Джили Драбблс (гет)

По Большому Залу прокатилась новая волна перешептывания. Уже несколько дней темой обсуждения была беременность Хезер Колдуэлл из Слизерина.

— Что вас так поражает? Мы все-таки живем в свободное время, — говорила Милли Брукс из Пуффендуя, которая регулярно получала из дома магловские журналы и до одури любила говорить о сексуальной революции.

— Меня это нисколько не поражает, — поддержал ее однокурсник, — Хезер та еще шлюшка. Был вопрос времени — когда она наконец-то залетит.

Рядом сидящие парни загоготали.

В Хогвартсе постоянно случается нечто в этом роде. Приворотные зелья, эксперименты по увеличению бюста или подглядывание под дезиллюминационными чарами. Одним словом — подростковых неловкостей хватало. И эта новость не наделала бы столько шума, если бы не несколько «но». Только две недели назад стало известно о беременности Пэнни Уилкерсон. Три месяца она скрывала растущий живот под школьной мантией. А теперь история с Хезер, отец которой, к слову, входил в состав попечителей школы. Утром его разговор со Слизнортом собрал немало зрителей.

— Проводите меня к директору, Гораций, это безобразие. Творящееся в этой школе — это безобразие, иначе не назвать…

— Мистер Колдуэлл, послушайте…

— Не желаю ничего слушать. Мне нужен Дамблдор! А этой школе нужен новый директор!

Они продвигались вверх по лестнице. Профессор Слизнорт безуспешно пытался урезонить то мистера Колдуэлла, то студентов, без стеснения наблюдавших за ними.

Вечером профессор МакГонагалл сделала объявление в гостиной Гриффиндора:

— Думаю, все в курсе последних событий. — Послышались смешки. — Так вот, профессор Дамблдор всегда снисходительно относился к студентам. После истории с мисс Уилкерсон он не стал наказывать всех, ограничившись лишь небольшими изменениями в правилах, но теперь…

Под «небольшими изменениями» профессор подразумевала тотальную слежку за студентами через картины. Общие гостиные, которые раньше были нейтральной территорией, теперь находились под непрерывным контролем. Волшебники на картинах ворчали, что их отвлекли от дел, привлекли к работе, но ослушаться директора не смели. В десять вечера в обязательном порядке студенты поднимались в спальни, а картины их пересчитывали.

Похоже, нововведения не помешали Хезер Колдуэлл. По слухам, «счастливый папа» тоже учится на Слизерине.

— С сегодняшнего вечера я буду лично приходить в десять часов, чтобы запереть спальни девочек заклинанием, — в гостиной поднялся шум, и профессор продолжила, чуть повысив голос, — а в семь утра, соответственно, буду распечатывать спальни.

Все девушки накинулись на декана.

— Это несправедливо! Почему парней не закрывают?

— Не имеет смысла, если будут закрыты спальни девушек, — пояснила профессор МакГонагалл.

— Тогда закройте только их!

— Да! — кричали со всех сторон. — На наших спальнях уже есть ограничения, по лестницам ни один парень не поднимется.

Профессор замялась.

— Эта информация не подлежит распространению, и я попрошу вас не сплетничать, но было установлено — инициатором происшествия является именно девушка…

— Ох уж эта выскочка Хезер Колдуэлл! — перебила Марлин МакКинон. — Она думала, что можно нарушать правила, если её отец — попечитель школы, а теперь из-за нее наказали всех девушек.

— Что ж, если вы соблюдали старые правила, то вам не составит труда учитывать и новые. Как и раньше, вы не будете выходить из спальни, которая теперь будет закрываться. В любом случае, это не обсуждение, я ставлю вас в известность, — отрезала МакГонагалл.

— Это дело принципа, — вещала на следующее утро Милли Брукс, чей звёздный час настал. — Предлагаю устроить пикет под окнами Дамблдора.

— А что такое пикет? — поинтересовалась Марлин.

— Надо собрать как можно больше девушек, нарисовать плакаты и стоять на улице, пока директор не поменяет свое решение.

Но их идея провалилась. Через сорок минут после начала вышел Дамблдор и стал угощать всех мармеладом. Они вежливо переговорили. Каждую девушку наградили пятью баллами за инициативность. На том и разошлись.

Парни вели себя сдержанно. Лишь немногие из них испытывали судьбу и дразнили девушек. Сириус Блэк, как всегда, оставался безразличным к происходящему:

— Как будто беременеть можно только по ночам, — изрек он при первых изменениях в правилах.

— А это не осложнит наши ночные вылазки? — забеспокоился Питер.

— Нет, конечно. У нас есть мантия-невидимка.

— Мы уже под ней не умещаемся втроем.

— Так жри поменьше, — посоветовал Джеймс.

— Просто превратишься в спальне, — устало вздохнул Сириус, — протащим тебя в кармане.

Через пару дней Ремус устроил круглый стол.

— Надо переждать бурю. В этом месяце не ходите со мной.

— Да ладно, Лунатик, ты ж не всерьез, — Джеймс огляделся в поиске поддержки.

— Ты безнадежен, дружище, — вынес вердикт Блэк. — Если мистер староста включил режим зануды, то это неизлечимо. Так же, как и режим недотроги у мисс старосты.

Джеймс уперся руками в бока.

— Это вы безнадежны. Где ваш дух авантюризма?

— Если бы это была любая другая ночь… Но преподаватели наготове и будут знать, что я не в спальне, значит, и вы, потенциально, тоже.

На следующий день Питер пошел на дополнительные занятия по чарам, а Ремус совершал набег на библиотеку. Джеймс позевал над домашним заданием от Слизнорта, как ему в бок прилетел толчок.

— Ты серьезно поверил, что у меня пропал дух авантюризма? — Блэк бросил свои вещи рядом на стул.

— Серьезно, Сириус. Очень даже серьезно, — Поттер широко заулыбался, как будто впервые так дразнит друга, а Блэк перестал презренно поднимать бровь на это еще на третьем курсе. — Какой план?

— Ничего нового, просто не скажем Ремусу о нашем плане.

— А когда он узнает — будет поздно.

— Верно, дружище.

Лили расправляла постель, когда в ее спальню ворвались две второкурсницы.

— Нет, я расскажу!

— Ты все время врешь!

— Я не вру!

— Врешь! Постоянно привираешь.

— Ну, привирать — это не врать.

— Ага, попалась. Сама призналась.

— Вы че здесь забыли, Мандрагоры? — Марлин была не в настроении.

— Мы пришли к старосте, ясно? — девочка повернулась к Лили. — Она заколдовала мою кровать.

Девочки возобновили свои пререкания.

— Стоп! — Лили возвела руки в останавливающем жесте. — Идем в вашу комнату — и быстро!

— Поторопись, сейчас придет МакКошенал, — крикнула вдогонку Марлин.

— Знаю, а я еще зубы не чистила.

Через десять минут Лили вбежала в свою спальню, оповестив задернутые балдахины:

— Да, да, да. Успела.

Она, пританцовывая, дошла до своей кровати и плюхнулась.

«Блин, зубы не почистила. И в туалет не мешало бы сходить. Рискнуть или не рискнуть? Неа».

Мочевой пузырь предательски заныл.

«Ладно, если не чистить зубы… то успею».

Девушка бесшумно выскользнула из спальни.

Около одиннадцати Ремус по обыкновению отправился в Визжащую Хижину. К его удивлению, он встретил Лили.

— Как получилось, что МакГонагалл не заметила твоего отсутствия в комнате?

— Я успела задернуть полог, наверное, подумала, что сплю уже, — она переминалась с ноги на ногу.

— И девочки не попросили ее подождать тебя? — воскликнул Ремус.

— Они тоже думают, что я под пологом.

Лили состроила гримасу.

— Знаешь, я сейчас увижу мадам Помфри. Объясню ситуацию, и тебя пустят…

— Не-е-ет. Ты что. Нельзя. МакГонагалл оштрафует или лишит значка старосты.

— Именно, ты — староста. Она поверит, что у тебя не было злого умысла. Твоя безупречная репутация всем известна.

Она ухмыльнулась:

— Всем известно, что с недавних времен моя репутация подпорчена двумя свиданиями с твоим другом.

— Ну, не мерзнуть же тебе здесь, — Ремус хлопнул себя по голове. — Давай я принесу тебе мое одеяло, мне оно сегодня не понадобится… Хотя я, кажется, рискую опоздать. Возьми сама.

— Ну, нет! Там Поттер!

— Он уже спит, как и остальные. И вообще — можешь погреться у нас. Моя кровать крайняя, у самого входа.

Сириус около часа практически неподвижно лежал в своей постели, прикидываясь спящим, как, впрочем, и Джеймс с Питером. Минут десять назад он стойко выдержал проверку Ремуса, который отдернул полог удостовериться, что за ним не последуют друзья. Ранее вечером для убедительности Джеймс еще раз поканючил разрешение сопровождать Ремуса.

Теперь нужно выждать немного времени, достать карту и отправиться в путь по ночным коридорам школы. Блэк нащупал под подушкой палочку и пергамент.

«Так-с, что тут у нас? Надеюсь, Ремус уже вышел из гостиной».

Он беззвучно издал свой фирменный лающий смешок.

«А теперь она идет сюда. Неужели решила устроить для кое-кого сюрприз? Нет. Это скорее из области невероятных фантазий Сохатого — чтоб Эванс так нарушила правила».

Дверь скрипнула.

«Парни, наверное, думают, что это Ремус вернулся с очередной проверкой».

Блэк ликовал, представляя, что Джеймс даже не представляет, что сейчас происходит в их спальне. В этот момент ребята ждали сигнал Сириуса, что можно выдвигаться, но он не спешил, рассматривая карту.

«Вылазка точно откладывается. Похоже, Эванс расположилась в кровати Ремуса и не собирается нас покидать».

Блэк наложил оглушающее заклятие на свой матрас и медленно встал.

«По-хорошему, не стоит говорить Джеймсу, он ведь не удержится и натворит глупостей. Хотя…»

Сириус еще раз прибег к оглушающему заклинанию, построив невидимую звукопоглощающую стену вокруг кровати Римуса.

— Отбой, Хвост. Спи, не вставай. Утром объясню.

— В смысле «отбой»? — Джеймс откинул полог. — Ой… ну да, какой я глупый, ты просто испугался страшного оборотня и будешь теперь спать со мной?!

— Успокойся, — Сириус потянул одеяло на себя и задернул полог, чтобы они с Джеймсом могли уединиться и обсудить сложившуюся ситуацию. — А теперь смотри сюда.

Его глаза расширились, он выпрямился.

— Так. Я пошел.

— Куда? Сиди, — Сириус схватил друга за руку.

— Это отличный шанс.

— Для чего, Сохатый?

— Я пока не решил. Может, мы завернемся в одеяло и полюбуемся на звезды, — его брови запрыгали вверх-вниз, — или…

— Или ты поведешь себя не как идиот. Сделаешь вид, что спал и не знал о ее присутствии.

— Но как тогда она узнает о том, что я повел себя не как идиот?

— Никак, в этом и фишка.

Джеймс откинулся на подушки, но Сириус не спешил возвращаться в свою постель.

— Знаешь, ты прав, Бродяга. Сегодня я ничего делать не буду, а завтра на зельях намекну ей — мол, приснился странный сон.

Блэк приложил титанические усилия, чтобы не закатить глаза.

— Подумай, — начал он, чтобы в который раз отговорить друга, — чем ты рискуешь?

— Чем же?

— Двумя нормальными свиданиями. У тебя появился шанс. Эванс к тебе благосклонна, поэтому веди себя осторожнее.

— Правильно. Эванс ко мне благосклонна, значит, она наконец-то оценила меня. Она ждет меня, Бродяга!

Сириус медленно провел руками по своему лицу, словно умывался.

«Я сделал всё, что мог».

— Ладно! — сдался Блэк. — Карту я заберу себе, буду подглядывать. А тебе советую — заколдовать дверь, прежде чем будить дракона.

И он вылез из постели друга.

Джеймс свесил ноги с постели.

«Так. Потреплю ее за плечо и скажу… Хм-м… и скажу ей, скажу… Мерлин, что ей сказать?»

Он покусывал нижнюю губу и не двигался с места. Ноги заледенели, пришлось вернуться под одеяло.

«Зачем мне вообще понадобилась кровать Ремуса ночью. Как я объясню ей?»

Бывает, приходится будить Хвоста, когда он похрапывает во сне.

«Ой, Лили, так это ты так громко храпишь, а я думал — Ремус».

Джеймс рассмеялся, представив Лунатика в волчьем обличии, мирно спящим в кровати.

«Может, прикинуться лунатиком, мол, хожу во сне. Да, отличная идея. Нет! Это странная идея. Ходить во сне в постель к другу. И не прокатит. Проверено на МакКошенал. Что же делать?»

Перебирая разные варианты, Джеймс задремал.

Лили встрепенулась, заслышав вдалеке голос МакГонагалл.

«Уже семь утра?»

Профессор пришла отпереть женские спальни. Через пять-десять минут старосты вылезут из теплых постелей и начнут тормошить остальных.

Лили поднялась, наспех расправила покрывало и прильнула к двери.

«Надо выждать буквально минуты две, чтобы МакГонагалл спустилась, но не больше, а то ребята начнут вставать».

За балдахинами не было и намека на движение. Аккуратно сложенная спортивная форма лежала на стопке постиранного белья около одной из кроватей.

«Не упускать же такой шанс».

Подкравшись, она отодвинула балдахин.

Дверь с хлопком закрылась, и Джеймс Поттер в тот же момент открыл глаза.

«Мерлин! Такой сон оборвали! Я же целовал Лили!»

Перед завтраком мальчики навестили Ремуса в больничном крыле.

— Знаете, я думал, вы все-таки не послушаете меня.

Джеймс, Сириус и Питер склонили головы, чтобы их «пушистый» друг не заметил еле сдерживаемые улыбки.