День 25(33). Понедельник

Утром предупредив Люсю, что буду лишь к обеду, еду вместе с Сомовой в новый «офис» — рулить процессом обустройства. Настроение и форма одежды вполне деловые — на мне брюки и светлая блузка в вертикальную полоску, волосы, чтобы не болтались и не мешались, собраны в хвост. Анюта тоже в брючном костюме. В офисе уже вовсю кипит работа — люди в оранжевой униформе прибираются, вешают картинки на стены, светильники, заносят мебель, столы, кресла, телевизор, даже фикус в кадке. Все по-взрослому. А потом подключают и телефонные аппараты к имеющимся розеткам — чувствуется, что фирма свое дело знает. Когда все расставлено по местам, а папки для бумаг выставлены в шкафы, мы с Анютой усаживаемся друг против друга с довольными улыбками на лицах и потираем руки. Для будущего директора ставится более «серьезная» мебель — стол, мягкое внушительное кресло, диван, журнальный столик. В углу — вешалка для верхней одежды. Все продумано до мелочей. Надеюсь, большую часть барахла они потом заберут назад и все это не придется везти на Ломоносовский или на распродажу… Сомова крутит головой:

— Вот, как-то так.

Сунув руки в карманы, качаю головой:

— Слушай, мне даже уже как-то страшновато.

— Да не боись ты! В драку главное ввязаться, а там разберемся. Ты же знаешь.

К нам в распахнутую дверь заглядывают, а потом друг за дружкой заходят две девушки. Одна из них она — обворожительная Оксана, моя длинноволосая блондинка. Вторая, видимо, ее помощница.

-Здравствуйте, кто у нас Маргарита Реброва?

Непривычно вот так с ней общаться, как с чужой. Протягиваю ладонь:

— Здравствуйте, это я.

Жму руку сначала Оксане, потом ее подруге. Оксанка нас представляет:

— Это Света.

Я чуть разворачиваюсь в сторону Сомовой, которая увлеченно рассматривает какую-то фигню взятую со стола, не то рамку с дипломом, не то еще что-то.

— Очень приятно, а это Аня.

Встрепенувшийся Сомик улыбается и кланяется пришедшим девушкам:

— Здрасьте.

— Ну, что девчонки, задача вам ясна, или еще раз обрисуем?

Оксана бросает взгляд на Свету и делает движение рукой в ее сторону:

— Ничего не надо, я уже все объяснила.

— Отлично, тогда сразу к делу.

Лезу в сумку на плече и извлекаю из нее конверт с деньгами:.

— Вот, возьмите.

— Так, а это что?

— Это гонорар за вашу работу.

— Так мы же еще ничего не сделали?!

Пожимаю плечами:

— Гоша сказал сразу с вами расплатиться.

Оксана расплывается в улыбке:

— С Гошей всегда было приятно работать.

Еле сдерживаюсь, чтобы не подмигнуть — и не только работать, можно просто сказать «приятно». Мы дружно смеемся. Каждый о своем.

Аня добавляет:

— Его сестра не хуже, поверьте.

Оксана улыбается:

— Верю.

Довольно потираю руки:

— Ну что, как говориться понеслась?

Оксанка видимо чувствует мое волнение и добавляет:

— Марго, вы главное не волнуйтесь, все будет отлично.

Надеюсь на это и нервно киваю:

— Ну, Гоша сказал, что я буду иметь дело с профессионалами.

— Ну, это так, ха-ха.

Оглядываюсь на Аньку:

— Ну что, пойдем?

— Да, пошли.

Направляемся с ней к выходу. Оксана нас тормозит:

— Да, кстати, брату привет огромный.

Смотрю на нее и улыбаюсь… А ведь когда-то мы…. Столько приятных воспоминаний…. Опускаю смущенно голову.

— Обязательно.

Еще раз расшаркиваемся, и я ухожу догонять ушедшую вперед Анюту.

* * *

Когда приезжаю в редакцию и поднимаюсь на этаж, меня встречает целое столпотворение бурно судачащих сотрудников «Мужского журнала». Здесь и Егорова с Мокрицкой, и Люся, и Кривошеин с Калугиным.

— Так, что у нас здесь такое? Внеплановое совещание?

Шум сразу стихает, и Эльвира отводит взгляд:

— Так просто, работаем.

Вижу, как Калугин отваливается и уходит в одну сторону, а Наташа смывается в другую.

— Всей толпой? А, понятно, у нас здесь мозговой штурм. Если я могу присоединиться… Валентин!

— Что?

— Введи в курс дела.

Стою перед ними, сунув руки в карманы, и жду комментариев. Кривошеин мнется и сплетнями делиться не хочет:

— Да нет, мы вроде уже как закончили.

— Закончили?

Скептически киваю головой:

— Ну, тогда начинайте!

Все тут же оживают и дружным хором интересуются:

— Что?

— Работать, что?! Давайте, давайте.

— А-а-а.

Разгоняю всех болтунов и сплетников и спешу к себе в кабинет.

* * *

Сижу за своим столом и набрасываю в блокноте новые идеи к сценарию по разводу Зимовского. Ну, если с первого раза у Оксаны не прокатит. Главное продолжать бить по болевым точкам. Мои занятия прерывает стук в дверь и слышится голос Калугина:

— А, Марго, прости, пожалуйста. У тебя есть пара минут?

Поднимаю на него глаза. Мы же вроде все прояснили. Или что-то по работе?

— Если ты хочешь продолжить вчерашнюю тему, то нет.

В смысле позавчерашнюю.

— Нет, нет. Я по другому поводу.

— По-другому, пожалуйста, присаживайся.

Не глядя, тыкаю ручкой в сторону кресла у стены.

— Спасибо. Я постою.

Как угодно. Мое дело предложить…. Продолжаю строчить мыслю, пока не потерял… Андрей уже совсем рядом, у окна. Сопит и тяжело вздыхает:

— Ты прости меня конечно, пожалуйста. Тебе наверно все это будет не очень приятно слышать.

Так, понятно, старая песня.

— Андрей ты же сказал, что по другому поводу.

— Я по-другому, ты дослушай.

Отрываюсь от писанины и жду, глядя в пространство перед собой. Что дальше? Андрей топчется нерешительно рядом и молчит, а потом усаживается прямо на край стола:

— А… М-м-м… Марго, у нас в редакции к сожалению, работают очень циничные и пошлые люди.

Смотрю на него снизу вверх и не очень понимаю к чему такая прелюдия.

— Ну, ты тут Америку мне не открыл. Я в принципе, наверное, и сама такая.

— Нет, ты не такая. Ты совершенно другая, а вот эти …, как бы помягче сказать…, шакалы. Им только дай возможность человеческие кости перемыть. Понимаешь?

Понимаю. Спасибо тебе, конечно, за благородный порыв, но он мне совершенно не нужен. Извини, ты со своим перфекционизмом только дров наломаешь и все! Решительно встаю и сама начинаю метаться от кресла к окну и обратно:

— Слушай Андрей, если ты пришел мне сообщить о том, что вот уже второй день редакция полощет мои отношения с Гальяно, то ты зря побеспокоился.

Вижу, что Калугин слушает затаив дыхание, внимая каждому моему слову. Наверно ждет, что я сейчас разверну глобальный план по пресечению. А он в первых рядах бросится на мою защиту. Увы, увы, увы… Я стою позади своего кресла и декларирую словно с трибуны;

— Я все прекрасно вижу, более того, я знаю, откуда ноги растут.

Шлепаю ладонью по спинке кресла, подкрепляя свои слова. Калугин вскакивает со стола:

— Стоп, стоп, стоп! Дело не в этом, что … Тут дело в другом!

Не в этом? Тогда я не понимаю. Хмуро замираю, разглядывая потолок. А в чем, тогда? Перевожу взор на Андрея, и он выдает:

— Тотализатор устроили!

Забавно. А причем тут я? Растерянно хмыкаю:

— Какой тотализатор?

Калугин смотрит на меня с таким страдающим видом, что улыбка невольно сходит с моего лица.

— Ну, люди ставки делают.

— На предмет?

Андрей смущенно отворачивается, а потом, все-таки, решается:

— На предмет был ли у тебя интим с Гальяно или нет!

Господи, я-то думал. Со смехом пожимаю плечами:

— И что?

Засовываю руки в карманы брюк.

— Ты предлагаешь мне присоединиться?

Протискиваюсь мимо Калуги назад к своему креслу. Добавить мне нечего, нужно работать.

— Причем здесь присоединиться?! Я предлагаю все это пресечь, как-то прекратить. Ну, я не знаю, объяснить им, в чем дело было.

Мои брови лезут на лоб. Понятно. Отличное предложение — развлечь публику, выставить себя клоуном и полной дурой. Такое только Калуга мог придумать, причем от чистого сердца.

Смотрю на него с нескрываемым удивлением:

— А, то есть ты предлагаешь мне толкнуть некий спич с броневика, да? О том что — так, мол, и так, товарищи, да здравствует российская проституция!

Подражая вождю мирового пролетариата, протягиваю руку в светлое будущее. Андрей пытается меня утихомирить:

— Марго.

— Да? А потом давай еще в газетах напишем опровержение, потом я по телеку выступлю. И когда все это дойдет до Гальяно, вот обрадуется старик, как это мы его так ловко!

Калугин расстроено стоит, поджимая губы:

— То есть ты… Тебе все равно, да? О чем там говорят?

Может и не все равно. А с другой стороны — наплевать. Посудачат пару дней и забудут. Очень скоро другая тема для трепа найдется, по свежее.

— А вот это в десятку! И более того, мне даже как-то странно, что тебя это волнует больше, чем меня!

Это я конечно зря брякнул. Понесло меня, вот и не удержался…. Но он тоже хорош…, рыцарь на белом коне, блин! Выговорившись, сажусь в кресло, хватаю ручку и делаю вид, что продолжаю писать в блокноте. Слышу рядом недоуменное калугинское:

— Пхе... Да, действительно, что это я? Подумаешь, ну облили человека помоями с ног до головы, делов то… Дело не мое, да, согласен. Извини.

Отрываюсь от писанины, и поднимаю глаза. Похоже, Калуга разозлился.

— Андрей, ты напрасно обижаешься.

— А я не обижаюсь, Маргарита Александровна, извините за беспокойство!

Зря он так. Сейчас, я прав, нравится ему это или нет. Задумчиво провожаю Калугу взглядом, а потом продолжаю свой творческий процесс.

* * *

После обеда звоню Оксане — хочется услышать последние известия с линии фронта и озвучить свои стратегические мысли.

— Маргарита, не волнуйтесь. Все нормально — Антон Владимирович был и уже дал предварительное согласие на переход на новую работу.

— Спасибо, Оксаночка... А он точно ничего не заподозрил?

— Уверена.

— А про интернет спрашивал?

— Давай я расскажу, по порядку. Я еще утром позвонила ему на мобильный и пригласила к нам в офис обсудить, дескать, очень выгодное предложение. Примчался буквально через час после вашего отъезда. Я ему и про Эйндховен, и про Токио, и про Рим, и про представительства по всему миру, пять языков говорю, приходится использовать в переговорах. Вижу — клиент поплыл.

— Ну, ты даешь. Неужели действительно?

— Что?

— Ну, пять языков.

— Не в совершенстве, конечно, но да. Я там при нем по-английски с подружкой по курсам болтала. Получилось эффектно.

— Извини, я перебила.

— Ну, так вот — крупная издательская компания, представительства по всему миру. Тут-то он, мне и говорит — читал о вашей компании в интернете, но про Россию там ни словом.

— Я же говорила — тертый еще гусь.

— Нормально, навешала лапшу про конкурентов и строгую конфиденциальность.

— Так вы чего, сослались на реальную компанию?

— Все по-взрослому. Ну а дальше дело техники — подбираем, дескать, команду профессионалов и нам конечно во главе нужен принц на белом коне, то бишь — он.

— Поверил?

— Не сразу конечно, но я была убедительна. Про справки, которые мы навели о его кандидатуре, про его энергичность и нереализованные амбиции, про новый уровень, где он сможет проявить себя. Бла, бла, бла. Он там чуть не лопнул от своей значимости... Но, что у него не отнять — действительно недоверчив и цепляется за любую мелочь, чтобы поймать подвох.

— В смысле? Что-то случилось?

— Да нет, просто были рабочие моменты. Не заморачивайся. Главное он принципиально согласился.

— Оксаночка, милая, это еще тот жук. Давай, контрольный в голову, а?

— Есть идеи?

— Надо еще что-нибудь предложить, материальное.

— А, ну у нас в договоре прописан оклад — триста тысяч и бонусы. В четыре раза больше, чем у него сейчас.

— Поставь пятьсот… И еще опцион по итогам года.

Смотрю в свои записи.

— Еще пообещай служебный автомобиль и авиабилеты в отпуск.

Главное — чтобы он согласился уволиться. Внеси пункт об эксклюзивности услуг.

— Само собой… Маргарита, не волнуйтесь, я все записала.

— Ну, с богом.