Обычные люди (джен)

— Ребекка! — раздался крик посреди поляны.

Темноволосый мальчик оглядывался кругом в поисках сестры. Она была ещё совсем мала, но проворности ей было не занимать. Стоило отвернуться, и ребёнок пропадал из виду. Вздохнув, Кол отправился в лес по той самой тропинке, которая хорошо была знакома обоим — он сам не раз водил Ребекку гулять именно в этой местности. Но едва мальчик ступил пару-тройку шагов, как пропавшая сестра нашлась сама, неожиданно выбежав из кустов и налетев прямо на него. Девочка залилась смехом, обхватив брата руками, а он неуклюже попятился назад под таким напором, ведь его и так едва не сбили с ног.

— Бекка, ну где ты была? Я же просил не уходить далеко от дома, — строго сказал Кол. Он был почти одного возраста с сестрой, но всё равно считал, что как старший брат должен нести ответственность за неё, пока остальные братья были заняты своими важными делами.

— Я никуда не сворачивала с нашей тропинки, как ты мне и говорил, — ответила Ребекка. — Я лишь собирала в лесу цветы, — она показала ему чуть помятую охапку цветков космеи, заглядывая в глаза, и её чистый, совсем по-детский наивный взгляд способен был растопить сердце Кола за секунды.

— Ну хорошо, — улыбнулся он и приобнял девчушку. — Пойдём. Мама велела отвести тебя домой.

Он взял её за руку, и вместе они зашагали по направлению к деревне. Лесная дорожка петляла между деревьями, и то тут, то там пробивались сквозь листву солнечные лучи, украшая их путь промежутками света. Ребекка вертела в руках свои цветы, отрывая от них лепестки, и что-то бормотала себе под нос, как часто делают маленькие дети, когда задумаются о чём-то. Колу же совсем не хотелось уходить из этого леса. Он бы предпочёл сейчас бегать и играть с сестрой, валяться на траве, прятаться друг от друга среди деревьев. Но он оставался в доме старшим мужчиной, пока трое братьев вместе с отцом отбыли на охоту. Кол очень просил взять его с собой, но ему ответили, что он пока слишком мал. «Клаус тоже не сильно взрослый, — подумал тогда Кол, — но ему позволили в этот раз пойти!»

— Мы обязательно возьмём тебя с собой, когда придёт время, — сказал Элайджа, собираясь уходить. — Но сейчас ты должен остаться за старшего и показать, насколько ты ответственный. Помогай маме, приглядывай за Ребеккой.

Насупившемуся Колу оставалось лишь молча кивнуть, и брат с улыбкой потрепал его по волосам. Потом мальчик смотрел в спины уходящим братьям и отцу. Они вооружились луком и стрелами, пращей, острогой, а ему даже ножа в руки не давали. И дома оставаться было совсем скучно — там была только мама, что по обыкновению занята по хозяйству, Ребекка и их младший брат Хенрик, который пока даже ходить не умел. Но на этот раз Кол решил перебороть себя и забыть все шалости, которые он обычно устраивал. Если он сделает, как сказал Элайджа, может, скоро ему разрешат пойти на охоту, думал мальчик.

Дойдя до дому, Кол отворил дверь в хижину, впуская Ребекку внутрь и зашёл за ней. Ещё с порога он почувствовал некий диковинный аромат, который прежде тут не замечал. Это было похоже на запах каких-то незнакомых ему трав. Он был слегка горький, но приятный, и тянулся из правой части дома, где все они обычно обедали. Как оказалось, мать была не одна: к ней опять пришла эта женщина, Аяна. Вместе они сидели за столом, что-то обсуждая. Мальчик с интересом уставился на гостью — она всегда казалась ему какой-то необычной. У неё были странные побрякушки на шее, а волосы она носила заплетёнными в дреды и украшала ракушками.

— А, вот вы и пришли, — сказала Эстер, заметив детей. — Скоро как раз будет готов ужин.

Аяна промолчала, лишь тепло, но сдержанно улыбнувшись при виде них, и Кол сразу отвёл взгляд. В её чёрных как ночь глазах было что-то, заставлявшее его съёживаться. Она не была злой, он это чувствовал, но во взгляде присутствовало что-то колючее, отчего было тяжело смотреть ей прямо в лицо. Зато в поле зрения Кола попало нечто другое, на вид тоже интересное. На сколоченном из дерева столе он заметил небольшой глиняный горшочек и понял, что именно он был источником того аромата. Мальчику очень захотелось заглянуть туда и узнать, что это, но тут раздался детский плач.

— Дети, сходите да посмотрите вашего брата, а я пока накрою на стол, — сказала Эстер.

Кол вздохнул и послушно отправился в боковое помещение жилища — там он спал вместе с братьями и сестрой. Хенрик лежал в своей деревянной люльке и заливался слезами. Говорить толком он ещё не мог, только что-то мычал и иногда звал маму.

— Ну чего ты раскричался, — недовольно произнёс Кол, вытаскивая брата из кроватки. — Есть хочешь?

Хенрик ничего не ответил и продолжил плакать.

— Дай его мне, — сказала Ребекка, — я возьму молоко и сама его покормлю.

— Да ты его не удержишь, — снисходительно хмыкнул Кол, на что сестра нахмурилась.

— Ещё как удержу, а ты с младенцами обращаться не умеешь, — возразила она и даже топнула ногой от негодования.

— Мне и не нужно уметь, — Кол всё-таки сдался и осторожно передал Хенрика на руки Бекке, придерживая его на всякий случай. — Это твоя забота, а я мужчина, я буду ходить на охоту, добывать пропитание и ещё буду сражаться на мечах и стану воином.

— Всё равно ты ещё маленький и ничего не умеешь, — стала дразнить его сестра.

Кол очень не любил, когда она так делала. Он сразу начинал жалеть, что родился аж четвёртым по счёту. Вот если бы он был как Финн или Элайджа, ей бы пришлось его уважать. Кол уже хотел ответить Ребекке что-нибудь резкое, но тут она сказала притихшим голосом:

— Посмотри, Хенрик больше не плачет. Он любит слушать, когда кто-то разговаривает. Он, наверное, не хотел оставаться один, а тут пришли мы, и ему стало веселее.

Их брат и правда почти успокоился и лишь тихо хныкал, сидя у неё на руках.

— Ну вот и отлично, давай отнесём его маме и будем ужинать, я уже страшно голодный, — заметил Кол.

На самом деле он хотел поскорее пойти и посмотреть, что было в том горшочке с травами. Но, к великому сожалению мальчика, когда они подошли к столу, оказалось, что Аяна уже ушла, а вместе с ней исчез и этот таинственный источник благоухания. И всё же Кол не смог удержаться от вопроса к матери за ужином.

— Да вовсе ничего особенного и не было в том горшке, это зелье, которое Аяна приготовила по моей просьбе, — ответила сыну Эстер.

— Зелье? А для чего оно? Оно волшебное? — у Кола загорелись глаза, он не понимал, почему мать так спокойно говорит об этом.

— Нет, что ты, — усмехнулась Эстер, — это просто питьё, настоянное на травах, благодаря которому маленькие дети лучше спят. Твой брат в последнее время часто просыпается по ночам и плачет, а это ему поможет.

Поздно вечером, когда они с сестрой готовились ко сну, Кол исподтишка достал себе немного зелья: он перелил его из горшочка в маленькую чашу, когда Эстер уложила Хенрика спать и вышла из комнаты. Это не ускользнуло от взгляда Ребекки. Когда они улеглись на старые звериные шкуры, она стала тормошить брата.

— Ты и вправду собрался это пить? Мама же сказала, это для самых маленьких детей…

— А мне всё равно, — ответил Кол, — это питьё приготовила Аяна, а она, — он перешёл на едва слышный шёпот, — колдунья. Я точно знаю. Вдруг мама чего-то недоговаривает, и оно правда волшебное.

Он уже поднёс чашу ко рту, но Ребекка быстро перехватила его руку.

— Раз так, то не выпивай всё, мне оставь! Я тоже попробую, — произнесла она, добавив для пущей уверенности: — Иначе маме расскажу.

* * *

Наутро Кол ощутил, что ничего особенного с ним не произошло. Он ожидал, что из-за «волшебного» питья ему хотя бы приснится что-нибудь необычное. Но вышло наоборот: сон получился крепким и без сновидений. Однако мальчик не терял надежды на то, что однажды ему удастся как-нибудь разузнать о способностях Аяны. В том, что слухи о её колдовстве были правдивы, он не сомневался. С такими мыслями он отправился в лес за хворостом, который велела принести мать. По правде говоря, рутинное времяпровождение и такие нехитрые дела Колу успели наскучить. Без старших братьев дома стало совсем неинтересно. Он уже подумывал о том, чтобы выкинуть какую-нибудь шалость. Например, пойти купаться на речку, куда одному ему ходить не разрешали, или уйти поглубже в лес искать ягоды и охотиться на птиц. Хотя за всё время он так и не поймал ни одной птицы, потому что у него не было другого способа это делать, как сбивать их камнями с деревьев. Птицы оказывались проворнее и всегда улетали.

Но на этот раз вернувшегося Кола ждали дома радостные новости: отец и братья наконец вернулись с охоты. И охота оказалась удачной — они поймали оленя. Целого оленя! Для Кола это было чем-то невероятным. Он завороженно смотрел на массивное тело животного, лежавшее на траве, на его рога, один из которых был обломан, на след от стрелы в боку. Как же он завидовал в этот момент тому, кто смог убить такого зверя. Ведь это значило быть настоящим охотником.

Так Кол и стоял над телом оленя, рассматривая его. Майкл в это время здоровался в женой, Финн вместе с Клаусом приветствовали Ребекку, радостно выбежавшую им навстречу. А Элайджа подошёл к одиноко стоящему брату и положил руку ему на плечо.

— Хорошего оленя мы поймали, да?

— Очень хорошего! — восторженно ответил Кол, взглянув на старшего искрящимся взглядом. — Он большой и красивый. А кто пустил стрелу?

— Наш старший брат Финн, — ответил Элайджа. — Он у нас самый умелый охотник.

Кол снова посмотрел на оленя и представил, что это он на него охотился. Вот он среди леса, притаился за деревом, натягивает тетиву, буквально не дыша, чтобы не спугнуть животное. Олень совсем близко, он настороженно прислушивается, один лишний звук — и примется бежать во всю прыть, окажется упущенным. Стрела срывается и…

— А как ты проводил время без нас? — голос Элайджи прервал мысли Кола. — Помогал матери? Не убегал из дому без разрешения?

— Нет, я делал всё, как ты сказал, — гордо ответил мальчик.

Элайджа улыбнулся, глядя, как сияют его тёмные глаза. Кол очень напоминал ему его самого в этом возрасте. Такой задорный мальчишка, который хочет казаться взрослее, серьёзнее. Они и внешне были сильно похожи — Эстер это тоже отмечала, говоря, что один словно повторил другого. Они вдвоём выделялись своими карими глазами и каштановыми волосами среди светловолосых родителей и брата Клауса с сестрой Ребеккой, пойдя внешностью в кого-то по линии матери. Она, хоть и была блондинкой, но тоже унаследовала тёмный цвет глаз.

Элайджа потрепал брата по волосам, а затем снял что-то с пояса и протянул ему. Кол с восторгом увидел нож, настоящий охотничий нож, с остро заточенным лезвием и обтянутой кожей рукояткой. Здесь явно была видна работа мастера. Скорее всего, Элайджа купил его у кого-то и, по-видимому, ни разу им ещё не пользовался.

— Держи, теперь он твой. Я думаю, ты уже достаточно взрослый, чтобы принять такой дар.

Кол почти с благоговейной аккуратностью взял в руки подарок, осторожно прикоснулся к лезвию, повернул его, оглядывая со всех сторон, не веря, что у него теперь есть собственный клинок. Для мальчишки, которому и оружие в руках не доводилось держать, это была действительно ценная вещь. Она придавала ему чувство собственной значимости и словно говорила: «Вот, ты уже не ребёнок. У тебя есть собственный нож. Ты становишься воином».

Элайджа усмехнулся, глядя на восторг младшего брата. Он в этот момент немного позавидовал ему: Кола ждёт впереди ещё столько неизведанного, ему предстоит научиться стольким интересным вещам. Пусть он и сам подросток, но Кол — ребёнок, он ещё не перешагнул ту черту, окончательно разделяющую детство во взрослой жизнью. И, конечно, он с нетерпением ждёт, когда сможет присоединиться к братьям в каком-то по-настоящему важном мужском деле.

— Пойдём, Кол, — сказал Элайджа. — Мы с отцом научим тебя свежевать дичь. Ужин будет славный!

Кол сидел у постели сестры, напряжённо вслушиваясь в шум дождя и ветра, изредка сопровождавшийся раскатами грома. Гроза разразилась ещё вчера и никак не желала успокаиваться, лишь делала короткие перерывы. Кол утешал себя мыслью, что всё это было снаружи, а он — внутри, но порой его посещала странная, чудная мысль, что потоки ветра просто снесут стены их дома, и тогда уже будет никак не укрыться от бушующей стихии. Эстер, которая почти не отлучалась от детей, качая на руках Хенрика, словно уловила мысли сына и поспешила его успокоить.

— Твой дом — твоя крепость, — сказала она. — Какими бы хлипкими ни казались его стены, они способны уберечь. Но запомни: чем крепче семья, тем крепче стены дома.

В этот момент Ребекка, лежавшая на своей постели, приоткрыла глаза и закашлялась. Эстер прикоснулась к её пылающему лбу и вздохнула. Девочку лихорадило с самого утра, и, хотя ближе к вечеру ей немного полегчало, болезнь не отступала. Женщина поила её каким-то целебным отваром, а Колу сказала присматривать за сестрой, следить, чтобы она не вставала, и в случае чего подзывать мать. Мальчик так и пробыл рядом с Ребеккой всё время с той поры, как она слегла, держал её за руку и разговаривал с ней, когда та просыпалась.

— Пойду и принесу ей ещё попить, — сообщила Эстер и удалилась за новой порцией лекарства.

Когда она вернулась, Кол спросил:

— Как скоро Бекка поправится?

— Надо переждать ночь, а там будет видно, — ответила ему мать. — Но я думаю, что к утру лихорадка спадёт. И всё же этого не случилось бы с Ребеккой, если бы вы послушали меня вчера и не выбегали на улицу под дождь.

Кол опустил глаза.

— Прости, что мы тебя не послушались. Мы не подумали... — виновато произнёс мальчик, а затем помедлил, о чём-то размышляя, и добавил: — Но вот я же не заболел! И хорошо себя чувствую.

— Это потому, что у тебя организм более сильный. Ты у меня вообще очень редко болел, даже когда был совсем младенцем, — мягко сказала Эстер и улыбнулась. — Считай, что тебе повезло, но впредь старайся не рисковать своим здоровьем.

Кол кивнул в ответ и снова стал смотреть на лицо сестры, которая снова провалилась в беспокойный сон. На побледневшей коже сильно выделялась болезненная краснота, выступившая на её щеках, а лоб был покрыт испариной. Кол прикоснулся к нему влажным кусочком ткани, который был вымочен в каком-то очередном травяном отваре. Мать сказала ему, что это облегчает жар.

Время шло быстро, и мальчик даже не заметил, что уже совсем свечерело. Он всё так же сидел возле сестры, иногда бросая взгляд на плавно колыхающееся пламя стоящей рядом свечи. Ему показалось, что гроза постепенно начала стихать: ветер уже не завывал так громко, да и дождь стучал по крыше с меньшей силой. А может, ему это лишь почудилось? В голову неожиданно закралось воспоминание о том, как когда-то, ещё во времена самого раннего детства, старший брат Клаус напугал его одним рассказом. В тот раз тоже была сильная гроза, и Кол никак не мог заснуть — доносившиеся сверху раскаты грома пугали его. Клаус решил отвлечь брата и стал рассказывать ему всякие истории. Одна из них была про семью, которая тоже жила в деревне в такой же хижине, как у них. И вот однажды разразилось страшное ненастье: ветер и ливень были настолько сильными, что люди несколько дней не могли выйти наружу. Так им и пришлось томиться в своей хижине голодными. И вот в один прекрасный день непогода стихла. Но когда эта семья решила выйти из дому, они увидели, что хижина их плавает посреди бескрайнего моря: её туда унесло ветром или смыло потоками дождя.

Кол поверил этому рассказу в силу возраста и стал волноваться, что с его семьёй произойдёт то же самое. К счастью, ему пришло в голову поделиться своими опасениями с Финном. А тот посмеялся и объяснил, что это всё выдумки и сказки, а даже если и было что-то подобное, то Колу бояться всё равно не стоит, потому что никакого моря поблизости нет. И тот решил, что с этой поры не будет верить рассказам Клауса. Сейчас Кол мог только посмеяться над своими детскими страхами. Хотя некоторые их отголоски не исчезли: звук грома иногда заставлял его внутренне съёживаться, но Кол никогда не показывал этого. Он во всех ситуациях старался вести себя храбро: мысль о собственном бесстрашии приятно грела душу.

Уйдя в воспоминания, мальчик не заметил, как вошла Эстер.

— Уже совсем поздно, Кол. Тебе надо идти спать, — сказала она.

— Но я не могу оставить Ребекку, — возразил он. — Её нужно поить, смачивать ей лоб, ты сама говорила.

— Не переживай за свою сестру, — улыбнулась женщина, — я сама этим займусь и, если что, позову кого-нибудь из твоих братьев, чтобы они за ней смотрели. Ты и так весь день здесь просидел, у тебя уже глаза слипаются.

Она была права. Кол только сейчас понял, что буквально засыпает на ходу. Наверное, и правда стоило доверить Ребекку кому-то другому, поскольку он просто мог уснуть и недоглядеть её.

— Я сразу проведаю тебя утром, — шёпотом пообещал мальчик сестре перед тем, как отправиться на своё спальное место, где его ждал ворох тёплых шкур.

* * *

Наутро Кол проснулся совсем рано, когда едва начало светлеть, и тотчас подошёл к месту, где спала Ребекка. К его радости, девочка выглядела здоровой. Лихорадка прошла, румянец на щеках уже не казался таким болезненным, и кожа была совсем не горячая, что ощутил Кол, когда прикоснулся к её лбу. Клаус, который последние несколько часов сидел с сестрой, тоже был счастлив тому, что она идёт на поправку.

— Мать сказала не будить её пока что, — заметил он, глядя, как Кол поправляет упавшие на лицо Ребекки пряди. — Ей нужно ещё отлежаться, чтобы окончательно выздороветь.

— А где отец и братья? — спросил Кол, когда огляделся и увидел, что в комнате никого не было, а во всём жилище подозрительно тихо.

— У нас крыша в одном месте от дождя сильно прохудилась, они пошли в лес, чтобы нарубить дров и заделать её. А мама решила приготовить ещё лекарства.

Кол хотел пойти к Эстер и посмотреть, как она готовит этот лечебный отвар, но та сама пришла к ним в комнату. Однако вид её был печален. На руках женщина держала самого младшего сына.

— Похоже, Хенрик теперь тоже заболел, — известила она Клауса и Кола. — У него жар. А все травы, что у меня были, ушли на питьё, что я варила для Ребекки.

— Мы можем собрать ещё! — предложил Клаус, а Кол согласно закивал.

— Эти травы растут далеко не везде и найти их непросто, а ведь ещё надо высушить. Столько времени у меня нет, — покачала головой Эстер. — Но я знаю точно, что они есть у Аяны. Нужно сходить к ней.

Услышав про эту таинственную женщину, которая, скорее всего была колдуньей, Кол сразу воодушевился.

— Мы с Клаусом сходим к ней, а ты побудь с Хенриком, — заявил он. — Мы быстро.

К его счастью, Эстер разрешила, и они отправились к Аяне через всю деревню. Жила она почти на самой окраине. Женщина приняла их радушно и, узнав, что заболевшему сыну Эстер нужно лекарство, сразу же согласилась поделиться травами. Она пригласила братьев войти, и Кол впервые оказался внутри её дома. Интерес к неизведанному захватил его. Обстановка жилища Аяны была довольно мрачной, но завлекающей. Уже с порога внимание Кола привлёк зажжённый очаг, над огнём которого что-то варилось в котелке, распространяя уже хорошо известный ему травяной аромат. Сбоку располагался стол, уставленный различной утварью: какие-то глиняные мисочки, плошки, также было несколько свечей. А прямо над столом были развешаны украшения, каких он прежде не видел. Что-то похожее на ожерелья с причудливыми камешками разных цветов. Кол завороженно разглядывал всё это: его определённо привлекала атмосфера жилища Аяны. А вот Клаус наоборот, казалось, чувствовал себя некомфортно. Он ступил пару шагов и замялся возле порога, неуверенно оглядываясь по сторонам. Сама Аяна, даже не глядя в сторону мальчишек, резво устремилась к столу.

— Раз надо вылечить ребёнка с лихорадкой, этим мы и займёмся. Все нужные ингредиенты у меня есть, и думаю, что сразу здесь я и сделаю лекарство, а отнесёте его уже готовым, — сказала женщина, доставая связанные пучки сушеной травы.

— Можно я вам помогу? — не выдержал подскочивший к столу Кол.

Видя его воодушевление, Аяна кивнула. Поставив на середину стола одну из мисок, она насыпала туда травы, разбавила водой и велела ему истолочь всё это деревянной ступкой. А сама стала помешивать варево в котелке.

— Скорей бы приготовилось, — бормотала она себе под нос, — нужно очаг освободить.

Аромат почти готового зелья становился всё сильнее, и Клаус сказал, что у него от этого дурманящего запаха голова начинает кружиться, и он лучше побудет снаружи. А Кол увлечённо продолжал толочь траву в миске, пока она не превратилась в кашицу.

— Теперь нужно добавить вот это, — сказала подошедшая Аяна и насыпала в ёмкость какой-то тёмный порошок из маленького льняного мешочка. Перемешав всё, она добавила ещё высушенные лепестки целебного растения и поставила питьё вариться.

— А оно быстро вылечит моего брата? — спросил Кол. — Мама сказала, что времени мало.

— Времени и правда немного, ибо маленькие дети от лихорадки быстро сгорают, — ответила Аяна. — Но я знаю, как усилить его действие.

Сняв сваренное питьё с огня, она перелила его в широкую чашу и поставила на стол. Затем достала откуда-то из складок своей одежды крошечный камень мутного беловатого цвета и положила его в зелье. Кол ожидал чего-то необычного, например, что он с шипением растворится, но никакого видимого эффекта это не дало. Однако Аяна сказала, что это ещё не всё.

— Это минерал. Он усилит исцеляющие свойства и создаст защитную ауру, если правильно преобразовать его в энергию в этом напитке

— И как это сделать? — поинтересовался Кол.

— Прочесть одно небольшое заклинание.

— Так вы и вправду ведьма? — изумился мальчик.

— Да, — усмехнулась Аяна, — и это не должно тебя удивлять. — Вот, — она достала пожелтевший пергамент и написала на нём угольком какие-то слова. — Вряд ли ты умеешь читать по латыни, поэтому я написала буквы на нашем языке, сохранив звучание. Попробуй, — она дала пергамент Колу в руки.

Тот с волнением прочёл фразу несколько раз про себя, а затем наконец отважился произнести её вслух. И случилось нечто удивительное — зелье стало темнеть прямо на глазах. Аяна велела ему прочитать ещё два раза, а потом заговорила с улыбкой:

— Как я и думала, у тебя есть способности. Интересно, Эстер говорила мне, что у старших детей она их не наблюдала.

— Мама тоже ведьма? — удивлённо захлопал глазами Кол.

— Да, у неё есть этот магический дар, и у тебя, как видишь, тоже. Я сразу увидела, какой интерес ты проявляешь к этому. Тебе стоит рассказать об этом матери. Она сможет тебя многому научить. А теперь отправляйся домой с лекарством для брата.

Давно Кол не испытывал такого странного чувства. Новость о том, что у него есть особенный дар, свалилась словно снег на голову. Он удивлялся сейчас самому себе. Всё время подозревал о том, что Аяна — ведьма, но даже не задумывался в этом ключе о своей матери. И то, что он пока такой единственный из детей, как сказала женщина, ему очень льстило. Он всегда хотел чем-то выделяться в своей семье. Пусть он пока не стал сильным воином или опытным охотником, но повод гордиться собой у него уже появился.

— С чего ты такой весёлый? — спросил Клаус, пока они шли к своему дому, обходя по пути ещё не высохшие лужи.

— Ты даже представить себе не сможешь! — с ухмылкой воскликнул Кол, специально уклонившись от ответа, чтобы посмотреть, как брата будет распирать от любопытства.

* * *

— Что ж, всё-таки не обошло это стороной тебя, — задумчиво сказала Эстер, выслушав сына.

— Это хорошо или плохо? — с беспокойством спросил Кол. — Раз это зелье помогло Хенрику так быстро, значит…

— В этом случае — хорошо, — ответила Эстер. — Но у нашего дара далеко не одна грань. Он может стать и причиной бедствий. Постарайся не забывать об этом.

И однажды Колу вспомнятся эти слова.

«Подоприте двери хорошенько и до утра не выглядывайте наружу ни под каким предлогом».

Эти слова Кол наряду с братьями и сестрой слышал от матери накануне каждого полнолуния. Он знал, чем может быть чревата неосторожность в это неспокойное время. Ему давно было известно, что многие жители их деревни являются не совсем обычными людьми. Во всё остальное время они оставались вполне дружелюбными, мирными соседями, с которыми можно было спокойно общаться, но в ночь, когда луна на небе становилась полной, следовало избегать встречи с ними, если хочешь сохранить себе жизнь. Кол хорошо помнил все рассказы отца об этом.

— Луна меняет их, — говорил Майкл. — Превращает людей в зверей. Их кости ломаются, тело обрастает шерстью, а глаза становятся жёлтыми. Находясь в волчьей шкуре, они не помнят себя и уже не мыслят, как люди. Они становятся хищниками, которые не раздумывая разорвут глотку любому человеку, а наутро и не вспомнят, что сделали это. Волчий народ, — его слова так и отдавали пренебрежением.

Кол слушал эти рассказы завороженно и каждый раз ждал полнолуния со страхом, но в то же время интересом и волнением, которые присущи любому ребёнку. Он никогда не видел жителей деревни в волчьем обличье, но много раз слышал их. Звук волчьего воя заставлял вздрагивать его сестру Ребекку, и они жались друг к другу, поплотнее кутаясь в шкуры. Эстер успокаивала детей:

— Вы в безопасности, пока находитесь дома. Оборотни не придут сюда. В ночь обращения они уходят в лес и охотятся где-то там, в его глубине.

Но мальчик понимал, что это не всегда так. Иногда волки бродили рядом с деревней, пару раз он слышал их вой совсем близко от своего жилища. В тот раз даже мать испугалась, он это видел. Она наказала им сидеть тихо и не издавать ни единого звука, а сама не отходила от окошка, напряжённо прислушиваясь.

— Не вздумай заплакать, — строго прошептал Кол Хенрику, когда увидел, как тот скривил губы и уже готов был пуститься в слёзы.

Брат к тому времени подрос и стал лучше понимать происходящее. Он не знал, какая именно опасность может угрожать семье, но хорошо улавливал чужие эмоции, особенно страх. Подошедший тогда Майкл оглядел своих отпрысков и сказал Эстер отойти от окна и смотреть за детьми, а сам встал у двери с боевым топором наготове. Колу всегда казалось, что отец был абсолютно бесстрашным. Даже перед волками — он опасался их по разумным соображениям, но они не пугали его. В любой момент Майкл готов был встретить опасность лицом к лицу, и можно было быть уверенным — рука бы у него не дрогнула. Он был олицетворением настоящего воина. Кол часто наблюдал, как отец учил братьев сражаться. Он был с ними строг и не давал поблажек. Стыдил за слабость, хвалил за силу, и каждый раз его лицо оставалось непроницаемым, суровым, а взгляд сохранял серьёзность. Вскоре к обучению присоединился и Кол. Отец говорил, что у него неплохие перспективы, но стоило бы быть более внимательным. У самого Майкла не всегда было время на всех сыновей сразу ввиду его занятости как главы большого семейства. Надо было обеспечивать жене и детям средства к существованию, и он почти постоянно пропадал на охоте. Но у Кола, к счастью, были старшие братья, готовые учить его всему, что знали сами.

В ту ночь беда обошла их стороной. Волки ушли так же быстро, как и появились. Но с тех пор следовало быть настороже. Майкл сказал, что если они подошли так близко, то это же повторится и в следующий раз. Эстер посоветовала ему пойти к соседям и попросить их уходить поглубже в лес, но Майкл был слишком горд, чтобы идти к ним с какими-то просьбами. «Если они подберутся к нам, мы их всех убьём. У нас есть оружие и храбрость», — заявил Майкл. Финн и Элайджа под взором отца согласно кивнули, хотя они не были так же уверены. Но воину не пристало показывать трусость.

И вот приближалось следующее полнолуние. Шёл второй месяц зимы, а год выдался не особо удачным на припасы. Урожая было не так много, мяса — тем более, и на еде приходилось экономить. Майкл отправился вместе с Финном и ещё парой мужчин из деревни выслеживать лося. Он считал, что нельзя упускать такую добычу, ведь это обеспечит их хорошим мясом, и нужно идти за лосем сразу, как были обнаружены следы. К полнолунию охотники обещали вернуться. Но Эстер беспокоилась, и, как оказалось, не зря. Буквально за сутки перед ожидаемым событием неожиданно повалил снег. Он выпадал и ранее, но его было не так уж много в этих краях, а сейчас всё кругом окрасилось в белый цвет, и намело целые сугробы.

— Это помешает им вернуться быстро, — посетовала Эстер.

— Не переживай, даже если отец с Финном не успеют, я буду охранять наш дом, — поспешил успокоить её Элайджа.

Кол и вовсе ненадолго перестал думать о том, что приближается одна из страшных ночей. Пока Элайджа за домом чинил забор, а мать в сарае доила коз, он с удовольствием бегал по двору вместе с Клаусом и Ребеккой. Они пытались повалить один другого в снег и засыпать, но это было не так-то просто, учитывая, как яростно каждый отбивался. Увлёкшись этой потасовкой, Кол забыл, что ему уже целых десять лет, и он вырос из подобных детских игр, а Клаус и того старше. Но окружающая их местность редко была настолько заснеженнойй, и не могли упустить возможность вываляться в каждом сугробе. Жизнь казалась Колу такой беззаботной в тот момент, когда он лежал на спине, отплёвываясь от залепившего лицо снега, и слышал, как Ребекка со смехом и визгом отбивается от Клауса. С ним справиться было практически невозможно, и Кола даже слегка бесило, что брат сильнее его. Он не любил в чём-либо уступать братьям, пусть даже и зная, что сам младше их. Звуки с улицы привлекли внимание Хенрика, который выглянул из-за приоткрытой двери и мелкими шажками, увязая в снегу, заковылял по направлению к ним с желанием принять участие в игре. Увидев его, Ребекка тут же подбежала к брату и, подхватив его на руки, потащила в дом, к явному неудовольствию Хенрика. Он принялся брыкаться и кричать, чтобы его отпустили.

— Ты замёрзнешь и простудишься, а мама потом будет меня ругать, что не уследила за тобой, — сказала ему Ребекка.

Самой ей было скучно сидеть с Хенриком дома, пока братья веселятся, и, улучив момент, она отправилась к ним, несмотря на то, что внутри жилища было тепло и уютно, а снаружи ждал холод и снег. Но сейчас девочка обнаружила, что вся её одежда промокла, отчего телу стало неприятно, и желание снова выходить во двор пропало. Ребекка решила отогреться и высушить свои одёжки, а заодно и посидеть вместе с Хенриком, чтобы он не рвался от скуки покидать дом. Тем временем из сарая, неся кадку с молоком, возвращалась Эстер. Увидев растрёпанных и извалявшихся в снегу сыновей, она покачала головой и принялась их отчитывать.

— Вы уже не маленькие, чтобы кататься по снегу. Посмотрите, на вас вся одежда вымокла. Чем бездельничать, сходите-ка лучше принесите ещё хвороста для огня, только быстро, уже вечереет. И бегом домой — сушиться!

Колу и Клаусу оставалось лишь послушаться. Ковыляя по занесенному снегом лесному оврагу и собирая по пути опавшие ветки, они разговорились, и хорошее настроение как-то улетучилось от невесёлых мыслей.

— Отец с Финном так и не вернулись, — задумчиво произнёс Кол.

— Это полнолуние нам придётся провести без них. Но, если охота окажется удачной, оно того стоит, — отозвался Клаус.

— Конечно. Если вдруг что, мы сможем защититься, — ответил Кол, стараясь сохранять невозмутимость под стать брату, хотя на душе у него было неспокойно.

— Я возьму меч и буду сторожить дверь вместе с Элайджей, — сказал Клаус.

— Почему ты? Я тоже хочу, — возмутился Кол.

— Пока Финна нет, мы старшие, значит, охранять дом будем мы, а ты будешь рядом с матерью, Ребеккой и Хенриком.

Кол не нашёл что возразить, но, по правде говоря, ему не хотелось больше сидеть на лежанках вместе с младшими, закутавшись в шкуры и вздрагивая при посторонних звуках. Вдруг волки ворвутся в дом, а Элайджа и Клаус не справятся вдвоём? «Возьму отцовский меч и спрячу его у себя на всякий случай», — решил Кол.

Когда братья собрали по охапке хвороста, в лесу уже сгустились сумерки. В темноте можно было различить очертания деревьев и кустов, которые издалека были похожи на причудливые живые тени. Под ногами поблёскивал снежный покров, выделяясь своей белизной среди сумрака. Лес пугал своим мраком и завлекал неизведанностью одновременно. Днём Кол готов был исследовать здесь все закоулки, забегая даже на самые дальние полянки. Чтобы не заблудиться, он запоминал тропинки и оставлял зарубки на деревьях. Когда выпадал снег, было ещё проще — просто возвращаешься по своим следам. Но сейчас лес казался неприветливым и мало знакомым.

— Надо скорее возвращаться, — сказал Клаус, — уже совсем стемнело.

Они быстрым шагом отправились назад по вытоптанной дорожке. Кол слышал, как скрипит под их ногами снег и как вырывается из носа воздух, который они вдыхали. На фоне окружающей их абсолютной тишины эти звуки казались непривычно шумными. Кол думал только о том, как бы добраться поскорее до дома и оказаться в тепле. «Ребекке и Хенрику небось хорошо сейчас — сидят у огня и пьют свежее молоко». Неожиданно раздавшийся где-то неподалёку волчий вой заставил братьев резко остановиться. Кол почувствовал, что его сердце в один миг застучало быстрее. Они застыли на месте как вкопанные, напряжённо оглядываясь вокруг и вслушиваясь в звуки ночи. Но вой не повторился.

— Это, наверное, обычный одинокий волк, который сюда забрёл, — прошептал Клаус.

— Ты уверен? — спросил его Кол ещё более тихо.

— Луна ведь ещё не появилась.

— А если появилась, но мы не заметили, а потом её закрыли тучи?

— Я бы не хотел думать, что это так, — с расстановкой произнёс Клаус, и Колу показалось, будто он старается скрыть дрожь в голосе. — Но на всякий случай давай пойдём в обход. Вой доносился справа от нас, я точно слышал, а мы как раз уйдём подальше влево и просто придём к дому с другой стороны.

Колу эта идея показалась хорошей, и они свернули с хорошо знакомой тропинки. Поначалу пришлось продираться через кустарник, а сразу после этого их ждал неудобный спуск в овраг, сплошь усеянный валежником и заметённый глубоким снегом. Почти на каждом шагу Кол спотыкался, хотя ему было легче идти — Клаус шёл впереди, и снег за ним оставался более утоптанным. Неудачно зацепившись за большую ветку, Кол продрал штанину, но это его мало беспокоило. Впереди братьев ждал уже подъём наверх. Им пришлось бросить часть хвороста, поскольку, держа его в руках, было практически невозможно карабкаться наверх по склону. Кое-как помогая друг другу, они наконец добрались до более ровной земли. Колу показалось, что где-то далеко впереди уже замаячил огонёк из окна их жилища. Клаус перешёл на быстрый шаг, и мальчик старался поспевать за ним. Как вдруг брат прямо перед его носом полетел на землю, споткнувшись о корягу, которую не заметил из-за снега.

— Вот неуклюжий, — поддел его Кол, помогая подняться.

— Тихо, — оборвал его Клаус. — Ты это слышал?

— Что слышал? — одними губами прошептал Кол, почувствовав, как сердцебиение снова ускоряется.

В стороне раздался приглушённый треск, как будто кто-то ступал по сухим ветвям. Оба брата думали, что надо сейчас же пускаться бежать, но не двигались с места, лишь напряжённо прислушиваясь. Чья-то тень показалась из-за дерева, и можно было вздохнуть с облегчением — она была человеческая. И маленькая. Когда тень приблизилась, Кол и Клаус узнали в ней девочку из своей деревни. Это была Кара, дочь кузнеца, русоволосая и веснушчатая девчушка примерно одного возраста с Ребеккой. Колу не раз приходилось видеться с ней, когда он гулял по деревне. Однажды он даже позвал её играть, но она была не особо общительной и предпочитала ходить в одиночестве.

Сейчас вид Кары был несчастным: она зябко куталась в шерстяную накидку, губы и кончик носа посинели от холода, а на лбу зияла свежая ссадина. Казалось, девочка испытала не меньшее облегчение от встречи, чем сами Кол и Клаус.

— Что ты здесь делаешь в такое время? — удивлённо спросил Клаус.

— Я пошла ловить рыбу к ручью ещё днём, а потом увидела зайца, хотела поймать его, погналась и заблудилась, — простодушно ответила Кара.

— И чем ты его ловить собиралась — острогой? — насмешливо поинтересовался Кол.

— А почему бы и нет, — упрямо нахмурилась Кара. — Только острогу я потеряла.

— Ладно, тебе повезло — до деревни рукой подать, так что идём, — дружелюбно сказал Клаус. — Это хорошо, что мы встретились, а то мало ли что с тобой могло случиться.

— Ты ведь знаешь, что сегодня полнолуние? — спросил Кол.

Кара кивнула и больше за всю дорогу не проронила ни слова.

Возле дома заплутавшую троицу встречал Элайджа. Он стоял у порога с топором в руке и явно волновался.

— Вас где носит? — воскликнул он, завидев Клауса и Кола. — Мать себе места уже не находит!

— Мы услышали волчий вой, и пришлось пойти в обход, — принялся оправдываться Клаус.

— Элайджа, мы нашли Кару! Она заплутала в лесу, — оповестил Кол старшего брата. — Я отведу её домой.

— Нет, — отрицательно покачал головой Элайджа. — Уже поздно, небезопасно бродить по деревне. Пусть она до утра переждёт у нас.

И он отвёл братьев в дом вместе с молчаливой Карой. Эстер, конечно, пожурила детей за долгое отсутствие, но несомненно была рада, что они вернулись целыми и невредимыми. Она велела им надеть сухую одежду, дала всем по чаше тёплого молока и усадила греться возле очага. Хенрик и Ребекка уже спали, а Клаус почти сразу пошёл сторожить вход в их жильё вместе с Элайджей. Рядом с Колом осталась только Кара. Она по-прежнему была неразговорчива, только задумчиво смотрела на полыхающие языки пламени. Эстер принесла горшочек с какой-то целебной мазью и нанесла её на оцарапанный лоб девочки со словами, что это поможет скорому заживлению. Лечебное средство отличалось резким запахом полыни, что сразу отметил про себя Кол, а Кару это, казалось, вовсе не волновало. Мальчик начал думать, как бы её разговорить, чтобы не сидеть в тишине, как вдруг вспомнил, что собирался взять меч Майкла. Кол знал, что он стоит в углу вместе с остальным оружием, прямо там, где висели на крючках меховые накидки и прочая одежда. Быстро прошмыгнув туда, он схватил меч и отнёс его к своей лежанке, спрятав под шкурами. Меч был довольно тяжёлым, но Кол был уверен, что в случае надобности удержит его.

И только мальчик вернулся к очагу, как подошла Эстер и велела им идти укладываться на ночь. Кол отвёл Кару туда, где все они спали. Сам он, как обычно, лёг рядом с Ребеккой, которая уже видела сладкие сны, свернувшись калачиком, а Каре отвёл место с краю. Сон к нему не шёл, и девочка тоже не спала, что было понятно по её неровному дыханию.

— Ты боишься оборотней? — вырвался у Кола неожиданно для него самого вопрос.

— Не знаю, — задумчиво прошептала Кара. — Наверное, их стоит бояться.

— В прошлое полнолуние оборотень-волк подошёл совсем близко к нашему дому, — начал рассказывать Кол. — Мы слышали его вой и шаги буквально здесь, за стеной.

Конечно, он преувеличивал, но очень хотелось произвести впечатление. Кара помолчала какое-то время, а потом сказала:

— А я их видела.

— Видела? — изумлённо переспросил Кол. — Как и где?

Девочка, очевидно, не горела желанием отвечать на этот вопрос, ограничившись словами: «У нас в деревне».

— А не врёшь ли ты? — недоверчиво поинтересовался Кол.

— Нет, — серьёзно и даже с долей обиды ответила Кара. — Они почти такие же, как и обычные волки, но крупнее, и глаза у них светятся жёлтым. Мне их жаль.

— Почему? — на этот раз Кол совсем удивился.

— Потому что я видела, что происходит, когда они обращаются, — сказала девочка. — Это больно, очень больно. Никогда не забуду.

После этого она замолчала, а Кол не решился опять что-либо спрашивать. Ему совсем не нравились такие разговоры. Мальчик нащупал гладкое лезвие меча под мехами и схватился за рукоятку — так ему было спокойнее. «Только будет опасность, а я уже держу меч, и мигом встану», — подумал Кол. Он и сам не заметил, как вскоре заснул.

* * *

С первыми лучами солнца домой пришли Майкл и Финн. Эстер обрадованно встречала их, по очереди обнимая. Отец и сын вернулись не с пустыми руками — у них была половина туши лося.

— Мы спешили как могли, но из-за снегопада не успели вернуться к полнолунию, — сказал ей Майкл. — Этот лось нас далеко увёл, но мы-таки его убили. Теперь у нас есть свежее мясо.

— Как прошла ночь? — спросил Финн. — Волки не тревожили?

— На этот раз нет, — ответил Элайджа. — Мы всю ночь сторожили и рядом ничего не слышали.

Майкл удовлетворённо кивнул. Кол был одновременно рад, что всё обошлось, но и огорчён, что зря настраивал себя на опасность и взял отцовский меч, который так и не пригодился. Он едва не забыл поставить его на место. И только после этого вспомнил про Кару. Когда мальчик проснулся, её уже не было.

— Она очень рано встала и сразу ушла домой, — сказала Эстер на вопрос сына.

Кол почему-то был опечален этим. Странное чувство, как будто его покинули, не попрощавшись. Но, в конце концов, они даже не были друзьями. С чего ему было беспокоиться из-за какой-то девчонки, к тому же ещё и странной. Хотя те слова, сказанные Карой, заставили его призадуматься. Было похоже, что она что-то скрывала. Он всё-таки не до конца понимал, почему у неё такое представление об оборотнях. Она говорила так, будто всё это хорошо ей знакомо. И по её голосу было совсем не похоже, чтобы всё это было враньём. Кол подумал, что, возможно, ему удастся как-нибудь получше расспросить её. А пока решил не верить на слово тому, что сказала девочка. Ведь некоторые очень хорошо умеют врать.

Ранним утром Эстер провожала мужа и двух старших сыновей в дорогу. Викингам предстояло пойти в набег на какое-то дальнее поселение.

— Вернёмся с богатой добычей и заживём лучше! — пообещал Майкл перед уходом.

Элайджа, выставив вперёд руку, любовался тем, как красиво поблёскивает на солнце лезвие нового меча, подаренного ему отцом за успехи. Он улучшал свои боевые навыки не по дням, а по часам, непрерывно соревнуясь в тренировочных боях с братьями и мальчишками из деревни. Майкл недавно сказал, что ему суждено стать воином ничуть не хуже Финна и его самого. Наверняка он гордился своими сыновьями.

Старший из братьев, казалось, не испытывал волнения перед непростым походом. Он спокойно ожидал со скучающим видом, когда отец закончит собирать оружие и попрощается с Эстер, чтобы наконец отправиться в путь. Для викингов набеги были обыкновенным делом, но каждый раз провожать туда своих мужей и сыновей становилось для женщин тяжким испытанием. Случиться могло всякое. Кто-то возвращался домой с тяжёлыми ранениями, а кто-то и вовсе мог не вернуться.

Эстер ничего не сказала вслух, когда приобняла мужа, а затем и детей на прощание. Но взгляд её так и говорил: «Сердцем я с вами». И, конечно же, они это знали. Кол стоял неподалёку, наблюдая за тем, как Элайджа подбирает стоявший рядом круглый деревянный щит, они втроём отдаляются, а мать всё так же молча смотрит им вслед. Только прислушавшись, он уловил её тихое бормотание. Заговор на удачу. Кол знал, что это не заклинание, а просто слова, основанные лишь на вере. Мать, похоже, верила свято, раз использовала такое, он же относился скептически. Эстер не так уж охотно раскрывала ему секреты магии, всё время говорила, что стоит подрасти, начать обладать более трезвым умом, чтобы не навредить себе же. Колдовство бывает опасным. Зато древними заговорами, подразумевавшими добрые побуждения, например, исцеление или отвод беды, мать делилась свободно.

— Но я же колдун, а не какой-нибудь простой знахарь! — возмущался Кол.

— Ты недооцениваешь силу слова, — отвечала Эстер спокойно. — Необязательно иметь магический дар, чтобы творить необычные вещи. Эти знания передавались через поколения испокон веков.

Однако Кол всё равно не понимал, почему его мать, будучи ведьмой, практически не проявляла свои силы. Она оставалась скромной женщиной, во всём подчинявшейся отцу и видевшей свою главную роль в том, чтобы заботиться о детях и заниматься хозяйством. Кол часто размышлял о том, чего сможет добиться он в будущем, если разовьёт свои способности гораздо больше. В мечтах мальчика он отправлялся исследовать мир, уплывал куда-нибудь далеко через море навстречу приключениям и неизведанности. Почему-то с детства он неосознанно уверял себя в том, что родные места останутся позади, уйдут в прошлое. Но когда-нибудь он обязательно вернётся сюда. Никто не хочет покидать дом навсегда.

Эстер ещё какое-то время постояла во дворе и отправилась в дом. Кол, пока что не обременённый никакими заботами, принялся бесцельно расхаживать вокруг, изредка пиная попадавшиеся на пути деревяшки и камни. День выдался по-настоящему весенний, солнечный, сопровождаемый лёгким прохладным ветерком. И мальчику казалось истинной бедой, что именно сейчас он не знает, чем заняться. Сперва хотел позвать Ребекку гулять с ним, но, когда он нашёл сестру сидящей на полу среди вороха одежд, по её печальному взгляду стало ясно: она с ним не пойдёт.

— Посмотри, сколько ещё мне нужно зашить, — буркнула Ребекка, показывая Колу две-три пары изношенных штанов, продранных в нескольких местах. — Мама говорит, что не успевает за вами чинить одёжки. Здесь вообще три раза перешито, — она критично рассматривала дыру в рукаве от широкой льняной рубахи. — Неаккуратные мальчишки.

Последние слова сестра сказала точь-в-точь как Эстер. Ну вот, подумал Кол, Бекка становится всё больше похожей на маму. Глядишь, она и вовсе перестанет проводить с ним время, только будет что-то зашивать, стирать и приговаривать, как она занята. Хотя, наверное, нелегко быть единственной девочкой в семье.

— А Клауса ты не видела? — спросил Кол у неё, вспомнив про брата.

— Он где-то был здесь недалеко, — задумалась Ребекка. — Наверное, в лес пошёл.

Кол тотчас сорвался с места и побежал на поиски Клауса. В его компании мальчику тоже скучно не бывало, хотя с раннего детства он привык чаще проводить время с Ребеккой или Элайджей, который учил его правильно держать оружие и всё в таком духе. Словом, делал из младшего брата воина.

Весенний лес был отрадой для души Кола. Он будто олицетворял собой оживающую после долгого зимнего сна природу. Возвращалось непривычное за время долгого отсутствия щебетание птиц, деревья вновь одевались зеленью, журчание ручьёв уносило с собой последний след зимы. Даже воздух теперь приносил лишь свежесть, а не сковывающий тело холод. Когда Кол задумался, куда мог пойти Клаус, на ум ему пришло только одно заключение. Пусть это и казалось сейчас несколько странным, но подсознание словно давало подсказку идти туда.

Следуя по давно выученным тропинкам, Кол примечал все знакомые ему детали леса. Вот дерево с торчащей из ветки стрелой, которая так и не угодила в белку. Вот застрявшая в кустах лента, которую в прошлом году оставила Ребекка. А вот и их тайник, устроенный в дупле мёртвого дерева. На иссохшей коре виднелись коряво вырезанные имена, а в дупле раньше хранились орехи, высохшие ягоды, наконечники стрел и прочие мелкие находки. Ребекка называла их «припасы на чёрный день», пусть и припасами это можно было окрестить с очень большой натяжкой. Но она делала вид, что относится к этому серьёзно. Каждый раз, оказываясь в лесу, проверяла тайник и старательно забивала дупло сухой травой, чтобы ничего оттуда не выкатилось. Колу нравилась эта игра, когда он был помладше. Сам факт, что у них есть что-то тайное, своё, приносил удовлетворение.

Теперь, конечно, вряд ли что-то осталось в этом дупле. Но мальчик всё же решил проверить. Пошарив рукой внутри дерева, он обнаружил несколько сгнивших орехов, обломок стрелы и длинное коричневое перо из хвоста какой-то птицы, возможно, куропатки. Отбросив ставшие уже ненужными забытые мелочи, Кол сохранил лишь перо, спрятав его за пазухой. Ребекка очень любила собирать такие, у неё было много перьев разных цветов и размеров. Каждое для неё было особенным. Интересно, помнит ли она про это?

Клаус нашёлся там, куда Кол и держал путь. Старший брат сидел на берегу реки, задумчиво наблюдая за течением воды. В руках у него была горстка небольших камешков.

— Ты зачем здесь? — обернулся Клаус к подошедшему брату.

— Дома совсем скучно, вот решил тебя разыскать, — ответил Кол, нагибаясь к земле за камешком. — Побросаем?

Клаус пожал плечами. Им нравилась эта игра: кто больше всего пустит по воде камней. Когда-то он научил Кола, как правильно это делать, и с тех пор тот обыгрывал его почти всегда. У него как-то ловчее получалось. Теперь же они сыграют в первый раз после зимы. Может, на этот раз удача будет на стороне Клауса? И всё же это казалось обоим забавным. Даже в такой примитивной игре они соревнуются.

Оба делали своё дело с упорством, хотя вначале получалось непросто из-за того, что они долго не тренировались и приходилось заново набить руку. Но уже скоро всё стало ладиться и игра пошла полным ходом.

— До скольки будем? До десяти? — спросил Кол, приноравливаясь к очереденому броску.

— Можно и до пятнадцати, — улыбнулся Клаус. Ему показалось, что настроение, до этого отсутствовавшее, вдруг вернулось.

На четырнадцатом броске счёт стал ровным, а на пятнадцатом камешки одновременно запрыгали по воде.

— Ничья, — подвёл итог Клаус.

— Теперь можно сыграть не на количество бросков, а на количество ударов по воде, — предложил вошедший в раж Кол.

— Это, конечно, здорово, но изначально я пришёл сюда не за этим, — ответил Клаус.

— Я так и подумал, — хмыкнул Кол, — неужели решил искупаться?

Молчание брата стало знаком согласия.

— Но ведь холодно же ещё.

— Я закалённый, мне нестрашно, — сказал Клаус.

Он быстро сбросил одежду и, оставшись в одних только штанах, с разбегу прыгнул в воду. Казавшиеся ледяными брызги долетели до Кола, и тот невольно поёжился. Клаус же вынырнул из воды в окрылённом состоянии, несмотря на то, что ему явно было холодно.

— Это невероятно, — только и произнёс он. — Ничто так не освежает. Ты как там, Кол? Искупаешься или водичка для тебя слишком холодна?

Этот подначивающий тон побудил Кола сейчас же доказать брату, что он ничуть не хуже его и холод ему тоже не помеха. Уже скоро он и сам оказался в воде, яростно отплёвываясь и дрожа. Пожалуй, нужно было не прыгать с разбегу, а входить в реку постепенно. Сейчас ему казалось, что вот-вот, и зубы застучат.

— Поначалу холодно, но быстро привыкаешь, — сказал Клаус и добавил с усмешкой: — Зато теперь выйти из воды для тебя будет пыткой.

— Вот ещё, — в своей манере огрызнулся Кол. — Мне вполне нормально, как зашёл, так и выйду.

— Слушай, — заговорил Клаус так, будто его только что осенило, — а мы ведь никогда не переплывали на другой берег реки? Почему бы не сделать это?

— Но нам всегда говорили дальше реки не заходить, — неуверенно произнёс Кол.

— Так мы были младше, родители просто опасались, что заблудимся. А теперь-то точно нет. Мы на этой стороне леса каждый уголок знаем, дорогу назад запомним.

Кол задумался. Ему самому было интересно увидеть новое место, да и храбриться перед братом — одно удовольствие. Плавать он умел достаточно хорошо, течение тут было несильное, до другого берега — рукой подать. Но надо было решить, как быть с одеждой. Мочить её не хотелось, но и ходить по лесу почти нагишом после воды было слишком холодно. Кол придумал решение: найти длинную ветку и, зацепив ею одёжки, перекинуть их на другой берег. Так он и сделал. Взяв сначала свою рубаху, он зашёл туда, где вода была чуть выше пояса и постарался забросить как можно дальше. Это получилось, и рубашка повисла на краю обрыва, с которого начинался противоположный берег. Затем он так же подкинул рубашку Клауса, но на этот раз повезло меньше. Льняная туника не долетела до земли, и спустя какую-то секунду её неспешно уносило течением.

— Чёрт! — выругался Клаус и бросился догонять свою одежду.

Кол только усмехнулся и быстро поплыл к берегу. Уже скоро он карабкался вверх по небольшому обрыву, цепляясь за торчащие из земли коренья, в то время как ноги утопали в вязком иле. Добравшись до ровной земли, он оделся и стал поджидать Клауса с довольным видом.

— И не говори, что ты добрался первым, это не считается, — фыркнул Клаус.

Немного обогревшись на едва тёплом солнце, братья отправились исследовать местность. Лес на другой стороне реки ничем не отличался от того, что окружал их дом. Но это было лишь на первый взгляд.

Пройдя вперёд с сотню метров, Кол и Клаус наткнулись на небольшую прогалину. Она была примечательна на фоне дикого леса тем, что здесь сохранились явные следы пребывания людей. Всюду были разбросаны различные вещи. У подножия дерева стоял колчан со стрелами, на ветвях были повязаны обрывки одежды, пояса, виднелась даже пара женских украшений. А на старом пне срубленого дерева и вовсе стояли небольшие башмачки. Почему-то это зрелище казалось жутковатым, хотя ничего страшного во всех этих вещах не было.

— Это что ещё за место такое? — задал Кол непонятно кому адресованный вопрос.

— Понятия не имею, — сказал Клаус, — может, здесь вершатся какие-то странные ритуалы?

— Скажи ещё — жертвоприношения, — хмыкнул Кол.

— Ну нет, я не представляю, что кто-то из нашей деревни занимался бы таким, — покачал головой Клаус, восприняв, видимо, слова брата всерьёз. — Но откуда эти вещи? Они явно принадлежали разным людям.

— Кто-то устроил себе тайник находок, а мы вот случайно набрели, — высказал догадку Кол, всповнив и о своём маленьком тайнике. Он нащупал перо в складках одежды — оно не потерялось.

— Кол, ты чувствуешь? — вдруг спросил Клаус. — Костёр горит где-то рядом.

Кол принюхался и понял, что Клаус прав. Значит, здесь ещё и кто-то живёт. И наверняка этот же человек и обустроил найденную ими прогалину.

— Пойдём проверим? — предложил Клаус. — Если ты, конечно, не боишься.

— Ещё чего. У меня, между прочим, с собой нож, — заявил Кол.

— И у меня. Тогда идём.

Костёр оказался совсем близко, в паре десятков метров. Над ним висел котелок с каким-то варевом: по аромату Кол сразу узнал мясной суп. В желудке невольно заурчало, он вспомнил, что как раз приближается время обеда. Оглядевшись вокруг, они с братом не заметили присутствия людей. Это казалось совсем уж странным. Как вдруг Клаус дёрнул Кола за рукав, указав вперёд. Прикрытый сооружением из ветвей наподобие шалаша, впереди виднелся вход в пещеру. «Похоже, мы набрели на жилище отшельника», — пронеслось в голове у Кола. И мысль его тотчас же подтвердил старик, показавшийся наружу из пещеры.

С минуту этот человек не замечал братьев, хотя они стояли прямо перед костром, к которому он направлялся. По виду он был очень стар: лицо испещрили глубокие морщины, волосы побелели, и шёл он сильно согнувшись, опираясь на сделанный из ветки дерева посох. Только почти поравнявшись с мальчиками, он наконец обратил на них взор, и стало понятно, что в силу возраста этот человек был подслеповат.

— Вы чего это здесь забыли? — спросил он не очень дружелюбным тоном.

— Ходили по лесу и случайно наткнулись на ваше... эээ... пристанище, — ответил Кол.

— Ну так и уходите прочь, — махнул рукой старик, хотя в голосе его не было настоящей злобы, скорее, лишь желание избавиться от присутствия непрошеных гостей.

— А с чего мы должны уходить? — пошёл в наступление Клаус, очевидно, задетый таким обращением. — Земля эта никому не принадлежит, лес общий, всем дозволено по нему ходить.

— С того, что не ваша это земля, — сказал отшельник, усаживаясь рядом с костром. — Чужие вы здесь, раз не знаете, что это за место. Потому и нечего вам тут делать.

— Мы из деревни, что рядом, — попытался объясниться Кол, подумав, что их приняли за чужаков.

— Знаю я, откуда вы, знаю, — нетерпеливо ответил старик, словно втолковывал что-то несмышлёнышу. — Сюда просто так никто не ходит. И место это известно не всем жителям деревни.

Догадка молнией мелькнула в голове Кола.

— Вы имеете в виду, что это... волчье место?

— Ты парень догадливый, я вижу, — произнёс старик. — Верно всё, сюда приходят те, кого вы зовёте оборотнями, но и то не все из них. Лишь те, кто познал смену сущности. А я здесь обитаю всегда. Я уже стар, жизнь среди людей мне стала докучать, а здесь я спокойно доживаю свой век. Заодно и приглядываю за этим местечком. Таких, как вы, гоняю. Правда, давненько сюда никто не забредал...

Кол и Клаус переглянулись. Они никак не ожидали, что встретят этого отшельника, которого прежде никогда не видели, да ещё и окажутся в каком-то загадочном месте, связанном с оборотнями. Не зря с самого начала здесь чувствовалось что-то не то. Замешательство мальчиков прервал резкий голос старика:

— Ну чего встали-то как вкопанные! Домой идите.

— А что это за вещи, которые там, на поляне лежат... — начал было спрашивать Кол, но его тут же оборвали:

— Ничего вам больше не скажу, уходите отсюда и забудьте про это место! И чтобы ни слова никому, а то худо будет, посмотрите.

Старик сварливо зыркнул на братьев глазами, и стало ясно, что ничего от него не добьёшься. Клаусу и Колу оставалось лишь молча развернуться и уйти.

— Эй! — вдруг окликнул их вдогонку старик. — Там впереди река, а вы сверните вправо и пройдите дальше вдоль берега, сможете вброд перейти. Холодно нынче плавать.

Дома Кол отдал Ребекке найденное в их тайнике перо. Сестра, к его удовольствию, сразу догадалась, откуда оно.

— Раньше я их столько собирала, а теперь ни одного не осталось, все растерялись или просто были выброшены, — сказала Бекка. — Но перья мне по-прежнему нравятся.

Она красиво вставила перо в светлые волосы, заплетённые в косу. Кол подумал, что ей так очень идёт, она выглядит взрослее благодаря этому простому и одновременно чем-то дивному украшению. Но вслух ничего не сказал.

— Далеко вы с Клаусом ходили? — поинтересовалась девочка.

Кол подумал рассказать ей о той необычной поляне, которую они нашли, но ему некстати вспомнился наказ отшельника молчать с последующим предостережением. Он решил отложить эту историю до лучших времён. Всё равно когда-нибудь узнает эту тайну. В этом Кол почти не сомневался. Хоть и не знал, как именно ему предстоит это сделать. А пока он ограничился ответом:

— На речку ходили, искупались.

— И не холодно было в такое время?! — изумлённо захлопала глазами Ребекка.

— Вообще ни капельки, — лукаво блеснул Кол своими озорными тёмными глазами.

— Эх, мальчишки, — закатила глаза сестра. — Я, кстати, зашила все твои порванные одёжки! И ещё помогала маме готовить обед.

— Спасибо, — улыбнулся Кол. — Ты чудо, а не сестра.

Та в ответ на такой неожиданный комплимент от брата, который чаще отпускал какие-нибудь шуточки и насмешки, зарделась. А Кол подумал, что давно у него не выдавалось настолько благодатного, интересного дня. Вот бы так продолжалось всегда. Весна, хорошее настроение, никаких ссор в семье. Жаль, что идиллия не бывает вечной.

Кол проснулся с мыслью о том, что ничто не может омрачить предстоящий день. Это было любимое им время накануне последнего месяца весны. А вместе с маем приходил и праздник, который он ожидал с замиранием сердца. Всё их поселение приобщалось к этому событию: несколько дней делались заготовки для ритуальных костров, а разговоров только и было, что о наступающем празднестве. Первая ночь празднования казалась Колу самой таинственной, невероятной и загадочной. В эти моменты все люди вокруг как будто становились ближе друг другу, повседневные проблемы отходили на второй план, а главной заботой было умилостивить высшие силы, чтобы получить хороший урожай и сохранить скот. Это составляло основу жизни. Кол был уже достаточно взрослым, чтобы понимать значимость ритуала, тогда как в раннем детстве для него это было лишь поводом для раздолья и весёлой беготни рядом с кострами. Огонь его завораживал, как нечто опасное и манящее одновременно. Но до начала праздника ещё нужно было чем-то занять себя.

Наскоро умывшись холодной водой из кадки, Кол решил начать утро с тренировки. В последнее время не отставать от братьев стало его навязчивой идеей. Он постоянно представлял себя в каких-нибудь кровавых сражениях, из которых, конечно же, выходил победителем. Хотелось признания от отца, братьев, авторитетных воинов деревни. Но пока что Колу ещё ни разу не доводилось участвовать в настоящей битве. Оглянувшись кругом в поисках потенциального соперника для тренировочного боя, Кол не приметил никого, кроме Хенрика, который сидел на земле и что-то вырисовывал на ней палкой, бормоча себе под нос. Идея моментально пришла в голову Кола. Брат его, конечно, пока совсем ребёнок, но почему бы не попробовать хоть чему-то его научить?

Кол быстро вынес из дома два деревянных, изрядно исцарапанных за время службы меча.

— Ну что, малыш, будем делать из тебя воина? — спросил он у Хенрика, который уже заинтересованно крутился рядом.

Вложив меч в руку брата, Кол велел ему держать его покрепче и принялся показывать, как нужно правильно стоять.

— А щит? — бойко поинтересовался Хенрик, до этого уже наблюдавший тренировки братьев.

— Ты, пожалуй, его не удержишь, — у Кола вырвался смешок, — он же в половину тебя размером. Будем без щитов.

Хенрик насупился, и всё же послушно принял боевую стойку. С ним, таким маленьким, не выходило по-настоящему тренироваться. Они лишь легонько стучались мечами, причём у младшего это выходило довольно комично: его то и дело заносило в сторону, держать равновесие было непросто. Однако Хенрика игра приводила в восторг, он улыбался, входя во вкус, и всё усерднее отражал удары. Колу жутко нравилось чувствовать себя учителем, старшим, примером для подражания. Это было совсем не так, как с Клаусом или Элайджей, которые заведомо имели больше навыков.

Весёлый тренировочный бой прервался, когда от резкого выпада Хенрик наконец окончательно пошатнулся и упал, с виду довольно сильно приложившись коленями о землю. На раздавшийся громкий рёв тут же прибежала Эстер, без пояснений поняв всё по представившейся глазам картине.

— Ну что же это, Кол! — воскликнула она с упрёком, поднимая с земли младшего сына и отряхивая его. — Он же ещё совсем мал для таких тренировок. Тебе явно нечем заняться.

Кол, нахмурившись, отбросил меч в сторону и продолжал молчать. Ну разве виноват он в неуклюжести братца? Ведь ничего же опасного они не делали, он нарочно вёл себя с Хенриком осторожно, не используя никаких сложных приёмов. Вот только матери это не объяснишь.

— Займись-ка лучше чем-нибудь полезным, пока я обработаю Хенрику царапины, — оглянулась Эстер на Кола, заходя в дом. — Иди на опушку и помоги братьям нарубить дров. И чтобы более не отвлекали меня от работы. До вечера ещё столько надо подготовить!

Мальчику ничего не оставалось, как послушаться. Прихватив топорик, он отправился к хорошо знакомому месту рядом с их двором, откуда доносились звуки разрубаемого дерева. Не дойдя совсем немного до опушки, Кол вдруг понял, что рядом есть кто-то ещё. Звук шагов, совсем тихий, но распознаваемый для его чуткого слуха, раздавался параллельно, за деревьями. Это его не испугало — наверняка же кто-то знакомый из деревни — но вызвало любопытство, поэтому Кол в два прыжка оказался на соседней тропинке. Женщина, которая наклонилась было к траве, испуганно охнула, когда Кол возник прямо перед ней. Но, узнав его, она дружелюбно улыбнулась:

— Озорства в тебе день ото дня не убавляется, Кол.

— Здравствуй, Аяна, — поприветствовал ведьму Кол. Её он всегда был рад видеть. — Ты собираешь травы? Какие? Для заклинаний?

— Всё-то тебе нужно знать, — незлобно проворчала женщина, снова наклонившись и что-то высматривая под кустом. Увидев нужное растение, она принялась срезать цветки маленьким ножиком.

— Ты будешь руководить песнопениями этой ночью? — не унимался Кол. — И когда станут жечь костры, прочтёшь заклинания?

— Ну, разумеется, — ответила Аяна невозмутимо, — кому ещё это делать, как не мне.

— А я, я могу помочь? — глаза мальчика загорелись.

— Ох, Кол, я не уверена, — покачала головой ведьма. — Спроси лучше у своей матери. Всё-таки ты ещё совсем юн, не стоит так рано выставлять напоказ свои способности.

Теперь Кол совсем расстроился. Аяна в их деревне считалась кем-то вроде шаманки с общепризнанным необыкновенным даром. Ни одно празднество, где нужно было обращаться к богам, не начиналось без неё. Так и в этот раз. С её подачи начинались все песни и пляски. И Колу казалось очень несправедливым, что он, тоже особенный, остаётся в тени и ничем не выделяется из многих. Ему хотелось бы так же прочесть заклинание — громко и протяжно, чтобы у всех захватило дух, или, что ещё лучше, усилить пламя взмахом руки. Тогда бы все точно поразились тому, что он умеет. Он мог бы заработать авторитет. Но как это возможно, если ответ Эстер заранее известен? Она скажет, что основная работа Кола, как у братьев и отца, — готовить всё к ритуалу. Рубить дерево, копать рвы вокруг костров, пригонять скот. А магией он заняться ещё успеет. Но время столь быстротечно!

— А скажи хотя бы, — напоследок полюбопытствовал Кол, — правда, что в эту ночь будет момент, когда можно загнать злого духа в ловушку?

— Ну, ещё чего выдумал, — отмахнулась Аяна, — я, конечно, рассказывала тебе о том, что можно устраивать ловушки для неких тёмных сущностей. Но это делается для защиты. Просто так баловаться таким нельзя. Да и не получится у тебя, знаний мало.

Поняв, что от Аяны больше ничего не добиться, Кол оставил её и пошёл на опушку. Там он быстро втянулся в работу рядом с Элайджей и Клаусом, и вместе они трудились в поте лица. То были последние приготовления к ночному празднику, так что им не пришлось работать долго. И всё же Кол знатно утомился и решил перед обедом освежиться в реке. Но и здесь его ждала неожиданная встреча на пути. У протока реки сидела худенькая девочка в простом льняном платье и стирала какие-то тряпки. По спине её спускались две тёмно-русые косы, которые Кол сразу узнал.

— Кара! — крикнул он приветственно, так что девочка вздрогнула и резко обернулась.

— А, это ты, Кол, — вздохнула она.

— Ты так далеко в лес зашла, чтобы постирать? — приподнял бровь Кол, присев на корточки рядом с ней.

— В деревне шум и суматоха, все к празднику готовятся, а здесь тишина и голова не болит, — пожала плечами Кара.

Кол только хмыкнул. Он привык к некоторой отстранённости Кары и её явному предпочтению одиночества, но не был бы собой, если бы не попытался расшевелить её.

— А как же праздник? Тебе и он не нравится?

— Нет, — ответила Кара. — Не по мне все эти дикие пляски. Я люблю спокойствие. Мне особенно жутко становится от этого заунывного пения ведьмы. Она как будто в транс впадает.

«Совсем она не понимает, насколько захватывающей бывает магия», — подумал Кол. И тут ему в голову пришла совершенно неожиданная мысль. Что, если на собственном примере познакомить Кару с колдовством? Она могла бы проникнуться этим, и тогда у него будет хотя бы один почитатель. Раз уж не вся деревня.

— Я придумал кое-что. Мы ведь можем сбежать с праздника, — заговорщицки прошептал Кол.

— Сбежать? Куда? — Кара повернулась к нему, оставив свою стирку, и округлила золотисто-зелёные глаза.

— Хочу показать тебе кое-что интересное. Знаешь пещеру под горным утёсом?

— Известное дело, знаю, — кивнула подозрительно Кара, — только это же нехорошее место. Потому что однажды со скалы, под которой эта пещера, сбросили младенца. И теперь его дух — утбурд — живёт в той пещере.

— Вот поэтому мы туда и пойдём! — принялся втолковывать ей Кол, как несмышлёнышу. — У меня есть дар, как и у Аяны. Я могу призвать духа колдовством. Такого ты наверняка ещё не видела.

С минуту Кара так и смотрела на Кола широко распахнутыми глазами, а потом вдруг разом повеселела и усмехнулась. Усмешка показалась мальчику издевательской, отчего он моментально рассердился, даже сжал кулаки. Он не выносил, когда над ним посмеивались.

— Ты слишком много о себе возомнил, Кол, — сказала Кара равнодушно, собирая выстиранное тряпьё. — Все знают, что в нашей деревне одна ведьма — Аяна. А ты ей не сын и даже не родственник. Меня россказнями не впечатлить.

— Ну, как знаешь, — прошипел Кол яростно вслед уходящей девочке, — только ты всё равно не докажешь, что я лгу, пока сама не увидишь. Наверняка просто боишься идти в пещеру ночью. Да и правда, чего ждать от девчонки.

Кара остановилась при этих словах. Возможно, Колу всё-таки удалось её задеть. Но он намеренно не стал больше и смотреть на неё, продолжив свой путь к берегу реки. Он твёрдо решил, что всё равно пойдёт вызывать духа, неважно, с Карой или без.

* * *

С наступлением темноты наконец должен был начаться долгожданный всеми ритуал. Все приготовления были завершены, и жители деревни собрались в близлежащей горной местности, чтобы просить богов о плодородии и благодати. Впервые Кол ожидал не самого праздника, а быстрого течения времени. Ему не терпелось пойти в пещеру и заодно узнать, решилась ли на то же самое Кара. Он дождался, пока зажгли костры и Аяна по традиции начала с заклинаний, а затем продолжила песнями, которые воплем подхватили все остальные. Вместе с этим по правилам ритуала привели скот, чтобы прогнать его между кострами. Это должно было сделать животных более плодовитыми и сильными на грядущее лето.

В столпотворении Кол незаметно отделился от братьев и оказался в самой гуще пляшущего народа. Шум от пения, криков, топота животных стоял невообразимый, повсюду мерцали отблески огня в темноте, и Колу не составило труда потихоньку пробраться в подлесок. Уже оттуда он побежал к утёсу. В уме он беспрестанно повторял заклинание для вызова духа, которое приготовил. Оно было составлено из запомнившегося обрывка фразы, которую произносила Аяна, рассказывая о ловле духов. К ней Кол добавил несколько слов от себя, которые помнил на латыни. По его мнению даже такое, кое-как составленное заклинание непременно должно было сработать. Ведь эта ночь была по-своему магической. Также Кол взял с собой кремень для разжигания огня и мешочек с высушенной и истолчённой в порошок травой, названия которой он не помнил. Однажды он подсмотрел, как её собирала Аяна для какого-то сильного, как она упоминала, заклинания, и потом собрал эту же траву сам и самостоятельно засушил. «Наверное, это что-то вроде курения, которое помогает творить заклинание», — думал Кол. Но самым важным ингредиентом была соль — именно она должна была задержать тёмную сущность, не давая ей выбраться из ловушки.

Отодвинув и примяв колючий кустарник у входа в пещеру, Кол забрался внутрь, ощущая нарастающее волнение. Некстати ему вспомнились слова Аяны, предупреждавшей, что такие дела — не шутки и не игра. Но тотчас же это было перебито мыслью о том, что она просто хотела отвадить его от занятий магией. К тому же, Кол считал себя храбрым и быстрым: в случае чего, он может и убежать отсюда. Горная пещерка была совсем маленькой — Кол едва мог выпрямиться в полный рост. Он быстро нарвал сухой травы, которой было в избытке здесь, под утёсом, обложил её камнями и приготовился разжечь костёр, который требовался для призвания духа. Но сразу начинать не стал, решив подождать немного: вдруг Кара всё-таки придёт. Хотя в это Кол уже практически не верил. Поэтому он действительно удивился, когда услышал голос девочки, что пыталась залезть в пещеру. Склон по направлению к ней был немного крутым, поэтому требовались некоторые усилия.

— Кол? Ты здесь? — спрашивала Кара, карабкаясь наверх.

— Пришла всё-таки, — произнёс Кол горделиво, подавая ей руку.

— Решила дать тебе шанс, — парировала Кара, отряхиваясь от осыпавшейся на её платье земли.

Тут Кол заметил, что на её шее красовался свежесплетённый венок, а волосы она распустила, обвязав голову яркой лентой. «Любят они, девушки, к празднику прихорашиваться», — пронеслась мысль.

— Как ты собрался вызывать этого своего духа? — сразу перешла к делу девочка.

— Разожгу огонь, прочту заклинание и кину в пламя вот это волшебное средство, — Кол потряс мешочком перед глазами Кары.

— А зачем соль вокруг костра?

— Это для удержания духа. Когда он появится из огня, то не сможет покинуть круг, — объяснил Кол. — А потом мы просто костёр потушим, и он исчезнет.

Кару такой ответ вполне удовлетворил, и она уселась на пол пещеры, принявшись наблюдать за действиями Кола. Тот медленно разжёг огонь с помощью кремня, стараясь укрыть лёгкую дрожь в руках. Затем припомнил слова и начал читать заклинание. Кара, очевидно, не понимала ничего из этих слов, но с интересом прислушивалась. Кол проговорил фразу много раз, с десяток точно для пущей убедительности, затем развязал мешочек с порошком и с торжественным криком: «Утбурд, приди!» высыпал содержимое в огонь.

Мельком мальчик взглянул на Кару, заметив, что она вся сжалась в каком-то предвкушении и страхе одновременно. То, что она боится, странным образом порадовало Кола, потому что у него самого на душе стало уже совсем неспокойно. Воображение рисовало образ Утбурда, тёмного духа, наполненного злобой и ненавистью из-за своей участи, с перекошенным в страдании лицом, пустыми глазницами и ртом, полным не по-человечески острых зубов. Кол ощутил, что ладони его вспотели. Однако ничего не произошло. Никакой злой дух не появился из огня. Пламя продолжало спокойно колебаться, и прибавился к нему лишь усиленный дымок и лёгкий аромат от сжигаемой травы, которую Кол бросил. Прошла минута, две. Ничего не менялось.

Кара довольно ухмыльнулась — страх полностью покинул её. Колу тоже собственная затея постепенно начала казаться глуповатой.

— Ну и что? Как я и говорила, никакой ты не колдун! — хмыкнула Кара, сложив руки. — Зря только лезла сюда, под утёс.

Самолюбие вмиг взыграло внутри Кола с небывалой силой.

— Ничего ещё не закончено! — воскликнул он. — Вызывать духов — очень сложное дело, с первого раза почти никогда не получается. И я знаю, в чём ошибся. Огонь недостаточно сильный. Надо это исправить.

И Кол, собрав все внутренние усилия, сконцентрировался на магическом потоке, как учила его Аяна, и сделал движение рукой по направлению к огню, повернув её. Пламя колыхнулось, как от ветра, и тотчас же разгорелось сильнее, так что жар опалил кожу лица. Кара так и застыла с открытым ртом, глядя на это.

— Не может быть, Кол, ты и правда… — только и смогла произнести она.

Колу хотелось позлорадствовать над её неверием, но прилив радости от искреннего изумления девочки не дал этого сделать. Ему просто нравилось, что он произвёл на кого-то впечатление. Ощущать собственную значимость было приятно.

— А что ты ещё умеешь делать? — спросила Кара воодушевлённо.

— Ну… — начал было Кол, но сразу замолк — ему показалось, что он услышал какой-то шорох сразу за выходом из пещеры, внизу. Холодок пробежал по спине.

— Что? — Кара проследила за его взглядом.

— Ничего. Послышалось, — отмахнулся Кол, не желая показаться трусом. — Давай попробуем ещё раз вызвать духа.

— Давай, — согласилась Кара. — Только я тут подумала. Может, появление духа — это таинство, не предназначенное для людских глаз? Ну, я просто слышала что-то такое. Духи — существа высшие, а мы — низшие.

— Хорошо, — сказал Кол.

Они сели рядом, закрыв глаза и взявшись за руки, — это было обоюдным неозвученным желанием. Кол начал читать заклинание заново, старательно выговаривая каждое слово. Волнение снова вернулась, покрывая мурашками кожу и отдаваясь щекоткой где-то в груди. Кара жалась к нему, как будто желая спрятаться от духа, что должен был вот-вот появиться.

«Утбурд, приди!», — прозвенели вместе два голоса.

И тут случилось нечто ужасное. Раздался жуткий рёв, от которого заледенило душу. Кара завизжала и сжала Кола обеими руками, так и не разомкнув глаз. Он даже не понял, как на секунду прикоснулся губами к её щеке, невольно желая как-то успокоить. Но всё его внимание сразу перешло к другому. Дух почему-то появился не из огня. Его ужасающее лицо показалось из входа в пещеру. В полумраке, который создавал лишь свет небольшого костра, белизной сияли длинные зубы и узоры на лице. Кол лихорадочно продумывал, как он будет бороться с призраком, в то время как существо подбиралось всё ближе.

Но того, что он увидел через секунду, Кол ожидал ещё меньше, чем до этого самого духа. При близком свете пламени призрачное лицо оказалось обыкновенной деревянной маской, выкрашенной в чёрный цвет и расписанной узорами. Зубы тоже были нарисованы на ней. Слишком изумлённый, чтобы вымолвить хоть слово, Кол молча смотрел на то, как маска была сорвана с лица её обладателем, и перед ним предстал ухмыляющийся Клаус.

— Что ты здесь делаешь?! — закричал Кол, ощутив нахлынувший гнев. Его мелко трясло и от пережитого только что страха, и от накатывающей злобы на подшутившего над ним брата одновременно. Кара, открыв глаза и быстро отодвинувшись от Кола, смотрела на Клауса во все глаза, пока до неё доходило происходящее.

— Я просто подслушал ваш разговор днём, — преспокойно пояснил Клаус, продолжая улыбаться. — Интересно ты поступаешь, братец. Мне-то ни слова не говорил о том, что у тебя какие-то там способности, и никому из нас, а ей… — он посмотрел на Кару. — Я, конечно, тоже сразу не поверил, но решил-таки вас проучить. И у меня это получилось. Вы так забавно перепугались. Неужели и правда думали, что сможете вызвать Утбурда?

Кол больше не мог сдерживать себя, глядя на самодовольное лицо Клауса. Он сам не понял, как это произошло, но в следующий миг они с Клаусом, сцепившись, упали на землю и выкатились из пещеры прямо по склону. Он знатно ударил брата под рёбра, но и тот в долгу не остался. Потасовка продолжалась несколько минут. И это была никак не шуточная драка. Кара, кажется, делала попытки их остановить, что-то крича, а потом просто убежала прочь, поскольку позже её не оказалось рядом.

Клаус, будучи сильнее Кола, наконец смог оттолкнуть его, так что тот завалился на спину, а сам встал и проговорил, чуть сгибаясь и хрипло дыша:

— Ты, брат, просто ненормальный.

Кол же, утирая льющуюся из носа кровь и чувствуя неожиданное желание нервно засмеяться — над Клаусом, над собой, над всей ситуацией — подумал о том, что праздничная ночь в этом году точно станет самой запомнившейся из всех.