Назревающая война (II) (гет)

Жуткая атмосфера неестественной тьмы накрыла всё ночное небо в разрушенном Междумирье. Каждый из спутников, включая Тени, во время полёта наблюдал под собой тоскливое зрелище, вызывающее лишь больше отчаяния и боли. Унылые выжженные земли, лишённые приятных летних красок, отдавали ароматом глубокой печали. Душевное состояние каждого из участников экспедиции находилось в одном шаге от того, чтобы закричать.

Хезер, казалось, ощущала боль Беззубика всем сердцем и глубоко переживала за него. Иккинг крутил в голове только одну мысль. Лишь один образ он перед собой отчаянно удерживал, опасаясь, что гнев захлестнёт его и разорвёт душу изнутри. Иккинг думал об Астрид, о её приятных объятиях, о нежном голосе, звучащем из её притягательных уст. А её светлые волосы, развевающиеся по ветру, ласкали его взор, как и чарующие небесно-голубые глаза. На некоторое время его сознание успокаивалось, взгляд прояснялся и дышать становилось легче. Однако мысли о Салеосе врезались в голову намного сильнее.

Проклятый демон вновь опережал их на шаг. И на этот раз Герцог Адских Просторов пошёл на крайности. Внезапно во время полёта ярость взяла над Иккингом верх. Он развернулся к Хезер и всем естеством спикировал на неё, желая сбить её с воздуха, заставив падать, чтобы потом распластаться по земле. Кшатрия не успела вовремя заметить неожиданный порыв нефилима и от его мощного удара она устремилась на угольные, сожжённые демонами земли Измерения Драконов. Беззубик заметил это и молниеносно, как подобает Ночной Фурии, спикировал вниз, успев вовремя схватить её своими лапами. Хезер была в сознании, но внезапный удар оглушил её и она дезориентировалась.

— Что ты творишь?! — гневно крикнул дракон.

— Ты же слышал своего умирающего сородича, Беззубик? — в ярости пролепетал Иккинг. — Это она! Это всё Хезер! Из-за неё погибли твои сородичи, Беззубик! Из-за неё мы не смогли высвободить Дэтомону из тела Астрид. И теперь она в плену у этого треклятого демона! — его изумрудные глаза желали в одночасье испепелить взглядом кшатрию, от которой, как он считал, были одни лишь неприятности.

— Иккинг, успокойся! — чёрный дракон выстрелил в него зарядом плазмы, который взорвался в двадцати сантиметрах от чешуйчатой мордочки нефилима. — Я горюю обо всём этом не меньше твоего. Контролируй себя, — жёстким, холодным голосом заявил Беззубик. — Хезер, прости его.

— Он отчасти прав, Беззубик, — схватилась за голову рукой Хезер, ощущая приступ головной боли. — Я виновата. Но клянусь тебе, Иккинг, я ничего не знала о его предательском нападении! Ни на Чёрную Тайну! Ни, тем более, на Измерение Драконов. Думаешь, я бы не сказала вам об этом? Беззубик — мой единственный друг. Он, может быть, дракон, но гораздо человечнее тебя и всех остальных людей вместе взятых. Я встану горой за Беззубика и умру, если потребуется. Но я никогда бы не предала его и обязательно предупредила бы о плане Салеоса вторгнуться в родной край драконов.

— Иккинг! — заговорил Беззубик более спокойным голосом, чувствуя, как выплеснутый гнев нефилима начинает испаряться, словно стоградусная вода. — Слова Хезер говорят лишь об одном — он ей не доверял. И судя по тому, что нам сегодня поведал Сущий, причины этого недоверия очевидны.

— Только как это нам поможет? — глубоко вздохнул Иккинг, опустив кошачьи глаза куда-то вниз.

Кшатрия подлетела к обращённому Ночной Фурии и полушёпотом сказала:

— Я на вашей стороне, Иккинг. На стороне Беззубика и на твоей. Я всё сделаю ради вас, чтобы помочь вам. И мы найдём твою Астрид, — грустно вздохнула Хезер. Она видела сейчас собственными глазами, что Иккинг действительно любит Хофферсон. Он теряет разум, когда её нет рядом. Уже не впервой. Безумно переживает за неё. Хезер понимающе посмотрела на крылатого нефилима и завершила мысль: — Не сомневайся.

Он снова посмотрел ей в глаза. Они были лишены какой-либо ненависти, ревности. Из её уст Иккинг не слышал ни словечка, содержащего язвительность, сарказм или же иронию. Ни капли зависти, коварства в её словах. Иккинг принял тот факт, что девушка, постоянно подкатывавшая к нему на уроках и сплетничавшая с задаваками из других классов в школе, в корне не такая, какой он её видел — или хотел видеть. Невзирая на столь удручающее положение, в котором он оказался, как и трое его спутников, зеленоглазый нефилим-дракон впервые улыбнулся ей. Так же, как Беззубик, когда состраивал человеческую улыбку. Её слова успокоили Иккинга.

— Спасибо, Хезер. И прости меня, — ответно улыбнулся он ей.

— Продолжаем путь, — промолвил Беззубик, и троица полетела за ним.

* * *

Летели они в этот раз на восток от входа в Междумирье. На месте густых сосновых, еловых, пихтовых, берёзовых чащ стояли обгорелые, унылые, голые стволы деревьев. Все без исключения старались не смотреть вниз, на печальное состояние Междумирья, дабы не впадать в очередной приступ гнева, отчаяния и горя. Беззубик и остальные устремили свой взор вперёд, на горизонт.

Темнело невероятно быстро. Чернота благоприятствовала каждому из спутников. Тяжелее всего выглядеть что-нибудь давалось Хезер. Она не обладала ни управлением Огнём, который могла призвать Дара. Ни «зелёным зрением», на Земле известным так же, как «Ночное зрение» — или «Инфравидение», как у драконов. За исключением Ночных Фурий.

Беззубик, а теперь и Иккинг, пускал фиолетовые кольцевые волны вперёд себя, чтобы лучше видеть в сгущающейся ночной тьме. Во время такого полёта дракон позволил Хезер сесть себе на спину и крепко ухватиться за гребень на ней.

— Оно прямо на горизонте, — вглядывался вдаль Беззубик.

— Такое… унылое и жуткое? — удивился Иккинг.

— Да, — вздохнул Беззубик. — Мы никогда не ходим и не летаем здесь, если у нас есть выбор, — затем сказал себе под нос: — Теперь же его у нас нет…

— Почему? — спросила Хезер.

Пока до Прохода-под-Равнинами было очень далеко, Беззубик в подробностях решил рассказать путникам об этом месте.

— В стародавние времена, когда драконы и демоны жили в гармонии благодаря Повелительнице демонов, Лилит, драконы путешествовали по Междумирьям. Наиболее удобным способом перемещения для любого жителя Ада того времени была «Энергетическая переброска».

— Что это такое? — изумился Иккинг.

— Небольшой камень кубической формы, на котором начертана руна.

— А это не те же самые руны, что я пытался прочесть в книге, когда… — догадался Иккинг.

— Призывал моего псевдоотца? — довершила фразу Хезер.

Иккинг огорчённо кивнул ей в ответ.

— Рунические символы использовали крайне редко, — продолжал Беззубик. — Обычно для ритуалов призыва или энергетической переброски.

— Почему? — заинтересовалась Хезер.

— Во-первых, их очень сложно прочесть. Далеко не каждый из смертных сможет расшифровать надписи, начертанные этими рунами. Даже драконы не могут. Во-вторых, руны изначально являлись способом письменного общения между демонами.

Для перемещения на огромные расстояния сквозь Междумирья использовался один рунический знак. Его название «Таофельт», что означает «мгновенное перемещение». Затем произносили название Междумирья — так же, на языке демонов. Каждый из миров демонов был обозначен руническим символом. Не создавшими рунический знак для своих Измерений были лишь мы, драконы, Чёрная Тайна, и ещё одно Междумирье, чьё название давно стёрто из памяти старых драконов. Хотя, по идеи, они должны были помнить. Ибо Парящий-над-Демонами был абсолютно прав, когда говорил: «Память драконов со временем не меркнет».

Как и демоны, драконы также пользовались этой руной для перемещения в самые дальние уголки Ада. В ближайшие, типа Адских Просторов или иных демонических миров, Закон, писаный Первыми из нас, запрещал использование этой руны. Думаю, это было мудрым действом — чтобы драконы не забывали, кто они. «Иначе крылья небесных рептилий уменьшатся до мелких бесовских, и они перестанут быть драконами», — так гласил Закон. Существовал ещё один, столь же жёсткий: «Никогда не начерчивать рунические знаки демонов для обозначения Измерения Драконов».

— Чтобы демоны не проникали в тихий драконий уголок? — предположил Иккинг.

— Да. Великие исполины того времени не доверяли демонам. Особенно таким, как Салеос, которые под личиной любезности и добродушия желали обратить мнение старейших драконов и молодого поколения в свою пользу. Заявляли, что так легче будет возвращаться обратно, в родное Междумирье. Что не придётся потом пролетать тридевять Междумирий, чтобы вернуться домой. Старейшие неукоснительно сказали, а затем повторяли, своё «Нет».

Но среди молодого поколения нашёлся один-единственный дракон, который был очень импульсивен и нетерпелив. По приказу старейших он занимался древним искусством, которым среди всех сородичей он единственный владел.

— Это один из уцелевших семи видов драконов? — полюбопытствовала Хезер.

— Нет, — отрицательно качнул головой Беззубик. — Гремучий Сероскал. Такого типа драконы по размерам были не больше Ужасного Чудовища и чуть крупнее нас, Ночных Фурий. Я мало что знаю о тех, кого унесла с собой история времён.

Хезер продолжила внимательно слушать историю о тогдашних временах. Иккинг, когда услыхал об одном из тридцати утерянных видов драконов, немного даже отвлёкся от мыслей об Астрид и Салеосе.

— И он владел искусством демонической рунной письменности, — сообразил он.

— Да. Слова Князей, якобы желающих нам добра, пропитали его душу насквозь. Жил он в узком, неприметном ущелье, окружённом высокими скалами. Его поверхность запросто стирала подошвы лап проходящих через него драконов вплоть до долго не заживающих мозолей и ранок. Верхушки скал были покрыты зелёными, как равнинные земли всего Междумирья, полями. Активно произрастали кустарники и множество чудесных трав. За что ущелье получило название «Прохода-под-Равнинами».

Сероскал стал просматривать всевозможные рунические надписи, которыми овладевал во время путешествий в измерениях демонов. Какие-либо начертания, обозначающие драконов, попусту отсутствовали. И тогда, он решил создать собственный рунический знак, чего ни в коем случае нельзя было делать! — подчёркивал Беззубик.

— И что же произошло? — заворожённый историей, спросил Иккинг.

— Демоны и драконы, насколько бы они ни были похожи между собой, кардинально различались. Создание демонического рунного знака драконом сопровождалось магическими возмущениями Ада. Когда Сероскал принялся на одном из валунов в ущелье с помощью серебристой пыли начерчивать рунический символ — а это надо было ещё уметь сделать, ведь далеко не каждый символ мог быть демоническим, — произошло сотрясение структуры Ада. Все без исключения почувствовали мощные колебания земли, воды, лавовых потоков. Вулканы извергались с невероятной силой, накрывая всё вокруг себя пеплом и золой. Воды всколыхнулись и обращались в ураганные цунами. Земля разверзалась, где в глубинах Ада показалась непроглядная Бездна.

Старейшие драконы мгновенно обнаружили источник магических возмущений. Сероскал почти завершил рунический символ, обозначающий на языке демонов Измерение Драконов. Но Великие сожгли валун, испепелив его лавовым дыханием. Мир перестал сотрясаться. Цунами обратились в плавно текучие реки. Вулканы наполняли миры демонов потоками лавы в обыкновенных количествах. Земли вновь соединились, скрыв непроглядный мрак Бездны.

Старейшие восспылали ненавистью и злобой к молодому тогда ещё Гремучему Сероскалу. Закон обязывал без права на Драконий Суд уничтожить дракона вместе со всеми его записями, ибо они представляли угрозу родному измерению. Взмахами своих исполинских крыльев они обрушили на него мощь скал, похоронив Сероскала и все его труды под грудами огромных булыжников. Дабы никто более не пересекал ущелье, Старейшие своими голосами прокляли его. Из высоченных нерушимых скал вышли каменные великаны. Они могли взывать к силе ветра, порождать землетрясения. И были очень подвижны. Драконы приказали им стеречь ущелье и уничтожать всякого, кто осмелится близко подойти к нему.

С тех пор все драконы обходили его стороной. Рассвирепев, Старейшие запретили использование любых Энергетических Перебросок. Камни уничтожили.

— А демоны знают об этой легенде? — встревожился Иккинг.

— Знают, — грустно выдохнул Беззубик. — Обычные демоны, как люди, любят послушать байки и легенды прошлого. А Князья, до которых также дошла эта история, весьма ею заинтересовались. Особенно некоторые.

— Те, что устроили переворот? — нефилим понимал, к чему дракон подводит.

— Да. Окажись такое начертание в списке Междумирий Князей, и драконам пришёл бы конец.

— А может быть такое, что кто-то из драконов подхватил идею Сероскала и раздобыл рунический символ Измерения Драконов? — с подозрением спросила Хезер.

— Возможно. Бьюсь об заклад, что их ведёт предательница, которая сумела познать рунический язык демонов… — опасался Беззубик.

Его мысль завершила Хезер:

— И которая дочертила знак Междумирья драконов.

— И выходит, что стражи, охраняющие проход, уже давно мертвы, — подытожил Иккинг.

— Всё хуже, чем мы думали… — сделал вывод Беззубик.

В стороне, куда направлялась троица вместе с безмолвной Тенью, показались первые лучи восходящего солнца. Они освещали сожжённый лесок, находящийся возле двух высоченных крутых скал — вышиной больше, чем Первый Нефилим! — под которыми расположилась узкая каменистая дорожка. Никого не было вокруг. Однако отчётливые угольные отметины на скалистой дороге, проходящей через ущелье, не оставляли сомнения в головах спутников:

— Они были здесь, — принюхался Беззубик, аккуратно приземляясь в ста метрах от Прохода-под-Равнинами. Следом за ним приземлились Иккинг, обернувшийся в человека, Хезер и чёрная Тень. — Вперёд.