Обычные люди (джен)

Кол сидел у постели сестры, напряжённо вслушиваясь в шум дождя и ветра, изредка сопровождавшийся раскатами грома. Гроза разразилась ещё вчера и никак не желала успокаиваться, лишь делала короткие перерывы. Кол утешал себя мыслью, что всё это было снаружи, а он — внутри, но порой его посещала странная, чудная мысль, что потоки ветра просто снесут стены их дома, и тогда уже будет никак не укрыться от бушующей стихии. Эстер, которая почти не отлучалась от детей, качая на руках Хенрика, словно уловила мысли сына и поспешила его успокоить.

— Твой дом — твоя крепость, — сказала она. — Какими бы хлипкими ни казались его стены, они способны уберечь. Но запомни: чем крепче семья, тем крепче стены дома.

В этот момент Ребекка, лежавшая на своей постели, приоткрыла глаза и закашлялась. Эстер прикоснулась к её пылающему лбу и вздохнула. Девочку лихорадило с самого утра, и, хотя ближе к вечеру ей немного полегчало, болезнь не отступала. Женщина поила её каким-то целебным отваром, а Колу сказала присматривать за сестрой, следить, чтобы она не вставала, и в случае чего подзывать мать. Мальчик так и пробыл рядом с Ребеккой всё время с той поры, как она слегла, держал её за руку и разговаривал с ней, когда та просыпалась.

— Пойду и принесу ей ещё попить, — сообщила Эстер и удалилась за новой порцией лекарства.

Когда она вернулась, Кол спросил:

— Как скоро Бекка поправится?

— Надо переждать ночь, а там будет видно, — ответила ему мать. — Но я думаю, что к утру лихорадка спадёт. И всё же этого не случилось бы с Ребеккой, если бы вы послушали меня вчера и не выбегали на улицу под дождь.

Кол опустил глаза.

— Прости, что мы тебя не послушались. Мы не подумали... — виновато произнёс мальчик, а затем помедлил, о чём-то размышляя, и добавил: — Но вот я же не заболел! И хорошо себя чувствую.

— Это потому, что у тебя организм более сильный. Ты у меня вообще очень редко болел, даже когда был совсем младенцем, — мягко сказала Эстер и улыбнулась. — Считай, что тебе повезло, но впредь старайся не рисковать своим здоровьем.

Кол кивнул в ответ и снова стал смотреть на лицо сестры, которая снова провалилась в беспокойный сон. На побледневшей коже сильно выделялась болезненная краснота, выступившая на её щеках, а лоб был покрыт испариной. Кол прикоснулся к нему влажным кусочком ткани, который был вымочен в каком-то очередном травяном отваре. Мать сказала ему, что это облегчает жар.

Время шло быстро, и мальчик даже не заметил, что уже совсем свечерело. Он всё так же сидел возле сестры, иногда бросая взгляд на плавно колыхающееся пламя стоящей рядом свечи. Ему показалось, что гроза постепенно начала стихать: ветер уже не завывал так громко, да и дождь стучал по крыше с меньшей силой. А может, ему это лишь почудилось? В голову неожиданно закралось воспоминание о том, как когда-то, ещё во времена самого раннего детства, старший брат Клаус напугал его одним рассказом. В тот раз тоже была сильная гроза, и Кол никак не мог заснуть — доносившиеся сверху раскаты грома пугали его. Клаус решил отвлечь брата и стал рассказывать ему всякие истории. Одна из них была про семью, которая тоже жила в деревне в такой же хижине, как у них. И вот однажды разразилось страшное ненастье: ветер и ливень были настолько сильными, что люди несколько дней не могли выйти наружу. Так им и пришлось томиться в своей хижине голодными. И вот в один прекрасный день непогода стихла. Но когда эта семья решила выйти из дому, они увидели, что хижина их плавает посреди бескрайнего моря: её туда унесло ветром или смыло потоками дождя.

Кол поверил этому рассказу в силу возраста и стал волноваться, что с его семьёй произойдёт то же самое. К счастью, ему пришло в голову поделиться своими опасениями с Финном. А тот посмеялся и объяснил, что это всё выдумки и сказки, а даже если и было что-то подобное, то Колу бояться всё равно не стоит, потому что никакого моря поблизости нет. И тот решил, что с этой поры не будет верить рассказам Клауса. Сейчас Кол мог только посмеяться над своими детскими страхами. Хотя некоторые их отголоски не исчезли: звук грома иногда заставлял его внутренне съёживаться, но Кол никогда не показывал этого. Он во всех ситуациях старался вести себя храбро: мысль о собственном бесстрашии приятно грела душу.

Уйдя в воспоминания, мальчик не заметил, как вошла Эстер.

— Уже совсем поздно, Кол. Тебе надо идти спать, — сказала она.

— Но я не могу оставить Ребекку, — возразил он. — Её нужно поить, смачивать ей лоб, ты сама говорила.

— Не переживай за свою сестру, — улыбнулась женщина, — я сама этим займусь и, если что, позову кого-нибудь из твоих братьев, чтобы они за ней смотрели. Ты и так весь день здесь просидел, у тебя уже глаза слипаются.

Она была права. Кол только сейчас понял, что буквально засыпает на ходу. Наверное, и правда стоило доверить Ребекку кому-то другому, поскольку он просто мог уснуть и недоглядеть её.

— Я сразу проведаю тебя утром, — шёпотом пообещал мальчик сестре перед тем, как отправиться на своё спальное место, где его ждал ворох тёплых шкур.

* * *

Наутро Кол проснулся совсем рано, когда едва начало светлеть, и тотчас подошёл к месту, где спала Ребекка. К его радости, девочка выглядела здоровой. Лихорадка прошла, румянец на щеках уже не казался таким болезненным, и кожа была совсем не горячая, что ощутил Кол, когда прикоснулся к её лбу. Клаус, который последние несколько часов сидел с сестрой, тоже был счастлив тому, что она идёт на поправку.

— Мать сказала не будить её пока что, — заметил он, глядя, как Кол поправляет упавшие на лицо Ребекки пряди. — Ей нужно ещё отлежаться, чтобы окончательно выздороветь.

— А где отец и братья? — спросил Кол, когда огляделся и увидел, что в комнате никого не было, а во всём жилище подозрительно тихо.

— У нас крыша в одном месте от дождя сильно прохудилась, они пошли в лес, чтобы нарубить дров и заделать её. А мама решила приготовить ещё лекарства.

Кол хотел пойти к Эстер и посмотреть, как она готовит этот лечебный отвар, но та сама пришла к ним в комнату. Однако вид её был печален. На руках женщина держала самого младшего сына.

— Похоже, Хенрик теперь тоже заболел, — известила она Клауса и Кола. — У него жар. А все травы, что у меня были, ушли на питьё, что я варила для Ребекки.

— Мы можем собрать ещё! — предложил Клаус, а Кол согласно закивал.

— Эти травы растут далеко не везде и найти их непросто, а ведь ещё надо высушить. Столько времени у меня нет, — покачала головой Эстер. — Но я знаю точно, что они есть у Аяны. Нужно сходить к ней.

Услышав про эту таинственную женщину, которая, скорее всего была колдуньей, Кол сразу воодушевился.

— Мы с Клаусом сходим к ней, а ты побудь с Хенриком, — заявил он. — Мы быстро.

К его счастью, Эстер разрешила, и они отправились к Аяне через всю деревню. Жила она почти на самой окраине. Женщина приняла их радушно и, узнав, что заболевшему сыну Эстер нужно лекарство, сразу же согласилась поделиться травами. Она пригласила братьев войти, и Кол впервые оказался внутри её дома. Интерес к неизведанному захватил его. Обстановка жилища Аяны была довольно мрачной, но завлекающей. Уже с порога внимание Кола привлёк зажжённый очаг, над огнём которого что-то варилось в котелке, распространяя уже хорошо известный ему травяной аромат. Сбоку располагался стол, уставленный различной утварью: какие-то глиняные мисочки, плошки, также было несколько свечей. А прямо над столом были развешаны украшения, каких он прежде не видел. Что-то похожее на ожерелья с причудливыми камешками разных цветов. Кол завороженно разглядывал всё это: его определённо привлекала атмосфера жилища Аяны. А вот Клаус наоборот, казалось, чувствовал себя некомфортно. Он ступил пару шагов и замялся возле порога, неуверенно оглядываясь по сторонам. Сама Аяна, даже не глядя в сторону мальчишек, резво устремилась к столу.

— Раз надо вылечить ребёнка с лихорадкой, этим мы и займёмся. Все нужные ингредиенты у меня есть, и думаю, что сразу здесь я и сделаю лекарство, а отнесёте его уже готовым, — сказала женщина, доставая связанные пучки сушеной травы.

— Можно я вам помогу? — не выдержал подскочивший к столу Кол.

Видя его воодушевление, Аяна кивнула. Поставив на середину стола одну из мисок, она насыпала туда травы, разбавила водой и велела ему истолочь всё это деревянной ступкой. А сама стала помешивать варево в котелке.

— Скорей бы приготовилось, — бормотала она себе под нос, — нужно очаг освободить.

Аромат почти готового зелья становился всё сильнее, и Клаус сказал, что у него от этого дурманящего запаха голова начинает кружиться, и он лучше побудет снаружи. А Кол увлечённо продолжал толочь траву в миске, пока она не превратилась в кашицу.

— Теперь нужно добавить вот это, — сказала подошедшая Аяна и насыпала в ёмкость какой-то тёмный порошок из маленького льняного мешочка. Перемешав всё, она добавила ещё высушенные лепестки целебного растения и поставила питьё вариться.

— А оно быстро вылечит моего брата? — спросил Кол. — Мама сказала, что времени мало.

— Времени и правда немного, ибо маленькие дети от лихорадки быстро сгорают, — ответила Аяна. — Но я знаю, как усилить его действие.

Сняв сваренное питьё с огня, она перелила его в широкую чашу и поставила на стол. Затем достала откуда-то из складок своей одежды крошечный камень мутного беловатого цвета и положила его в зелье. Кол ожидал чего-то необычного, например, что он с шипением растворится, но никакого видимого эффекта это не дало. Однако Аяна сказала, что это ещё не всё.

— Это минерал. Он усилит исцеляющие свойства и создаст защитную ауру, если правильно преобразовать его в энергию в этом напитке

— И как это сделать? — поинтересовался Кол.

— Прочесть одно небольшое заклинание.

— Так вы и вправду ведьма? — изумился мальчик.

— Да, — усмехнулась Аяна, — и это не должно тебя удивлять. — Вот, — она достала пожелтевший пергамент и написала на нём угольком какие-то слова. — Вряд ли ты умеешь читать по латыни, поэтому я написала буквы на нашем языке, сохранив звучание. Попробуй, — она дала пергамент Колу в руки.

Тот с волнением прочёл фразу несколько раз про себя, а затем наконец отважился произнести её вслух. И случилось нечто удивительное — зелье стало темнеть прямо на глазах. Аяна велела ему прочитать ещё два раза, а потом заговорила с улыбкой:

— Как я и думала, у тебя есть способности. Интересно, Эстер говорила мне, что у старших детей она их не наблюдала.

— Мама тоже ведьма? — удивлённо захлопал глазами Кол.

— Да, у неё есть этот магический дар, и у тебя, как видишь, тоже. Я сразу увидела, какой интерес ты проявляешь к этому. Тебе стоит рассказать об этом матери. Она сможет тебя многому научить. А теперь отправляйся домой с лекарством для брата.

Давно Кол не испытывал такого странного чувства. Новость о том, что у него есть особенный дар, свалилась словно снег на голову. Он удивлялся сейчас самому себе. Всё время подозревал о том, что Аяна — ведьма, но даже не задумывался в этом ключе о своей матери. И то, что он пока такой единственный из детей, как сказала женщина, ему очень льстило. Он всегда хотел чем-то выделяться в своей семье. Пусть он пока не стал сильным воином или опытным охотником, но повод гордиться собой у него уже появился.

— С чего ты такой весёлый? — спросил Клаус, пока они шли к своему дому, обходя по пути ещё не высохшие лужи.

— Ты даже представить себе не сможешь! — с ухмылкой воскликнул Кол, специально уклонившись от ответа, чтобы посмотреть, как брата будет распирать от любопытства.

* * *

— Что ж, всё-таки не обошло это стороной тебя, — задумчиво сказала Эстер, выслушав сына.

— Это хорошо или плохо? — с беспокойством спросил Кол. — Раз это зелье помогло Хенрику так быстро, значит…

— В этом случае — хорошо, — ответила Эстер. — Но у нашего дара далеко не одна грань. Он может стать и причиной бедствий. Постарайся не забывать об этом.

И однажды Колу вспомнятся эти слова.