Пора возвращаться домой (джен)

Остаток вечера проходит очень смутно и сумбурно. Я берусь за какие-то дела, будь то приготовление еды, уборка, учебники или разбор вещей, но постоянно отвлекаюсь и теряю концентрацию. Снейп исчез почти сразу же после объявления новости, пояснив, что должен подготовиться — хотя ему-то что…

А Гарри спокойно занимается учёбой, почти всё время молчит, но смотрит на меня так выразительно, что мурашки по спине бегут. Если бы не цвет глаз, при таком взгляде и в таком состоянии я рано или поздно назвал бы его именем отца, честное слово.

Утро не лучше. Сплю я вроде бы нормально, но сразу после пробуждения вспоминаю, чему суждено случиться, и руки снова начинают мелко дрожать. Ладно, это не было бы проблемой, но при этом из рук ещё всё валится — даже прилично одеться выходит далеко не сразу.

И повод нервничать очень весомый. Соваться в Министерство открыто, при том, что некоторое время назад мне даже отдельным аврорам нельзя было попадаться на глаза? При том, что я ещё официально не оправдан и числюсь мало того что беглым преступником, так ещё и похитителем ребенка, да не кого угодно, а Избранного. Отличная перспектива, нечего сказать.

— Я думаю, всё будет хорошо, — в конце концов осторожно говорит крестник, наблюдая, как я в десятый, наверное, раз роняю на пол тщательно нарезанных слизней. — Профессор Снейп не стал бы тебя подставлять, это ведь, если я правильно понял, по нему самому ударит. И он пойдёт с тобой.

Звучит очень разумно. Даже слишком. И очень по-взрослому. Вот только не много ли он знает?

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, это заклинание, — слегка смущаясь, поясняет мальчик. — Непревзойденный Обет, или как его там…

— Непреложный, — автоматически поправляю я и тут же до меня доходит, что он сказал. — А ты откуда это вообще знаешь?

Он усмехается с какой-то гордостью.

— А у тебя в библиотеке ужасно много книг. Большинство, конечно, темномагические, но есть и полезное. Про Обеты там целый том… Ну, а остальное я сопоставил.

— Туше, — я склоняю голову, признавая его правоту. — Но я не столько об этом беспокоюсь. Ты ведь останешься один, если всё сложится неудачно. Из Азкабана трудно быть хорошим крестным.

— Профессор не позволит случиться плохому, — уверенно повторяет мальчик. Хотел бы я знать, когда они с Северусом успели так спеться. — И потом, у тебя хотя бы есть такая возможность.

— Какая?

— Ну, посмотреть на него, что ли. Я бы пошёл, если бы было можно, — твёрдо говорит крестник, глядя мне прямо в глаза. — Он ведь хотел меня убить. Или даже хуже. Мне… не знаю. Наверное, нужно узнать, зачем это всё.

Вообще-то он прав. Я смотрю на Северуса, как всегда возникшего посреди помещения в самый подходящий момент диалога; он не производит ни единого жеста, но всё ясно по глазам. Конечно же, мальчику с нами нельзя, я и сам это понимаю. Может, если бы маггловская система связи работала в Министерстве Магии, можно было бы…

Идея осеняет меня так резко, что я вздрагиваю. Гарри и Северус смотрят на меня одинаковыми вопросительными взглядами. Кивнув им, я вскакиваю с места и быстрым шагом устремляюсь в чулан. Как же всё-таки хорошо, что иногда я заставлял себя разбирать вещи!

Северус идёт следом молча. Уверен, если обернусь, я найду на его лице выражение вроде что-снова-придумал-этот-идиот или даже я-уже-тысячу-раз-пожалел-что-связался-с-ним. Тем не менее, останавливать меня он явно не планирует ни в коридоре, ни после того, как я открываю рассохшуюся дверь чулана и без раздумий шагаю внутрь.

— Что бы ты ни собирался сделать — может, не надо? — говорит Снейп, понизив голос до минимума. А, нет, всё-таки планирует. — Он к тебе ужасно привязан, но он всё равно ещё, считай, ребёнок, которому не стоит знать некоторые вещи. Да и вдруг с Петтигрю что-то пойдёт не так? Маловероятно, конечно, но…

— Рассказать всё равно рано или поздно придётся, так что я предпочту этот вариант. Он с ума сойдёт от неизвестности. Я бы сошёл, — авторитетно заявляю я, переступая через что-то, что однажды, возможно, было живым и бегало. — Я тут недавно видел… если мне не показалось…

Двухдюймовый слой пыли мешает найти что-либо вообще, но в конце концов я натыкаюсь взглядом на знакомый деревянный короб и под выразительно-уничтожающим взглядом Северуса вытаскиваю его наружу. Сдуваю пыль, провожу ладонью по гладкой поверхности…

— Это радио! — откликается Снейп, оглядывая панель с кнопками так, будто в жизни ничего подобного не встречал.

— А ты чего ожидал?

— Ничего, — удивление он маскирует каменным спокойствием, но я-то видел, что он искренне удивился! — Но ведь это неофициальный визит и трансляции не будет.

Конечно, не будет. Кто бы позволил транслировать это в эфир… Но у меня есть в запасе одна штука, которая эту проблему решает с неожиданным изяществом. Я беру в руки ящик, морщась от взлетевшей в воздух пыли, и выношу его наружу, направляясь на кухню — так уж вышло, что среди всех комнат этого дома мы проводим там больше всего времени. На лице мальчика, который нас там ждёт, отражается почти ровно та же гамма эмоций, которую я минутой назад получил от Северуса, и это даже немного смешно.

— Сенда сонорус! — без лишних разглагольствований говорю я, направляя палочку на радиоприёмник. Он моментально начинает тихо хрипеть. — Ну вот. Смотрите.

Последние слова раздаются одновременно и из моего рта, и из деревянного ящика. Северус выразительно поднимает одну бровь, что на его языке, возможно, считается восхищением. Не самое худшее изобретение, согласен. Но сообщать о том, что его появление напрямую связано с Ремом, не стану.

— Всё, что я говорю и слышу, будет транслироваться через радио, пока не произнесено контрзаклинание, — объявляю я. — Хочу предупредить: не всё, что ты услышишь, будет приятным. Но я доверяю тебе.

Гарри слегка смущается и отводит взгляд. Я хочу было подбодрить его, но Северус молча кивает в сторону камина, и я понимаю: пора. Не нравится мне эта идея всё-таки. И перспектива уехать обратно в Азкабан не нравится. Но если вдруг всё сложится как надо, я стану свободным человеком, а за это стоит сражаться — и в первую очередь, конечно, с самим собой.

Дождавшись, пока в камине догорят яркими вспышками последние зелёные искры, я беру из горшочка изрядно слежавшийся за годы Летучий порох и бросаю его в огонь. Нужные слова произносит уже будто кто-то другой, не я. И не я переступаю каменный порожек, чтобы через мгновение обнаружить себя посреди огромного холла, в самой толпе людей, одетых в костюмы и галстуки. И тогда наконец окончательно перестаю что-либо соображать.

* * *

Как мы сюда спустились, я не хочу вспоминать даже под угрозой смерти. Но все равно помню. Лифт вращало из стороны в сторону, вверх и вниз, и в конце концов меня почти затошнило — а ведь всегда мог похвастаться, как игрок в квиддич, отличным вестибулярным аппаратом.

Затем пришлось долго топать по коридорам, отделанным чёрными плитами, гулким и наполненным эхо. Когда я в прошлый раз был в Министерстве, путь, кажется, был другим. Но за двенадцать лет можно забыть что угодно, особенно такую ерунду. Но Снейп откуда-то знает, куда идти, и я просто плетусь за ним. К счастью, в конце концов мы добираемся до небольшого амфитеатра, такого же чёрного, как и всё вокруг. Видимо, зал суда — тоже почти знакомо.

Но нам надо не сюда. Мы проходим насквозь амфитеатр, затем небольшой коридор и в конце концов останавливаемся у двери, которую охраняет высокий молодой аврор. Северус кивает ему, как знакомому, после чего мы втроем проходим в круглую — кажется, архитекторы Министерства питали особую слабость к этой фигуре — комнату с дверью на противоположной стороне и столом посередине. Аврор жестом приглашает нас сесть.

Только умостившись на жёстком стуле, я начинаю приходить в себя — как минимум, с опозданием осознаю, что за всё время пребывания в Министерстве никто не попытался на меня напасть или просто тыкнуть пальцем и назвать убийцей. Забавно.

Спросить об этом у Северуса кажется мне неподходящим для такого места и компании. Да я и не успел бы — дверь на другом конце комнаты открывается, и в помещение двое заводят в магических наручниках кого-то, кто мне смутно знаком, но без заранее известного повода для визита я бы его наверняка не узнал.

— Ну привет, дружище, — без особой радости говорит Питер Петтигрю, глядя на меня исподлобья. — Как Азкабан?

Не особенно понятно, удивлён он, увидев меня, расстроен или что там ещё. Но на это плевать. Я сжимаю зубы так, что челюсти сводит. Хочется ему врезать, за всё и сразу, за Гарри, за испоганенную в хлам почти половину моей жизни, за Сохатого и его жену… Но нельзя. Надо сохранить хотя бы видимость спокойствия, даже если это будет стоить дорого.

— Ждёт нового постояльца на пожизненный срок, — медленно отвечаю я в тон. — Забавно, что именно ты об этом спросил.

— Мальчики, не ссорьтесь, — встревает молодой аврор, вставая у стола так, чтобы оказаться практически между нами. — Без оскорблений и без подначиваний.

— Тогда мне нечего ему сказать, — гордо пищит Петтигрю, отворачиваясь, и его сопровождающие заметно напрягаются. — С предателями не общаюсь.

Становится ещё смешнее. Это я-то предатель, ну конечно! Детский сад. Даже Снейп, кажется, скрывает за каменным лицом выражение недоумения.

Ну, что ж. Детский сад — значит, детский сад. Хотя мне будет потом слегка неловко перед Гарри — он ведь всё это слушает.

— Ты дурак, Питер, — говорю я, не ощущая за этим именем никакой ностальгической тоски. — Мог бы спокойно жить себе и не высовываться, чего полез? Всегда был дураком.

Как ни странно, он отвечает.

— Волдеморт жив, — говорит он, и мне чудятся в его голосе восторженные, почти подобострастные нотки. — Я точно знаю. И он был бы рад мне ещё больше, если бы я доставил ему того, из-за кого он чуть не погиб.

Да уж, сомневаюсь, что этот недочеловек способен хоть кому-то обрадоваться, но у бывшего друга явно не возникает таких сомнений. Безумие буквально плещется на глубине его маленьких, заплывших жиром глазок, и я вижу, как аврор, сопровождающий нас, ухмыляется и очевидно с трудом сдерживается, чтобы не закатить глаза.

Но мне не смешно. И сейчас я рад, что мои поспешные и местами глупые решения привели именно к такому исходу. Неизвестно, что случилось бы с Гарри, если бы Хвост успел.

Я бросаю быстрый взгляд на Северуса, и, судя по выражению его лица, он думает то же самое. Мы переглядываемся без единого слова — и явно понимаем друг друга. Сопровождающие со стороны Петтигрю не ведут записей, но слушают так, будто от этого их жизнь зависит; наверное, где-то здесь есть самопишущее перо, вдобавок, стоит взглянуть на их лица, и становится понятно: про Волдеморта он им раньше ничего не говорил.

Ну, это и была основная цель моего визита, так что можно, наверное…

Нет, это ерунда. Мне надо знать.

— Ты ради этого меня подставил? Ради этого кретина?

— Тебя? — Хвост, кажется, правда размышляет, прежде чем ответить, но и скрывать что-либо вроде не собирается. — А знаешь, мне было плевать на тебя. Просто ты был очень удобен для нашего плана. Как и Поттер теперь, хотя в тот раз он сильно подпортил нам планы…

Видимо, у сопровождающих есть какой-то знак или граница, которую не стоит пересекать. Потому что они хватают Петтигрю и тащат его обратно за дверь, из которой выволокли. Не то чтобы я расстроен: ни окончанием короткой, но информативной аудиенции, ни проклятьями, которые он сыплет без перерыва в адрес всех подряд. Хвост перестал быть моим другом двенадцать лет назад, но когда именно он перестал был человеком — на этот вопрос я не смогу ответить.

Северус поднимается из-за стола. Я бездумно повторяю за ним, и мы тоже идём к выходу. В этот раз молодой аврор не остаётся у двери, а следует за нами к лифту. Тревога, спавшая было на время под напором ярости и разочарования, снова проступает на поверхность.

А ведь мы, особенно я, им больше не нужны — и теперь им ничего не стоит арестовать нас прямо здесь, а то и убить. Ну, Северуса, скорее, оглушить и отправить в Хогвартс прямой посылкой через камин… Нет, это уже какая-то параноидальная ерунда. Но всё-таки не нравится мне, что он идёт за нами.

— Я дам показания, когда будет суд, — вдруг подаёт голос наш попутчик. Теперь он серьёзен. — В жизни не видел бОльшей мерзости.

И что-то в том, как он произносит это, чётко говорит мне: он на моей стороне. Не первый и, надеюсь, не последний из тех, кто присоединится к нам.

* * *

Ужасно хочется не дышать пеплом в камине, оказываясь сразу в доме, а аппарировать на площадь, чтобы пройти по ней к двери. Но нельзя. Пока ещё нельзя. Хотя, надо признать, уверенности во мне после этого визита поприбавилось.

Так что мы спокойно добираемся на лифте наверх, доходим до каминов и вываливаемся затем из нашего — ну, вернее, я вываливаюсь, а Сев выходит так чинно, будто у него всю жизнь был обязывающий к подобному статус как минимум лорда. Представив, как это выглядит со стороны, я не могу удержаться от смешка. Гарри, практически к ногам которого мы и явились, тоже смеётся. Это неплохо.

— Как тебе представление? — спрашиваю я и морщусь от того, с каким искажением радиоприёмник дублирует мои слова. — Квиетус! Так-то лучше.

— Грустно, — моментально отвечает мальчик, откладывая в сторону пучок листьев. — Я беспокоился о вас, ну, знаешь, вдруг встреча со старым другом будет неприятной… Но он с ума сошёл, мне кажется.

Снейп ничего не спрашивает и не отвечает. Снейп смотрит на небольшой котёл, разложенные ингредиенты и учебники так, будто сейчас пойдёт снимать с Гриффиндора баллы. Но губы не поджимает — неужели зелье получилось таким, чтобы впечатлить мистера зельевара и удержать его от саркастичных замечаний? Ладно, об этом после.

— Такое бывает, — неожиданно говорит он, когда я уже думаю, что он не собирался участвовать в разговоре. — Тёмные искусства в комплекте с постоянным желанием найти себе хозяина ни к чему хорошему не приводят. Говорят, хорошее окружение спасает слабых людей, но его не спасло.

Мне не показалось?..

— Тебе что, его жалко? Ты же его терпеть не мог, как и нас всех.

— Не всех, — возражает Северус. — Нет, мне его, как ты выражаешься, не жалко. Просто он мог вам серьёзно навредить.

— Не смог же в итоге, — я пожимаю плечами, хотя эта мысль и в моей голове засела так глубоко, что мне явно предстоит не одна бессонная ночь. — И то из-за того, что я облажался. Неплохо, скажи?

— У него бы всё получилось, если бы не ты, — Гарри улыбается так хитро, что я даже теряюсь и глупо смотрю на него, ожидая пояснений. — Погоди, ты не знаешь, кто такой Скуби Ду? Я уверен, тебе понравится.