, что это были ученики?

— Чем она Пожирателям помешала? Твари неугомонные, — скривился Джим.

— Что? — сверкнула глазами Роза, посмотрев на Роксану. — Ты защищаешь змея? Змеёныша?

— Погоди! Я пытаюсь понять причину. Есть же в смерти тети Джинни виноватые, так? Хочу разобраться. Какая-то система, которая может принести вред, мягко говоря.

— Змееныш виноват тем, что выродок Альбус родился в нашей семье, — фыркнула Люси.

— Тут и нашему соображать надо, — закатила глаза Рокси. — Уши распустил.

— Вот он! Довёл ее! — ткнул пальцем Джеймс.

— Но хотелось бы понять и кто ее убил, — кивнула Рокси, — От него и опасность основная…

— Вот что! — Альбус встал и нервно дёрнул лицом. — Давайте сразу договоримся. Вы не испытываете желания видеть меня, а я вас. Предлагаю договориться. Я не говорю с вами, вы со мной. Ходим на каникулах мимо друг друга и не говорим ни слова. Меня такой формат вполне устраивает.

— Тогда можешь вообще с нами не жить, змеёныш! — фыркнула Роза.

— А ты вообще не член нашей семьи, — глаза Альбуса неожиданно вспыхнули красным цветом.

Альбус вовремя прикусил язык, потому что само собой чуть не вырвалось «тупая полукровка».

— Как это — не член семьи? Дочь Рональда Уизли, нет? Не бесись, — вставила Рокси.

— Давайте не ссориться слишком сильно, враги этого и хотят. Кое-кого уже и используют по полной программе, видимо, заслушался. Джинни потому и убрали — чтобы мы запутались и перестали друг другу верить. Общество потеряет доверие к Гарри Поттеру в итоге… Это возможно, к сожалению. Смотри, — пояснила она, увидев удивлённое лицо Джима, — Сначала дементоры летают и есть жертвы, потом тетя Джинни умирает, война начинается… Поттер не остановил, действий нет. По крайней мере, так будут думать.

— Вообще-то она не Поттер, — лицо Альбуса перекосила гримаса ненависти.

— Дочь брата твоей матери. Значит, член семьи! Общество, говорю, запутается и перестанет верить нашей стороне в итоге, ибо не получает действий, защиты — по крайней мере так хотят враги, — пожала плечами Рокси. — Давайте хотя бы не ссориться ещё сильнее… Если Альбусу так уж с нами плохо, видите ли, я не держу!

— Альбусу? — вскинул брови Ал. — Знаешь, не я обвинял вас в смерти матери. На секундочку.

— Так и я не говорила, что ты виновник. Больше всех виноват тот кто выпустил Аваду… Какая-то система есть — раз. Это не последнее зло — два. Вроде и цели разобрала.

— Винить кого-то из всех нас бессмысленно, — всхлипнула Лили. — Я подслушала от папы, что ее убили… Этот человек и виноват!

— Тогда неплохо бы некоторым, — Альбус выделил эти слова с ядом, — хотя бы извиниться за такие пассажи!

— Я ничего вообще не говорила, — заревела Лили.

— Я не говорила, что главный виновник — это ты. Ее явно не студенты убивали… Просто попросила быть осторожнее и поменьше всех слушать, вот и всё, — пожала плечами Рокси. — Нам бы всем лучше подумать о тете Джинни, чем орать.

— Конечно, змеёныш виноват! Рыло в пуху! — ткнул пальцем Джеймс.

— Ее. Убили. Пожиратели! Сколько повторять? — Рокси начала злить эта суматоха.

— Я отомщу. Отомщу за тётю Джинни, — раздался с другого конца голос Тедди Люпина. Альбус дернул головой и только сейчас понял: у взрослых шел свой разговор.

* * *

Тедди Люпин быстро шел по Лютному переулку, как вдруг услышал знакомый звонкий смех.

А что здесь Вероника делает? Или она под «Империусом»?

Со дня смерти Джинни он не находил себе места. Все министерство никак не могло поймать сборище бандитов. Он чувствовал, что эта смерть далеко не последняя и зачем-то запланирована, но зачем? Ветер завывал. Окончательно уходила любая связь с теплым летом — осень охватила мир холодом и одиночеством. Казалось, при виде постоянных бессмысленных смертей сама природа тускнеет и грустит, нагоняет холод, призывая одуматься.

Юноша вздохнул: милая заботливая миссис Поттер в последнее время жизни с трудом владела собой и передвигалась: наверно и сопротивляться колдунам была не в состоянии… Убить ее — все равно, что беззащитную кошку…

В небесах сгущались тучи. Вероятно, скоро пойдет дождь, а то и ливень, но сейчас Тедди было не до этого. Ничего, не растает. Не сахарный.

Смерть шла за смертью: Виктуар, тетя Джинни… А он, начинающий аврор, бездействует! Хотелось хоть как то поставить преступников на место, хотя бы попытаться. Возможно, они скрывались в Лютном переулке; там часто ошивались подобные личности, судя по слухам. И вдруг здесь не кто иной, как Вероника Свифт — преподаватель полетов в Хогвартсе!

Юноша быстро подоспел на голос и остолбенел от удивления, увидев человек пять в темных мантиях.

— Она, говоришь, только вышла из магазина и… Пф, скорость нужно было развивать, — с усмешкой заметил темноглазый шатен, на что рыжая молодая женщина гордо улыбнулась.

— А ты ведь что-то да можешь, — усмехнувшись, протянул стройный брюнет с изогнутыми бровями — Какое там у тебя было задание? Копия шрамоголового?

— Рабастан Лестрейндж, сам возьми и отправляйся в эту школу! — возмутилась Вероника, а это была она. — Похоже, мне придется вернуться к моему прошлому, ибо большинство там так тормозит… Особенно грязнокровки, но что уж о них говорить…

— Ладно-ладно, Лекта, — тоном психолога проговорил собеседник. — Вы с Беллой, случаем, не родственницы? Очень уж похожи… А Джинни действительно подпортила нам жизнь… При этом, сама за собой бы следила. Внешность — ноль, а уж фигура…

— Стройная, высокая и нежная — твой идеал девушки, коим рыжая не является, — фыркнула волшебница. — Кто о чем, а ты о женщинах… Но согласна насчет Уизлетты.

— Уизлетты?! — не удержался Тед, чем привлек к себе внимание.

— Посмотрите-ка, — язвительно усмехнулась Пожирательница. — Эдвард Люпин бродит по таким местам! А тебя дома не потеряли?

— Заткнись! — с вызовом выкрикнул юноша. — Ты… Ты нас всех обманывала! И твое имя — Алекто Кэрроу!

— Капитан Очевидность, — закатил глаза Лестрейндж.

— А сейчас я отомщу за тетю Джинни! Конфринго!