Джили Драбблс (гет)

Первое сентября — напряженный день для старост. Сначала полдня ходить по вагонам поезда, призывая к соблюдению порядка, что очень непросто сделать вдали от школы. Ведь студенты наглеют прямо пропорционально расстоянию до преподавателей. После тележки со сладостями задача усложняется — эта малолетняя шпана кидает обертки на пол и отказывается признавать авторитет старшекурсников. Лили Эванс, староста Гриффиндора, тяжело вздыхала и в десятый раз повторяла:

— Знаете, своим поведением вы позорите не только себя, но и свой факультет.

— Отлично, через три года никому в голову не придет делать нас занудными старостами.

Лили закатила глаза и захлопнула дверь купе. Внутри раздался смех.

— Да, мы такими засранцами не были.

В ответ на эту мысль в вагоне появились Ремус Люпин и Джеймс Поттер. Лили пришлось взять свои слова обратно.

— О, может, ты повлияешь на этих свиней? — она обращалась исключительно к Люпину, как к старосте, его друга не поприветствовав и взглядом.

— Сейчас разберемся, — ответил Джеймс и бесцеремонно вошел в указанное купе. Ремус последовал за ним, прикрыв дверь изнутри.

Лили остолбенела без заклинания. Через пару минут они вышли, и смехом их не проводили.

— Думаю, проблема исчерпана, — доложил Ремус.

— Спасибо.

Люпин кивнул.

Джеймс даже не остановился для обмена любезностями.

«Какие мы ранимые. Год бегал за мной с приставаниями, а теперь будет строить из себя недотрогу? Так эта роль уже занята мной. Я тебя игнорирую, а не наоборот. Неужели за два месяца у Джеймса Поттера нарциссизм сдулся до обыкновенного чувства собственного достоинства? И он больше не будет устраивать мне неприятности?»

Лили нашла купе подруг и безуспешно попыталась поучаствовать в разговоре о летних каникулах.

— Пожалуйста, прикрой дверь, — попросила Марлин.

— Не могу, вдруг я не услышу какую-нибудь перепалку.

— Забей, ты не единственная староста в поезде.

Эванс пыталась забить — как ни парадоксально это звучало, но не смогла усидеть и пару раз выглядывала в коридор.

Такова доля старост. После ужина, когда Дамблдор отправил всех спать, Лили, не доев, бросила ложку и вскочила со скамейки, как ошпаренная, чтоб проводить первогодок в башню. Стабильно, из года в год, кто-то потеряется по дороге.

Закончив с обязанностями и попрощавшись с Ремусом, Лили вошла в спальню как раз в тот момент, когда Алиса показывала новое платье.

— У вас остались силы разбирать чемоданы?

— Похвастаться обновками всегда есть силы, — заключила Марлин. — Моя очередь.

И она извлекла полупрозрачную ночную сорочку.

— Ты собираешь нас соблазнять в этом? — игриво осведомилась Лили.

— А получится?

Девочки захихикали.

— Это не для вас.

— Ой, что ты опять придумала? — Алиса, впрочем, как и другие, предчувствовала беду.

— Расслабьтесь, это только для меня. Для… — Марлин закатила глаза, — …самооценки, чтоб почувствовать себя женственнее, желаннее.

— Так никто не увидит, кроме нас.

— Не имеет значения. Оно изменит мои ощущения собственного тела. Я иначе по утрам просыпаться буду, — она говорила уверенно, как гуру. Лили считала, что у Марлин есть чему поучиться.

— А как профессор красотологии оценит мою обновку?

— Показывай!

Эванс нашла в своем чемодане темную джинсовую юбку.

— Лили, — разочарованно выдохнула подруга, — длина ниже колена.

— Это сейчас модно, Петунья купила себе две юбки миди, одну макси и еще два платья такой же длины пошила на заказ.

Марлин заинтересовалась.

— Мини вышло из моды. Его сейчас носят под длинное пальто нараспашку. В школьной форме мы были бы самыми модными на магловской улице.

И чтобы закрепить эффект, Лили достала бигуди, точно зная, какое неизгладимое впечатление они окажут на ее сокурсниц, каждая из которых была из волшебной семьи.

— Просто накручиваешь на них каждую прядь и оставляешь на ночь. Утром снимаешь — и вуаля.

— Это нужно испытать, — Марлин неотрывно смотрела на коробочку. — Сейчас.

Казалось, девочки не уснут этой ночью. Около часа ушло, чтоб объединенными силами трех пар рук накрутить волосы Марлин. Девушка вертелась и капризничала, а у Алисы и без этого не получалось их крепить. Потом еще двадцать минут — чтоб уговорить саму Лили использовать остатки бигуди. А когда они, наконец, легли, то не стихали разговоры — как с ними спать?

Утром девушки вышли из спальни с самым задорным видом. Кудряшки, словно пружинки, подскакивали на каждом шагу. Знакомые с других факультетов, встречавшиеся им по пути в Большой Зал, делали комплименты. Всеобщий восторг от преображения девушек не разделял Джеймс Поттер. Он внимательно осмотрел их и как будто бы задумчиво изрек:

— Одного не понимаю, почему сиамскими близнецами называют нас с Сириусом?

За столом прокатился смешок.

— Только одного? Странно, — съязвила Эванс в ответ, но это не сильно помогло, слова Поттера уже подхватили и стали сравнивать Лили и Марлин: зеленные и голубые глаза, темно-рыжие и русые волосы.

— Вы обе прекрасны, как сестры, — попытался сгладить ситуацию Ремус.

— Да, — не унимался Джеймс, жуя блинчики, — только Лили ярче, Марлин рядом с ней — как блеклая копия.

— Думаешь, это похоже на комплимент? На особый вид комплиментов, который, очевидно, был утерян в доисторические времена.

Он не удостоил ее ответом, лишь громче зачавкал, чем вызвал бурю ликования.

Хоть Марлин ничего не сказала, Лили понимала, эти замечания обидели её. И через неделю появилось тому доказательство. Раскрытая книга упала перед Лили.

— Вот, будут ему сиамские близнецы.

— Поясни.

— Это заклинание плюс зелье, найдет нечто среднее между нашими внешностями и позволит каждой примерить ненадолго получившийся образ. То есть, к примеру, наши волосы — твои осветлятся, а мои, вероятно, озолотятся и потемнеют слегка, чтоб достигнуть одного и того же оттенка.

— Мы будем как двойняшки.

— Точно.

— Граница между нами будет стерта, и никто не узнает, где начинается одна и заканчивается другая. Сможем разыграть окружающих и Поттера.

Марлин улыбалась самой сладкой улыбкой. Это была улыбка мести.

— Надо выбрать подходящий день.

— Зелье готовится около двадцати суток.

— Тогда Хэллоуин.

Для Лили не составило труда найти недостающие ингредиенты. Она была любимицей профессора зельеваренья Горация Слизнорта, и стоило напеть ему о научном эксперименте — он растаял.

Два месяца девушки предвкушали свой триумф, а Джеймс Поттер с компанией понемногу подливал масла в огонь.

В этом учебном году мародеры вели себя сдержаннее, проводя еще больше времени в своем узком кругу. Это наводило Лили на мысль, что они готовят грандиозную проделку.

— Кстати, я между делом сказала Ремусу, что должна поделиться своими опасениями с МакГонагалл.

— Что он ответил?

— Обвинил в предвзятости.

— И я с ним согласна.

— Марлин!

— А что? Сколько бы правильных поступков ни совершали мародеры, ты их все равно обвиняешь, а Снейпа жалеешь, находишь оправдания всем его мерзким словам и действиям.

Лили скрестила руки на груди.

— Я же с ним больше не общаюсь.

— Слава Мерлину! Может, теперь обратишь внимание на нормальных парней.

— Ты же не имеешь в виду Поттера?

— Нет, я говорила не о нем. Хотя в любом случае мужчину придется перевоспитывать. Тогда почему не Джеймс Поттер?

— Я ему не мамочка.

— Ну и вороти нос дальше. Внимание популярного парня ее не устраивает.

— Да, он уже и не бегает за мной, как прежде, — отмахнулась Лили.

— А что же тогда было сегодня за обедом?

А за обедом гриффиндорцы обсуждали свежие новости — кто? с кем? когда? Слово за слово, и кто-то подивился, что капитан сборной по квиддичу одинок. Джеймс незамедлительно ответил:

— Так во всем виновата Эванс. Она не хочется общаться с красавчиками, ей подавай слизняков.

Сквозь гогот парней она пыталась донести, что если бы ей нравились слизняки, то Поттер непременно бы возглавил список претендентов на ее сердце. Её не слушали, все смотрели, как Джеймс, развернувшись к столу Когтеврана, проводит мини-опрос среди смущающихся третьекурсниц. Он поочередно спрашивал — согласились бы они пойти с ним на свидание?

Лили недоумевала — где границы безрассудства Джеймса Поттера?

— Это ты его вдохновляешь, — считала Марлин. — А давай на Хэллоуин предложим ему угадать, кто из нас Лили. Если угадает — то ты пойдешь с ним на свидание.

— Ни за что.

— Так он и не угадает.

— А если угадает?

— Главное — после ужина не задерживаться и вернуться в спальню до окончания действия заклинания. Он не сможет ничего доказать.

— А потом он будет искать свою Золушку.

— Кого?

— Неважно.

И вот день икс настал. Точнее, вечер. Перед зеркалом вместо Марлин и Лили стояли две девушки — абсолютно идентичные внешне.

— Смотри, какие у нас глаза: и зеленые, и голубые одновременно.

— Глаз такого оттенка и не существует.

— У меня появились веснушки.

— А мои побледнели.

— А вот за грудь побольше — отдельное спасибо.

— У вас и голоса одинаковые, — подметила Алиса.

— Превосходно.

— Только не отзывайтесь по привычке на свои имена.

В Большом зале все без стеснения разглядывали девушек. И в данной ситуации — они были не против. Единственным не впечатленным от преображения опять оказался Джеймс Поттер. Девушки этого ожидали.

Когда до него дошли возгласы ребят, он поменялся местами, чтоб сесть ровно напротив Лили. Естественно, он не мог знать, что это не Марлин.

— Различить вас не составит труда, — высокомерно заявил Джеймс после всех восхвалений.

— Сначала угадай, — предложила Марлин.

Джеймс все время смотрел на Лили.

— Это ты — Лили.

Лили собиралась сбросить с него немного самонадеянности.

— Чтобы подтвердить свою догадку…

— Это не догадка. Это факт.

Лили стиснула зубы в максимально учтивой улыбке, сдерживая злость. В ее голове лихорадочно крутился вопрос — а как повела бы себя Марлин?

— Проведи со мной час после ужина, и ты узнаешь, кто я.

— У-у-у-у, — по столу Гриффиндора пронеслось улюлюканье. Лили смотрела прямо ему в глаза и ждала ответа. Её не смущало, что у них нашлись слушатели. Сейчас она была свободна от образа старосты факультета.

— Мне не нужны подтверждения. Я знаю тебя, Лили. И дешевыми фокусами меня не сбить с толку.

— Значит, наши забавы — это дешевые фокусы? А ваши шалости — нет?

— Проведи со мной час после ужина, и ты узнаешь настоящие шалости.

— У-у-у-у, — прокатилось в такт с ее мурашками по телу.

Лили глубоко вздохнула. Ей не помешала бы минутка на размышления, но Поттер впился в нее взглядом. Она хотела что-то придумать и ответить, но в подобные моменты люди теряются. Он подождал немного и продолжил трапезу. Марлин пнула ее ногу, чтобы привести в чувства. Со стороны она видела, как подруга сильнее обычного наклонилась вперед, инстинктивно поддавшись на призыв.

Через десять минут последние зрители разочарованно отвернулись от них, не дождавшись продолжения. Лили почти не отрывала взгляда от своей тарелки. Она тоже хотела продолжения, ведь такого случая больше может не предвидеться. Только идей у нее не было, кроме как попросить его передать пирог в надежде завязать новый разговор. Бред.

В середине ужина Флитвик презентовал хор поющих тыкв. Сириус Блэк предложил взять их на постоянную основу вместо студентов. Когда Лили вернулась к своему десерту, глазурь приглашала ее на свидание:

«Гостиная. Полночь. Приходи».

Возмутительно. За кого он ее принимает? За девушку, что прибежит к нему в ночи? Хотя сейчас она не Лили (пусть он это и отрицает). И раз дело начато, то можно поддержать иллюзию, в последний раз попробовать сбить его со следа благочестивой старосты. Она подняла голову, дерзко вздернув подбородок. Джеймс смотрел на нее самым невинным образом. Не отрывая взгляда от его лица, Лили подвинула ногу чуть вперед, столкнувшись носиком туфли с его ботинком, и стала медленно продвигаться вверх по его ноге. Трудно было понять, насколько он прочувствовал это, но явно чувствовал и не двигался. Добравшись до колена, она остановилась, посчитав это уместным, однако ногу не убрала, а задержала на некоторое время — сколько позволили ее нетренированные мышцы.

— Знаешь, Джеймс, не обязательно так сильно держать ложку. Она не убежит.

Лили проглотила большую ложку пудинга.

— Ты испачкалась.

— Спасибо, что сказал.

И она воспользовалась языком вместо салфетки — точь-в-точь, как Сириус в собачьем обличии. Джеймс лишь улыбнулся своей тарелке — это выглядело слишком забавно, но пусть она думает, что соблазнительно. Сама мысль, что Лили Эванс пыталась произвести на него впечатление, была соблазнительна.

Дамблдор пожелал им спокойной ночи. Студенты стали подниматься со своих скамеек. Марлин шустро подхватила Лили под руку и повела к выходу, чтобы никто с фамилией Поттер не задержал их.

Мародеры вернулись в спальню, и Джеймс незамедлительно достал карту из чемодана.

— Что бы ты ни придумал, подожди, пока я не засну, — попросил Ремус.

— Я не собираюсь выходить, просто хочу убедиться, что она придет.

Ремус вздохнул:

— Это вряд ли.

— И вряд ли, что ты усидишь тут, когда она будет расхаживать по гостиной, — поддержал Сириус, — ты ведь безнадежный.

Но пока точка «Лили Эванс» расхаживала только в свой спальне.

Половина двенадцатого. Он развалился у окна, подсвечивая карту. Она лежала в постели, уставившись в полог.

Лили всем телом рвалась в чертову гостиную, но под каким предлогом ей туда спуститься? Забытая вещь? Глупо. Очень глупо. Она покусывала губы в нерешительности.

Джеймс не поверил своим глазам, когда точка сдвинулась с места. Он выпрямился.

Лили дошла до двери и прислонилась к стене. Её пробирала дрожь, несмотря на теплый халат.

Джеймс затаил дыхание и посмотрел на дверь своей спальни, как будто она была за ней и в любой момент могла зайти.

«Нет. Я староста. Все просто».

Лили открыла окно. Проветрив комнату, она спокойно легла спать.

Джеймс ликовал. Он отдернул полог кровати Сириуса и забрался к нему.

— Она была в дверном проеме. Я видел.

— Знал бы ты, что я видел сейчас во сне.

— Меня?

— Я начинаю разделять позицию Эванс насчет твоей нездоровой самооценки.

Джеймс толкнул его и направился к своей постели. Его настроению сегодня ничто не грозило. Ни сегодня, ни завтра. Лили подарила ему надежду. Теперь его ничто не остановит.

— Эй, Сохатый?

Джеймс отодвинул свой полог.

— Разумеется, мне снился ты.

* * *

Утром Лили делала вид, что ей ничего не известно о событиях Хэллоуина. Студенты ходили взад-вперед по Большому Залу. Внезапно она почувствовала дыхание на своей щеке.

— Знаешь, чем ты себя выдала? На мантии Марлин нет следов от булавки.

Он щелкнул по ее значку старосты. Она толкнула его в живот.

— Значит, пялишься на мою грудь? Раз делаешь выводы о значке, — холодно процедила Лили.

— Значит, не против позаигрывать со мной? Раз не нужно притворяться святой, — не остался в долгу Джеймс. Он поспешил занять свое место, так удачно закончив разговор.

Поттер был прав. Если бы не другая внешность, следовательно, чувство абсолютной безнаказанности, она не была бы такой смелой вчера.

«И какой он зоркий для очкарика», — досадно подумала Лили.

«Она не согласится, пока я спрашиваю. С этой упрямой Эванс надо действовать», — думал Джеймс.

Весь день он смотрел на нее, словно они внезапно стали ближе. Она убеждала себя, что пара фраз не влияет на ситуацию. На последнем занятии ей передали записку.

«Я знаю, ты хотела прийти ночью. Теперь мы оба ищем встречи, и оба знаем об этом. Тогда в чем смысл избегать друг друга? Хотя… оправдывайся сколько угодно. Только задержись после занятия. Никто не узнает, что происходит между нами. Джеймс».

Лили устало вздохнула. Он отрезал ей пути к отступлению.

Это произошло в один из февральских вечеров и взбудоражило добрую половину студентов факультета Гриффиндор. В общей гостиной на доске объявлений появилась заметка:

Волшебная лотерея любви!

В День Всех Влюбленных найди свою вторую половинку!

Если тебе уже есть пятнадцать лет, записывайся у профессора Флитвика до вечера тринадцатого числа включительно, и сама магия подберет тебе идеальную пару. Распределение пар пройдет после занятий в Большом Зале. Ты не останешься одинок в праздник — свидание гарантировано!

Пока младшие курсы завистливо вздыхали, старшекурсники строили планы на ближайшее будущее, не стала исключением и Лили Эванс:

— Я, пожалуй, поучаствую за компанию. Это любопытно.

— Эванс, — окликнул ее Поттер через три стола, — будешь участвовать?! Я тоже запишусь.

— Да. Жаль, не может записаться расчёска — вы бы подошли друг другу.

Он невольно пригладил свои волосы.

— Не отвлекайся, дружище, — Сириус вновь вернул внимание Джеймса к обсуждению за их столом.

— Бродяга, а ты не хочешь записаться?

— О, нет. Спасибо, — протянул он в ответ.

Однако судьба распорядилась иначе. Возможно, виной тому была Лили Эванс — мысли о которой не покидали Джеймса. Он становился несобранным и таким пристрастным ко всему, что ее касалось.

Буквально накануне праздника на переменке под общий шумок Северус Снейп решил испытать одно заклинание на своем заклятом враге. Ему было важно покалечить Джеймса Поттера именно перед лотереей любви. И тот, на радость слизеринца, не был готов к нападению. Зато был всегда готов верный друг — Сириус Блэк. Он вернул Нюнчику в трехкратном размере все проклятья. На шум в коридоре быстро отреагировала профессор МакГонагалл.

— Минус двадцать очков с каждого!

Сириус вздохнул и поспешил к Джеймсу.

— Не так быстро, мистер Блэк. Вы же не думаете, что я отпущу вас без воспитательной беседы? Пройдемте со мной в учительскую.

Снейп ухмыльнулся.

— Будьте уверены, — на этот раз МакГонагалл обращался к слизеринцу, — я проинформирую профессора Слизнорта о произошедшем.

В учительской декан Гриффиндора сменила гнев на милость:

— Итак, Блэк. Поскольку отвечать агрессией на агрессию — недопустимо, да и малоэффективно для решения конфликтов, что вы и продемонстрировали, я в очередной раз попытаюсь исправить ваше поведение гуманным способом. В качестве наказания вы запишетесь в волшебную лотерею любви.

— Профессор, пожалуйста. Я согласен на любую отработку.

— Нет, исключено. Девочек записалось больше, чем мальчиков, и профессор Флитвик волнуется, что мероприятие будет сорвано.

— Я не огорчусь по этому поводу.

По выражению лица МакГонагалл было видно, что и она тоже.

К полднику следующего дня Большой Зал преобразился. Когда Лили с подругами спустились туда, они не нашли привычных четырех столов факультетов. Вместо этого там стояли маленькие парты, что использовали в прошлом году на экзамене по СОВ. Сегодня их было больше, а между ними витали сердечки, тем самым делая атмосферу каждого столика достаточно уединенной.

Лили поймала на себе прямой уверенный взгляд Джеймса Поттера, который не сомневался в судьбе. Он с друзьями, как и другие старшекурсники, временно присел у одного из столиков.

— Друзья, — волнительно воскликнул профессор Флитвик, — не буду вас томить. Начнем. Остальные подтянутся.

Он вызывал к себе девочек по одной. Рядом с профессором стояла огромная прозрачная ваза, высотой превосходившая рост самого Флитвика. Дело было за малым. Студентка опускала руку в вазу, но дотянуться до дна, на котором лежали бумажки с именами мальчиков, не могла. Эти самые бумажки были сложены, как оригами, в виде причудливых зверюшек и сами прыгали в руки девушки. Но и им не хватало силы преодолеть расстояние и допрыгнуть до ладони. И тут на помощь приходила магия. Как объяснил профессор Флитвик, ваза заколдована, и выбор происходит неслучайно.

Подошла очередь Лили. Джеймс мгновенно выпрямился, готовый в любую минуту вскочить. И она это заметила, отчего руки ее немного тряслись, разворачивая бумажку. Ей стало страшно: а вдруг самоуверенный Поттер окажется прав?

— Ну, дорогая, — не терпелось и Флитвику, — прочитайте имя счастливчика.

Лили раздирали противоречивые чувства.

— Гриффиндор.

Джеймс нервно выдохнул.

— Шестой курс.

Он так широко улыбался, что скулы вот-вот сведет судорога.

— Сириус Блэк.

Даже глядя через весь Большой Зал на Поттера, Лили видела, как он вмиг побледнел и поник, медленно опускаясь на скамью.

— Так, Сохатый, без паники, — поспешил сказать Блэк.

— Может, поменяемся как-нибудь, — взмолил Джеймс, — поговори с ней.

— Только не думайте, что это удачный момент для сводничества, — шепотом напомнил Ремус.

— Я что-нибудь придумаю, обещаю, — заверил Сириус и встал навстречу девушке.

Они прошли за свободный столик. Лили, как будто не замечая сверлящего взгляда Джеймса и его яростных жестов другу, стала наблюдать, как другие девушки вытаскивают бумажки. Сириус пытался сохранять спокойствие, а в голове у него бушевали мысли:

«Мерлин, Сохатый, успокойся. Нельзя же сразу набрасываться на девушку с разговорами или чем-то еще. Удобный случай — не слышал о таком словосочетании? О, спасибо, Лунатик, давно пора было дать ему подзатыльник».

Наконец-то появилась еда.

— Смотри, сердечки раздают советы: обсудите общие интересы, — прочитала Лили.

— Что ж, я ненавижу своего брата, а ты — сестру.

— Отлично. Этот час пройдет лучше, чем казалось сначала, — и они коротко посмеялись. Поттер, в этот момент наливавший сок из кувшина, пролил половину на свою собеседницу.

В целом вечер свиданий прошел благополучно. Так думала Лили до того самого случая, что произошел с ней через пару дней.

Это был обычный учебный день. Последним уроком у шестого курса Гриффиндора была защита от темных искусств. Лили, положив свои вещи в классе, отлучилась в туалет. И, как оказалось, девочки не зря ходят туда парами или целыми группами.

Она совершенно спокойно мыла руки, когда ее кто-то окликнул. Лили повернулась и обнаружила, что стоит в центре круга, что образовали шесть девочек с разных факультетов.

— В чем дело?

— Значит, это ты была на свидании с Блэком?

Эванс была готова рассмеяться.

— Кажется, вы уже знаете ответ, — она попыталась продвинуться к выходу, но крайняя девочка загородила ей путь.

— Так. Расходитесь. Скоро начнется урок. И если после звонка вы не будете в классах, я, как староста, могу вас оштрафовать.

Крупная девочка резко метнулась к Лили и сорвала значок старосты, откинув его подальше.

— Думаешь, если староста, то заслуживаешь Сириуса Блэка больше, чем любая из нас?

Лили громко вздыхала, ситуация со значком казалась ей возмутительной.

— Вам влетит, потому что это можно расценивать как нападение на старосту.

— Да? А как расценивать это?

И девочка, что преграждала путь, со всей силы толкнула Лили, которая, потеряв равновесие, упала на пол.

— Ты должна порвать с Блэком, — требовали девочки, — прекрати пудрить ему мозги, грязнокровка.

— Прекратите позориться, — ответила им Лили, поднимаясь на ноги. Конечно, один против шестерых — не лучший расклад, но она была настроена решительно.

Прозвенел звонок. И в классе не было той, которой Джеймс Поттер привык любоваться.

— А где Эванс?

Бродяга пожал плечами.

— Сейчас подойдет, наверно.

— Я пойду ее встречу. В коридоре кроме нас больше никого не будет…

Джеймс мечтательно улыбнулся и вышел из кабинета.

— Бедная Эванс, — заключил Блэк.

Он нашел ее сидящей на лавочке неподалеку от женского туалета. Волосы растрепаны, одежда местами грязная или мокрая, а из губы слегка струилась кровь.

— Что случилось? — он присел около ее ног и взглянул в лицо. Она молчала, утирая слезы.

— Скажи — кто это сделал? Я разберусь с ним.

Лили не хотела рассказывать. Ей было стыдно, непонятно почему, но стыдно. Возможно, дело в унижении, что она испытала. Джеймс не прекращал спрашивать и сейчас казался очень доброжелательным, действительно готовым помочь. Минуты тянулись, а она никак не могла решиться рассказать: кивала, глубоко вздыхала, открывала рот и не могла сказать ничего о том, что произошло в туалете.

— Я думаю, нам пора на пару, — приподнимаясь, сказала она в конечном итоге.

Он тоже встал.

— Я тебя никуда не отпущу, пока не расскажешь.

Она в бессилии обхватила себя руками. Еще один человек преграждает ей путь. Ее охватила паника — что если эти обожательницы Блэка вернутся? Или предпримут что-нибудь еще против нее?

— Мне страшно.

Джеймс не успел подумать о ее реакции и крепко обнял Лили. Она не сопротивлялась. Возможно, он и вправду сможет защитить.

— Пошли в общую гостиную, там поговорим.

— Как же занятие? — Джеймс махнул рукой. — А вещи?

— Парни заберут.

Но в гостиной Гриффиндора Лили чувствовала себя не лучше, чем в коридоре. Двое из тех девочек были с ее факультета. Она всматривалась в столы и кресла, как будто они притаились там.

— Мерлин, что же произошло? Ты даже здесь говорить не хочешь.

— Может, в более уединенном месте?

Поттер задумался.

— Не сочти за оскорбление, но еще я могу предложить только нашу спальню.

— Сгодится.

Они поднялись наверх, где Лили, окончательно почувствовав себя в безопасности, поделилась с Джеймсом, а потом и с пришедшим после занятия Сириусом деталями стычки. Ни один из них не знал, как реагировать. Было очевидно, что разговоры, доносы и снятие очков не затушат народную любовь к Блэку.

— Ладно. Мне уже лучше, я, пожалуй, пойду на полдник.

И Лили удалилась из комнаты мальчиков, не подозревая, что неприятности для нее на сегодня еще не закончились.

— Сохатый, ты целый час тут провел с Эванс?

— Да.

— И… вы только говорили о моих… поклонницах?

— Да.

— Сама судьба дала тебе час… Беги, догони её.

Джеймс сорвался с места. И как раз во время, чтобы застать в общей гостиной новую стычку.

— Мы тебя предупреждали. А ты теперь навещаешь его в спальне.

— Просто интересно, — Лили чувствовала себя свободнее в родной гостиной, — если не я, то которой из вас он достанется?

Поттер поспешил встать между девочками:

— Отстаньте от нее. Она ничего плохого не сделала.

— Как же? А кто подстилается под Блэка?

— Так вы и подстилаетесь, — выглянула из-за спины Джеймса Лили.

— Нам не нужна староста, что ходит по комнатам мальчиков. Это безнравственно, — вспомнила другая девочка их нерушимый аргумент, — мы всё расскажем МакГонагалл.

— Попробуйте, у вас нет доказательств. Зато у нее есть синяки.

— Странное дело, Поттер. Ты продолжаешь ее защищать, хотя сам видел, что было в день всех влюбленных. Магия их соединила.

Джеймс побледнел, как в тот день.

— Это не ваше дело, кто кого любит, — тихо ответил он.

Девочки развернулись и пошли прочь из гостиной. Поттер тоже не стал задерживаться, направившись в спальню.

— Джеймс, подожди. Ты же не веришь в это?

— Это правда. Про магию, — на ходу ответил он, — к тому же Сириус… он классный.

Лили поспешила за ним. Она догнала его на лестнице, обогнала и встала на ступеньку повыше, заградив путь.

— У меня нет романтических чувств к Блэку.

— Ты не обязана оправдываться.

Ей было жалко его, еще в ту минуту в Большом Зале. Он так искренне верил, что им суждено быть вместе. Но это было бы так очевидно, если бы тогда их свели вместе. Судьба нашла свой путь, ведь они сейчас стояли друг против друга на этой лестнице. И большой черный пес мчался, чтобы толкнуть Лили в объятья Джеймса.

По Большому Залу прокатилась новая волна перешептывания. Уже несколько дней темой обсуждения была беременность Хезер Колдуэлл из Слизерина.

— Что вас так поражает? Мы все-таки живем в свободное время, — говорила Милли Брукс из Пуффендуя, которая регулярно получала из дома магловские журналы и до одури любила говорить о сексуальной революции.

— Меня это нисколько не поражает, — поддержал ее однокурсник, — Хезер та еще шлюшка. Был вопрос времени — когда она наконец-то залетит.

Рядом сидящие парни загоготали.

В Хогвартсе постоянно случается нечто в этом роде. Приворотные зелья, эксперименты по увеличению бюста или подглядывание под дезиллюминационными чарами. Одним словом — подростковых неловкостей хватало. И эта новость не наделала бы столько шума, если бы не несколько «но». Только две недели назад стало известно о беременности Пэнни Уилкерсон. Три месяца она скрывала растущий живот под школьной мантией. А теперь история с Хезер, отец которой, к слову, входил в состав попечителей школы. Утром его разговор со Слизнортом собрал немало зрителей.

— Проводите меня к директору, Гораций, это безобразие. Творящееся в этой школе — это безобразие, иначе не назвать…

— Мистер Колдуэлл, послушайте…

— Не желаю ничего слушать. Мне нужен Дамблдор! А этой школе нужен новый директор!

Они продвигались вверх по лестнице. Профессор Слизнорт безуспешно пытался урезонить то мистера Колдуэлла, то студентов, без стеснения наблюдавших за ними.

Вечером профессор МакГонагалл сделала объявление в гостиной Гриффиндора:

— Думаю, все в курсе последних событий. — Послышались смешки. — Так вот, профессор Дамблдор всегда снисходительно относился к студентам. После истории с мисс Уилкерсон он не стал наказывать всех, ограничившись лишь небольшими изменениями в правилах, но теперь…

Под «небольшими изменениями» профессор подразумевала тотальную слежку за студентами через картины. Общие гостиные, которые раньше были нейтральной территорией, теперь находились под непрерывным контролем. Волшебники на картинах ворчали, что их отвлекли от дел, привлекли к работе, но ослушаться директора не смели. В десять вечера в обязательном порядке студенты поднимались в спальни, а картины их пересчитывали.

Похоже, нововведения не помешали Хезер Колдуэлл. По слухам, «счастливый папа» тоже учится на Слизерине.

— С сегодняшнего вечера я буду лично приходить в десять часов, чтобы запереть спальни девочек заклинанием, — в гостиной поднялся шум, и профессор продолжила, чуть повысив голос, — а в семь утра, соответственно, буду распечатывать спальни.

Все девушки накинулись на декана.

— Это несправедливо! Почему парней не закрывают?

— Не имеет смысла, если будут закрыты спальни девушек, — пояснила профессор МакГонагалл.

— Тогда закройте только их!

— Да! — кричали со всех сторон. — На наших спальнях уже есть ограничения, по лестницам ни один парень не поднимется.

Профессор замялась.

— Эта информация не подлежит распространению, и я попрошу вас не сплетничать, но было установлено — инициатором происшествия является именно девушка…

— Ох уж эта выскочка Хезер Колдуэлл! — перебила Марлин МакКинон. — Она думала, что можно нарушать правила, если её отец — попечитель школы, а теперь из-за нее наказали всех девушек.

— Что ж, если вы соблюдали старые правила, то вам не составит труда учитывать и новые. Как и раньше, вы не будете выходить из спальни, которая теперь будет закрываться. В любом случае, это не обсуждение, я ставлю вас в известность, — отрезала МакГонагалл.

— Это дело принципа, — вещала на следующее утро Милли Брукс, чей звёздный час настал. — Предлагаю устроить пикет под окнами Дамблдора.

— А что такое пикет? — поинтересовалась Марлин.

— Надо собрать как можно больше девушек, нарисовать плакаты и стоять на улице, пока директор не поменяет свое решение.

Но их идея провалилась. Через сорок минут после начала вышел Дамблдор и стал угощать всех мармеладом. Они вежливо переговорили. Каждую девушку наградили пятью баллами за инициативность. На том и разошлись.

Парни вели себя сдержанно. Лишь немногие из них испытывали судьбу и дразнили девушек. Сириус Блэк, как всегда, оставался безразличным к происходящему:

— Как будто беременеть можно только по ночам, — изрек он при первых изменениях в правилах.

— А это не осложнит наши ночные вылазки? — забеспокоился Питер.

— Нет, конечно. У нас есть мантия-невидимка.

— Мы уже под ней не умещаемся втроем.

— Так жри поменьше, — посоветовал Джеймс.

— Просто превратишься в спальне, — устало вздохнул Сириус, — протащим тебя в кармане.

Через пару дней Ремус устроил круглый стол.

— Надо переждать бурю. В этом месяце не ходите со мной.

— Да ладно, Лунатик, ты ж не всерьез, — Джеймс огляделся в поиске поддержки.

— Ты безнадежен, дружище, — вынес вердикт Блэк. — Если мистер староста включил режим зануды, то это неизлечимо. Так же, как и режим недотроги у мисс старосты.

Джеймс уперся руками в бока.

— Это вы безнадежны. Где ваш дух авантюризма?

— Если бы это была любая другая ночь… Но преподаватели наготове и будут знать, что я не в спальне, значит, и вы, потенциально, тоже.

На следующий день Питер пошел на дополнительные занятия по чарам, а Ремус совершал набег на библиотеку. Джеймс позевал над домашним заданием от Слизнорта, как ему в бок прилетел толчок.

— Ты серьезно поверил, что у меня пропал дух авантюризма? — Блэк бросил свои вещи рядом на стул.

— Серьезно, Сириус. Очень даже серьезно, — Поттер широко заулыбался, как будто впервые так дразнит друга, а Блэк перестал презренно поднимать бровь на это еще на третьем курсе. — Какой план?

— Ничего нового, просто не скажем Ремусу о нашем плане.

— А когда он узнает — будет поздно.

— Верно, дружище.

Лили расправляла постель, когда в ее спальню ворвались две второкурсницы.

— Нет, я расскажу!

— Ты все время врешь!

— Я не вру!

— Врешь! Постоянно привираешь.

— Ну, привирать — это не врать.

— Ага, попалась. Сама призналась.

— Вы че здесь забыли, Мандрагоры? — Марлин была не в настроении.

— Мы пришли к старосте, ясно? — девочка повернулась к Лили. — Она заколдовала мою кровать.

Девочки возобновили свои пререкания.

— Стоп! — Лили возвела руки в останавливающем жесте. — Идем в вашу комнату — и быстро!

— Поторопись, сейчас придет МакКошенал, — крикнула вдогонку Марлин.

— Знаю, а я еще зубы не чистила.

Через десять минут Лили вбежала в свою спальню, оповестив задернутые балдахины:

— Да, да, да. Успела.

Она, пританцовывая, дошла до своей кровати и плюхнулась.

«Блин, зубы не почистила. И в туалет не мешало бы сходить. Рискнуть или не рискнуть? Неа».

Мочевой пузырь предательски заныл.

«Ладно, если не чистить зубы… то успею».

Девушка бесшумно выскользнула из спальни.

Около одиннадцати Ремус по обыкновению отправился в Визжащую Хижину. К его удивлению, он встретил Лили.

— Как получилось, что МакГонагалл не заметила твоего отсутствия в комнате?

— Я успела задернуть полог, наверное, подумала, что сплю уже, — она переминалась с ноги на ногу.

— И девочки не попросили ее подождать тебя? — воскликнул Ремус.

— Они тоже думают, что я под пологом.

Лили состроила гримасу.

— Знаешь, я сейчас увижу мадам Помфри. Объясню ситуацию, и тебя пустят…

— Не-е-ет. Ты что. Нельзя. МакГонагалл оштрафует или лишит значка старосты.

— Именно, ты — староста. Она поверит, что у тебя не было злого умысла. Твоя безупречная репутация всем известна.

Она ухмыльнулась:

— Всем известно, что с недавних времен моя репутация подпорчена двумя свиданиями с твоим другом.

— Ну, не мерзнуть же тебе здесь, — Ремус хлопнул себя по голове. — Давай я принесу тебе мое одеяло, мне оно сегодня не понадобится… Хотя я, кажется, рискую опоздать. Возьми сама.

— Ну, нет! Там Поттер!

— Он уже спит, как и остальные. И вообще — можешь погреться у нас. Моя кровать крайняя, у самого входа.

Сириус около часа практически неподвижно лежал в своей постели, прикидываясь спящим, как, впрочем, и Джеймс с Питером. Минут десять назад он стойко выдержал проверку Ремуса, который отдернул полог удостовериться, что за ним не последуют друзья. Ранее вечером для убедительности Джеймс еще раз поканючил разрешение сопровождать Ремуса.

Теперь нужно выждать немного времени, достать карту и отправиться в путь по ночным коридорам школы. Блэк нащупал под подушкой палочку и пергамент.

«Так-с, что тут у нас? Надеюсь, Ремус уже вышел из гостиной».

Он беззвучно издал свой фирменный лающий смешок.

«А теперь она идет сюда. Неужели решила устроить для кое-кого сюрприз? Нет. Это скорее из области невероятных фантазий Сохатого — чтоб Эванс так нарушила правила».

Дверь скрипнула.

«Парни, наверное, думают, что это Ремус вернулся с очередной проверкой».

Блэк ликовал, представляя, что Джеймс даже не представляет, что сейчас происходит в их спальне. В этот момент ребята ждали сигнал Сириуса, что можно выдвигаться, но он не спешил, рассматривая карту.

«Вылазка точно откладывается. Похоже, Эванс расположилась в кровати Ремуса и не собирается нас покидать».

Блэк наложил оглушающее заклятие на свой матрас и медленно встал.

«По-хорошему, не стоит говорить Джеймсу, он ведь не удержится и натворит глупостей. Хотя…»

Сириус еще раз прибег к оглушающему заклинанию, построив невидимую звукопоглощающую стену вокруг кровати Римуса.

— Отбой, Хвост. Спи, не вставай. Утром объясню.

— В смысле «отбой»? — Джеймс откинул полог. — Ой… ну да, какой я глупый, ты просто испугался страшного оборотня и будешь теперь спать со мной?!

— Успокойся, — Сириус потянул одеяло на себя и задернул полог, чтобы они с Джеймсом могли уединиться и обсудить сложившуюся ситуацию. — А теперь смотри сюда.

Его глаза расширились, он выпрямился.

— Так. Я пошел.

— Куда? Сиди, — Сириус схватил друга за руку.

— Это отличный шанс.

— Для чего, Сохатый?

— Я пока не решил. Может, мы завернемся в одеяло и полюбуемся на звезды, — его брови запрыгали вверх-вниз, — или…

— Или ты поведешь себя не как идиот. Сделаешь вид, что спал и не знал о ее присутствии.

— Но как тогда она узнает о том, что я повел себя не как идиот?

— Никак, в этом и фишка.

Джеймс откинулся на подушки, но Сириус не спешил возвращаться в свою постель.

— Знаешь, ты прав, Бродяга. Сегодня я ничего делать не буду, а завтра на зельях намекну ей — мол, приснился странный сон.

Блэк приложил титанические усилия, чтобы не закатить глаза.

— Подумай, — начал он, чтобы в который раз отговорить друга, — чем ты рискуешь?

— Чем же?

— Двумя нормальными свиданиями. У тебя появился шанс. Эванс к тебе благосклонна, поэтому веди себя осторожнее.

— Правильно. Эванс ко мне благосклонна, значит, она наконец-то оценила меня. Она ждет меня, Бродяга!

Сириус медленно провел руками по своему лицу, словно умывался.

«Я сделал всё, что мог».

— Ладно! — сдался Блэк. — Карту я заберу себе, буду подглядывать. А тебе советую — заколдовать дверь, прежде чем будить дракона.

И он вылез из постели друга.

Джеймс свесил ноги с постели.

«Так. Потреплю ее за плечо и скажу… Хм-м… и скажу ей, скажу… Мерлин, что ей сказать?»

Он покусывал нижнюю губу и не двигался с места. Ноги заледенели, пришлось вернуться под одеяло.

«Зачем мне вообще понадобилась кровать Ремуса ночью. Как я объясню ей?»

Бывает, приходится будить Хвоста, когда он похрапывает во сне.

«Ой, Лили, так это ты так громко храпишь, а я думал — Ремус».

Джеймс рассмеялся, представив Лунатика в волчьем обличии, мирно спящим в кровати.

«Может, прикинуться лунатиком, мол, хожу во сне. Да, отличная идея. Нет! Это странная идея. Ходить во сне в постель к другу. И не прокатит. Проверено на МакКошенал. Что же делать?»

Перебирая разные варианты, Джеймс задремал.

Лили встрепенулась, заслышав вдалеке голос МакГонагалл.

«Уже семь утра?»

Профессор пришла отпереть женские спальни. Через пять-десять минут старосты вылезут из теплых постелей и начнут тормошить остальных.

Лили поднялась, наспех расправила покрывало и прильнула к двери.

«Надо выждать буквально минуты две, чтобы МакГонагалл спустилась, но не больше, а то ребята начнут вставать».

За балдахинами не было и намека на движение. Аккуратно сложенная спортивная форма лежала на стопке постиранного белья около одной из кроватей.

«Не упускать же такой шанс».

Подкравшись, она отодвинула балдахин.

Дверь с хлопком закрылась, и Джеймс Поттер в тот же момент открыл глаза.

«Мерлин! Такой сон оборвали! Я же целовал Лили!»

Перед завтраком мальчики навестили Ремуса в больничном крыле.

— Знаете, я думал, вы все-таки не послушаете меня.

Джеймс, Сириус и Питер склонили головы, чтобы их «пушистый» друг не заметил еле сдерживаемые улыбки.

Вечер стоял тихий и морозный. Лили неторопливо перебирала книги в кабинете трансфигурации. Она вызвалась помочь профессору МакГонагалл с подклеиванием учебников.

Послышались торопливые шаги из коридора, и через минуту в класс влетела и сама преподавательница с пришибленным Поттером. Выглядел он как провинившийся котенок, измазанный какой-то краской, но явно довольный собой.

— Так, останетесь с мисс Эванс. Если вы такая творческая личность, как заявляете, то ознакомление с литературой не будет лишним, будете клеить книги.

— Профессор, пожалуйста, не оставляйте этого клоуна здесь, — взмолилась Лили.

— Э-э-э, оскорбление личности, — перебил её Джеймс.

— Отправьте его лучше к Филчу, — не обращая никакого внимания на Поттера, продолжала она.

— У Филча уже Блэк. — Джеймс ухмыльнулся, а МакГонагалл продолжила чуть более мягко: — Может быть, ваше общество повлияет на этого озорника.

Лили обреченно застонала:

— Он весь грязный. Он все книги перепачкает.

МакГонагалл безрезультатно попыталась вывести краску с Джеймса несколькими заклинаниями, а потом просто заставила его снять свитер. Лили и не подозревала до сегодняшнего дня, что этот хаос на его голове можно чем-то усилить. Сейчас его волосы, в прямом смысле слова, стояли дыбом. Джеймс отбросил свитер и уверенной походкой направился к ней. Лили поперхнулась от смеха. Он приземлился около неё, со всей своей напыщенностью взял первую попавшуюся книгу, театрально наклонился за клеем, стоящим на другой стороне стола, тем самым навалившись всем телом на Лили. Она закатила глаза и произнесла:

— Эту книгу, вообще-то, я только что подклеивала.

— Правда? А мне вот кажется, что надо бы доклеить, — ответил Джеймс.

— А я сказала — не надо.

Но Джеймс, не слушая её, открыл книгу.

— Положи на место, клей еще не засох, книга опять расклеится.

— Вот я её снова и заклею.

Лили попыталась выхватить из его рук книгу, но он вовремя отвел руку в сторону, и она попала рукой прямо по его коленкам.

— Отдай книгу, — пригрозила она.

— Не отдам.

Она с силой стукнула его по ноге.

— Ау, ну ладно, так и быть — отдам, за один поцелуй.

— Не дождешься, — желчно сказала Лили и, взяв банку с клеем, добавила: — А я тебе клей не дам и скажу профессору МакГонагалл, что ты мне не помогал.

— О-о-ой, — протянул Джеймс и отвел взгляд в сторону, как будто его заинтересовал стеллаж. Лили победоносно засияла, и тут Поттер резко метнулся в её сторону и стал щекотать.

Несколько минут Лили пыталась уворачиваться от Джеймса, но не так просто это было сделать. Занятия спортом поспособствовали крепкому телосложению юноши. Судорожно смеясь, она стала стараться щекотать его в ответ. Совсем выдохнувшись и перестав хохотать, она попросила:

— Отпусти меня.

— Не отпущу, — самодовольно помотал головой Джеймс.

— В туалет тоже вместе со мной пойдешь?

— Ну, Эванс, испортила весь момент, — состроил гримасу Поттер.

— Это всё ты портишь всегда, — взвилась Лили.

Они зачаровано смотрели друг другу в глаза, не понимая, что необратимо соединяются в поцелуе.

— Джеймс, я удрал от Филча, — запыхавшись, ввалился в класс Блэк.

Лили даже не стала оборачиваться в сторону двери. Выпучив глаза, как сова, она отвернулась. Блэк только одними губами проговорил: «Это что, Эванс?» На лице Поттера с жуткой стремительностью отразились ликование, самодовольство и мольба о продолжении.

— Извините, я, кажется, ошибся дверью, — без тени смущения сказал напоследок Блэк.

Джеймс нешумно подошел к Лили и положил руку ей на плечо, как бы приглашая снова повернуться к нему и продолжить.

— Знаешь, подклеивать книги — твое наказание, а не моё, я-то по доброй воле тут сидела, поэтому я ухожу, — решительно заявила Лили. — И я не собиралась тебя целовать.

Джеймс стоял как вкопанный. Лили заерзала на месте, ей хотелось обойти его и выйти из класса, но она не решалась. Тогда она стремительно подошла к нему, встала на цыпочки и поцеловала снова, а потом поспешно ушла. Он так и остался стоять с блаженной улыбкой на губах.

Угольки догорали в камине. День подходил к завершению… день рождения Лили. Это был обычный скучный учебный день, разбавленный поздравлениями подружек, открытками от родственников и праздничными кексами с розовой глазурью. Лили сидела в общей гостиной в одиночестве и что-то дописывала. По лестнице из спальни, тихо ступая, спускался Джеймс, вытягивая шею, как будто специально кого-то выглядывал. Лили обернулась.

— Ещё раз с Днем Рождения. Не хотел надоедать, — Лили еле сдержалась, чтобы не закатить глаза, — но, может, потанцуем?

Щелк. Добавлено в список самых идиотских предложений Джеймса Поттера.

— Пожалуйста? Я все зимние каникулы тренировался с Сириусом.

Блэк, подсматривающий с балкончика, хлопнул себя по лбу и закрыл глаза. Не в его правилах отговаривать лучшего друга от безумных поступков, но, кажется, стоит пересмотреть это правило.

— Здесь нет музыки, — отрезала Лили, облегченно вздохнув.

Джеймс взмахнул палочкой. Воздух вокруг них наполнился неторопливой мелодией.

— Один танец, — умоляюще заверил Джеймс и подал ей руку.

Лили, обреченно посмотрев на него, заверила:

— Только один танец.

И положила свою ладонь в его.

Без лишней спешки, боясь спугнуть, он притянул её к себе. Её рука заскользила по его плечу. От его фланелевой рубашки веяло теплом и уютом. На мгновение они встретились взглядами. Даже не потрудившись выйти на свободное от мебели пространство, они погрузились в водоворот музыки. Он практически не касался ее — кто знает: возможно, однажды заключив ее в свои крепкие объятия, он не сможет расстаться с ней. Лили в данный момент думала менее возвышенно, оценивая сильные руки парня. Джеймс перебирал все заранее подготовленные и заученные фразочки, которые придумал для него Ремус, ибо что придумывал Сириус — не прошло цензуру.

— День рождения у тебя, я хотел сделать приятное тебе. А получилось наоборот.

— Да ладно. Ты тоже хорошо танцуешь, — Джеймс не сдержал улыбки и отвел взгляд. — Думаю, можно и Блэку отдать должное, хоть какое-то положительное влияние на тебя.

Джеймс почти засмеялся, вспомнив зимние вечера у него дома: как он однажды перестарался с объятьями и получил по копытам. Лили, наклонившись к нему поближе, продолжила шепотом:

— А чтобы сделать мне приятно — достаточно хорошо учиться и не шалить.

Джеймс ухмыльнулся:

— Да ладно, если я не буду шалить, ты первая подойдешь и спросишь, не заболел ли я, и отправишь в лазарет.

Лили засмеялась:

— Да, Джеймс Поттер без шалостей — это не Джеймс Поттер.

Музыка сменилась, а Лили серьезно задумалась, вспомнив некоторые шалости парней, и добавила:

— Но знаешь, одно дело безобидные шутки, а другое…

Она осеклась. Наверно, не стоило заводить эту тему сейчас. Джеймс закончил за неё:

— Другое дело — откровенные издевательства?

Лили сконфуженно улыбнулась. Пусть это и было правдой, но время для разбора полетов было неподходящим. Как-то неудобно вышло. У нее всегда так — лезет с нравоучениями, куда надо и не надо. В кои-то веки на нее обратили внимание как на девушку, и не кто-то, а Джеймс Поттер, и не дурацкими выходками, а приличным поведением — а она нормально себя вести не может. Надо было перевести тему разговора. Через пару минут, подозрительно взглянув на него, она спросила:

— Мне кажется, или музыка играет уже слишком долго?

— Ну, так это же я её заколдовал, — улыбнулся Джеймс и стремительно закружил Лили в танце. Где-то наверху свободно вздохнул учитель танцев.