Принц, Блэк и Лесная Земляника. Часть 3. (гет)

Прошлый учебный год закончился эпично. Северус считал, что произошедшие события достойны войти если не в какую-нибудь сагу, то в роман или, по крайней мере, детскую приключенческую книгу точно. Подумать только — крысеныш Петтигрю сбежал из Азкабана, а Люпин и Блэк его прохлопали. И теперь паршивец шастает неизвестно где в поисках Лорда. В том, что неприкаянная душа Волдеморта где-то обретается, сомневаться не приходилось. Вот в конце августа уже и метка потемнела. Об этом перешептывались все Пожиратели Смерти, которые, как известно, бывшими не бывают. И, кажется, никто не был рад. Уж сам Северус так точно. Те, кто решил позабавляться над магглами на Чемпионате мира по квиддичу, были не на шутку перепуганы знаком Морсмордре. И никто не признавался, кто же его запустил. А уж то, что после этого метки на руках начали темнеть, явно не сулило ничего хорошего. Предусмотрительный Малфой начал переводить капиталы на заграничные счета, и все на имя Нарциссы. Регулус Блэк ходил хмурый и целыми днями пропадал в Министерстве, выясняя и прощупывая настроения как «коллег по цеху», так и официальных представителей. Эйвери вообще впал в уныние и депрессию, запершись в своем замке, и на все вопросы по почте или через камин отвечал односложно. Сам Северус думал, сколько же еще у Темного Лорда хоркруксов. Кажется, радовались метке только те, кто остался в Азкабане. А тут еще и Дамблдор умудрился вляпаться, чего Северус от него никак не ожидал.

Приехав в Хогвартс за пару дней до начала учебного года, Мастер Зелий обнаружил директора в крайне плачевном состоянии, хоркрукс, разрушенный каким-то необычным способом, и новость о проведении в стенах Хогвартса Турнира Трех Волшебников. Совершенно неаристократично развалившись в кресле, Северус потирал виски. После проделанной работы держать марку не было никаких сил. Зато проклятие, медленно, но верно расползавшееся по телу Альбуса Дамблдора, было сковано и запрятано в правой руке. Конечно, полностью убрать его не удалось, но Северус хотя бы отвоевал немного времени для директора. А там можно будет подобрать зелье… Принц сам не заметил, как мыслями ушел уже далеко.

— Северус, мальчик мой, можешь не щадить меня — ответь честно: сколько?

— От полугода до года. Вам следовало сразу обратиться за помощью, и лучше не ко мне, а к специалисту по темным проклятиям. Сейчас же все зависит от того, насколько эффективны будут зелья. Драккл раздери, Альбус, неужели нельзя было быть осторожнее? Какого черта вы схватились за кольцо?

— Соблазн был слишком велик, Северус. Может быть, позже я расскажу тебе, и ты поймешь, что мной двигало.

— Вы не имели права так рисковать, тем более теперь, когда Петтигрю сбежал и отправился на поиски Лорда. А тут еще этот турнир. Вы представляете, какой будет резонанс, если пострадает кто-нибудь из иностранной делегации? Мы получим не просто гражданскую войну, в Европе все еще помнят Гриндевальда. Не уверен, что от магической Британии что-то останется…

— Северус, ты сгущаешь краски. Волдеморт пока не возродился. Возможно, Питер и не будет его искать, а заживет где-нибудь спокойной жизнью. Но все же ты отчасти прав. Было бы неплохо, если бы ты наладил связи со старыми друзьями, прощупал почву…

Северус мысленно усмехнулся. Как бы плохо ни было директору, своего он не упустит. Принц и сам намеревался заняться чем-то подобным, но вот ставить в известность Дамблдора не входило в его планы. Обязательств, кроме рабочего контракта, у него перед директором не было. Старик между тем продолжил:

— Да и отказаться от турнира нет никакой возможности. Мы все заслужили немного развлечений. А через три года турнир повторится, можно будет отправить Гарри…

— А вы, я посмотрю, оптимист и надеетесь, что турнир обойдётся без эксцессов. Ну хорошо хоть, вы не планируете, чтобы он заполучил Кубок Огня в этом году, — хмыкнул Северус.

Нахмурившись, он подумал, что слишком устал для бесед с директором и может сболтнуть лишнего, и встал с кресла. Надо было уходить, но его интересовал еще один вопрос:

— Как вы расправились с хоркруксом?

— Яд василиска. Точнее, ядом я пропитал меч Гриффиндора. Он, как известно, гоблинской работы, а потому впитывает все, что может сделать его сильнее. Теперь им можно уничтожать хоркруксы.

Где директор этот яд раздобыл, спрашивать было бесполезно. Северус коротко кивнул, делая зарубку в памяти. Нашел директор, значит, надо потрясти своих поставщиков и Малфоя — возможно, и ему получится разжиться ценным ядом. Интересно все же, что это было за кольцо, что Дамблдор решил рискнуть из-за него? Примерно такие мысли занимали Северуса, когда он вернулся к себе. Хорошо было бы сейчас принять душ и завалиться спать. Но еще надо было просмотреть расписание, перебрать кое-какие бумаги. Надо бы еще декану пройтись по подземельям и подновить чары, которые обеспечивают безопасность студентов его дома. Но на это потребуется немало сил — в любом случае придется отложить на завтра. Принц уселся за стол. Таблица с учебной нагрузкой расплывалась перед глазами. Вроде бы каждый год одно и то же, но нет. То некоторые ингредиенты не закупят вовремя, и приходится заменять часть зелий на другие или перекраивать программу, то в Министерстве пересмотрят какие-нибудь дурацкие правила, и то, что раньше свободно изучалось, скажем, на пятом курсе, становится доступным лишь для тех, кто готовится к ТРИТОН, то кто-нибудь из чиновников или Совет попечителей решит увеличить часы на маггловедение за счет зелий или наоборот… А еще хотелось познакомить хотя бы старшие курсы с новинками зельеварения. Вот и приходилось перекраивать и программу для всех курсов, и расписание чуть ли не каждый год. Вдруг раздалось тихое покашливание. Северус оторвал голову от бумаг и оглянулся. Кабинет декана, конечно, во многом уступал кабинету директора, но тем не менее портреты тут тоже висели — в основном деканов, которые руководили факультетом достаточно долго и пожелали оставить свой портрет именно здесь. И сейчас на Северуса чуть оценивающе поглядывал Финеас Блэк. Вот уж кто ни в чем себе не отказывал — личных портретов у него было как минимум три — в доме на Гриммо, в кабинете директора и в кабинете Слизеринского декана. Обычно Финеас предпочитал общество директоров. Все же слизеринцев было там гораздо меньше, чем представителей всех остальных факультетов, а он не мог допустить ущемления прав своего факультета.

— Кхм-кхм, — едко повторил Блэк.

— Директор Блэк, чем обязан чести вашего визита? — спросил Северус. Хотелось послать этого Блэка, но вдруг скажет что-то интересное.

— Декан Снейп, — с ехидцей произнес Финеас, ясно давая понять, что думает про маггловскую фамилию, — просто так уж вышло, я слышал ваш разговор с директором Дамблдором. И, думаю, могу ответить на непрозвучавший вопрос одному из самых юных деканов в истории Хогвартса, да еще и праправнуку. А что? В дом на Гриммо я захаживаю, гобелен рассматривал. На него, правда, сейчас противно смотреть — Сириус Орион Третий наплодил столько полукровок, что за ними чистокровных отпрысков не разглядишь. Сорняки всегда растут лучше, но плоды их никуда не годятся. Ну да речь сейчас не об этом. Что вам известно о стражах Хогвартса?

Северус напрягся: ох уж эти портерты, нет бы сразу сказать, в чем дело, так нет — надо обязательно повыпендриваться. Но тем не менее в голове всплыла какая-то смутная информация, почерпнутая, кажется, из Истории Хогвартса, что принадлежала его матери и была зачитана им чуть ли не до дыр.

— По легенде каждый основатель побеспокоился о безопасности Хогвартса и оставил своего стража. Однако что это были за стражи и живы ли они по сей день — неизвестно.

Финеас Блэк довольно ухмыльнулся.

— Это вам неизвестно. Как, впрочем, и большинству магов. Раньше это было в ведомстве деканов, которые были преемниками самих основателей. Директор же первоначально был кем-то вроде завхоза, решал в основном хозяйственные вопросы. Однако постепенно в его руках сосредотачивалось все больше полномочий. Вот теперь уже и деканы не знают про стражей Хогвартса.

Северус чуть улыбнулся, представив Дамблдора на месте Филча. Но, спрятав улыбку, продолжил слушать своего предка.

— Что, впрочем, неудивительно, учитывая, что даже директор не знает всей истории, а ведь самые ценные книги о магии Хогвартса хранятся в директорском кабинете. Но я ушел в сторону. Я собирался поговорить с вами о стражах Хогвартса. Основатели понимали, что они не вечны, а замок надо защищать — ведь Хогвартс всегда был оплотом колдовства и знаний, многие могли покуситься на него. Каждый из Основателей оставил своего стража, которым может управлять или декан в соответствии с факультетом, или директор — всеми четырьмя. Так вот, Годрик Гриффиндор раздобыл яйцо феникса. Да-да, того самого, которого Дамблдор использует как личного фамильяра. Ровена Рейвенкло, которая знала языки почти всех волшебных существ, заключила договор и поселила в озере гигантского кальмара. Кажется, она же в шутку назвала его Годриком. И он до сих пор охраняет воды Черного Озера. Хельга Хаффлпафф всегда больше доверяла растениям — именно она заложила Запретный лес, правда, изначально он назывался Охранным. Поверьте, к Хогвартсу никто не подберется с той стороны. Ну, а великий Салазар поселил в подземельях…

— Василиска, — почти прошептал Северус.

— Совершенно верно, молодой человек. Теперь, думаю, вы знаете, откуда Дамблдор раздобыл яд.

— Вы хотите сказать, он отправился в подземелье, нашел Короля змей и уговорил его поделиться ядом?

— Вот вроде вы умный молодой человек, а говорите такие глупости. Разумеется, нет. Чтобы разбудить василиска, а он сейчас в глубокой спячке, нужно быть змееустом.

— Но вы же говорили, что деканы могут управлять факультетскими стражами, а директор — всеми.

Финеас закатил глаза.

— Ну, управлять — это я, конечно, преувеличил, но поднять на защиту в случае опасности для замка — могут. Например, если с утра пораньше вы обнаружите войско под стенами замка, то вы можете призвать стража заклинанием. Но это не исключает возможности договориться, что Дамблдор успешно осуществил с фениксом. А чтобы договориться с василиском, нужно владеть змеиным языком. Да, Салазар полагал, что его дети всегда будут связаны с Хогвартсом. Но род его оборвался.

Трагическая пауза затянулась.

— Так откуда директор добыл яд?

— Из запасников. Там же хранятся перья и слезы феникса, секрет кальмара и еще множество разных полезных вещей. Страж Хаффлпафф в этом плане еще и самый функциональный. Вы ведь не раз наведывались туда за ингредиентами, верно, Северус?

Вопрос был риторический.

— Но у деканов тоже есть запасники, — многозначительно сообщил Блэк.

— Вот как? — Северус вздернул бровь. — Почему же профессор Слизнорт не рассказал мне о нем, передавая дела?

— Дело в том, что он сам не знал. Его предшественник, профессор Белби, прекрасно знал о слабостях профессора Слагхорна. Не думаю, что он бы хоть что-нибудь оставил вам, не говоря про пополнение запасов.

Северус хмыкнул. Слагхорн знал цену редким ингредиентам. Затем директор Блэк, который знал деканский кабинет как свои пять пальцев, рассказал, где спрятан тайник и как его открыть. Сделать это мог только декан Слизерина. Там под древними чарами безвременья лежали воистину редкие и ценные вещи. В том числе и яд василиска.

— Пользуйтесь при надобности, пополняйте при возможности, — сказал Блэк и покинул портрет.

В ту ночь Северус добрался до постели глубоко за полночь.

* * *

Сентябрь и октябрь пролетели быстро. Помимо обычных обязанностей, у Северуса появились дополнительные. Во-первых, надо было подобрать рецепт зелья, которое позволило бы протянуть директору как можно дольше. Мало приятного остаться без великого светлого волшебника, когда у вас возрождение Темного Лорда на носу, а вдобавок Турнир Трех Волшебников. Но тут имелись некоторые успехи, и директор держался вполне бодро. Во-вторых, почти все выходные Северус проводил, навещая бывших соратников, пытаясь прощупать их настроение. Почти все боялись. Но Принц был уверен, что, во всяком случае, Регулус, да и Люциус его поддержат. Остальные явно не желали возвращения Лорда, но в случае, если он призовет их — они явятся. Впрочем, Рабастан Лестрейндж тоже колебался. Он прекрасно понимал, что за отданную чашу Волдеморт его по голове не погладит, хоть и не знал, в чем там была суть. А теперь у него еще подрастали дети — Родольфус и Регина. Северус всерьез подумывал о том, чтобы рассказать Лестрейнджу правду о хоркруксах. Но пока было не известно, стал ли их господин смертным и есть ли шанс его одолеть. Все слишком хорошо помнили, насколько он силен.

Прибытие делегации Дурмштранга и Шармбатона дело не облегчило. Если к мадам Максим Северус не имел никаких претензий, то вид Игоря Каркарова вызывал глухое раздражение и желание подсыпать яд. И если бы тот прибыл с частным визитом, то вряд ли бы уехал. Северус слишком хорошо помнил, как Каркаров выкупал свою шкуру. Но внешне он никак не выдавал этого, и Игорь решил, что они теперь если не друзья, то по меньшей мере хорошие знакомые, и поэтому за обеденным столом выбрал себе место рядом с Северусом. Но в глазах директора Дурмштранга Северус видел все тот же липкий страх — метка давала о себе знать. Даже подозрительный Муди с его вечными придирками, который удвоил свою «постоянную бдительность» после приезда Каркарова, не раздражал его так сильно, как болгарин. Хотя Муди был странным, вечно шикал на Северуса, всем своим видом показывая, что не доверяет. Впрочем, Принц не настолько хорошо знал бывшего аврора, чтобы делать какие-то выводы. Возможно, Аластор спятил окончательно после того, как его «ушли» на пенсию.

Зато на уроках стало веселее — иностранные студенты с удовольствием знакомились с Хогвартской программой. Что-то они уже опередили, а кое-что было любопытным и для них. Открытием стал и Виктор Крам. У Северуса сложилось убеждение, что все спортсмены, а уж тем более профессиональные, тупицы. Тем не менее Крам, несмотря на отвратительный английский, демонстрировал отличные знания и навыки. Это вызывало уважение. Внешне легкомысленные француженки тоже были не так просты. Они отточили навык прикидываться глупыми барышнями практически до совершенства. На деле почти каждая из прибывших была прекрасной ведьмой с амбициями. Другие и не могли попасть в делегацию. И если Северус поставил бы пару галеонов, что от Дурмштранга чемпионом станет Крам, то понять, которая из этих милых щебечущих девочек станет чемпионом своей школы, было решительно невозможно. Что же касается чемпиона Хогвартса, слизеринский декан имел нескольких фаворитов, главным из которых был Седрик Диггори — талантливый и трудолюбивый хаффлпаффец. Еще Принца порадовало, что слизеринцы отнеслись к турниру скорее как к возможности завести полезные знакомства, чем как к пути завоевания славы. Особенно старались девушки, поскольку в делегации Дурмштранга, которая разместилась за обеденным столом Слизерина, были в подавляющем большинстве чистокровные и весьма талантливые парни. Слизеринцы не обижались и сосредоточили внимание на француженках. Наверняка не последнюю роль в таком отношении сыграла саркастичная речь декана, в которой он популярно объяснил, в чем состоит разница между гладиаторами и патрициями. Не меньше Северус провел бесед и с родителями своих учеников. Родители запретили своим единственным сыновьям так глупо рисковать своим родом. Естественно, те не признавались, но к Кубку Огня в итоге подходило гораздо меньше слизеринцев, чем представителей других факультетов.

Но, разумеется, без Поттера дело не обошлось. Когда Дамблдор в большом зале начал зачитывать имена чемпионов школ, сначала все шло гладко.

— Чемпион Дурмштранга — Виктор Крам!

Взрыв оваций, кажется, за него болели не только свои, но и все любители квиддича.

— Чемпион Шармбатона — Флер Делакур!

Аплодисменты чуть тише, но ненамного, все же хлопали почти все мальчики.

— Чемпион Хогвартса — Седрик Диггори!

Вся школа дружно приветствовала своего чемпиона. А Северус даже позволил себе улыбнуться. Не то чтобы он так уж любил хаффлпаффца, просто до последнего опасался, что Гарри Поттер с его патологической склонностью влезать в неприятности отличится и тут. Но радовался он рано, поскольку Дамблдору пришлось прервать свою поздравительную речь — Кубок Огня выплюнул еще одно имя:

— Гарри Поттер!

Потом последовали очень бурные выяснения, как такое могло случиться, кто виноват и что делать. Разумеется, решить смогли только последнее. Тут вариантов особо не было. Как бы имя Гарри Поттера, написанное его рукой, ни очутилось в Кубке Огня, вердикт его был ясен — Гарри должен принять участие в соревновании. Все присутствующие в разбирательстве пытались выяснить причину такого решения Кубка, но следов применения магии не было. Муди нес какую-то ахинею про конфундус, словно кубок был живым и его можно зачаровать. «Эх, сейчас бы Берри сюда, возможно, она бы смогла разобраться с чарами». Но не пустили даже Флитвика, и вообще все как-то быстро замялось. Каркаров и Максим были полны возмущения, но ничего не могли поделать. Северус же рассматривал мальчишку — тот был так испуган и растерян, что сомнений у Принца не было: это не он бросил имя в Кубок. А значит, Гарри Поттера опять хотят убить.

Потом все же появился Сириус, но и крестный отец ничего не мог поделать с магическим контрактом. А еще всячески поощрял и подбадривал мальчика. Северусу хотелось сказать: «Не высовывайся, Поттер, займи последнее место, но останься жив!» Сириус же распинался в основном о том, что рядом с Дамблдором и Муди никто не посмеет обидеть Гарри. Ну конечно, дети уже считают его выскочкой и оскорбляют. Теперь Поттер на своей шкуре прочувствует, каково это — быть парией. Пожалуй, только мисс Грейнджер действительно поддерживала его. Все же Поттеру удивительно везет — от этого никуда не деться.

Впрочем, у Турнира Трех Волшебников было неоспоримое преимущество — в школу допустили прессу для освещения событий. Все же есть что-то в том, чтобы засыпать и просыпаться не в одиночестве, а с шикарной женщиной. Оставалось только выяснить, как Рита проникает в его покои. Судя по отклику чар — он сам открывает перед ней двери. Скитер еще не разу не была в его комнатах без него. Но уже несколько раз он переступал порог, закрывал дверь, а она оказывалась за его спиной. Но это не мантия-невидимка, и не зелье невидимости, и не дезиллюминационные чары. После каждого ее визита он накладывал новые чары для обнаружения незваного гостя, исключающие очередную лазейку. Но пока Скитер вела в этой игре. Северус уже подумывал о водопаде воров, но это было несколько накладно и неудобно. Определенно, у Риты есть секрет. И он его разгадает рано или поздно.