Укрощенная Лестрейнджем (гет)

Стояла ясная солнечная погода, когда два молодых волшебника прогуливались по Косому переулку, непривычно тихому в это послеобеденное время.

— Вот скажи мне, Руквуд, — Люциус Малфой, высокий молодой человек с длинными белыми волосами и старинной тростью в руках, обратился к своему спутнику, манерно растягивая слова. — Что делать наследнику благороднейшего семейства в наше скучное до пошлости время? Науки? Наук в Хогвартсе было достаточно, благодарю покорно. Путешествия? Да, мой драгоценный батюшка заставил меня целый год провести вдали от дома, но что проку? Всё та же серость и скука. Занятие, достойное отпрыска чистокровного рода? Но где такое найти? Министерство магии давно превратилось в рассадник благочинного чистоплюйства, а о других вариантах и говорить нечего. И что прикажете делать? Сидеть в поместье и наблюдать за тем, как растут цветы в огороде?

Руквуд, волшебник среднего роста с тёмными, как смоль, волосами, не смог сдержать смешка.

— Так заведи павлинов, друг мой, и твоя жизнь сразу станет гораздо увлекательнее — дел будет, хоть отбавляй.

Люциус задумался на мгновение, а затем его губы скривились в чём-то наподобие усмешки.

— Не знаю, не знаю. Вообще-то, идея неплохая, но…

Свои сомнения, однако, Люциус озвучить не успел. Из кафе, у которого они остановились, вышли трое волшебников, и Руквуд потянул друга в сторону, давая им пройти. Поскольку все они были увлечены каким-то разговором, никто из них не заметил отошедших в тень приятелей.

— Джентльмены, — Сигнус Блэк Третий, глава благороднейшего и древнейшего рода Блэков, если и был слегка раздражён, то никак этого не показывал. — Ваши предложения делают мне честь, но я уже вам говорил: пока я не выдам замуж свою старшую дочь, я не намерен искать мужа для младшей. И ничто не изменит этого решения. Поэтому, если никто из вас не намерен взять в жёны Беллатрису, я прошу вас не докучать мне более предложениями руки и сердца моей младшей, Нарциссе.

Волшебниками, к которым были обращены эти слова, были Долохов и Эйвери. Услышав последнюю фразу Блэка, Долохов чертыхнулся про себя:

«Да каким же безумцем надо быть, чтобы взять в жёны Беллатрису!»

В этот момент дверь кафе снова открылась, и на улицу вышли дочери Сигнуса Блэка. Они обе были очень красивы, но вместе с этим были очень разными. Младшая, Нарцисса, со светлыми волосами и голубыми глазами, была кроткой и приветливой. Старшая, Беллатриса, облачённая во всё чёрное, надменно взирала на окружающий мир своими карими глазами, в которых, кажется, в любую секунду могли засверкать молнии.

— Отец, — скрестив руки на груди, Беллатриса посмотрела на двух женихов сестры так, словно они были грязью, и перевела взгляд на Сигнуса Блэка. — Почему мы должны терпеть присутствие этих двух недоумков?

— Да уж, сама приветливость, — пробормотал не без отвращения Эйвери. Долохов в ответ на это оскорбление лишь насупился сильнее обычного, напоминая себе, что магическая дуэль в данном случае не решит его проблем.

— Беллатриса, пожалуйста, не нужно, — попросил дочь Сигнус, а затем снова обратился к двум волшебникам. — Прошу вас, джентльмены, этот разговор окончен. Нарцисса сейчас намерена отправиться домой, у неё ещё очень много дел.

— Надо же, — как бы между прочим сказал Руквуд, — какое удачное стечение обстоятельств.

— Тсс! — шикнул на него Люциус. Он весь превратился в слух и внимательно следил за происходящим, впрочем, не выдавая своего присутствия.

Тем временем Нарцисса, сделав реверанс каждому из претендентов, улыбнулась и промолвила:

— Джентльмены, большое спасибо за оказанную честь. Надеюсь, мы ещё встретимся.

Беллатриса громко фыркнула.

— Папочкина любимица! — в её голосе слышалось презрение. — То же мне, божий одуванчик!

Сигнус, оставив без комментариев слова обеих дочерей, отослал их домой, и девушки удалились — Беллатриса, источая высокомерие, Нарцисса, опустив глаза и о чём-то размышляя.

— Что ж, а теперь и мне пора откланяться, — сказал Сигнус Блэк. — Я намерен нанять для Нарциссы учителя, который занимался бы с ней музыкой и литературой — в Хогвартсе, как известно, эти предметы не входят в программу — и хотел бы купить для неё несколько книг. Если, джентльмены, вы можете мне кого-нибудь порекомендовать, буду очень вам благодарен, — с этими словами он трансгрессировал с негромким хлопком.

— Да уж, — вздохнул Эйвери, потирая лоб. — Посоветовать учителя, это каждый сможет, а вот…

— А вот найти мужа для чёртовой ведьмы сложнее, чем изготовить напиток живой смерти, — мрачно закончил Долохов. — Хотя, кого я обманываю — Беллатриса сама, что живая смерть. Но если упрямый Блэк не найдёт ей благоверного, не видать нам прекрасной Нарциссы как своих ушей.

— Да кто же возьмёт такую! — в сердцах воскликнул Эйвери. — Она ж кому угодно голову откусит и не подавится. И никакой Круциатус не нужен.

Долохов прикусил губу, размышляя.

— Что верно, то верно, — сказал, наконец, он. — Ладно, Эйвери. Хоть мы и соперники, но в деле поиска мужа для безумной старшей сестры нам придётся объединиться. Кто знает — может, и найдётся какой-нибудь ненормальный, кто захочет взяться за это предприятие.

Эйвери, тяжело вздохнув, кивнул, и они оба трансгрессировали.

— Ну ничего себе, — сказал Руквуд, вновь выходя на середину улицы. — Да проще выиграть Турнир Трёх Волшебников, чем справиться с задачей, которую они на себя взвалили. Люциус, как ты считаешь? — он обернулся к приятелю. Тот, однако, не слышал его слов. Его будто околдовали Империо, и все его реакции стали заторможенными.

— Эй, Малфой, — Руквуд потряс его за плечо. — Ты слышишь, что я говорю?

— Конечно… — прошептал Люциус, по-прежнему не выходя из оцепенения. — Конечно, как я только раньше до этого не догадался… Я должен жениться… Жениться на прекрасной Нарциссе…

Руквуд расхохотался.

— Что, и ты туда же? Да уж, пора менять название с «Пожирателей Смерти» на «Отряд Самоубийц»! Хочешь добиться руки прекрасной Нарциссы — становись в очередь. Да, и не забудь про безумную сестрицу — ей-то ведь тоже надо подыскать супруга!

— Об этом пусть Долохов с Эйвери позаботятся, — отмахнулся Люциус, внезапно приходя в себя. — Руквуд, — схватил он приятеля за рукав мантии, — ты должен срочно наложить на меня маскировочные чары. Я должен притвориться учителем, чтобы Блэк меня нанял — так я смогу поближе познакомиться с Нарциссой! А ты тем временем прикинешься ещё одним женихом, чтобы отвлечь внимание!

— Я? — рассмеялся Руквуд. — Прикинуться женихом? Да зачем мне это?

— Ой, да что я тебе, жениться, что ли, предлагаю? Это ведь только для отвода глаз. Возьмёшь с собой Мальсибера — он всегда производит впечатление. Долохов и Эйвери почувствуют угрозу и забудут про поиск учителей. А я тем временем смогу расположить к себе Нарциссу, и они останутся с носом!

Руквуд задумался.

— Хм… Наверное, какой-то резон в этом есть. Нарцисса Блэк девушка хорошая, и она станет тебе хорошей женой — как раз то, что нужно наследнику благороднейшего рода, — он усмехнулся. — Что ж, твоя взяла. Я думаю, предприятие это любопытное, и поучаствовать в нём будет весьма интересно.

* * *

Двери «Дырявого котла» с грохотом распахнулись, и таверну озарил громогласный возглас.

— Родная Англия! Как я по тебе скучал!

Немногочисленные посетители содрогнулись и сразу же поспешно вернулись к своим занятиям. Связываться с молодыми буйными полу-французами никто из них не желал.

Не испытывая никаких неудобств, как к себе домой, в таверну ввалились братья Лестрейнджи. Судя по исходящему от них аромату, можно бы было предположить, что они были мертвецки пьяны, но всё магическое сообщество Британии уже давно знало, что Лестрейнджи никогда не пьянеют. Их неиссякаемый задор и вечная тяга к приключениям были природными — огневиски лишь оттенял их врождённую браваду, но не более того.

— Я же говорил тебе: стучи сильнее! — старший, Рудольфус, вцепился в шевелюру младшего Рабастана, словно желая проверить на прочность его чёрные, как у брата, кудри. — Они тут все давным-давно заснули!

— Тебе надо, ты и стучи! — Рабастан ловко вывернулся и в мгновение ока очутился у барной стойки. — Что мы, маглы какие-то, чтобы стучать? Эй! — этот возглас был адресован уже бармену. — Что тут у вас наливают чистокровнейшим магам Британии?

— Лестрейндж!

Оба, как по команде, обернулись на голос.

— Эйвери!.. — протянул Рудольфус. Поняв, что звали не его, Рабастан снова отвернулся к стойке, занимаясь заказом. — Какие ветры занесли тебя в эту дыру?.. — старший Лестрейндж подошёл к столику, за которым расположился Эйвери, и с чувством пожал ему руку.

— Суровые ветры, Лестрейндж, самые суровые, — вздохнул Эйвери. — А вы с братом, я вижу, вернулись домой. Как Америка?

Рудольфус сделал манерный жест рукой, демонстрируя неопределённость своих впечатлений.

— Дикая страна. Акромантулы не съели, и на том спасибо. Я вообще никуда не хотел ехать, но после безвременной кончины нашего батюшки матушке нужен был отдых от наших безумных физиономий. Сейчас вот вернулись, надо приводить дела в порядок. Устраивать свою жизнь.

— Вот ты и устраивай, — Рабастан принёс заказ и, с грохотом поставив его на стол, уселся рядом с братом. — А я для этого ещё слишком молод.

— Понимаю, — Эйвери снова вздохнул, и Рудольфус, сделав глоток огневиски, дружески хлопнул его по плечу.

— А ты-то сам чего голову повесил? Не обижайся, но выглядишь так, словно дементора увидел.

— Почти, — скривился Эйвери. — Хочу посвататься к Нарциссе Блэк, но старый Сигнус не желает и заговаривать о браке младшей дочери, пока не выдаст замуж злющую Беллатрису. Но кто же такую возьмёт?

— Беллатриса? — повторил Рудольфус. — Беллатриса Блэк?

— Та жуткая заноза с копной чёрных волос, — вставил Рабастан. — Которая на втором курсе сказала Дамблдору, что обучаться магии у старого вшивого полукровки — ниже её достоинства.

В глазах Рудольфуса мелькнули озорные огоньки, словно воспоминание об этом поступке своенравной дочери Блэка его позабавило, и вместе с этим он махнул рукой, словно отгоняя ремарку брата, как назойливого комара.

— Да знаю я, кто такая Беллатриса Блэк! Так говоришь, она ищет мужа? — не без интереса посмотрел он на Эйвери.

— Да ей половина магической Британии мужа ищет! — в отчаянии воздел тот глаза к небу.

— А точнее, те, кто добиваются руки прекрасной Нарциссы, — как бы между прочим вставил Рабастан.

— Вот как?.. — задумался Рудольфус. — Что ж, раз несравненной Беллатрисе Блэк нужен супруг, я готов попытать счастья.

Рабастан, в данный момент как раз сделавший глоток огневиски, поперхнулся и содержимое его рта вернулось обратно в этот бренный мир. Эйвери, который вряд ли мог почтить за честь возможность быть оплёванным младшим отпрыском старинного магического рода, однако, не обратил на это никакого внимания — открыв рот, он во все глаза глядел на старшего Лестрейнджа, словно на него наложили Петрификус Тоталус.

Первым пришёл в себя Рабастан.

— Руди, ты с какого гиппогрифа рухнул? — он явно не мог поверить своим ушам. — Зачем нам эта ведьма?

— Ну, мы же колдуны, — резонно заметил Рудольфус. — Прикажешь мне, что ли, маглу в жёны брать?

— Да типун тебе на язык! Я ж не об этом! С таким характером она тебе в два счёта голову открутит, и ей даже палочка не потребуется!

— Это мы ещё посмотрим, кто что кому открутит, — Рудольфус залпом осушил остаток огневиски в своём стакане. — Блэки знатны, чистокровны и богаты. Как и Лестрейнджи. Сигнус сбудет с руки дочь, страждущие кандидаты смогут посвататься к Нарциссе, а за нашу с тобой холостяцкую берлогу наконец-то возьмётся женская рука.

— Да она всё поместье в два счёта разнесёт! — воскликнул Рабастан.

— Ничего она не разнесёт, это я тебе гарантирую. Будет вести себя, как полагается, а если нет, уж я-то её проучу. Разве ты забыл, что нам говорили в Америке? На всякого мустанга найдётся укротитель. Так что не переживай, братец. Это будет брак, о котором будет говорить вся магическая Британия.

Рабастан несколько секунд смотрел на брата, а потом уронил голову на стол.

— Счастлив был наш батюшка, — простонал он. — До такого позора не дожил.

В этот момент Эйвери, словно по щелчку, пришёл в себя.

— Руди, — только и пискнул он. — Это же…

Что хотел сказать Эйвери, они, однако, не узнали. В этот момент дверь «Дырявого котла» распахнулась, и в таверну вошли Долохов и Руквуд, которые о чём-то говорили. За Руквудом, словно тень, следовал вечно молчаливый Мальсибер, а Долохов привёл с собой какого-то незнакомого волшебника.

— О, — завидев новоприбывших, Эйвери словно о чём-то вспомнил. — А вот и мой соперник.

Рудольфус (Рабастан по-прежнему пребывал в прострации на столе) обернулся.

— Долохов, Руквуд, — приветливо обратился он к волшебникам. — Мальсибер… Как всегда жизнерадостен, как я погляжу. А это?.. — он вопросительно посмотрел на незнакомого волшебника.

— Это мистер Роулинг, — верный своему русскому обыкновению, Долохов хмуро посмотрел на Лестрейнджа. — Учитель музыки и литературы, которого я намерен предложить старому Блэку.

— О, так вы тоже в клубе? — Рудольфус, явно веселясь, приподнял брови. — Намерены свататься к прекрасной девице Блэк?

— Да, — самоуверенно подтвердил Руквуд.

— Что, прям все? — расхохотался Лестрейндж.

Мальсибер, до того взиравший на окружающих с крайним безразличием, поджал губы.

— Ну, кроме вас, конечно, — нетерпеливо поправил себя Рудольфус. — Что ж, господа, я вынужден вас предупредить: старшая — моя.

Долохов и Руквуд вытаращили глаза. Мальсибер слегка поморщился, словно подобное ребячество было ему неприятно, а на лице мистера Роулинга мелькнуло удивление, которого, впрочем, никто не заметил.

— Что ж, Лестрейнджи всегда были немного тронутыми, — придя в себя, заметил Руквуд. — Однако это означает, что наш путь свободен, господа, — обвёл он весёлым взглядом Эйвери и Долохова. — И пусть победит сильнейший!

Суровый Долохов от этого ещё больше помрачнел; взгляд его, однако, был полон решимости. Эйвери, напротив, оживился и явно преисполнился надеждой.

— Что ж… — проговорил он. — Раз Рудольфус так… любезно решил прийти к нам на помощь, и все мы в сборе — не вижу смысла откладывать это дело в долгий ящик. Предупредим Блэка патронусом о нашем визите и, если он дома, сразу же отправимся к нему. Мы и так уже долго ждали.

— Отличный план! — заключил Рудольфус. — Действительно — каждая минута вдали от прекрасной Беллатрисы кажется мне пыткой! Эй, Рабастан, — затормошил он брата. — Ты слышал? Отправляемся к Блэкам за моей будущей женой!

Рабастан поднял помятое лицо и посмотрел на брата, как на сумасшедшего.

— Ну уж нет, — помотал он головой. — Я пас. В таком предприятии, как это, нужен хотя бы один здравомыслящий Лестрейндж. Раз уж ты решил погрузиться в бездну, я постою на берегу — так хоть кто-то сможет тебя вытащить.

Рудольфус в ответ лишь расхохотался.

Тем временем над родовом поместьем Блэков опять сгущались тучи. Домовые эльфы, как один, попрятались по углам и тряслись от страха, пряча огромные головы в грязных, неопрятных наволочках. Сигнус отлучился по делам, так что в доме были только сёстры Блэк. Младшая, Нарцисса, мужественно работала над вышивкой гобелена, которую она надеялась закончить к концу следующей недели, в то время как старшая, Беллатриса, мерила шагами просторную гостиную, где трудилась Нарцисса, и, всем своим видом напоминая чёрную грозовую тучу, отпускала в адрес сестры едкие, злобные комментарии.

— Посмотрите-ка на неё, опять трудится, как пчёлка, — выплюнула Беллатриса, не замедляя шага; её чёрные, кудрявые волосы угрожающе колыхались на создаваемом ходьбой ветру. — Наверняка для кого-то из многочисленных женишков?

Нарцисса еле заметно поморщилась, не поднимая головы от работы.

— Сестра, прошу тебя — чем я заслужила эти слова? Я нисколько тебе не мешаю, а ты всё время стараешься меня обидеть. Ты же знаешь, никому из тех, кто сватается к нашему отцу, я не могу отдать предпочтения. Я никого из них не люблю.

Не сбавляя шага, Беллатриса расхохоталась в голос.

— Любовь? Да уж конечно — славная выдумка для таких сентиментальных дурочек, как ты! Ничего, рано или поздно отец продаст тебя одному из тех ничтожеств, что так упорно за тобой увиваются! Интересно, кто же это будет? Тот старый хрыч Долохов? Или этот мямля Эйвери? Я удивляюсь, как он вообще попал на Слизерин — такими отбросами даже Пуффендуй гнушается!

— Белла, как ты только можешь! — не выдержала Нарцисса, оставляя вышивку. — Они оба весьма достойные волшебники! Ты просто привыкла оскорблять всех, кто не принадлежит к нашему роду — неудивительно, что тебя никто не любит! Из-за тебя другие чистокровные семейства будут думать, что все Блэки такие!

— Что?! — взвизгнула Беллатриса, останавливаясь, как вкопанная. — Да как ты только смеешь?! Круцио!!

Нарцисса еле успела увернуться от пущенного сестрой непростительного заклятья, и оно попало в старинную вазу, что стояла за её спиной, отчего та разлетелась на куски. Беллатриса, которую промах привёл в ярость, уже вскинула руку для следующего удара, как вдруг гостиную озарил громкий возглас.

— БЕЛЛАТРИСА БЛЭК! ЧТО ТЫ СЕБЕ ПОЗВОЛЯЕШЬ?!!

Сигнус Блэк, отец семейства, появился в гостиной как раз в тот момент, когда его старшая дочь метнула в младшую одно из самых любимых своих заклятий. Побагровев от злости, Сигнус схватил Беллатрису за руку и так больно её вывернул, что у неё из глаз брызнули слёзы.

— А ну марш в свою комнату! — закричал он на дочь. — Что бы только сказала ваша бедная матушка, если бы это увидела!! Как ты только смеешь так поступать с сестрой! Добби!

Появившийся из ниоткуда эльф задрожал, как осиновый лист, когда увидел своих хозяев.

— Д-д-да, хозяин Сигнус?..

— Проводи мисс Блэк в её комнату! И почини вазу! — отрывисто приказал Сигнус и резко отпустил Беллатрису. Бросив на отца испепеляющий взгляд, она гордо вскинула голову и удалилась, а за ней, дрожа от страха, на негнущихся ногах поплёлся Добби. Как только они покинули гостиную, Сигнус подошёл к успевшей подняться Нарциссе и взял её ладони в свои.

— Дочка, ты в порядке?

Нарцисса передёрнула плечами и кивнула.

— Да, отец. Всё хорошо. Не переживайте, пожалуйста, я уже привыкла.

— Что ж, твоя правда, — покачал головой Сигнус. — Ладно, Нарцисса, ступай к себе. Несколько знатных волшебников пожелали сегодня нанести нам визит, и они должны прибыть с минуты на минуту.

— Конечно, отец, — Нарцисса послушно склонила голову и удалилась.

Не успел Добби починить вазу и привести в порядок гостиную, как другой эльф возвестил о приходе гостей. Ими оказались Рудольфус Лестрейндж, отпрыск знатного французского рода, Августус Руквуд, работавший в отделе тайн министерства магии, а также Долохов, один из женихов Нарциссы. С собой они привели двух незнакомых волшебников, фамилий которых Сигнус не запомнил — по словам гостей, они были учителями.

— Уважаемый мистер Блэк, — с места в карьер начал Рудольфус, с почтением склонив голову, — эти джентльмены рассказали мне, что вы собираетесь выдать замуж вашу старшую дочь, Беллатрису. Надеюсь, они не ошиблись?..

Сигнус слегка опешил, но вида не подал.

— Да, они правы, — осторожно проговорил он.

— Отлично! — Рудольфус лучезарно улыбнулся во все тридцать два зуба. — Что ж, уважаемый мистер Блэк, раз так, я намерен просить руки вашей дочери Беллатрисы. Думаю, семья Лестрейнджей в особых представлениях не нуждается. Как вы знаете, мой отец недавно скончался, и, как старший наследник, я теперь распоряжаюсь большей частью семейного состояния. Одним словом, если говорить откровенно, я готов предложить вашей дочери имя, деньги и положение в обществе. Что скажете?

«Вот уж точно французская прыть, — проворчал про себя Долохов. — Сразу же взял быка за рога».

Сигнус первые несколько мгновений просто сидел и смотрел на Рудольфуса. Где-то за спиной маячила только что починенная домовиком ваза, и её присутствие старый Блэк в данный момент ощущал так сильно, будто она была человеком. Затем он моргнул и сказал, всё так же осторожно:

— Мистер Лестрейндж, ваше предложение делает мне честь. Однако я должен вас предупредить — я не думаю, что Беллатриса вам подойдёт.

Рудольфус и бровью не повёл.

— Отчего же? Я настолько безобразен?

Сигнуса его слова испугали.

— Нет, мистер Лестрейндж, что вы, — замотал он головой. — Просто… Просто Беллатриса… Как вам сказать… Натура необычная, и…

Где-то на заднем плане не удержался от смешка Руквуд. Рудольфус же по-прежнему выглядел невозмутимым.

— Мистер Блэк, — проговорил он, — возможно, дело в том, что вы не хотите с ней расстаться? Я понимаю, отеческая привязанность…

— Нет-нет-нет, мистер Лестрейндж, что вы, — поспешил прервать его Сигнус. — Я просто… просто…

Он так и не смог договорить, и, поскольку никто из других волшебников не был равен ему по возрасту, чтобы закончить фразу за него, Рудольфус, выдержав паузу, промолвил:

— Что ж, мистер Блэк, позвольте мне представить мистера Оллери, — он повернулся к одному из незнакомых хозяину дома волшебников. — Он весьма недурно играет на лютне и мог бы стать неплохим учителем для обеих ваших дочерей.

— А это мистер Роулинг, — пробасил из противоположного угла гостиной Долохов. — Он весьма искусен в стихосложении и прочих литературных… штуках. Как вы и просили.

— Да-да, джентльмены, да-да, — пробормотал Сигнус. Он явно всё ещё находился под впечатлением от предложения Рудольфуса. — Что ж, джентльмены, я весьма вам благодарен…

Вновь повисла немного неловкая пауза, которую на сей раз заполнил Руквуд.

— Мистер Блэк, насколько я понимаю, вопрос брака для вашей старшей дочери можно считать уже… почти решённым, — проговорил он. — А раз так, я хотел бы заявить о своем намерении посвататься к вашей младшей дочери.

Долохов на этих словах негодующе фыркнул.

— Вот как, мистер Руквуд? — Сигнус с явной охотой ухватился за эту новую тему для разговора. — Что ж, джентльмены, я должен признать — столько благородных предложений в один день дом Блэков не видел уже давно. Однако, я думаю, учителям, которых вы привели, скучно слушать наши разговоры. Добби!

С негромким хлопком в гостиной появился домовой эльф.

— Чего желаете, хозяин? — пискнул он.

— Добби, проводи учителей к мисс Нарциссе. Благодарю вас, господа, — кивнул он обоим мужчинам и, когда они удалились, собрался с силами и обратился к Рудольфусу. — Что ж, мистер Лестрейндж, если вы совершенно уверены в своём решении…

— Совершенно уверен, — ничтоже сумняшеся, подтвердил Рудольфус. — Послушайте, мистер Блэк, я знаю, какие слухи ходят о вашей дочери. Пусть они правдивы — так и что с того? У неё непростой характер, но таков и у меня. Прошу вас, не думайте, что я с ней не справлюсь. В конце концов, вам должно быть хорошо известно, что род Лестрейнджей не зря подарил миру столь много выдающихся волшебников. Не бойтесь, я буду их достоин и не дрогну. Даже перед лицом вашей несравненной дочери.

Сигнус внимательно выслушал его небольшую речь и уже открыл было рот, чтобы что-то сказать, как вдруг где-то в коридоре послышались крики, и через несколько мгновений в гостиную вернулся один из учителей. Судя по тому, что на голову ему была нахлобучена лютня, это был мистер Оллери, музыкант.

— Ну ничего себе! — воскликнул Руквуд. — Как же это с вами приключилось?

Рудольфус, еле сдерживая смех, одним взмахом палочки освободил незадачливого учителя от столь необычного головного убора, и тот, судорожно глотая воздух, прохрипел:

— Мии… Мисс Бл-лэкк.. Увв-идела ме-ня в к-корид-доре…

— Нет, ну это уже совсем никуда не годится! -всплеснул руками Сигнус. — Мистер Лестрейндж, вы сами имели возможность убедиться — Белла неисправима! — оставив светский тон, в сердцах признал он.

Рудольфус лишь махнул рукой.

— Мистер Блэк, прошу вас, не волнуйтесь. Быть может, пора уже мне быть представленному несравненной мисс Белле, чтобы навсегда рассеять ваши сомнения?

— Что ж, видимо, вы правы, — Сигнус вздохнул. — Добби! — позвал он эльфа и, когда тот появился, приказал. — Приведи сюда мисс Беллу. Скажи, что к ней пришёл жених. А вас, господа, — обратился он к Долохову и Руквуду, — я приглашаю прогуляться по саду. Мне любопытно услышать детали ваших предложений.

Не прошло и пяти минут, как Руквуд, Долохов и потрёпанный недавним приключением музыкант покинули гостиную, а со второго этажа, держа впереди себя сцепленные в замок ладони, спустилась Беллатриса. Не без удовлетворения отметив, что эффект от его последнего наказания всё ещё держится, Сигнус представил их с Лестрейнджем друг другу и поспешил присоединиться к женихам Нарциссы.

Несколько мгновений царило молчание. Рудольфус с весёлым интересом беззастенчиво изучал взглядом старшую Блэк, в то время как она бесстрастно уставилась в пол. Наконец, Лестрейндж через всю гостиную подошёл к ней ближе и шутливо поклонился:

— Так значит, вы та самая знаменитая Белла?

— Для вас — мисс Блэк, — сквозь зубы процедила она, не поднимая глаз.

— Ну, это я уж сам решу, — заложив руки за спину, Рудольфус принялся прохаживаться вокруг Беллатрисы, изучая её, как пристрастный заводчик изучает особо ценного гиппогрифа. — Прекрасная Белла… — он поцокал языком, наслаждаясь эффектом, который его слова и действия производили на собеседницу.

— Вы что, лошадь? — вызывающе и с неприкрытым презрением поинтересовалась она.

— Ну, учитывая, что вы упрямая ослица, ваши слова я могу принять за комплимент.

От ярости Беллатриса побледнела.

— Да как вы только смеете… — угрожающе прошипела она, сжимая ладони в кулаки.

— О, а я вижу, лесть вам по душе, — самодовольно заметил Рудольфус. — Что ж, тогда, чтобы угодить вам, я добавлю, что в данный момент вы похожи на дикую кошку, готовую к прыжку, а если сделать полшага назад… — он проделал озвученную операцию, придирчиво всматриваясь в невесту, — вы приобретёте поразительнейшее сходство с разъярённой мантикорой.

— Да что вы себе позволяете?! — теряя всякий самоконтроль, завизжала Беллатриса и выхватила палочку. — Круцио!!

Рудольфус небрежным жестом выставил щитовые чары, и заклятье, отскочив, вспороло обивку дивана.

— Неплохо, весьма неплохо, — слегка грассируя, на французский манер, проговорил он. — Но учтите, ma cherie, я ведь могу и сдачи дать.

Еле заметно взмахивая палочкой, Рудольфус, одно за другим, с интервалом в миллисекунду, послал в ответ несколько невербальных заклятий. Опешившая от столь неожиданного удара Беллатриса еле сумела их отразить. Последнее, впрочем, она чуть не пропустила — не успев наложить ответные чары, она вынуждена была резко увернуться и, не удержав равновесия, угодила под стол.

— Вот видите, дорогая, со мной этот номер не пройдёт, — Рудольфус обворожительно улыбнулся, хоть и понимал, что этой улыбки его наречённая не увидит. — Советую вам запомнить это, иначе…

Договорить, однако, он не успел. Разъярённая Беллатриса, отбросив в сторону палочку, с диким криком набросилась на него с голыми руками и, вцепившись ему в волосы, повалила его на пол.

— Ничего себе, Беллс, какая страсть! — захохотал Рудольфус, пытаясь схватить её за запястья. — Конечно, я всегда знал, что умею производить впечатление, но такое…

— Мерзкий грубиян! Поганая французская свинья! Да чтоб тебя дементоры сожрали! — вопила Беллатриса, отчаянно лупя его своими худенькими бледными кулачками. — Чтоб тебе василиск голову отгрыз!

— Дорогая, ты что, в Хогвартсе плохо училась? Василиск взглядом убивает, а не головы откусывает!

— Чтоб тебя инферналы на куски искромсали! Чтоб тебя русалки…

— Мерлин всемогущий! Что здесь происходит?!

Рудольфус, изловчившись, наконец сумел схватить за руки уже успевшую немного подустать Беллатрису и, обернувшись на голос, лучезарно улыбнулся.

— Дорогой мистер Блэк, ваша дочь — настоящее сокровище! Я просто очарован!

Сигнус не нашёлся, что на это сказать — он по-прежнему пребывал в шоке. Зато за его спиной Руквуд, кажется, откровенно веселился, а вот вечно мрачного Долохова эта ситуация явно раздражала.

— Мистер Лестрейндж… — пробормотал Сигнус.

— Что ж, уважаемый мистер Блэк, я рад, что мы уладили это дело, — Рудольфус поднялся на ноги и, отряхнувшись, довольно воззрился на будущего теста. — Думаю, со свадьбой откладывать не станем, как вы считаете?

— Я… — только и сказал старый Блэк.

— Вот и отлично! — заключил Рудольфус. — Что ж, раз так, вынужден откланяться. Нужно оповестить матушку и заняться необходимыми приготовлениями. Если что, ваша сова знает, где меня найти. Мистер Блэк, — он пожал ему руку. — Джентльмены, — кивок в сторону двух волшебников. — Несравненная любовь моя, не скучай, — обернулся он к невесте. — Совсем скоро нас сможет разлучить только смерть.

С этими словами, послав Беллатрисе сладкий воздушный поцелуй, он удалился и через несколько мгновений трансгрессировал с крыльца особняка. Как только он исчез, старшая Блэк, уже успевшая подняться на ноги, резким шагом подошла к отцу и почти насквозь пробуравила его взглядом.

— Как вы только могли! — прошипела она. — Пообещать меня этому чудовищу!

Не успел Сигнус и рта открыть, как она, грубо расталкивая Руквуда и Долохова, вылетела из гостиной.

«Очаровательная девица», — подумал про себя Руквуд, а вслух сказал:

— Что ж, мистер Блэк, позвольте поздравить вас с помолвкой старшей дочери. Вы не представляете себе, как мы счастливы этому событию.

— И всё же, — сухо заметил Долохов, — вы так и не решили, кому из нас отдать в жёны Нарциссу.

Сигнус в ответ лишь вздохнул.

— Джентльмены, должен признать, что оба ваших предложения делают мне честь. Однако…

— Однако все прекрасно понимают, что Нарциссе не нужен в мужья старик, — не без иронии закончил за него Руквуд.

Долохов слегка побагровел.

— Возраст, — сквозь зубы проговорил он, — не всегда бывает важен. Моё состояние гораздо больше вашего. Мои поместья…

— Поместья? — рассмеялся Руквуд. — Вы о двух покосившихся домах в глухой Сибири?

Рука Долохова стремительно метнулась к палочке.

— Я бы попросил…

— Джентльмены, прошу вас! — Сигнус воздел руки в примирительном жесте. — Одной магической дуэли на сегодня с меня достаточно! Ради всего святого, дайте мне сначала сыграть свадьбу Беллатрисы и потом уже думать о том, что делать с Нарциссой! Вы оба чистокровные волшебники с достойным приданым, так что пусть она сама решит, кому из вас отдать предпочтение! А я… Мерлин, джентльмены, вы не представляете себе, как я устал!

Сигнус понурил голову, и оба волшебника поняли, что им пора откланяться. Перед тем как трансгрессировать на крыльце особняка, Руквуд многозначительно посмотрел на своего визави:

— Что ж, мой друг, пусть победит сильнейший.

Долохов лишь сурово сдвинул брови и ничего не ответил.

Примечания:

Ma cherie — моя дорогая (фр.)

Терпение Люциуса Малфоя подходило к концу.

— Да хватит уже тренькать на этом заунывном инструменте! — с раздражением бросил он Эйвери, прикидывающемуся учителем музыки. — Разве мисс Беллатриса не продемонстрировала вам достаточно наглядно, что это не ваша специализация?

Эйвери, который, и правда, с лютней обращаться почти не умел, а посему чувствовал себя крайне неуютно, парировал не без злости:

— А вам-то что? Я урок ещё не закончил. Вот сыграю ещё одну пьесу, и можете дальше переводить свою высокохудожественную дребедень.

— О, вы просто невыносимы! — Люциус еле сдерживался, чтобы не выхватить палочку. — Определённо, на вашей голове этот инструмент смотрелся гораздо лучше, чем в ваших руках!

Эйвери, побледневший от подобной дерзости, хотел было уже что-то ответить, но его опередила Нарцисса. Эта перебранка двух учителей ей надоела.

— Прошу вас, прекратите спорить! — воскликнула она. — Мистер Оллери, я думаю, вам стоит пока настроить лютню, а мы с мистером Роулингом в это время переведём ещё несколько латинских фраз.

— Замечательно, мисс Нарцисса! — Люциус торжествующе сверкнул глазами и вместе с Нарциссой сел за большой стол, уже много лет стоявший в классной комнате особняка Блэков, в которой они трое сейчас находились.

— Что ж, мисс Нарцисса, давайте попробуем перевести вот этот отрывок… — он пролистал принесённую с собой книгу и остановился на нужной странице. — «Hic ibat Simois; hic est Sigeia tellus; hic steterat Priami regia celsa senis».

Нарцисса задумалась, внимательно изучая текст.

— Мистер Роулинг, боюсь, мне пока не совсем ясно.

— Что ж, давайте я вам помогу, — Люциус склонился над книгой и понизил голос, чтобы возившийся с лютней в другом углу комнаты Эйвери ничего не услышал. — Hic ibat — как я уже говорил; Simois — я Люциус Малфой; hic est — отпрыск знатного чистокровного рода; Sigeia tellus — переоделся для того, чтобы завоевать вашу любовь; hic steterat — к вам также сватается; Priami regia — мой друг Руквуд; celsa senis — чтобы отвлечь внимание других ваших женихов и вашего отца.

Нарцисса внимательно выслушала этот оригинальный «перевод», но некоторое время всё так же смотрела в книгу, ничего не отвечая. Эйвери, который, видимо, уже что-то заподозрил, поспешил заполнить эту явную паузу в изучении латыни несколькими пронзительными и явно фальшивыми звуками своей многострадальной лютни.

— Мистер Оллери, вы явно недостаточно хорошо настроили ваш инструмент, — заметила ему Нарцисса, поднимая голову от книги.

— Но, мисс Блэк, я…

— Вы слышали, что сказала дама? — Люциус посмотрел на него с явным превосходством и высокомерием. — Ваша лютня фальшивит, вам нужно её настроить.

От злости Эйвери побагровел, но ничего не сказал и вновь принялся подкручивать струны.

«Какой наглый этот учителишка, — думал про себя он. — Наверняка какой-нибудь вшивый полукровка…»

— Что ж, мистер Роулинг, — Нарцисса вновь опустила глаза на книгу. — Мне кажется, я поняла вас. Давайте, я попробую перевести сама. Hic ibat Simois — я вас совсем не знаю; hic est Sigeia tellus — я вам не верю; hic steterat Priami — будьте осторожны, чтобы он нас не услышал; regia — не будьте самонадеянны; celsa senis — не отчаивайтесь.

Люциус хотел было уже что-то возразить, как вдруг Эйвери снова заиграл какую-то мелодию, которая по своей тональности и настроению больше всего напоминала похоронный марш. Нарцисса, мысленно поблагодарив провидение за столь благоприятную возможность, тихо проговорила:

— Я прошу вас меня простить, но, учитывая все обстоятельства, я не могу столь легко распоряжаться собственным доверием. Признаюсь, ваши слова меня немного пугают. Простите.

— Нарцисса, — Люциус в порыве чуть не схватил её за руку, — я…

— Мистер Оллери, — она встала и подошла к незадачливому лютнисту, тотчас же оборвавшему свою тоскливую песнь. — Мне кажется, после инцидента с моей сестрой вам всё же лучше заменить ваш инструмент. Видимо, магия здесь бессильна. Его стоит выбросить.

Эйвери покраснел до корней волос и промямлил:

— Если… Если вы так считаете, конечно, я…

Унижение было столь велико, что он уставился в пол и так и не договорил. В следующую секунду в комнате с негромким хлопком появился домовик.

— Хозяйка Нарцисса, — он поклонился, — хозяин Сигнус просит вас оставить ваши занятия и помочь хозяйке Беллатрисе с подготовкой к свадьбе.

— Хорошо, Добби, — она кивнула. — Скажи, что я сейчас приду.

Домовик снова поклонился и трансгрессировал.

— Господа, я боюсь, на сегодня наши уроки закончены, — обратилась она к Малфою и Эйвери. — Прошу меня простить.

С этими словами она удалилась, оставив одного «учителя» в смятении, а другого — в состоянии, близком к отчаянию.

* * *

Через несколько дней вся магическая Британия, хоть в какой-то степени интересовавшаяся светской хроникой, ожидала «события года» — свадьбы наследника рода Лестрейнджей и старшей дочери Сигнуса Блэка. Несмотря на то, что торжество, из-за излишней торопливости жениха, было организовано в спешке, обе стороны не поскупились на расходы, так что мероприятие, воистину, обещало быть грандиозным. В назначенный час в особняке Блэков, где должна была состояться церемония, собрались представители самых древних чистокровных волшебных родов. К сожалению, мать жениха, по состоянию здоровья, присутствовать не смогла, зато отец невесты в этот день готов был работать за семерых, лишь бы наконец-то выдать замуж свою строптивую старшую дочь. Поэтому можно было себе представить его состояние, когда в день церемонии жених не пришёл вовремя. Его ждали десять минут, пятнадцать, двадцать. Но когда прошёл час, а Рудольфус Лестрейндж так и не явился, Сигнус Блэк почувствовал, что его скоро хватит удар.

— Папа, прошу вас, успокойтесь, — Нарцисса подала ему стакан воды и осторожно усадила его в кресло. В ожидании жениха они с Беллатрисой перешли в малую гостиную, куда также плавно перекочевали Долохов, Руквуд и учитель Роулинг, который с интересом изучал одну из книг по тёмным искусствам, что стояла на старинном стеллаже у окна.

— Я просто не знаю, чем мы это заслужили!.. — воскликнул Сигнус, делая несколько поспешных глотков воды. — Я был уверен в том, что всё пройдёт идеально, а теперь… Нарцисса, дорогая, ты ведь послала ему патронуса?

— Отец, мы послали ему уже трёх патронусов, — напомнила ему младшая дочь, принимая из его рук полупустой стакан. — Трёх патронусов, двух сов и домового эльфа. Его нигде нет.

— А его мать? Неужели она ничего не знает?..

— Мадам Лестрейндж сказала, что оба её сына отправились на церемонию уже два часа назад, и она не имеет представления, где они могут сейчас находиться.

— Наверняка напились в каком-нибудь кабаке, — проговорил себе под нос Руквуд — так, что его услышал только стоявший рядом Долохов. — Видимо, всё-таки осознали, что их ждёт, — он поймал напряжённый взгляд молчаливого русского, а затем они оба уставились на старшую дочь Сигнуса Блэка.

Нужно было отдать ей должное: в день своей свадьбы Беллатриса выглядела идеально. Её чёрные волосы, заплетённые в искусную причёску, удачно гармонировали с белым платьем, расшитым кружевом и усыпанным лепестками роз. Шлейф, который должна была нести Нарцисса, тянулся за ней на полтора метра, а фата из невесомого полупрозрачного материала доходила ей до талии. Однако, если её наряд по-прежнему был безупречен, её лицо, в общем-то, довольно красивое, исказила судорога. Если сначала, когда Лестрейндж задерживался на пятнадцать минут, она была в ярости, то теперь, спустя час, в её взгляде отчётливо проступали отчаяние и страх. Пусть у Беллатрисы Блэк был ужасный характер, в день свадьбы даже ей хотелось быть принцессой. Собственно, она и так считала себя принцессой, ведь только на её свадебной церемонии могли собраться столь именитые волшебники. А теперь они, жадно поглощая раздаваемые эльфами закуски, беззастенчиво громко трепались в зале, вовсю обсуждая то, что обещало стать главной светской новостью года — позорную выходку Рудольфуса Лестрейнджа, бросившего у алтаря саму Беллатрису Блэк.

— Я так и знала, что это чудовище так со мной поступит! — заламывая руки, воскликнула Беллатриса. Она чуть не плакала. — Бедная моя мама, не дожила до такого позора!

— Сестра, я уверена, всему есть разумное объяснение, — Нарцисса подошла к ней и взяла её руки в свои. — Я думаю, скоро всё выяснится, и…

— Да ты-то что можешь знать! — Беллатриса со злостью выдернула руки и отошла к окну. Из глаз её брызнули слёзы. — Меня продали этому хаму, словно какую-то вещь, а он даже не соизволил явиться на церемонию!..

Нарцисса хотела что-то сказать, но не успела. Раздался стук в дверь, и, не дожидаясь ответа, в гостиную вошёл Мальсибер. Несмотря на то, что он был одет в праздничную мантию, его лицо по-прежнему выглядело бесстрастным, если даже не безразличным.

— Мистер Блэк, прошу прощения, — сухо обратился он к хозяину дома. — Я хотел сказать, что мистер Лестрейндж с братом прибывают.

Все, даже Долохов и мистер Роулинг, как по команде, подпрыгнули и резко повернули головы в его сторону. Сигнус, пошатываясь, встал.

— Что значит, прибывают?.. — хрипло проговорил он. — Они трансгрессировали? Или вошли через камин?

— Они прибывают, — повторил Мальсибер и слегка поморщился.

— Как это так, «прибывают»? — повторил Руквуд. — Они что, на верблюдах едут?

— Нет, — покачал головой Мальсибер. — На гиппогрифах. Только они не летят, а идут.

— Мерлин, да какая разница! — отмахнулся Сигнус, устремляясь к двери. — Главное, что они здесь, и мы можем начинать!

— Мистер Блэк, — Мальсибер развернулся вслед за ним, но с места не двигался, — я должен вас ещё кое о чём предупредить.

У Сигнуса упало сердце.

— Что такое? — только и сказал он.

— Видите ли, мистер Лестрейндж с братом выбрали весьма экстравагантные наряды для сегодняшнего мероприятия, — Мальсибер говорил таким флегматичным тоном, словно объявлял прогноз погоды по волшебному радио. — Мистер Лестрейндж нарядился в парадную мантию своей прабабушки, изъеденную молью в десяти местах. Цилиндр он нахлобучил задом наперёд, поэтому создаётся впечатление, что у него на голове сидел горный тролль. Вместо галстука он повязал на шею наволочку умершего десять лет назад домовика, а на ноги надел домашние тапочки. Его брат также одет несколько странно для подобной оказии: мантия задом наперёд, на ногах галоши, а на голове — кастрюля.

— Ну, тут мало что удивляет, — пробормотал Руквуд.

— Однако это, мистер Блэк, — продолжал всё тем же тоном Мальсибер, — ещё не самое страшное.

Сигнус глубоко задышал и вынужден был опереться на руку Нарциссы.

— Что ещё? — каким-то слишком высоким голосом проговорил он.

— Мистер Лестрейндж прицепил к затылку длинную седую бороду, а на спину прикрепил лист бумаги с надписью «САМЫЙ СФФЕТЛЫЙ МАГ».

Несколько секунд висела тишина.

— «Самый сффетлый»? — уточнил Руквуд. — Через две «ф»?

— Да, — кивнул Мальсибер. — У его брата на спине тоже есть табличка. «ТЁМНЫЙ ЛОРД РУЛИД».

— «Рулид»? — повторил Долохов.

— «Рулид», — снова кивнул Мальсибер.

Опять несколько мгновений было тихо, после чего Беллатриса, вцепившись в собственную фату, громко заголосила. Сигнус, однако, оставался на редкость спокойным. Жестом убедив Нарциссу в том, что с ним всё в порядке, он кивком головы попросил её заняться сестрой. Беллатриса, от отчаяния начавшая рвать на части свой наряд, позволила Нарциссе увести себя в другую комнату.

— Что ж, — вновь заговорил своим бесстрастным тоном Мальсибер, — кажется, они уже идут, так что, я думаю, сейчас они сами всё вам объяснят. А мне разрешите откланяться — ваши эльфы приготовили дивного тушканчика в шоколаде, я очень хотел бы попробовать.

С этими словами он покинул гостиную. Сигнус, Руквуд, Долохов и замаскировавшийся Малфой не успели толком осмыслить его слова, как в коридоре раздались голоса, а через секунду в комнате появился Рудольфус Лестрейндж.

Нужно было отдать Мальсиберу должное — его описание внешнего вида отпрыска старинного французского рода было весьма точным. Он упустил, по всей видимости, лишь одно: Рудольфус не просто был одет в парадную мантию своей прабабушки — от него несло, как от его прабабушки.

— Дорогой тесть! — лучезарно улыбаясь, он раскинул руки в знак приветствия. — Вот и настал этот счастливый день!

Сигнус сначала не мог вымолвить ни слова. Затем, моргнув, он осторожно проговорил, словно обращаясь к душевнобольному:

— Мистер Лестрейндж, мы очень рады вас видеть. Но скажите, неужели в дороге с вами приключилось некое несчастье?..

— Что? — Рудольфус удивлённо округлил глаза. — Нет, ничего со мной не приключалось! С чего вы взяли, дорогой тесть?

— Вас так долго не было, вот мы и решили…

— А, это! — Рудольфус махнул рукой. — Пустое, не стоит волноваться! Я просто слишком много времени потратил, наряжаясь для моей прекрасной Беллы! Как вам результат, дорогой тесть? — он повернулся вокруг себя, чтобы Сигнус лучше его рассмотрел.

— Сногсшибательно, — ответил за старого Блэка Руквуд. — А где твой брат?

— Привязывает гиппогрифов. Не сочтите за грубость, дорогой тесть, — как бы между прочим обратился он к Сигнусу, — но ваши домовые ни черта не смыслят в животных.

— Мы никогда их не держали, мистер Лестрейндж, — промолвил Сигнус. — Беллатриса их всегда боялась.

— А теперь она полюбит их до глубины души, совсем как я! — Рудольфус так сильно хлопнул старого Блэка по плечу, что тот слегка покачнулся. — Что ж, дорогой тесть, где же прекрасная Белла? Мне не терпится поскорее связать себя с ней узами брака!

— Да, мистер Лестрейндж, конечно… — пробормотал Сигнус.

Когда они шли в зал, где должна была состояться церемония, Руквуд слегка отстал, чтобы перемолвиться словом с Люциусом.

— Да уж, представление знатное, — проговорил он. — А как твои успехи?

— Нарцисса всё ещё сомневается. Но, мне кажется, я сумею её очаровать.

— Вот и хорошо. Сигнус сказал мне и казаку, что учтёт выбор Нарциссы. Так что не зевай.

— Не буду, друг мой, не буду. К тому же — кто в таком хаосе вообще вспомнит о бедном учителе?

Люциус оказался прав. Состоявшаяся свадебная церемония превзошла все ожидания и, без сомнения, по праву заслужила титул «свадьбы века». Когда священник спросил у Рудольфуса, согласен ли он взять в жёны Беллатрису, тот заорал: «Ещё бы, клянусь Мерлиновыми кальсонами!» От страха священник выронил молитвенник, а когда нагнулся, чтобы поднять его, Рудольфус изо всей силы пнул его под зад. Падая, священник полетел лицом вперёд и своротил массивную вазу с цветами, стоявшую у алтаря. Ваза опрокинулась, и вода пролилась на мантию Долохова. Ругаясь нечленораздельными русскими словами, он поскользнулся и упал. Падая, он ухватился за мантию старой мадам Кэрроу. Мантия оказалась такой дряхлой, что Долохов, с его мощным бойцовским захватом, разорвал её напополам. Мадам Кэрроу истошно завопила и так сильно замахала руками, что чуть не выбила глаз Эвану Розье. Тем временем Рудольфус у алтаря устроил настоящий скандал. Беллатриса, побелев от страха, судорожно вцепилась в свой букет, пока Сигнус вместе с Руквудом и мистером Роулингом пытался привести в чувство трясущегося от страха священника. Когда, наконец, тот объявил Рудольфуса и Беллатрису мужем и женой, новоиспечённый муж так сильно чмокнул в губы свою новоиспечённую жену, что она упала бы на пол, не успей он схватить её за фату. На это, впрочем, уже никто не обращал никакого внимания. Мадам Кэрроу кляла последними словами всех и вся, Розье пытался оказать первую помощь какой-то волшебник, работавший в Мунго, мокрый Долохов продолжал материться, а ополоумевшие домовые носились между гостями, спешно покидавшими зал, и предлагали им бокалы с шампанским. Только Мальсибер, доедавший в углу тушканчика в шоколаде, по-прежнему выглядел бесстрастным и собранным, возвышаясь над хаосом, как Астрономическая башня Хогвартса возвышается над Чёрным озером.

— Друзья, я так счастлив! — громко возвестил Рудольфус, ввалившись вместе с Беллатрисой в обеденную залу. — М-м-м, так много вкусняшек! — замурлыкал он, обведя взглядом накрытый стол. — Жаль, что мы не сможем остаться! — заявил он, крепко прижимая Беллатрису к себе.

— Как же так? — воскликнул Сигнус. — Вы уже хотите ехать?

— Да, что поделать — долг зовёт, и всё такое, — протянул Рудольфус. — Так что, мой сладкий пирожок, — он с силой чмокнул Беллатрису в щёку, — попрощайся со всеми, и поедем. Рабастан уже седлает гиппогрифов.

Беллатриса, бледная, как смерть, и ужасно уставшая от стресса и напряжения, вновь задрожала.

— Гиппогрифов?.. Н-но я…

— Ты в восторге, я так и знал, — заключил Рудольфус. — Можешь не благодарить.

— Н-н-но… — пролепетала Беллатриса, беспомощно переводя взгляд с мужа на отца. — Но, Руд-дольфус, разве мы не останемся на праздник?..

— Нет-нет-нет, моя дорогая, ни в коем случае, — замотал он головой. — Теперь, когда мы вместе, для нас каждый день будет как праздник.

Беллатриса смотрела на него, как на безумного. Видимо, очередная несправедливость придала ей сил, ибо она сжала губы и выпалила:

— Но я хочу остаться! Это день моей свадьбы, я имею право на праздничный обед! Столько гостей пришло нас поздравить!

— И ты не представляешь себе, как безмерно я им благодарен! Но сейчас пора ехать, мой цветочек. У меня ещё много дел, так что задерживаться не стоит. Или ты хочешь отпраздновать наше счастливое бракосочетание ещё одной магической дуэлью?

Беллатриса до боли сжала зубы. Она была совершенно измотана. Столько ожидания, несколько часов в неудобном платье, совершеннейший кошмар вместо свадебной церемонии. Но хуже всего было то, что она теперь стала Беллатрисой Лестрейндж. Лестрейндж! От отчаяния ей хотелось плакать.

— Ну вот и славно, моя дорогая киска, — заключил Рудольфус. — Пойдём, гиппогрифы уже заждались.

С этими словами, не дав ей вставить и слова, он потащил её прочь из обеденного зала.

— Ну что ж, — вздохнул Сигнус, потирая лоб. — Значит, так тому и быть.

— Да ладно вам, — весело проговорил Руквуд. — Свадьба вышла что надо.

— Говори за себя, — шмыгнул носом Долохов. Кажется, он умудрился подхватить простуду.

— Мисс Нарцисса, надеюсь, это не очень вас утомило, — обратился к младшей Блэк замаскированный Люциус.

— Какое-то безумие, а не брак, — вздохнула Нарцисса.

— Она обеллатрисила его, — хохотнул Руквуд.

Сигнус ещё раз вздохнул, а затем попытался принять весёлый вид.

— Друзья, пусть новобрачные нас покинули, это не значит, что мы отменим пир. В конце концов, домовики постарались на славу — надо отдать им должное.

— Ну, тогда надо поторопиться — пока Мальсибер ещё хоть что-то нам оставил, — со смехом заключил Руквуд.

Примечания:

Текст, который переводят Люциус и Нарцисса, почти дословно взят из пьесы Шекспира (я использовала перевод П. Мелковой)

Так уж повелось, что в загородной резиденции Лестрейнджей, где должны были поселиться после свадьбы Рудольфус и Беллатриса, Барти Крауч-младший был кем-то вроде приживалки. Поскольку отец из-за политических и идеологических разногласий выгнал его из дому, юный Пожиратель вынужден был искать пристанища у друзей, и в какой-то момент, к лёгкому удивлению молодых Лестрейнджей, оказалось, что он поселился у них. К счастью для «блудного сына», братья отнеслись к этому обстоятельству философски, позволив ему остаться. В конце концов, Крауч-младший считался одним из самых ревностных сторонников Тёмного лорда, поэтому нельзя было допустить, чтобы он скитался там и сям, словно какой-то бездомный.

В тот день, когда у Рудольфуса и Беллатрисы состоялась свадьба, Барти как раз выполнял особо важное поручение, поэтому на торжество он не попал. Впрочем, жаловаться ему было не на что — ведь самое интересное только начиналось.

Крауч-младший как раз устроился у пылающего камина, чтобы отдохнуть и прийти в себя, как дверь в гостиную распахнулась, и в помещение ввалился мокрый, грязный и адски злой Рабастан Лестрейндж.

— Да пропади это всё пропадом! — заорал он, пинком посылая в полёт изящный пуфик эпохи Реставрации. — За что мне только это всё, клянусь бородой Салазара!

Барти хотел уже было деликатно заметить, что данное ругательство никак не подходит к первой части озвученной им фразы — он был известен своей дотошностью во всём, даже в вопросах синтаксиса — как Рабастан заметил его и в отчаянии воздел руки к небу.

— Зачем было только рождаться в самой знатной чистокровной семье Британии, если с тобой обращаются, как с горным троллем! — воскликнул он и со всего размаху бухнулся в свободное кресло, рядом с Краучем-младшим. — На кого я только похож, по-твоему?!

Барти задумался на секунду и открыл рот, чтобы что-то сказать, как Рабастан снова заорал:

— Да можешь не отвечать, дурень! Это был риторический вопрос!!

Крауч-младший понимающе кивнул, и некоторое время они молчали, так что слышно было лишь прерывистое дыхание Рабастана, да капание на пол стекающих с него дождевых капель. Наконец, Барти откашлялся и проговорил:

— Путешествие не задалось, я полагаю?

Рабастан посмотрел на него с какой-то сатанинской улыбкой и тихо сказал:

— А хочешь узнать, насколько оно не задалось?

Барти подался вперёд, чтобы лучше слышать.

— Да ни хрена оно не задалось!! — заорал Рабастан прямо ему в ухо.

С видом оскорблённого достоинства Барти выпрямился и прочистил пострадавший слуховой орган.

— Отличный способ рассказать историю, ничего не скажешь, — заметил он. — Может быть, ты хоть что-нибудь объяснишь по-человечески? В конце концов, я ведь волшебник, а не домашний эльф, чтобы так со мной разговаривать.

То ли Рабастан признал правоту коллеги, то ли ему просто захотелось выговориться — так или иначе, ответом Краучу-младшему стал гневный и весьма эмоциональный словопоток:

— Всю жизнь я знаю Рудольфуса — и вот, именно теперь в него словно бес какой-то вселился! Вместо того чтобы трансгрессировать или, на худой конец, прилететь на мётлах, мы поехали на гиппогрифах! На гиппогрифах, Барти! Упрямее тварей магический мир не видал, честное слово! Конечно, в какой-то момент мы остановились посередине дороги, потому что этим кобылам чего-то там не понравилось! И, конечно, в этот момент прорвало и другую кобылу!

— Дражайшая Беллатриса утомилась в пути, как я полагаю?.. — с невинным видом уточнил Барти.

— Да она словно с цепи сорвалась, чтоб ей пусто было! — Рабастан буквально брызгал слюной. — Как завопила, что больше не может это терпеть — у меня чуть барабанные перепонки не лопнули! Выхватила палочку и как давай метать круциатусы направо и налево! И Руди, чёрт его дери, туда же! От испуга эти долбанные скотины разбежались кто куда, и я полчаса их ловил! А когда вернулся, Рудольфус умудрился оглушить чокнутую Беллу, и она лежала в грязи, прямо в своём подвенечном платье! Ну, мы водрузили её на одного из гиппогрифов и пошли дальше! Только час назад такой дождь зарядил — просто ужас! Я умолял Рудольфуса трансгрессировать, но ему хоть бы хны! В итоге Белла проснулась и как заорёт — то ли от злости, то ли от испуга! В общем, она грохнулась прямо в лужу, а Руди за ней! Так они и барахтались, лупя друг друга!

— А ты что? — с любопытством поинтересовался Крауч-младший — было очевидно, что эта история чрезвычайно его занимает.

— А я послал их обоих к шутам и трансгрессировал! Надоели до чёртиков эти полоумные! — в сердцах воскликнул Рабастан.

— Да уж, тебе не позавидуешь… — протянул Барти.

— Ещё бы, — буркнул Рабастан и исподлобья посмотрел на собеседника. Впрочем, он сразу же вынужден был отвести глаза — в минуты сильного эмоционального возбуждения Крауч-младший был склонен корчить какие-то немыслимые рожи, словно у него был тик (в среде Пожирателей даже ходил слух, что эта особенность краучевой физиономии изрядно нервировала самого Тёмного лорда — по крайней мере, собираясь дать ему новое задание, он всегда вызывал его в сумерках, словно не желая видеть его конвульсирующее от восторга лицо).

— Так значит, они скоро будут здесь? — после минутного размышления вопросил Барти.

— Видимо, — скривился Рабастан. Он вовсе не разделял того предвкушения новых эпатажных сцен, которое очевидно завладело Краучем-младшим. Однако больше он не успел ничего сказать — дверь в гостиную с грохотом распахнулась.

— Какого чёрта никто нас не встречает?! Куда подевались эти негодные эльфы?!!

Рабастан и Барти разом подпрыгнули и вскочили, оборачиваясь на голос.

В гостиную ввалился Рудольфус, на локте которого, как на привязи, висела Беллатриса. Дуэт они, и правда, представляли собой весьма эффектный. Если днём Сигнус и его домочадцы были в шоке от экстравагантности Рудольфуса, то сейчас они бы не обратили на неё никакого внимания — настолько его общий грязный вид перекрывал собой все несуразные детали его гардероба. Что же касалось Беллатрисы, то её некогда прекрасное подвенечное платье выглядело теперь хуже наволочки самой неряшливой домовихи, а её роскошные чёрные волосы склизкими сосульками болтались у её лица, закрывая ей всякий обзор. Из-за этого нельзя было точно сказать, в сознании ли вообще находилась Беллатриса, или же она была под действием Конфундуса или Империо.

— Где эти негодные эльфы, я вас спрашиваю?! — заорал Рудольфус, отпуская жену, и она, очевидно, не понимая, что происходит, упала на пол, словно кукла-марионетка без ниточек.

В ответ на возглас Рудольфуса в комнате появились несколько трясущихся домовиков.

— Х-х-х-оз-з-з-я-я-я-и-и-н-н... — пролепетал один из них, не смея поднимать глаза.

— «Хоз-зяин, хоз-зяин»! — передразнил Рудольфус. — Почему не встречаете господина и его молодую жену?! Где ваши манеры, чёрт бы вас побрал?!

— Пр-рост-тите, хоз-зяин, м-мы нак-крывал-ли на ст-тол…

— Накрывали на стол? Ну посмотрим, что вы там накрыли!

С этими словами Рудольфус, схватив Беллатрису под руку, резко поставил её на ноги и потащил в столовую. Рабастан и Крауч-младший, словно повинуясь какому-то чувству противоречия, последовали за ним.

— Да что это только за ужин! — заорал Рудольфус, едва переступив порог столовой. — Всё ведь подгорело!! — он снова уронил на пол Беллатрису и, схватив со стола массивное блюдо с запечённым фазаном, изо всей силы швырнул его в гущу домовиков, отчего те с пронзительным писком разбежались в разные стороны. — Это немыслимо! — в Рабастана полетел кувшин с вином. — Это просто какой-то саботаж! — Барти еле успел отвернуться от летящей прямо на него супницы, а Рудольфус уже доставал из кармана мантии палочку.

— Авада Кедавра! — завопил он, ни в кого конкретно не целясь. Зелёный луч попал в люстру и расколошматил несколько хрустальных подвесок, так что осколки дождём посыпались на всех присутствующих, но никто из них этого не заметил. Ополоумевшие от страха домовики громко визжали, натыкаясь друг на друга и на предметы мебели, падая и создавая ещё больший хаос. Рабастан, уклоняясь от новых заклятий старшего брата — насколько смертоносными они были, он не имел ни малейшего представления, — спрятался под стол и, достав свою волшебную палочку, сотворил вокруг себя защитный щит. Крауч-младший, видимо, строя из себя какого-то великого дуэлянта, напротив, почти что подставлялся под заклинания обезумевшего Рудольфуса и, отражая их с невероятной кошачьей грацией, корчил при этом какие-то жуткие инопланетные рожи, способные любого довести до инфаркта. Но поразительнее всего было поведение Беллатрисы. Смертоносное заклинание из уст мужа буквально её оживило. Вскочив на ноги, даже не думая о том, чтобы воспользоваться палочкой, она запрыгнула ему сзади на спину, обхватив его за шею, так что Рудольфус, продолжающий посылать направо и налево невербальные заклинания, закружил её вокруг своей оси.

Сколько продолжался этот ужас, Рабастан не знал. В какое-то мгновение Рудольфус, видимо, насытившись устроенными им разрушением и хаосом, остановился как вкопанный, так что Беллатриса снова упала бы на пол, если бы не держалась за его шею мёртвой хваткой. Внезапно стало очень тихо. Рабастан осторожно снял щитовые чары и выглянул из-под ножки стола.

— Что ж, мой цветочек, — изрёк явно довольный собой Рудольфус, — пусть мы остались без ужина, нам ещё явно есть чем заняться. Пошли.

С этими словами, перекинув Беллатрису через плечо, он покинул столовую.

Тяжело дыша, Рабастан вылез из своего укрытия и отряхнулся. Оглядев устроенный старшим братом беспорядок, он задумался о том, остался ли в этом доме хоть один живой домовой эльф, как вдруг в дальнем углу что-то зашевелилось. Рабастан пригляделся и понял, что почему-то старинная напольная ваза его прадедушки обзавелась дополнительным украшением в виде торчащих из неё человеческих ног.

— Ну вот, — пропыхтел Барти Крауч-младший, садясь прямо и не без усилия снимая с себя массивную вазу. — А Трэверс ещё спрашивал, почему я не хочу жить у Кэрроу. Да тут же в сто раз веселее!

Рабастан в ответ лишь заскулил от досады.

* * *

Тем временем в доме Блэков, впервые за долгое время, наконец-то воцарился покой. На следующий день после свадьбы Беллатрисы к Нарциссе вновь пришли учителя, а также на чай заглянул Руквуд (происходящее вокруг сестёр Блэк по-прежнему весьма его забавляло). Долохов после происшествия с опрокинутой вазой слёг с простудой.

На сей раз уроки решили провести в саду, куда и направился Руквуд, ожидая, пока Сигнус спустится вниз (в данный момент старый Блэк беседовал с Мальсибером, который, придя в восторг от вчерашнего обеда, запросил рецепты почти всех блюд). Его взору предстала следующая картина: Нарцисса в дальнем уголке сада о чём-то оживлённо беседовала с замаскированным Малфоем, в то время как мистер Оллери сидел в беседке со своей злополучной лютней и чуть не лопался от досады.

— Я вижу, уроки музыки сегодня не в почёте, — со смехом заметил Руквуд, садясь с ним рядом.

— Нет, вы только посмотрите на это! — с плохо скрываемым возмущением воскликнул горе-лютнист. — Мерзкий учителишка совсем её охмурил!

— Вот как? — Руквуд всплеснул руками, изображая негодование. — И как он только посмел!

— Да и Нарцисса тоже хороша, — обиженно поджал губы учитель. — Готова оказывать знаки внимания любому встречному и поперечному!

— Да уж, мистер Оллери, — протянул Руквуд. — Ветреная вам досталась ученица.

Учитель в ответ только рукой махнул.

— Эх, Руквуд, давайте оставим этот маскарад, — он махнул рукой, а затем щёлкнул пальцами. Чары скрыта исчезли, и взору волшебника предстал раздосадованный Эйвери. — Никакой я не учитель и на лютне никогда не играл. Думал схитрить, а вышло только хуже…

— Дорогой мой Эйвери, мне искренне жаль! — посочувствовал ему Руквуд. — Впрочем, раз Нарцисса так резво бросилась в объятия какого-то незнатного литератора, я не думаю, что вы многое потеряли.

— Ваша правда, Руквуд, — вздохнул Эйвери, потирая переносицу. — Знаете, я, пожалуй, пойду. Староват я уже для того, чтобы свататься к молодым дамам. И вообще, я тут подумал: мадам Кэрроу ведь вдова. Она очень знатна и богата, да и поклонники за ней не особо вьются. Наверное, я попытаю счастья на этом фронте.

— Удачи, мой друг, — искренне пожелал ему Руквуд.

Как только Эйвери удалился, Нарцисса и Люциус быстрым шагом подошли к нему.

— Ну что, лютнист сдулся? — с нетерпением обратился к приятелю Малфой.

— А то! — довольно подтвердил Руквуд. — Лютнист сдулся, русский медведь совсем захворал — дай Мерлин ему здоровья. Горизонт чист, мой дорогой Люциус.

— Отлично! — воскликнул Малфой, и они с Нарциссой обменялись радостными взглядами. Она уже собиралась было что-то сказать, как вдруг в сад вышел Мальсибер. Оглядев их своим философско-кислым взглядом, он остановил его на Нарциссе и проговорил:

— Мисс Блэк, ваш отец сейчас спустится. Он попросил, чтобы вы и мистер Руквуд прошли в гостиную.

Нарцисса с непониманием наморщила лоб, но вслух сказала:

— Благодарю. Мы сейчас будем.

Руквуд нахмурился. Почему-то ему это не понравилось.

* * *

На следующее утро после свадьбы наследника дома Лестрейнджей в родовом поместье ничего не говорило о том, какой хаос царил там накануне вечером. Домовые эльфы — никто из них, к счастью, не пострадал, — привели в порядок полуразрушенную столовую, Рабастан наконец-то смог принять ванную и выспаться, а Крауч-младший, к вящему удовольствию обитателей дома, снова куда-то подевался. Галерею второго этажа оглашал протяжным звуком зычный храп Рудольфуса, так что казалось, что всё было хорошо.

Этого, однако, совсем не чувствовала Беллатриса, новоиспечённая мадам Лестрейндж. Ночью она почти не спала, но в этой фразе не было ничего предосудительного. Притащив её в спальню накануне вечером, Рудольфус сначала полчаса читал ей лекцию о пользе воздержания, а затем затянул «Всё для тебя, рассветы и туманы, для тебя — моря и океаны…», открыв таким образом настоящий кошачий концерт, растянувшийся на два часа. Не в силах терпеть его жутко фальшивое пение, Беллатриса спряталась под кровать, изо всех сил моля всех возможных богов, чтобы это наконец закончилось. К её удивлению, Рудольфус не стал извлекать её из-под кровати. Закончив петь, он рухнул на постель и задрых, и из-за его храпа она не смогла уснуть до утра. Беллатриса была уверена, что он использовал какое-то заклинание для усиления издаваемых его носом и ртом звуков, потому что невозможно было, чтобы нормальный человек в его возрасте мог так жутко храпеть.

Выбравшись из-под кровати, она отыскала в своём багаже сухое платье и переоделась, а затем спустилась на первый этаж. На кухне Рабастан давал эльфам указания относительно сегодняшнего меню, и она поспешила туда — со вчерашнего утра у неё маковой росинки во рту не было.

— Рабастан, слава Мерлину! — она бросилась навстречу деверю. — Я умираю от голода, пусть эльфы что-нибудь приготовят.

— Хм… — задумался Рабастан. — Как насчёт телячьей ножки?

— Чудесно! — воскликнула Беллатриса.

Рабастан, однако, нахмурился.

— Нет, боюсь, она повредит вашей печени. Что скажете о жирной требухе?

— Обожаю это блюдо!

— А впрочем, нет, вам и это будет вредно. Может быть, говядину с горчицей?

— Прекрасно, я с удовольствием её съем! — Беллатриса была на гране отчаяния. Рабастан же снова задумался и отрицательно покачал головой.

— Нет, пожалуй, горчица вас разгорячит.

Беллатриса завыла, потрясая кулаками.

— Заговор, это просто заговор!! — с криком она выбежала из кухни. Не успев ничего придумать, она остановилась — по раздающимся в холле голосам она поняла, что у них гости.

— Эйвери, друг, заходи, — Рудольфус, источая радушие, препроводил приятеля в столовую. — Мы как раз собирались завтракать. Рабастан! — позвал он брата. — Скажи эльфам, чтобы накрыли на стол. О, Белла, душечка, ты уже встала, — он подошёл к жене и с улыбкой чмокнул её в щёку. — Садись, будем завтракать…

В мгновение ока стол оказался заставлен всевозможными вкусностями. Рудольфус усадил во главе стола несколько смущённого Эйвери. Рабастан сел напротив брата, а Беллатриса — по левую руку от мужа.

— Не хотел вам навязываться, — забормотал Эйвери, — просто пришёл узнать, как вы поживаете. И ещё хотел сообщить, что я намерен свататься к мадам Кэрроу.

— Правда? — Рудольфус округлил глаза. — Мой друг, я чрезвычайно этому рад… Белла, дорогая, что ты ешь?

Беллатриса уже собиралась положить на свою тарелку бекон, как Рудольфус выдернул его у неё из рук.

— Но… — начала было она.

— Цветочек мой, это же такая гадость — как ты только можешь такое есть? — брезгливо морщась, Рудольфус положил бекон на тарелку Эйвери и подмигнул своему ошеломлённому другу. — Я думаю, тебе сегодня стоит ограничиться водой.

Беллатриса застонала и уронила голову на стол.

— Дорогая, неужели ты огорчилась? — притворно расстроился Рудольфус. — Ну же, не стоит. Впереди ведь примерка новых мантий!

— Новых мантий?.. — с недоверием повторила Беллатриса, садясь прямо.

— Ну конечно! Я ведь специально для этого пригласил мадам Малкин! Она прибудет сразу же после завтрака!

Действительно, когда с едой было покончено (Беллатриса не могла сказать, как так получилось, но всё, что она хотела съесть, почему-то оказывалось на тарелке Эйвери), Рудольфус пригласил всех в гостиную, где их уже ждала мадам Малкин. Она принесла с собой образцы лучших выходных мантий, взглянув на которые, Беллатриса даже забыла на секунду обо всех своих невзгодах. Она давно мечтала о таком шикарном гардеробе.

— Мадам Лестрейндж, — портниха склонила голову в знак приветствия, — позвольте представить образцы последних моделей парадных мантий. Я уверена, они вас не разочаруют.

— Не знаю, не знаю, — Рудольфус поцокал языком, придирчиво оглядывая представленную одежду. — Как по мне, они выглядят довольно убого.

Мадам Малкин слегка покраснела.

— Мистер Лестрейндж, я думаю, вам стоит сначала увидеть эти мантии на мадам Лестрейндж, прежде чем выносить окончательный вердикт.

— Хм… — протянул Рудольфус. — Ну ладно.

Мужчины уселись на диване, и мадам Малкин предложила Беллатрисе зайти за ширму, чтобы переодеться. Молодая женщина примерила самую красивую мантию и сразу же поняла, что она очень ей идёт.

Видимо, в своей оценке она оказалась права. Когда она вышла из-за ширмы, мадам Малкин одобрительно закивала, Эйвери захлопал в ладоши, и даже Рабастан очевидно был впечатлён.

А вот Рудольфус, конечно же, пришёл в негодование.

— Нет, Беллс, это решительно никуда не годится! — воскликнул он, подходя к жене. — Ты выглядишь как какая-то оборванка!

Мадам Малкин была оскорблена до глубины души.

— Мистер Лестрейндж, что вы себе позволяете! Мои мантии…

— … не стала бы носить и грязнокровка — это вы хотели сказать?! Нет, это просто ужасно! — он дёрнул Беллатрису за рукав мантии, и он сразу же порвался. — Снимай сейчас же! Нам некогда тратить время на эту ерунду — сегодня ещё нужно ехать в гости к моему дорогому тестю!

Беллатриса спрятала в ладонях лицо и заплакала. Вокруг неё, кажется, разгорался какой-то спор, но она его не слышала. Разве была сейчас на свете волшебница несчастнее неё?

* * *

В данный момент, однако, с этим могла поспорить её родная сестра.

— Что вы сказали, отец?.. — выдохнула Нарцисса. Она не верила своим ушам.

— Дочка, я ведь ясно выразился, — Сигнус Блэк был в таком хорошем расположении духа, что даже дочерняя несообразительность не могла его огорчить. — Я принял решение выдать тебя замуж за мистера Руквуда.

«Вот зараза», — только и подумал Руквуд.

— Но отец, — пролепетала Нарцисса, — разве вы не говорили, что…

— Ах, моя дорогая, я много чего говорил — но ты ведь никому до сих пор не отдала предпочтения. К тому же, — облако промелькнуло на его лице, — должен сказать, что эти молодые отпрыски чистокровных родов как-то не очень надёжны. Я не могу позволить себе выдать тебя замуж за человека, который словно каждый Божий день выдаёт себя за кого-то другого. Одного раза мне уже хватило, благодарю покорно. Возможно, если бы мистер Долохов показал себя с лучшей стороны, я бы ещё подождал, но я не выдам тебя замуж за волшебника, которого свалила обыкновенная простуда!

Нарцисса перевела беспомощный взгляд на Руквуда. Решив, что дело надо спасать, он проговорил:

— Мистер Блэк, я благодарю вас за оказанную честь. Однако я не мог бы и помыслить навязывать себя мисс Нарциссе, если её сердце этому противится.

Сигнус только рукой махнул.

— Мистер Руквуд, я вас умоляю — разве кто-то спрашивал, чего хотело сердце моей дорогой Беллатрисы?

«Вот как ты запел, сбыв её с рук, — не без злости подумал Руквуд. — ”Моя дорогая Беллатриса”?» Вслух же он сказал следующее:

— Что ж, мистер Блэк, раз так, я безмерно счастлив назвать себя женихом Нарциссы.

Девушка от его слов дар речи потеряла. Старый Сигнус, напротив, расцвёл.

— Вот и отлично! — он пожал руку будущему зятю. — Раз так, прошу меня простить — нужно отдать необходимые распоряжения эльфам. Да и вам, я думаю, нужно побыть вдвоём, — заговорщически им подмигнув, он вышел из гостиной.

— Что вы только удумали! — воскликнула Нарцисса, как только её отец удалился. — При всём уважении, мистер Руквуд, я люблю Люциуса, а не вас!

— Дражайшая Нарцисса, — он взял её руки в свои, — мне прекрасно это известно. Поэтому вот что мы сделаем…

* * *

Беллатриса проснулась от толчка. Выпрямившись, она огляделась по сторонам, пытаясь понять, что происходит.

Гиппогриф, на котором она ехала, отчего-то остановился. К её чести, надо было признать, что она уже почти привыкла к этим своенравным животным — настолько, что даже заснула, пока они ехали. Конечно, вопреки всякому здравому смыслу, Рудольфус решил, что они должны поехать к её отцу вечером, так что уже давно стемнело. Однако, оглядевшись по сторонам, Беллатриса смогла различить очертания границы их владений. Значит, они уже почти приехали. Почему же тогда они так внезапно остановились?

— Рудольфус, — позвала она мужа, что ехал на гиппогрифе чуть впереди. — Рудольфус, почему мы остановились? Что-то случилось?

— Ничего, мой дивный апельсинчик! — с охотой отозвался Рудольфус. — Я всего лишь хотел полюбоваться на это яркое солнце, что согревает нас своими лучами!

— Солнце? — повторила Беллатриса. Подняв глаза, она уставилась на серебряный диск луны. — Вы уверены? Мне кажется, это луна.

Рудольфус обернулся. Взгляд его в мгновение ока стал очень сердитым.

— А мне кажется, что это солнце! — запальчиво воскликнул он. — Нет, ну это же надо! Такая строптивая жена! Нет, с тобой, Беллс, каши не сваришь. Поворачиваем обратно!

— Нет, что вы! — поспешила возразить Беллатриса. — Я вовсе не это имела в виду. Я хотела сказать, что никогда ещё не видела столь яркого солнца.

Рудольфус недоверчиво на неё посмотрел.

— Солнца? — повторил он.

— Солнца, — подтвердила Беллатриса.

— Ты что, ума решилась? — он покрутил пальцем у виска. — Это же луна!

— Пусть будет так, — согласилась Беллатриса. — Как скажете, так и будет.

Рудольфус продолжал смотреть на неё с подозрением.

— Ну ладно, — сказал, наконец, он. — Едем дальше.

Не успели они пройти и пары шагов, как у границы владений Блэков трансгрессировал какой-то волшебник.

— О! — воскликнул Рудольфус, останавливая своего гиппогрифа. — Мадемуазель, вы куда?

Волшебник, оказавшийся седобородым старцем сурового вида, обернулся на голос.

— Беллс, — обратился Рудольфус к жене, — смотри, как удивительно хороша эта юная девица! Никогда не видел такой красоты.

— Добрый вечер, мадемуазель, — Беллатриса приветливо улыбнулась. — Куда держит путь в столь поздний час столь юное создание?

Незнакомый волшебник слегка покраснел от гнева и уже готов был что-то сказать, как вдруг Рудольфус с силой тряхнул жену за плечо.

— Беллс, ты что, с ума сошла? Ты не видишь, что это почтенный джентльмен? Почему ты так оскорбительно к нему обращаешься?

Беллатриса моргнула, словно приходя в себя.

— Прошу прощения, сэр, — она склонила голову. — Во тьме я вас совсем не признала.

— Хотелось бы верить вашим словам, мадам! — возмущённо отозвался волшебник.

Рудольфус спешился и помог жене слезть с гиппогрифа.

— Рудольфус Лестрейндж, к вашим услугам, — он слегка поклонился. — Моя жена Беллатриса.

— Абраксас Малфой, — с достоинством представился пожилой маг. — Мадам Лестрейндж, я как раз направляюсь к вашему отцу.

— Вот как? — с интересом проговорил Рудольфус. — И какова же цель вашего визита?

Абраксас сердито нахохлился.

— Вы поднимите меня на смех, мистер Лестрейндж, но я потерял своего сына! Вот уже несколько дней он не отвечает на мои патронусы и не выходит на связь! Я приказал своим домовым эльфам провести расследование, и они обнаружили, что почти всё это время он был в доме мистера Блэка!

— Вот как? — слегка удивилась Беллатриса. — Боюсь, мистер Малфой, ваши эльфы ошиблись. Ваш сын не приходил к нам домой. Мы бы запомнили.

— Хочется верить! — Абраксас сердито передёрнул плечами. — Но у меня нет причин не доверять моим эльфам. Вы же знаете, у них своя магия, и иногда они бывают весьма полезны.

— С этим не поспоришь, — согласился Рудольфус. — Однако, я думаю, нам не стоит теряться в догадках. В конце концов, мы уже почти пришли — сейчас сами всё и разузнаем.

Когда Рудольфус с Беллатрисой, в компании по-прежнему сердитого и несколько воинственно настроенного Абраксаса появились в особняке Блэков, Сигнус с Нарциссой и Руквудом как раз пили чай. Явно находясь в предвкушении обретения долгожданной свободы от всяких обязательств перед дочерями, Сигнус весело болтал о предстоящей свадьбе, не замечая настроения окружавших его людей. Руквуд, верный своей обычной учтивости, хоть и старался сохранять прежний расслабленный вид, все больше нервничал — их план ещё нуждался в значительной шлифовке, да и болтовня старого волшебника уже начинала его порядком раздражать. Что же касалось Нарциссы, то она вообще сидела ни жива, ни мертва. Из-за всех потрясений последних часов её природная бледность, в общем-то, в обычное время её красившая, теперь делала её похожей на привидение. Неудивительно поэтому, что и она, и её «жених» были весьма обрадованы, когда домовой эльф Добби возвестил о прибытии Лестрейнджей. Имя ещё одного гостя, однако, мигом заставило испариться эту радость, на смену которой пришёл ужас.

— Мистер Малфой, — Руквуд вскочил со своего места и, непроизвольно отталкивая в сторону будущего тестя, первым побежал поприветствовать главу одного из самых знатных магических родов Британии. — Как неожиданно встретить вас здесь в столь поздний час, — он так энергично затряс его руку в своей ладони, что Абраксас зашатался; глаза самого Руквуда при этом как-то не совсем нормально вращались, рискуя в любую секунду выскочить из орбит.

— Могу сказать вам то же самое, мистер Руквуд, — старый Малфой сердито выдернул свою ладонь из его цепкого рукопожатия и обратился к Сигнусу. — Блэк, я должен сказать, это просто возмутительно!

Благодушие на лице Сигнуса слегка померкло под влиянием лёгкого удивления, отчего на одну секунду он стал так похож на деревенского идиота, что Беллатриса от досады чуть не прокусила насквозь свою нижнюю губу.

— Что вы имеете в виду, мой дорогой Абраксас? — старый Блэк слегка развёл в стороны руками. — Неужели я чем-то вас обидел?

— Не знаю, Блэк, не знаю, — проворчал Малфой, усердно кривя своё изборождённое морщинами лицо, что придало ему удивительнейшее сходство с новорожденной мандрагорой. — Вот уже несколько дней мой сын не выходит на связь! Я приказал своим эльфам провести расследование, и они выяснили, что почти всё это время он ошивался в вашем доме!

Сигнус сначала изумлённо смотрел на него, а потом громко расхохотался.

— Малфой, право, вы меня поражаете! — он запрокинул голову, заливаясь искренним смехом. — Ваши причуды не знают границ! Ещё когда дети учились в Хогвартсе — я помню, Друэлла была в восторге от той истории, когда вы позвонили в школу, чтобы узнать, где директор! Такая умора, я просто не могу!..

Увидев, какой эффект его слова произвели на старого Блэка, Абраксас аж побагровел от возмущения.

— Что вы хотите этим сказать, Сигнус?! — он раздулся от негодования. — Неужели вы обвиняете меня во лжи??

— Отнюдь, мой друг, отнюдь, — отсмеявшись, покачал головой Блэк. — Всего лишь в чрезвычайной наивности. Полагаться на эльфийскую магию — помилуйте, она ведь так ненадёжна!..

— Раньше она ещё никогда меня не подводила! — напыжившись, парировал Малфой. — Я совершенно уверен, что мой сын был здесь! Видимо, ради какой-то глупости, что опять взбрела ему в голову, он сменил обличье, но я уверен, что он был у вас!

— Сменил обличье? — повторил Сигнус. — Да кто угодно мог сменить в моём доме обличье! Вчера была свадьба Беллатрисы, а завтра я выдаю замуж Нарциссу — представляете, сколько это гостей? К тому же, к моим дочерям в последнее время ходили учителя, да и других волшебников хватало. И вы хотите, чтобы я за всем этим уследил?

Малфоя, однако, просто так было не успокоить.

— Учителя? — в его голосе послышалось подозрение. — Что ещё за учителя? Как давно вы их знаете?

Сигнус открыл было рот, чтобы что-то ответить, но тут случилось невероятное. Беллатриса, за секунду до этого увидевшая, как побелело от страха лицо её сестры при упоминании учителей, вдруг всё поняла. Решение, которое она избрала, пришло к ней так быстро, будто она всю жизнь готовилась к этому моменту.

— Ах!.. — воскликнула она и, на секунду приложив ко лбу тыльную сторону ладони, в следующий миг, как подкошенная, рухнула на пол.

Внезапно всё пришло в движение. Сигнус разом позабыл, о чём только что шла речь, Нарцисса бросилась к сестре, Руквуд громко затребовал у домовых эльфов воды, а Рудольфус, до того взиравший на происходящее с каким-то простодушным любопытством, пришёл в состояние крайнего возбуждения и замахал руками в разные стороны, будто пытаясь взлететь без метлы, чем вызвал новый приступ раздражения у Абраксаса, который, однако, в сложившихся обстоятельствах всё же решил отложить на потом розыски своего сына.

В общем гомоне и последовавшей за ней возне Руквуду всё же удалось настоять на том, что оптимальным решением будет перенести бесчувственную Беллатрису в её бывшую спальню. Как только прозвучало это предложение, Рудольфус, издав патетический возглас — «Не бойся, мой дивный одуванчик, я тебя не подведу!» — подхватил жену на руки и понёс её в обозначенную комнату. За ним, стараясь не отставать ни на шаг, последовала Нарцисса. Замыкал процессию её «жених» в компании домовика Добби, нагруженного мокрыми полотенцами и флаконами с нюхательной солью.

Поняв, что теперь заводить разговор о Люциусе бесполезно, Абраксас скрепя сердце решил откланяться, пообещав, что обязательно придёт завтра с утра. Проводив его, Сигнус вздохнул с облегчением и, оставив старшую дочь на попечение мужа и сестры, отправился спать — в последнее время, под влиянием всех этих матримониальных пертурбаций, он стал как-то особенно быстро уставать.

— Так значит, ты выходишь замуж за Малфоя? — резко распахнула глаза Беллатриса, хватая сестру за руку, как только закрылась дверь в спальню их отца.

Это произошло так неожиданно, что от испуга Нарцисса едва не закричала и схватилась за сердце, роняя на пол мокрое полотенце.

— Что?.. — выдохнула она. — Как… Как ты узнала?

Беллатриса закатила глаза, садясь прямо и жестом отсылая оторопевшего Добби.

— Ещё спрашиваешь. У тебя всё на лице было написано.

— Правда?.. — Нарцисса смутилась, а затем слегка покраснела. — Ну… Ну да. То есть, конечно, я хочу выйти замуж за Люциуса, но папа решил, что я должна выйти за мистера Руквуда. А теперь, когда прибыл мистер Малфой, я вообще не знаю, что делать.

— Старый хрыч, — буркнул Руквуд, ни к кому конкретно не обращаясь.

Рудольфус, которого внезапное выздоровление его супруги, казалось, повергло в шок, на этих словах вдруг оживился.

— Да ладно вам, Абраксас просто милашка! — со смехом махнул он рукой. — В детстве мы с Рабастаном обожали над ним потешаться, когда он приходил в гости к нашему отцу. Он всегда был просто помешан на всяких там ритуалах и древних обычаях. Однажды мы убедили его в том, что в роду Лестрейнджей существует обычай поглощения молодой лягушки в день летнего солнцестояния! И он нам поверил, представляете? Папа поймал нас, когда Рабастан уже чуть не проглотил несчастное создание — а этот дурак смотрел на нас с таким сосредоточенным благоговением! Вот умора!

Рудольфус ещё смеялся над собственной шуткой, когда Руквуд схватил его за рукав мантии.

— Лестрейндж, — сказал он, — ты просто гений.

Беллатриса и Нарцисса с сомнением переглянулись.

— Мистер Руквуд… — начала было младшая из сестёр.

— Мисс Блэк, — торжествующе проговорил тот, — я думал, как нам всё-таки провернуть разработанный мною план, но, как оказалось, в нём больше нет необходимости. Ваш зять только что подкинул нам блестящее решение.

— Правда? — моргнул Рудольфус.

— Ещё бы, — Руквуд в предвкушении потёр руки. — Уж эту свадьбу они надолго запомнят…

* * *

Когда Абраксас Малфой на следующий день появился в особняке Блэков, большая гостиная уже была украшена для проведения торжественной церемонии. Однако, к своему удивлению, он понял, что гости ещё не прибыли. В гостиной находились лишь старый Сигнус и Лестрейнджи, все в парадных мантиях. Беллатриса, по всей видимости, уже успела прийти в себя. Сейчас она выглядела спокойно и очень царственно, чем сразу же напомнила Абраксасу свою покойную мать Друэллу.

— Добрый день, — стараясь показать, что он не ощущает никакой неловкости, Абраксас невозмутимо поздоровался с хозяевами. — Кажется, вы говорили, что сегодня должна была состояться свадьба вашей дочери Нарциссы?..

— О да, — закивал Сигнус. — Только гости прибудут уже на сам праздник. А что же касается церемонии, мистер Лестрейндж, мой зять, уговорил мою младшую дочь провести её, опираясь на один очень древний обычай, и она с готовностью согласилась.

Глаза старого Малфоя загорелись уже при одном упоминании слова «обычай».

— Вот как? — разом позабыв о пропавшем сыне, он с интересом воззрился на Рудольфуса и сел рядом с Сигнусом. — Что вы имеете в виду, мистер Лестрейндж? Обычай испытания жениха пением прекрасных вейл? Или ритуальное купание невесты в крови невинных книззлов?

— Что вы, никаких невинных книззлов, — Рудольфус не без отвращения поморщился — он не выносил вида крови. Стараясь поскорее выбросить из головы рисовавшуюся в воображении картину, он придал себе как можно более торжественный вид и, медленно встав, важно подбоченился и изрёк:

— Конечно же, я имею в виду обычай танца с петухом, который восходит ещё к нашему легендарному прародителю, Салазару Слизерину.

При упоминании имени великого основателя Хогвартса оба старых волшебника затрепетали, словно юные девы в день перед свадьбой. Беллатриса не смогла не поморщиться, чего, впрочем, никто не заметил.

— Обычай танца с петухом? — от волнения у Абраксаса пересохло в горле. Он ведь так много знал о великом Салазаре, даже собирался написать о нём книгу, но обычай танца с петухом — это было ему в новинку.

— О да, — степенно кивнул Рудольфус и, начав мерить комнату широкими шагами, заговорил:

— Как известно, наш легендарный прародитель Салазар Слизерин любил путешествовать. И вот однажды встретилась ему на дороге прекрасная нимфа. Великий Салазар был пленён её неземной красотой и решил на ней жениться. Но был у нимфы один изъян — по утрам она превращалась в петуха. И разрушить эти чары мог только очень сильный колдун — тот, кто мог бы целую ночь петь, подражая петушиному крику. Конечно, великий Салазар был самым сильным колдуном на свете. На следующую ночь он вышел к озеру, у которого купалась прекрасная нимфа, и начал петь. Но как бы ни был силён великий Салазар, вскоре он почувствовал, что с каждой минутой петь ему всё тяжелее и тяжелее. И в тот миг, когда он уже готов был сдаться, на берегу вдруг показались нимфы — подруги его возлюбленной. Они начали танцевать, и их неземной танец укрепил великого Салазара, и он продолжил петь. И так продолжалось всю ночь. Как только великий Салазар уставал, нимфы укрепляли его силы своим танцем. А когда наступил рассвет, чары рассеялись, и прекрасная нимфа освободилась от проклятья, после чего великий Салазар на ней женился.

Рудольфус обвёл слушателей торжественным взглядом. Абраксас и Сигнус были очарованы его рассказом — самое время, чтобы начать действовать.

— Поэтому сейчас, джентльмены, — воскликнул он, — мы отдадим должное этому великому обычаю!

С этими словами он взмахнул палочкой, и в воздухе материализовались три неестественно больших петуха. В следующую секунду Беллатриса сделала какой-то замысловатый жест рукой, и петухи запели — да так громко и протяжно, что Сигнус и Абраксас были вынуждены закрыть уши руками.

— Да, джентльмены, испытание не из лёгких! — воскликнул Рудольфус. — Но таков уж он, наш древний обычай!

В следующую секунду петухи, которые, кажется, стали ещё больше в размерах, захлопали крыльями, так что оба старых волшебника из-за этого мельтешения перестали понимать, что происходит вокруг. Поэтому они не видели, как вдруг открылась боковая дверь в гостиную, и в комнату быстрым шагом вошли Нарцисса в подвенечном платье, Люциус (уже не замаскированный никакими чарами), а также изрядно напуганный священник (воспоминания о пинке Рудольфуса ещё были очень свежи).

— Внимание, джентльмены, церемония начинается! — возвестил Лестрейндж.

Однако ни Сигнус, ни Абраксас из-за петушиного воя и хлопанья крыльев ничего не слышали и не видели. Только после того как церемония закончилась, Беллатриса взмахнула палочкой, и петухи исчезли так же быстро, как появились, оба волшебника наконец-то смогли прийти в себя.

— Ну, в общем, как-то так, — довольно заключил Рудольфус.

Сигнус и Абраксас, однако, вмиг забыли о его существовании — стоило им увидеть, кто только что сочетался браком в их присутствии.

— Люциус?! — завопил Абраксас. Всю несусветную чушь, которую Лестрейндж только что наговорил им про Слизерина, как ветром сдуло из его сознания. — Так вот почему ты столько времени провёл в этом треклятом доме!

— Папа, я не виноват, — собрав всю свою волю в кулак, ответствовал младший Малфой. — Я с первого взгляда влюбился в Нарциссу, но у неё было столько поклонников, что мне пришлось пойти на небольшой обман. Ну, то есть, на несколько обманов, — с неохотой признал он.

— Обман?! — возопил его отец. — Ты хочешь сказать, ритуал великого Салазара, что мы только что провели, был обманом?!

— А как бы мы ещё смогли сочетаться браком в вашем присутствии? — запальчиво возразил ему сын. — Вы же хотели женить меня на той жуткой прыщавой занозе, сестре Гойла! Она выглядит, как какая-то горилла, честное слово — сами бы вы ни за что на ней не женились!

— Что?! — пискнул Абраксас. — Да как ты только смеешь! Да я…

Что намеревался сделать глава благородного рода Малфоев, они, однако, не узнали, ибо глава благороднейшего и древнейшего рода Блэков внезапно разразился громким хохотом.

— Ох, дети мои, ну вы меня и рассмешили… — он запрокинул голову назад, даже не пытаясь скрывать свою весёлость. — Обычай танца с петухом… Мистер Лестрейндж, ну вы даёте…

Увидев реакцию Сигнуса, Абраксас преисполнился праведным гневом.

— Блэк, я вас не понимаю! Наши дети только что обвели нас вокруг пальца, сочетавшись браком без нашего согласия! Это просто возмутительно! Это противоречит всем правилам! Да как вы только можете…

— Друг мой, — не дав ему договорить, Сигнус, положил руку ему на плечо. — Разве так плохо, что мы с вами сегодня породнились? Пусть ваш сын меня обманул, я вижу, что моя Нарцисса очень его любит, раз пошла на такие ухищрения, чтобы выйти за него замуж. Поэтому я искренне желаю им обоим счастья. А уж как меня радует то обстоятельство, что моя Беллатриса помогла сестре исполнить её заветное желание… Это же просто поразительно! Мистер Лестрейндж, признайтесь: в чём ваш секрет?

Рудольфус хитро улыбнулся.

— Всё просто, дорогой тесть, — с этими словами он притянул Беллатрису к себе. — Передо мной просто никто не может устоять! — он запечатлел на её губах долгий страстный поцелуй.

— И что у вас только за нравы! — поморщился Абраксас. — Целоваться на людях!

Беллатриса отстранилась от мужа и неожиданно для всех одарила Малфоя-старшего лукавой лестрейнджевской улыбкой.

— А как же иначе, мистер Малфой? Ведь именно так и должен заканчиваться ритуал танца с петухом, — сказала она.

* * *

Какой бы экстравагантной ни была церемония бракосочетания Нарциссы Блэк и Люциуса Малфоя, последовавший за ней праздник удался на славу. Домовые эльфы Блэков превзошли самых себя, к вящей радости меланхоличного Мальсибера, за обе щёки уплетавшего бурундука в ананасах. Руквуд, к его нескрываемому удовольствию, наконец-то выпутавшийся из этой матримониальной истории, веселился за двоих, ибо Долохов по-прежнему лежал дома с простудой. Зато Эйвери пришёл в компании новоиспечённой мадам Эйвери, ранее мадам Кэрроу, заранее позаботившись о покупке для неё новой парадной мантии.

Когда праздник уже достиг середины, и молодая миссис Малфой вместе с сестрой и другими гостьями перешла в гостиную, оставив мужчин в столовой, Эйвери принялся нахваливать методы воспитания, применённые Рудольфусом по отношению к Беллатрисе.

— Это просто потрясающе! — рассыпался он в похвалах. — Я никогда не думал, что такое возможно! Просто чудо, просто чудо!

— Да, — самодовольно подтвердил Рудольфус. — Что правда, то правда. Теперь все будут знать, что у Лестрейнджа-старшего самая послушная жена в магической Британии.

— Ну уж нет, — покачал головой Люциус. — Это вряд ли.

— Это ещё почему? — вопросил Рудольфус.

— При всём уважении, дорогой свояк, всем известно, что Нарцисса гораздо послушнее Беллатрисы, и ваш короткий курс «семейной терапии» вряд ли это изменил.

— Вот как? Любопытно, любопытно… — протянул Рудольфус.

— Мне тоже кажется, что Люциус прав, — сказал вдруг Эйвери. — Я думаю, мадам Эйвери тоже весьма послушна. Беллатриса всё же строптивее их обеих.

— Да неужели? — приподнял брови Рудольфус. — Что ж, раз вы так в этом уверены, предлагаю пари.

— Отлично, — кивнул Малфой. — Двадцать галеонов?

— Двадцать? — расхохотался Лестрейндж. — Двадцать я и на гиппогрифа не поставлю.

— Давайте тогда по сто.

— Вот это уже другое дело! Эйвери, ты в деле?

— А то! — расхрабрившись, подтвердил тот. — Кто начнет?

— Я, — сказал Люциус. — Мальсибер, — позвал он волшебника. — Мальсибер, хватит есть, на кухне ещё полно всего. Сходи, будь добр, в малую гостиную, и позови мою жену.

Ничего не говоря, Мальсибер аккуратно вытер накрахмаленной салфеткой губы и удалился.

Вернулся он меньше чем через минуту. Один.

— Мадам Малфой говорит, что она занята, — своим фирменным сухим тоном сказал Мальсибер. — Прийти не может.

— Неужто занята? — вопросил Лестрейндж. — Какая незадача!

Малфой поджал губы и ничего не сказал.

— Мальсибер, — обратился к волшебнику Эйвери, — пожалуйста, позови мадам Эйвери.

Так же молча, как и в прошлый раз, он вышел в малую гостиную и так же молча вернулся. Снова один.

— Мадам Кэ… То есть, мадам Эйвери, — безымоционально поправил он себя, — просила передать, что вы, наверное, шутить изволите. Говорит, чтобы вы сами к ней шли.

Эйвери покраснел до корней волос, а Лестрейндж громко расхохотался.

— Да уж, послушание бьёт через край… — протянул он. — Мальсибер, сходи на удачу и в третий раз. Позови, прошу тебя, мадам Лестрейндж.

Ничего не говоря, Мальсибер вышел.

На этот раз его не было, наверное, минут пять. Сигнус уже собирался было позвать Добби узнать, что случилось, как наконец Мальсибер вернулся в столовую.

Один.

— Мадам Лестрейндж просила вам кое-что передать, — несколько формальным тоном сказал он. — Послание весьма обширное — с вашего позволения, я записал, — с этими словами он аккуратно развернул сложенный вчетверо кусок пергамента и зачитал. — «Осёл ты эдакий! Как тебе только духу хватило куда-то меня вызывать, когда нас обоих ждёт гораздо более важное дело! Так может быть, горе ты муженёк, ты наконец-то соизволишь отодрать свою французскую задницу от мягкого кресла, прекратишь нажираться дешёвым вином, на которое сумел раскошелиться этот скряга Малфой, и мы наконец-то отправимся на наше задание, пока нас не сожрали твои бесячие гиппогрифы? С сердечным приветом, твоя любящая жена Белла».

Мальсибер аккуратно сложил пергамент и положил его на стол.

Секунду висела тишина. Затем ошеломлённый Лестрейндж посмотрел на свою левую руку, и его глаза расширились от ужаса.

— Вот чёрт! — выругался он. На ходу допив содержимое своего бокала, он хлопнул по плечу сначала Сигнуса, а затем Малфоя.

— Дорогой тесть, большое спасибо за прекрасный вечер… Мистер Малфой, ещё раз поздравляю со свадьбой… Счёт можете прислать мне в особняк — боюсь, сейчас мне пора. Мой райский цветочек, как и всегда, прав — если мы сейчас не явимся, нас обоих сожрут с потрохами.

С этими словами, оправив мантию, он поспешно покинул столовую.

— Ничего себе, — глубокомысленно изрёк Эйвери, смотря куда-то перед собой с весьма задумчивым видом.

— Ха! — только и фыркнул Абраксас Малфой. — Я так и не понял, Блэк, — обратился он к Сигнусу, — кто кого в итоге укротил?

Тот в ответ лишь пожал плечами.

— Я думаю, мой дорогой Абраксас, на лицо пример взаимовыгодного сотрудничества с успешным результатом для всех заинтересованных сторон, — сказал он. — В конце концов, наши дорогие дети больше себе не принадлежат, а значит, предлагаю выпить за здоровье Тёмного лорда — ему оно ох как пригодится.

— Согласен, — кивнул Абраксас. — Только, вы же знаете слухи — сразу же уточнил он. — Говорят, у него семь жизней.

Сигнус задумался на секунду.

— Тогда тем более, — заключил он.

Послышался мелодичный звон, после чего все выпили.

Руквуд поставил свой бокал на стол.

— И ведь в одном чертовка оказалась права, — поморщился он.

— И в чём же? — поинтересовался Малфой.

— Вино ты выбрал прескверное, — чистосердечно признал Руквуд.

Примечания:

Конечно, ссылка на мистера Малфоя, который "позвонил в школу, чтобы узнать, где директор", это реверанс в сторону блогера, известного под псевдонимом "Икотика" — справедливости ради, в этом ляпе ему всё-таки стоило винить переводчиков, потому что в оригинале эта фраза звучит скорее как "я справился в школе о том, где директор". Хотя, конечно, мем вышел забавный.