Драконья ферма (джен)

Это было похоже на то, как перед глазами мелькают кадры давно забытого кино — будто это твоё собственное воспоминание, хотя ты и понимаешь, что ничего подобного быть не могло. Она увидела себя в комбинезоне, стоящую на вершине холма и глядящую в небо, где парит огромный дракон… А потом… потом она вспомнила всё… всё, что так старалась забыть.

Он был огромный, больше, чем Турий, тёмно-зелёный, и в свете уличных ламп, освещавших по ночам периметр научного комплекса, чешуя его казалась почти чёрной. Его звали Гром, главный самец в стае. Он играючи проломил хлипкое алюминиевое ограждение, подмял под себя пикап и, обрывая электрические провода, втащил их за собой на площадку перед главным зданием.

Свет на площадке разом погас, наступила слепящая темнота, а затем на крыше комплекса включилось аварийное освещение, и всё вокруг окрасилось в кроваво-красный. Завыла сирена. Мара выбежала на крыльцо, почти ничего не слыша от оглушительного воя над головой, и тут же отшатнулась, когда осколки разбитого стекла брызнули ей в лицо. Дракон смёл ещё одно ограждение и, минуя главное здание, направился в сторону ангара, туда, где держали его стаю. Где-то справа застрекотала автоматная очередь, заглушаемая воем сирены, а затем ещё одна и ещё, ночь расцвела пульсирующими вспышками выстрелов, и в кроваво-красном свете аварийного освещения Мара увидела, как из шкуры дракона во все стороны брызжет тёмная кровь. Гром взревел, поднимаясь на дыбы. Мощные крылья взметнулись вверх, разошлись в стороны, и на шее дракона начал вздуваться мешок.

А затем их накрыла волна…

Видимо, Мара всё же потеряла сознание. Она очнулась, лёжа на скамейке перед ангаром, маски и респиратора на ней больше не было, а над головой плыли грязновато-серые мрачные облака. На корточках возле скамейки сидел Эд и держал в руках бутылку воды.

— Как ты? — встревоженно спросил он, протягивая ей бутылку, словно ему и правда было не все равно.

Мара села на скамейке и машинально взяла из рук Эда воду.

— Я была здесь раньше, в этом месте… я здесь работала… — сказала она растерянно. — И я уже видела драконов...

— Да, Мара, — вставая, сказал Эд, — ты была здесь раньше. Ты создала это место!

— Но… — начала Мара и замолчала. Она отчего-то знала, что Эд не врёт. Знакомые, полузабытые образы замелькали у неё в голове, разрозненные кусочки мозаики постепенно складывались в единый пазл. Но цельной картины по-прежнему не было. Память возвращалась урывками, кусками, словно принадлежала другому человеку. Словно её когда-то разломило пополам, и сейчас она снова становилась единым целым.

— Здесь был исследовательский центр, — сказала Мара, — и был четвёртый дракон...

— Да, — вновь подтвердил Эд, — здесь была твоя временная научная станция. И был четвёртый дракон, его звали Гром.

Он сел рядом на скамейку, потянулся, собираясь взять её за руку, но передумал.

— И что же произошло? Почему я почти ничего не помню? — Мара сжала виски, отчаянно пытаясь склеить свои обрывочные воспоминания.

— Случилась катастрофа, — сказал Эд, — катастрофа, которая уничтожила всё.

Он растёр лицо рукой, собираясь с мыслями, и наконец сказал:

— Ты была руководителем группы, работавшей над проблемой «парадокса дедушки»⁽¹⁾ — главной причины, из-за которой Международная Исследовательская Комиссия запретила межвременные путешествия. В процессе исследования временного потока вы сделали крупное научное открытие — обнаружили аномалии, так называемые временные петли, время в которых было зациклено. В шутку вы прозвали их «День Сурка». Наличие таких временных петель давало возможность совершать путешествия в прошлое, не оказывая влияния на будущее. Был создан специальный прибор «СВ-1», который мог находить временные петли и открывать в них прямой канал.

Для проведения первого эксперимента Корпорация купила в тайге несколько сот гектаров земли и развернула тут свою временную экспериментальную базу, — Эд на секунду замялся, но почти сразу же продолжил вновь: — Здесь мы с тобой и познакомились. Ты стала научным руководителем этой базы, а я привёз сюда «Стикс».

Мара вдруг поняла, что помнит «СВ-1» — они дали ему название «Соединитель Времени», но среди обслуживающего персонала аббревиатура так и не прижилась, и все называли его просто «Стикс» — адова река, ведущая в прошлое. «Стикс» был размером с сарай, его установили на специально отлитой для него бетонной подушке в самой дальней части исследовательского комплекса.

— Это ведь было там? — спросила Мара, глядя на запад. В той стороне деревья редели, и дорога, по колено заросшая травой, разделила лес на две неравные части. И идти туда совсем не хотелось.

— Да, это было там, — подтвердил Эд. Он ждал, что Мара скажет что-то ещё, но она молчала, по-прежнему глядя на просвет между деревьями, и он заговорил вновь: — Эксперимент оказался успешным. «Стикс» пробил временную петлю в девятом веке и открыл в неё проход. Вот только вы не учли одного — петля, в которую вы попали, оказалась отнюдь не природной аномалией. Её создали драконы.

Мара закрыла и вновь открыла глаза и увидела, как в темнеющем предзакатном небе парит огромный дракон. Драконы должны летать, сказала она Эду, когда увидела Турия в клетке. Она помнила, как это красиво.

— Умение создавать временные петли — это защитный механизм драконов, давший им шанс на выживание. Когда драконы оказались на грани вымирания, те из них, кто умели создавать временные петли, ушли в них со своими стаями, чтобы спастись от истребления людьми. Когда дракон замыкает петлю, всё, что находится внутри неё, словно исчезает для внешнего мира: никто не может увидеть, что спрятано в петле, никто не может войти в неё или выйти. Это их особая природная магия.

Услышав слово «магия» Мара машинально нахмурилась, и Эд усмехнулся.

— Ты всегда сердилась, когда я так говорил. Ученая до мозга костей, ты считала, что магии не существует, просто есть физический процесс, смысла которого мы пока не понимаем…Ты всегда пыталась понять... — он замялся, словно испытывая неловкость за это сентиментальное воспоминание, взял у Мары из рук бутылку воды и в несколько больших глотков осушил её до дна.

И Мара вдруг поняла, что знает, о чём он собирается рассказать ей дальше. Страх! Первобытный затаённый ужас! Теперь она вспомнила, почему боится драконов.

— Стоило вам вскрыть первую временную петлю, — сказал Эд, — как тут же случился конфликт. Никто и представить не мог, что там окажутся четыре дракона. Один из драконов, Гром… в общем, он напал первым, потому что не ждал ничего хорошего от людей. Погибло несколько человек. Гром просто испепелил их заживо. А потом он попытался создать ещё одну временную петлю и уйти в неё… но его ранили, и ему это не удалось.

Эд продолжал говорить, сидя на скамейке возле неё, а Мара слышала, как пламя с треском пожирает сухую траву, как горит человеческая плоть, как, тяжело припадая к земле, яростно ревёт огромный дракон.

Она видела это в своих снах, каждую ночь, снова и снова, пока не потеряла память.

— Всех четырёх драконов удалось усыпить, — сказал Эд, — а чтобы такого больше не случалось, Эйден колет им «Т-12», препарат, нарушающий состав газов в их организме. И теперь их дыхание больше не воспламеняется.

Он смял в руке пустую бутылку и зло швырнул её в стоящее у ангара ведро. Эд не видел, как горят люди, но Мара знала, что ему было не всё равно.

— Созданный «Стиксом» канал соединил это место в девятом веке и в нашем времени. Мы построили здесь ангары для содержания драконов и оборудовали временную исследовательскую лабораторию. Ты проводила в лаборатории много времени, надеясь узнать, как драконы создают свои петли. Пыталась расшифровать суть их магии, — Эд порылся в карманах, достал пачку сигарет и закурил. — Чтобы приручить драконов и облегчить вашу работу, Корпорация наняла видного британского учёного, лучшего специалиста по рептилиям — профессора Эйдена Уилисса, — Эд затянулся, и серое облачко дыма потянулось куда-то вверх. — Знаешь, Эйден говорил мне, что разум драконов по уровню своего развития сопоставим с разумом обезьян. Бедняга Эйден был классным спецом, пока всё это не случилось. Со временем он неплохо поладил с драконами, со всеми, кроме Грома. Эйден смог выходить его, но из-за постоянной агрессии Грома всё время приходилось держать на успокоительных препаратах.

Вы с Эйденом выяснили, что не все драконы способны создавать временные петли. Что орган, который отвечает за их создание, находится у дракона в гортани и полностью сформирован только у взрослых половозрелых самцов. У Турия он тоже есть, но у него он пока ещё не развит, так что временные петли мог создавать только Гром. Ты долго исследовала эти камеры, похожие на мешки, но в создании петли так и не преуспела. А потом ты подарила мне это.

Эд снял с шеи кулон и протянул его Маре.

Выпуклый диск с отверстием посередине. Мара на секунду замерла, не сразу решаясь взять его в руку.

Такая знакомая вещь. Кулон, который Эд носил не снимая, всегда прятал под рубашкой, никому не позволяя прикасаться к нему… Подарок… от очень близкого человека…

— Знаешь… — Эд замялся лишь на секунду, а затем с невольной горечью сказал: — Когда мы только познакомились, я влюбился в тебя, как мальчишка, а тебе и дела до меня не было. Ты лишь позволяла себя любить… тебя всегда интересовала только наука.

Кулон был тёплым, нагретым телом Эда. Мара сжала его в кулак и поняла, что Эд ошибается. Он всегда очень много для неё значил, просто эта, другая Мара, почему-то об этом забыла.

— Ты сказала мне, что это прерыватель, и что если тебя украдёт сказочный дракон и спрячет в свою временную петлю, прерыватель поможет мне тебя спасти. Это звучало так странно... Ты никогда не верила в сказки...

«Так оно и случилось, — подумала Мара. — Сказка о принце и принцессе, могучем драконе и магии. Сказка с несчастливым концом».

— После того, как Гром на твоих глазах попытался создать вторую временную петлю, мысль о том, что вы можете случайно оказаться заперты в подобной петле без «Стикса» не давала тебе покоя. И ты создала ручной прерыватель, позволяющий проходить сквозь границу петли. Было два опытных образца — один ты сделала для меня, второй всегда, не снимая, носила сама. Он-то тебя той ночью и спас.

Мара потянулась рукой к цепочке, привычно висевшей у неё на шее, и вытащила из-под ворота свитера небольшой кулон. Элегантная замкнутая спираль — то ли знак бесконечности, то ли песочные часы. Этот кулон она носила с детства, так, по крайней мере, она считала. В том мире, что она себе выдумала, этот кулон подарил ей отец. В больнице Эд говорил, что их кулоны парные. Теперь она знала, что это правда.

— А потом что-то произошло... Авария, взрыв. И вся исследовательская станция в одно мгновение пропала со всех радаров. Из первых же отчётов стало понятно, что случилось нечто пугающее и неординарное. Казалось, что кто-то набросил на станцию купол, так что теперь её нельзя было увидеть не только на приборах, но даже глазами. Дорога, ведущая к КПП, казалось, обрывалась посередине, не доходя нескольких метров до того места, где был забор, а дальше простирался девственный лес. Попытки пройти по дороге заканчивались ничем, люди теряли сознание, от рвоты их выворачивало наизнанку, из носа и ушей шла кровь. Дрон, направленный технарями к станции, взорвался, как только достиг «границы» купола.

Мне сообщили об этом только через сутки. Я примчался сюда и увидел распахнутые ворота, пустое КПП и брошенный пикап со спущенным колесом. Никто не мог понять, почему я это вижу, а другие — нет. А потом я смог пройти внутрь.

— Я хочу увидеть это место, — внезапно сказала Мара.

— Какое место? — не понял Эд.

— Место, где была наша лаборатория, — ответила Мара. — Я помню, что случилось.

Она протянула Эду его кулон и решительно поднялась со скамейки.

— Мне нужно туда вернуться, — сказала она.

Эд затушил сигарету и поднялся за ней следом.

— В тот вечер Гром вырвался, — сказала Мара, глядя куда-то в сторону. — Мы держали его в отдельном ангаре, исследовали его мешки. Не знаю, что пошло не так. То ли Эйден забыл вколоть ему необходимые седативные препараты, то ли пожалел его и уменьшил дозу… Я помню, как он всё время жаловался, что Гром от лекарств словно пьяный, ничего не соображает и поэтому плохо идёт на контакт… Гром попытался пробиться к своим. Он почти добрался до ангара, когда охрана открыла огонь, но…

Мара вновь увидела, как стрекочут автоматы, как из шкуры дракона брызжет кровь, как Гром ревёт, поднимаясь на дыбы. А затем мощные крылья расходятся в сторону, и на шее дракона вздувается мешок.

— Он всё же успел создать петлю, — сказала она, — а потом, когда петля замкнулась, взорвался «Стикс». Это был странный взрыв. Ангар, в котором он стоял, сложился внутрь, и из него словно вырвалась волна. А людей… людей… — Мара заплакала, и голос её сорвался. — Я не хочу об этом вспоминать!

— Из всех, кто был рядом с эпицентром взрыва, выжила только ты одна, тебя спас прерыватель, — сказал Эд. — Часть людей буквально располовинило…

Мара взяла Эда за руку, требовательно сжимая его ладонь, и Эд, подчиняясь её воле, послушно замолчал.

— Я не хочу это вспоминать, — повторила она.

Они пошли вдоль заросшей дороги, на запад, туда, где в просвете деревьев виднелись тёмные скалы. Лес светлел, постепенно расступаясь, а затем стал тихонько накрапывать дождь. Эд снял с себя куртку и набросил Маре на плечи.

— Я пытался вынести раненых, — сказал он. — И не смог. Позже, когда в Корпорации исследовали мой прерыватель, выяснилось, что он настроен только на меня. Больше никто не смог воспользоваться прибором, чтобы войти или выйти из петли.

— Значит, никто так и не выжил? — глухо спросила Мара.

— Только Анна и Эйден, — ответил Эд. — Анна была в доме, когда всё это случилось, накрывала на стол к ужину, и волна до неё просто не дошла. Эйден находился в ангаре с драконами, ему сильно досталось, но он выкарабкался. Остальные погибли. Кто-то сразу, кто-то позднее от полученных травм. Севернее ангара теперь есть кладбище. Там мы устроили могилы для всех… даже для тех, кого так и не нашли.

Лес наконец расступился, и они оказались у широкой, заросшей травой поляны. Дождь усилился, мелкие капли шуршали в листве, словно десятки разрозненных голосов говорили ей что-то, укоряя и стыдя, спрашивая, почему она не возвращалась за ними так долго. В траве валялись смятые алюминиевые ограждения, в кузове покорёженного пикапа скопилась вода. Мара шла по осколкам битого стекла, чувствуя, как внутри неё, под слоем болезненных воспоминаний, вновь начинает пробуждаться страх. Здесь погибло пятнадцать человек, осталось пятнадцать душ, так и не нашедших по её вине дорогу к дому.

От их научной станции мало что осталось. Несколько металлических балок одиноко торчали вверх, пронзая пасмурное небо, словно зубы голодного чудовища. Раздавленную крышу повалил ветер, а там, где раньше была основная часть здания, теперь высилась огромная базальтовая скала. С одной стороны в скалу впечатывался забор, с другой стороны, уходя вдаль, сплошной стеной тянулся незнакомый и совершенно чуждый им девственный лес.

— Когда петля стала закрываться, — сказала Мара, — произошёл конфликт с мостом. Петля схлопнулась, «Стикс» взорвался, и нас отбросило внутрь временного канала. Возникшая после перемещения скала мгновенно раздавила лабораторию. Петля, которую создал Гром для защиты своей стаи, просто разрезала нашу станцию пополам. Из всего, что здесь когда-то было, уцелел только ангар с драконами.

Она запнулась и замолчала, Эд осторожно сжал её руку, стараясь придать ей сил.

Большинство её людей осталось там, под скалой, некоторым повезло меньше — их расщепила петля. Саму Мару контузило, она слышала, как кричали люди, как в кромешной темноте творился настоящий ад, но никому не могла помочь… это продолжалось бесконечно долго… А потом она просто потеряла сознание.

Капли дождя стекали по её лицу, и она уже не знала, плачет ли она сама или это за неё делает дождь. Слишком много жутких воспоминаний, слишком сильное чувство вины…

— Как давно это случилось? — наконец прерывая молчание, спросила Мара.

— Около полугода назад.

— И в корпорации так и не нашли способ разомкнуть петлю?

— Не нашли. Они опробовали второй «Стикс», но ничего не вышло. Инженеры корпорации изучили созданные тобой прототипы прерывателей и даже спроектировали несколько собственных аналогов, но все они работали неправильно. В конце концов, после нескольких месяцев непрекращающихся экспериментов, им всё же удалось создать прерыватель, позволявший зайти внутрь петли, но вот выйти с ним из петли оказалось невозможно. Я протестировал десятки разных версий и всё без толку.

Дождь наконец прекратился. Мара убрала назад мокрые волосы и подняла голову вверх. Небо здесь казалось таким же, как дома, только его никогда не перечёркивали белые следы самолётов, а ещё в этом месте почему-то совсем не водились комары.

— Почему я всё забыла? — глядя на то, как умиротворяюще плывут облака, спросила Мара.

— Сильная контузия, шок, а затем полное отрицание произошедшего. Врачи поставили тебе диагноз — редкое психическое расстройство — диссоциативная фуга⁽²⁾. Сказали, что это своего рода защитная реакция организма, не позволившая тебе сойти с ума. Чтобы стереть из памяти травмирующие тебя воспоминания, ты создала себе новую личность и переделала под неё реальность.

— И ты ничего мне не рассказал?

— Пытался, — с горькой усмешкой ответил Эд, — пытался много раз, но ты просто отрицала всё, что не укладывалась в твою версию событий. В этой твоей выдуманной новой жизни ты попала в автомобильную аварию, работала фотографом и не имела ничего общего с наукой. А ещё в ней больше не нашлось места для меня. Врачи пробовали разные техники восстановления памяти, даже гипноз, но так ничего и не помогло. Они сказали, нужно время и терпение. Но время шло и ничего не менялось. Твой босс в Корпорации перевёл тебя ко мне в отдел, дал мелкую, ничего не значащую должность, пытался подключать тебя к разным научным проектам, но ты ни к чему не проявляла интерес. А потом, когда стало понятно, что со «Стиксом» и с прерывателями ничего не вышло, в Корпорации заговорили о экспериментальных способах воздействия на твой разум. Я противился, как мог, боясь, что интенсивное воздействие тебя попросту убьёт, а затем один из врачей предложил привезти тебя сюда. Он сказал, что драконы и страх помогут тебе вспомнить. Так и случилось…

— А как же туристы? — спросила Мара.

— У них были прерыватели, — сказа Эд, — я сразу догадался об этом. Иначе они не только не смогли бы сюда попасть, но даже увидеть этот забор!

— Но как же это возможно?

Мара закрыла глаза, вспомнив смеющиеся лица ребят. Ботаник, милая девушка и рубаха-парень, случайно заблудившиеся в тайге…

— Пару месяцев назад у нас появилось подозрение, что в Корпорации завёлся крот, — сказал Эд. — Кто-то продал на сторону несколько наших разработок, включая базовые чертежи прерывателей. Вероятно, наши конкуренты смогли воссоздать прерыватели по чертежам, а достать информацию о месторасположении объекта было лишь вопросом времени.

— Но неужели они не понимали, что вы сразу обо всём догадаетесь?

— Кто знает, о чём они думали, — пожав плечами, сказал Эд. — Мы до сих пор не знаем, как много у них было информации. Возможно, они считали, что встретят на объекте лишь повариху и умственно отсталого парня и смогут запудрить им мозги. Так бы скорее всего и вышло, если бы мы случайно здесь не оказались. А возможно, спрятанные в этом месте секреты виделись им настолько привлекательными, что они просто позабыли об осторожности.

Эд ненадолго замолчал, прикуривая новую сигарету.

— То, что случилось там, в ангаре… — сказал он, — теперь ты понимаешь, я должен был позволить им войти. Мне необходимы были их прерыватели. Эйден и Анна... Если был хоть малейший шанс, что у этих ребят окажутся полноценные приборы, дающие возможность покинуть петлю, я должен был им воспользоваться.

«Отпусти!» Маре вдруг вновь вспомнились слова Эйдена. «Пожалуйста, отпусти!»

Теперь она знала, что он говорил не о туристах и не о драконах — он говорил о себе. Он надеялся, что Мара всё вспомнит и сможет создать прерыватели, чтобы они с Анной смогли наконец обрести свободу.

— Их прерыватели не сработали бы, — сказала Мара. — Потому что у наших конкурентов не было драконов, — ей жаль было разочаровывать Эда. — Я много экспериментировала с разными частотами и материалами, несколько месяцев билась над созданием прерывателя и всё впустую. А потом я просто взяла кое-что взаймы — использовала частицы вещества, содержащегося в мешках дракона, позаимствовала их «магию». Вот почему никому в Корпорации так и не удалось воссоздать работающий прибор.

Мара замолчала и вновь подняла глаза вверх. Она смотрела в небо, не знавшее самолётов, на белые облака, плывущие куда-то вдаль, и чувствовала, как что-то внутри неё успокаивается.

— Я потеряла слишком много времени, — сказала она, беря Эда за руку. — Отвези меня назад. Мне пора приступить к работе.

Она подумала о семьях погибших, так и не сумевших проститься со своими близкими, о душах, что так и не обрели покой, о драконах, запертых в клетке и навечно лишённых возможности летать, об Анне и Эйдене, застрявших в петле. Об Эде, сражавшемся за неё шесть месяцев, и поняла, что пора отдавать долги.

— Пора вернуть всех домой, — сказала Мара, — всех, кому я задолжала.

1) Парадокс убитого дедушки — временной парадокс, относящийся к путешествию во времени. Впервые описан в рассказе Натаниэля Шахнера «Голоса предков». Если человек с помощью машины времени отправится назад в прошлое, то он может убить своего биологического деда до того, как последний встретит бабушку путешественника. Результат предполагает, что один из родителей путешественника, а как следствие — и сам путешественник, никогда бы не были рождены. То есть, в конечном итоге он не сможет путешествовать во времени, а это, в свою очередь, означает, что его дед остался бы жив, и путешественник был бы рождён, а это позволило бы ему путешествовать во времени и убить своего дедушку. Таким образом, каждая возможность подразумевает отрицание самой себя, создавая логический парадокс.

Вернуться к тексту

2) Диссоциативная фуга — расстройство, при котором у человека возникают эпизоды внезапного, неожиданного ухода из дома или совершения поездки (путешествия) в состоянии, соответствующем диссоциативной амнезии.

Диссоциативные фуги встречаются в среднем у 2 из 1000 человек. Они гораздо более распространены среди ветеранов войн и людей, переживших несчастные случаи и природные катастрофы.В состоянии диссоциативной фуги больной теряет представление о том, кто он такой, и обычно оставляет свои обычные занятия, дом и работу. Он может уехать далеко от дома и вновь устроиться на работу под другим именем, не осознавая изменений, произошедших в его жизни. Фуга может продолжаться от нескольких часов до дней и месяцев, иногда даже лет. Человек может выглядеть совершенно нормально и не привлекать особого внимания.

Вернуться к тексту